Пролог
*
Шаянес неш Оштон
*
В храме Восхождения, как всегда, было тихо и свежо, лишь мерный плеск воды нарушал тишину древнего чертога. Стараясь не попирать покоя святилища, я расставил ритуальные чаши огня в специальные углубления, выдавленные в идеально гладком камне пола.
– Мне все это не нравится, Шай. Даже если ты не ошибся и все выйдет так, как задумано, нигде не указано, как тебе вернуться. Для чего так рисковать? Шина не единственная нагиня в мире. Найдешь ты еще свою змейку, – тихим шепотом уговаривал меня Ссарим, мой единственный друг и родной мне нааганит.
– Все решено. Следующий парад планет, как и возможность открыть Врата, будет лишь через триста лет. Я слишком многим рискнул, чтобы теперь отказаться от этой затеи. Ты ведь знаешь, что Предсказатель никогда не ошибается, а он сказал, что моя судьба ждет в другом мире, – спокойно ответил я, поджигая специальное масло, наполняющее чаши.
– Все равно это очень плохая идея. Ты вечно суешь свой хвост в опасные авантюры. А вдруг тот мир давно погиб, ведь взрывом на Ссайе уничтожило целый материк? – пытался увещевать кузен.
Наш мир – мир нааганитов – лишь маленький листок на могучем древе мироздания, он носит название Ссай.
Когда-то, на заре времен, он соприкасался с Баримом, миром эльфов. Постоянный портал тонкой пуповиной соединял наши реальности и судьбы, только конфликт между эльфами и нааганитами разорвал эту связь и уничтожил переход, лишив народы возможности взаимодействовать.
Что стало причиной конфликта между нагами и ушастыми снобами? Конечно, женщины. И у эльфов, и у нааганитов всегда рождалось мало детей, ведь срок нашей жизни долог, а девочки составляют лишь процентов тридцать от появившегося потомства. За внимание прекрасных дам шли войны и сражения, пока добрые боги не поселили на Бариме людей. Они живут мало, но обладают бесценным даром – у них много самочек. Теплые, добрые и плодовитые женщины этого народа уравновешивали природную холодность эльфов и флегматичную натуру нагов, производя на свет многочисленное, сильное потомство.
Иногда, в знак особой милости богов, у людей рождались необычные девочки: их энергетическое тело могло совпадать по мерцанию с душами нааганитов и эльфов. В этом случае образовывался прочный союз, в котором рождались самые одаренные дети, а жизнь избранницы становилась такой же долгой, как и у ее пары. Такие женщины и стали предметом спора, переросшего в войну и разрыв связи между мирами.
К несчастью, от союза человека и нааганита всегда рождались только наги, поэтому через какое-то время в нашем мире осталась лишь пара десятков этих удивительных созданий, и те связаны нерушимыми узами со своими парами. Я всегда завидовал, наблюдая за отношениями в семье кузена, где тетушка была одной из таких переселенок: теплая, умная, добрая, она всегда готова отдать всю свою любовь мужу и детям, причем не обязательно своим, ведь тетя Виола любила меня не меньше, чем своих отпрысков.
В моей семье все было иначе: отец, в отличие от брата, выбрал высокородную нагиню, победив в боях всех претендентов на ее руку и добившись согласия ее отца. Не знаю, какие отношения связывали родителей раньше, но после моего появления на свет единственным увлечением матери была она сама. Горделивая красавица интересовалась лишь украшениями, раутами и многочисленными поклонниками, которые не стеснялись приходить в наш дом. Ни отец, ни я в круг ее интересов не вписывались. Скандалы периодически сотрясали стены родового замка неша1 Оштон, а меня все чаще направляли пожить у дяди. Его семья стала мне ближе родной, а потом и единственной, когда отец, не выдержав бесконечных измен, убил мать и ушел вслед за ней.
С тех пор моей мечтой стала семья, а точнее женщина, которая могла бы мне ее подарить. Нет, я не сразу ударился в поиски возможности попасть на Барим, сначала я искал свой идеал среди нагинь, но ветреность, алчность и подлость соотечественниц вскоре развеяли мои иллюзии относительно них. Тогда я пошел учиться: лучшие наставники, старинные школы, древние манускрипты и настенные росписи стали для меня проводником в тот мир, где я мог обрести свою пару.
Полночь неумолимо приближалась, а свет ночного Арха2 окрашивал пентаграмму на полу кровавым цветом. Я расположился в центре круга переноса и замер в ожидании чуда. Чем выше поднимался Арх, тем ярче сияла звезда, разливая в храме колкую энергию мироздания. Ссарим нервничал в углу храма, а я затаил дыхание, но, видят милосердные боги, если бы я знал, что меня ждет впереди, то сильно задумался бы о целесообразности похода.
Глава 1
*
Лидия Карро
*
Сколько я себя помню, я всегда знала, что принадлежу эльфу. Мои родители хоть и были богатыми сановниками, что является редкостью среди людей, но не могли ничего противопоставить лиеру Натаниэлю – высокородному эльфу, по странной прихоти пожелавшему сделать меня своей.
Мама говорит, что он увидел меня случайно, когда они с отцом прогуливались по парку. Мне было около года, и, как обычный ребенок, я сидела на руках отца, увлеченно отрывая пуговицу от его парадного сюртука.
Эльфы редко обращают внимание на людей: красивые и гордые блондины составляют элиту нашего мира, и женщины сами ищут их благосклонности, буквально вешаясь на мужчин, но этот вел себя странно. Он шел с охраной из молодых эльфов, что говорит о высоком статусе лиера, но как будто высматривал кого-то или искал среди детворы, шумящей возле лотков со сладостями, а когда перевел свой взгляд на отца, несущего меня, расплылся в довольной улыбке и в ультимативной форме потребовал следовать за ним.
Родителям позволили оставить меня в семье, но только до того момента, как мне исполнится двадцать один год. В день своего совершеннолетия я переходила в