© Евгения Решетова, 2022
Часть первая
Еще не маг
Глава 1
Побег
– Дочь нищенки!
– Твоя мать – ведьма!
– Да свали уже отсюда!
– О, чокнутая прется. Чё дома не сиделось?
– Брось в нее чем-нибудь, Ош!
Я увернулась. Да, это я умела с пеленок. Как и то, что показывать свои истинные чувства – самое страшное преступление. Потом, может ночью, я уткнусь в подушку и дам волю слезам. Но не сейчас.
Прижимая в себе сверток с хлебом – и как только булочник посмел мне его продать! – я свернула на тропку, что вела прочь от деревни. Раньше я бы непременно почувствовала себя свободной только из-за того, что здесь нет людей, но не сегодня. Сегодня с утра все пошло наперекосяк.
Длинная юбка путалась о кустарники и корни деревьев, ведь никто бы не позаботился, чтобы дорога к дому сумасшедшей была в хорошем состоянии. Зачем? Деревенские не прочь вообще от нас избавиться, только повода мы не даем. Правда, мама не совсем честна, но если это война, а нам нужно выжить, то, что же еще делать?
Когда я уходила, к ней как раз пришел гость. Он не знал, что я его видела, иначе все могло бы быть хуже. Да мне и самой, честное слово, не хотелось попадаться ему на глаза. Я слишком была похожа на маму. Не копия, но те же волосы, губы и глаза. Фигура угловатая, так мне всего восемнадцать, совсем немного не дотянула до женского возраста, не расцвела еще. А вот этому господину юные очень даже нравились. Хотя, ему все женщины нравились, только репутацию староста деревни берег, не гулял в открытую. А мама… мама ему поможет. Она же сумасшедшая! Кто ей поверит, что он пришел? Никто….
Да и никому, кроме меня, ведь не было известно, что староста единственный, кто ходит к ней, да и то, только потому, что выхода у нас нет – деньги давно закончились, а то, что мы можем сделать или вырастить, никто из деревенских не купит. Есть ярмарка в городе, но до нее еще дожить нужно.
А мама была травницей, не из тех, кого школы выпускают, другая. Опытнее и мудрее. Поэтому староста и ходил к ней, она ему настойки для мужской силы давала, которые помогают и не калечат, как у деревенских бабок.
Я свернула с тропы к нашему домику. Точнее, он был не совсем наш, мы всего лишь снимали комнатку у старушки, сыновья которой давным-давно погибли. А может, они, как и многие, не стали возвращаться домой после Великой войны, осели в западных землях, обзавелись семьями и позабыли, что-то где-то в дебрях живет их старушка-мать.
Хайя была хозяйкой низкой, почти ушедшей под землю избушки на три комнаты. Мы с мамой занимали одну, вторую сама Хайя, а третью использовали как кухню-кладовую. Большую часть дня старушка гуляла по лесу, искала травы и цветы, которые могли бы нам пригодиться.
Но я так и не дошла до домика, замерла раньше, чем поняла, что что-то не так. Дверь была открыта, а мы никогда ее так не оставляли, следую единственному и главному правилу. Значит, произошло нечто такое, что заставило позабыть о правилах.
Пока я собиралась с духом, не решаясь пойти вперед, из-за домика медленно вышла Хайя. Она сильно горбилась, выглядела уставшей и напугала меня больше, чем открытая дверь.
– Лета, – старушка Хайя печально смотрела на меня. – Забрали нашу Арону, жена Дунга нажаловалась воям, а те и потащили ее, не разбираясь. Даже Дунгу досталось, когда их остановить пытался.
– Мама…
– Казнят ее сегодня девочка, повесят как преступницу, которая проклятия и яды творит.
Я выронила буханку, которую продолжала прижимать к груди.
Казнят? Но… как же так? Мы же ничего плохого никому не делали! Мамочка только выжить пыталась… И меня спасти от воев, которые преследовали нашу маленькую семью с самого моего рождения.
– Госпожа Хайя, а как же…
– Вот что, Лета, – удивительно резвая для своего возраста старушка сцапала меня за руку. – Мне один вой должен кое-что, выходила я его, лечила. Устрою, хоть с матерью попрощаешься.
Прощаться? С единственным родным человеком? Не могу, пусть катится все в бездну, не могу! Камня на камне от деревни не оставлю, но маму вытащу!
То, что слезы катятся, я не осознавала, пока сухая шершавая ладонь не провела по щеке.
– Детонька, тебе о будущем думать надо. С матерью поговоришь и беги отсель, куда глаза глядят. Они ж не посмотрят, что ты ребенок, до брачного возраста три года осталось… Да и кто ж тебя замуж позовет? Беги, ищи жизнь нормальную!
– Некуда мне бежать, госпожа Хайя.
Нет у меня никого, а теперь совсем в сердце пустота поселится, а я ничего поделать не смогу, потому что не станет того, ради кого жить стоит. Мама меня по деревням укрывала, прятала, а теперь самой? Не смогу!
– Все ты сможешь! Идем, – она цепко схватила меня за руку и поволокла обратно к деревне.
Я бездумно шла за ней, пытаясь сообразить, что делать. Происходящее казалось кошмаром. Столько лет прятаться, чтобы попасть в лапы воев, о таком никто и не думал.
Деревня Ратуха была небольшой, но вои и тут отстроили себе полноценное каменное здание в два этажа. Везде, где они появлялись, люди сразу же становились другими, поселялся страх. Это не простая стража, это обученные воины, подчиняющиеся одному человеку, магу. Они искали преступников, нарушителей правил и законов, судили их на месте и… казнили. Мама говорила, что мы бежим от них, от несправедливости, поэтому никогда не задерживались в тех местах, где появлялись вои. Но в Ратухе остались. Устали бегать.
– Куда прёшь? – преградил нам дорогу высокий и широкий парень в кожаном жилете. Все вои носили такие, но обычно не на голое тело, как этот, а на черную рубаху.
– Ой, милый, родненький у меня здесь служит, внучок мой, пропусти, поговорим мы с ним уйдем.
Вой поморщился, оглядывая старушку Хайю. Но она выглядела такой наивно-честной, что он, мотнув головой, рявкнул:
– Проходи.
Хайя цепко схватила меня за руку и затащила внутрь. Мне не верилось, что мы так легко прошли. Наверное, все дело в подозрительности, которую упорно взращивала мама, но мне казалось это странным.
– А почему так легко?
– Впустил нас? Детонька, да кто будет на старушку подозревать? – хихикнула она.
Мы прошли по длинному коридору и уперлись в дверь. Хайя постучала, и оттуда выглянул парень, который, увидев ее, побледнел и начал оглядываться.
– Бабушка? Ты откуда здесь? Уходи, пока командир не пришел.
– Женщину вам сегодня привели. Молодую. Нам с ней поговорить надо.
– Не могу, – затряс он головой. – Ее казнят на закате, она преступница. Закон запрещает чёрную магию, а она приворот на старосту деревни сделала…
– Не было такого! – возмутилась я.
– Тише! – шикнула Хайя. – Девочка молоденькая, не понимает пока, что такое черная магия и чем она опасна. Но с женщиной той нам быстро переговорить надо. Не бойся, меня она не заколдует, – почти весело подмигнула парню старушка.
И он нас пропустил, провел мимо охраны и запустил в комнату, где держали мою маму.
Я вошла внутрь и с трудом сдержала слезы, пытаясь не показать, как мне больно и страшно. Я смотрела на маму и не могла поверить, что это она. Красивая женщина за день превратилась в сгорбленную старуху. Знаю, она не хотела бы, чтобы я знала, что с ней произошло, но сам вид…
Поклясться отомстить? Да, можно было бы, но так дурно от этих мыслей становилось, что начинало тошнить. Она учила видеть добро даже там, где его никто не видит. Как предать такое?
– Доченька…
Она закашлялась, в уголке ее губ появилась капелька крови. Что же они с тобой сделали?
– Мам…
– Молчи, – оборвала она меня. – Я сказать должна. В вещах у меня найди шкатулку. Она резная, цветы и птицы. Откроешь ее – там письма от одного человека. Он друг. Я уже давно просила его забрать тебя к себе, он не мог, не понимал, как это сделать. Там адрес есть, к нему отправляйся. Расскажешь, что со мной случилось, и я верю, он поможет. Шкатулку не бросай, она магическая, с секретом. Как только наступит время, она откроет тебе свой секрет. А пока даже не пытайся. Но его найди, он должен, – закашлялась она, – должен тебе помочь.
Мое сердце рвалось, не верю, что все закончится вот так! И бросать ее не хочу. Не могу!
– Что за человек? – слова тяжелыми могильными камнями срывались с губ. Своим согласием я убивала себя, зная, что убегаю, спасая свою жизнь, бросая ее.
– Когда-то он меня любил…
Мамина улыбка, та, от которой сбивалось дыхание и терялась нить мысли, вновь появилась на ее губах. Всего на миг она стала той невероятной красавицей, которой навсегда останется в моей душе. Той, в которую влюбился когда-то и мой отец.
– Все, уходим, – Хайя топнула ногой. – Арона, ты прости нас, но сама говорила, что я должна девочку сберечь.
– Идите, – он тяжело выдохнула. – На закате меня казнят, – сглотнула, попыталась улыбнуться. – А как только меня не станет, об этом станет известно…
– Кому?
Но мама покачала головой. Даже на пороге смерти она не скажет того, что по ее мнению, мне не следовало знать. Почему так?
– Уходите, – слабо произнесла она, и Хайя утащила меня прочь.
Парень, который пустил нас внутрь, уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Хайя отпустила мою руку, подтянула парня поближе к своему лицу и звонко поцеловала в обе щеки.
– Спасибо, родненький!
А потом вернулась ко мне, и мы побежали.
Только на улице позволила эмоциям взять надо мной верх. Слезы потекли из глаз, остужая разгоряченные щеки. Они не обжигали, нет, наоборот, казались ледяными горошинами. Было очень страшно за свое будущее, за свою жизнь.
– Эй, сумасшедшая, жди вечерком! – закричал один из тех, кто обзывал меня утром.
Хайя шикнула, и парни разбежались в стороны. Ее опасались, она была старой жительницей Ратухи, ее бы никто не стал трогать. В отличие от меня.
– Бежать тебе сегодня надо, деточка, сегодня, ни минуты не тянуть, пока светло. По дороге до заката до Наверской переправы дойдешь, там на камнях заночуешь, а с утра попробуешь приткнуться к кому-нибудь. Выберешь семью, смотри, чтобы детки были, с детками тебя не тронут. Да кому я говорю, сама, небось, все знаешь, – спохватилась она.
– А ты откуда столько знаешь?
– Не все ж время я в деревне жила, – недовольно буркнула старушка. – Идем, найдем вещи Ароны да тебя к дороге подготовим.
Глава 2
Путь
К вечеру я уже дошла до переправы. Мыслей в голове было много, страхи, переживания перекручивались, превращая меня в комок нервов. Я думала о маме, о том, что наша жизнь могла бы быть другой. Возможно, нам надо было не бегать от прошлого, а смело встретиться с ним лицом к лицу. Но что там, в этом прошлом? Что так пугало маму, что заставляло каждый раз сниматься с обжитого места и уходить прочь, ища очередной дом?
Последние лучи солнца скрылись за макушками деревьев, и я остановилась, внезапно почувствовав в груди пустоту. Осознание, что мамы больше нет, пришло сразу, махом, не спрашивая и не обманывая. Я знала, что отныне придется все делать самой. Трудно это или нет, я еще не поняла.
У Наверской переправы мне доводилось бывать лишь однажды, этим путем мы ездили на ярмарку в большой город. Там мама продавала собранные травы. Мне понравилось в шумном, полном людей городе, но она сказала, что это был последний раз, больше нам нельзя так рисковать.
Рисковать. А погубила нашу жизнь крохотная деревня на двадцать дворов.
С этой стороны реки можно было переночевать, только прячась среди огромных валунов, которые много лет назад принесло волнами наводнения. Камни громоздились один на другой, образовывая маленькие, но глубокие пещерки. Те, что поближе, были хорошо обжиты людьми. Кое-где путники даже сделали временные двери, сплетенные из ветвей мягкой ивы.
Сегодня здесь никого не было, но я не стала рисковать, боясь, что за мной все-таки могут отправить погоню, поэтому ушла как можно дальше, выбрала небольшую пещерку, которую вряд ли раньше использовали в качестве жилья, и позволила себе немного расслабиться. В большой дорожной сумке у меня был толстый, но легкий плед, его я постелила на землю, села и закрыл глаза, вслушиваясь в тишину ночного леса.
Тишина. Нет, в лесу никогда не было тихо. Шумела река, ее воды перепрыгивали через пороги ниже по течению, но звук все равно был отчетливо слышен. Пели деревья, скрипели их старые ветви, покоряясь порывам холодного ветра.
Спать не хотелось, поэтому я решила достать письма, о которых говорила мама.
Я умела многое, но старалась беречь свои секреты, как и мама. Она была неплохим магом, но предпочла стезю травницы, потому что магов всегда замечали. А я была магом. Только так и не получила должного обучения. Мне стоило пойти в школу, но тогда я бы выдала себя. Да и откуда в какой-нибудь заброшенной богами дыре магическая школа? Их и не во всех больших городах отыщешь, чего уж говорить о глуши?
Магический огонек – самое простое, что может сотворить маг. Этому даже не учат, оно приходит само, одно из первых умений. Я создала такой, но постаралась, чтобы огонек светил не ярко, а то случайный путник мог бы обнаружить, где я прячусь.
На дне сумки лежала шкатулка. Я осторожно достала ее и начала рассматривать. В доме старушки было не до этого, хотелось поскорее убраться оттуда. Теперь же я видела, что вещь была не просто дорогой, а очень дорогой! Это было не простое дерево, а дорогой сахальский орешник, который легко впитывал в себя магию и мог хранить ее веками. Мама рассказывала о нем, но никогда не упоминала, что у нас хранится такая ценность! Интересно, почему?
Я провела пальцами по цветам, которые покрывали крышку, сплетаясь в рисунок. Сначала мне показалось, что я вижу герб, но потом решила, что мне просто это мерещится в неверном свете магического огонька. Просто цветы, растения, рожденные рукой искусного мастера. В одном месте узор уколол палец, я едва заметно выдохнула и надавила на это место. Шкатулка открылась легко бесшумно, открывая моему взгляду чуть пожелтевшие листочки. Нет, они не были старыми, просто бумага… Бумага была не обычной. Такую мне видеть еще не доводилось.
Выдохнула, собралась с духом и развернула верхний листок. Шелестнула бумага, в воздухе повис запах мужских духов, приятный и странно знакомый.
«Ари, я рад узнать, что ты в добром здравии, но мой ответ снова «нет». Я не хочу видеть тебя в своем доме, особенно после того, что ты совершила. У нас новый глава королевского тайного сыска. Он упрямый, будет искать тебя до последнего».
Скорее записка, чем письмо, и ничего особенного.
Следующее было длиннее и, кажется, написано раньше.
«Здравствуй, Ари. Мне было трудно сесть и написать тебе ответ на все те письма, что ты мне слала. Твой поступок разбил мне сердце. Наверное, будь все иначе, я сам бы помог в твоих поисках, направляя тайный сыск по твоим следам. Но я не могу. Мне жаль тебя и твою дочь, но ты сама знаешь, что во всех этих несчастьях виновата сама. Измена короне – вот, что ты натворила! И мне больно осознавать, что все произошло из-за глупого чувства, которое ты называешь любовью. Научись отвечать за свои поступки, избалованная девчонка! В тебя, в твое образование было вложено немало сил, тебя представили королю, будущее, которое открывалось перед тобой, было безоблачным и светлым… Как ты могла?
Я не хочу говорить, что двери моего дома закрыты для тебя, но это так. Ты просила устроить твою дочь в школу, но я не буду этого делать. У девочки дар? Это, увы, не мои проблемы. Ты знаешь силу своей магии, могла предположить, что так и будет.
Я не злодей, но ты перечеркнула все отношения, когда сделала то, что сделала. Не знаю, буду ли отвечать на твои письма, но сейчас я этого делать не хочу».
Прочла это и на душе стало совсем плохо. Мама никогда не уточняла, из-за чего именно мы убегаем, что такого она натворила, а я и не спрашивала, безоговорочно ей веря.
Слезы побежали по щекам, я всхлипнула, засунула письма обратно в шкатулку, оставив одно, с адресом, сверху, захлопнула крышку и засунула все на дно сумки. Не сейчас, может, потом почитаю, но не сегодня. Слишком тяжело, слишком давит случившееся сегодня.
Потушила огонек, свернулась калачиком на мелкой гальке, которая впивалась в кожу даже сквозь толстый плед. Слезы так и текли, а я и не пыталась их останавливать. Сегодня можно побыть слабой, а с завтрашнего дня придется самой о себе заботиться. И надеяться, что этот господин не окажется в жизни таким же мерзким, как в письмах.
* * *
Утро встретило меня хмурым небом и сыростью. Наверное, скоро пойдет дождь, а это точно не радует. Идти по дороге под проливным дождем то еще удовольствие. Впрочем, если будет моросить, то легче не станет.
У переправы уже было несколько человек. Я замерла, но формы воев не заметила, как и знакомых лиц, поэтому облегченно выдохнула. Вряд ли кто-то обратит на меня внимание.
– А ты чего совсем одна?
Я вздрогнула и обернулась к женщине, которая незаметно встала у меня за спиной. Она смотрела на меня по-доброму, к ней прижимался мальчонка лет пяти, и я позволила себе улыбнуться.
– В город к родителям иду, в гостях у бабушки была, – лгать было неприятно, но привычно.
– И они одну тебя отпустили? – всплеснула руками женщина. – Горай, Горай, иди сюда, давай девочку проводим? – к ней подошел крупный мужчина. – Она ведь совсем одна!
Он оглядел меня, недовольно почесал кустистую рыжую бороду, раздумывая, стоит ли брать на себя ответственность.
– А чего тебя никто не провожает?
– Бабушка старенькая, я ей травы да настойки с города принесла. Меня на следующей переправе уже ждут. Я так уже ходила, не в первый раз, – говорила тихо, но уверенно.
– С нами пойдешь, – определила женщина, не слушая недовольное сопение мужа. – А то как пристанут парни молодые да лихие, как с ними разговаривать будешь?
На плот входили все вместе, как одна семья. Я незаметно передала женщине монетку, чтобы она заплатила за всех разом, и выдохнула, когда переправщик даже не посмотрел в мою сторону. Все складывалось хорошо, и это немного пугало.
– Отходим!
Плот начал двигаться к тому берегу, уводя меня от прошлого. А впереди ждало смутное будущее, и я не могла представить себе, как жить дальше. Бросила последний взгляд назад и вздрогнула. К переправе подъехали всадники и остановились, рассматривая отплывший плот. Даже издалека я могла узнать форму воев, а это означает, что приехали они сюда не просто так, а за мной. Только чуть-чуть не успели.
– Ох, не повезло им, – пожалела опоздавших моя спутница. – Теперь только после полудня на тот берег попадут, полдня потеряли.
– Их с конями никто не повезет, – заметил ее муж. – Если с той стороны не ждут, то долгохонько до города добираться.
– А нам?
– А мы на караван сядем, вон, видишь, – указала она мне на тот берег. – Специально подгадывали, чтобы с ними до самого дома доехать. Господин Лопто каждый месяц этой дорогой ходит.
Все складывается слишком хорошо.
Я прижала к себе сумку и оперлась о ящик, устраиваясь поудобнее. Вои меня не догонят, я благополучно доберусь до города, оттуда на торгаше или почтовом до столицы. И все будет хорошо. Очень надеюсь, что все будет хорошо.
Глава 3
Не верю в магию
Торговый караван шел вдоль реки. Они не переправлялись на ту сторону, потому что это не имело никакого смыслы. По этой – богатые земли, фермы и зажиточные крестьяне, маги и аристократы, осевшие вои и их семьи. А по той – нищета и черная магия, которую всячески пытается искоренить тайный сыск.
– Не существует магии! – господин Лопто и вправду оказался хорошим знакомым семьи Горая. – Байки. Я сейчас, конечно же, имею в виду черную, о которой в последние годы столько говорят. Представьте сами, если бы она на самом деле существовала, как тяжело приходилось бы Тайному сыску. Их работа и заботы – оберегать честных граждан от напастей магического плана, но я не слышал, чтобы о них говорили. Разве что, как мы, тихо, шепотом, надеясь, что не услышат, – он громко и весело рассмеялся.
– В диких деревнях старухи-бабки еще практикуют черную магию, – заметил худощавый маг. – Я слышал много страшных историй от людей, которые имели несчастье попросить у них помощи. Юные дурочки мечтаю о любви и идут за приворотным зельем, забывая, что оно выжигает сердце до черноты, и привороженный умирает спустя несколько дней после того, как заплатят ведьме.
– Полно вам, пару дней! Видел я одного, который успешно, пусть и несчастливо прожил десяток лет! – вклинился в разговор еще один голос. – У бедолаги разум вернулся, а ничего не поделать. Надежно женат по всем обрядам. Вот спустя пяток лет и пошел ко дну на лодочке во время рыбалки. А сам ли, по своей воле или по судьбе, то уж нам знать не дано.
Я закрыла глаза и сильнее прижала к себе сумку. В телеге было немного людей, но на меня все равно не обращали внимания. Всех занимал важный разговор. И я бы в нем с радостью поучаствовала, ведь могла рассказать много интересного не только о ведьмах, но и о самой магии. Только вот нельзя этого делать, опасно.
– Ходят разговоры, что как только место главы Тайного сыска занял господин Ти Лайат, очень многое изменилось. Вы же помните ту чудовищную историю с покушением на его величество? Зачинщики так и не были арестованы, а вот господин Ти Лайат сумел отыскать всех и сурово наказать.
А может?
Я почти перестала дышать, вслушиваясь в каждое слово. Может, именно здесь я смогу отыскать истину? Вдруг мама и была среди тех, кто устроил покушение, поэтому мы с ней и бежим ото всех? Но если так, то тогда любое наказание будет справедливым. Никто не имеет права поднимать руку на короля, это против всех законов морали и магии.
Мама, неужели ты оказалась вовлеченной в это?
Воздух холодил кожу, я едва сдерживала слезы, жмурясь изо всех сил.
Не привлекать внимания. Молчать. Не выпускать магию.
– Жителей глубинки можно понять, там не всегда есть хорошие маги и лекари, им приходится обращаться к тем, кто обещает спасение. Если бы его величество чуть больше внимания уделял внутренней политике…
– Тсс, – оборвал господина Лопто маг. – Не забывайте, что у всего есть уши. О его величестве или хорошо, или ничего.
Воцарилось неловкое молчание. Все понимали, что, с одной стороны, могут говорить, о чем хотят, а с другой – оказаться в застенках Тайного сыска не лучший из вариантов закончить жизнь.
– А я не верю в магию! – разрядил обстановку Горай. – Ну, как магия может существовать? Я, даже не спорить не буду, видал фокусы разные. Мне, вон, зуб шарлатан вылечил. Но разве то магия? Магия – это как в легендах, когда горы двигали и солнце гасили. И Тайный сыск, тьфу, дело делает, но бессмысленное. Нет магии, потому что я в нее не верю! Давеча были в лавке у этого, ате-факторика, во, ну, разве ж то магия? Поделки мастерит, хорошие, полезные поделки, но толку-то? Денег зато берет как за чудеса! Лампы чудные, это да, а остальное… Тьфу, а не магия!
Я приоткрыла глаз и увидела, как все стали снисходительно улыбаться. Что взять с неотесанного деревенщины, который раз в месяц навещает родственников в дремучей деревне, хотя сам уже давным-давно перебрался в город? Нет у него в голове ничего путного, а раз нет, то и спорить не стоит.
– Друг мой, – господин Лопто наклонился к нему и похлопал мужчину по колену. – Конечно, в магию можно не верить. Но она есть. А вот если мы перестанем верить в черную магию, то мир станет чище.
Я опять закрыла глаза. Мне не было страшно, ведь черной магией я не обладала, хоть маме и приписали такие способности. Я была травницей, хотя теперь выяснилось, что не потомственной, как мы всегда говорили. И то, что лично моя магия была сильнее чем то, что я видела до этого, ничего не значит. Мне просто нужно научиться ею управлять. Вот и все.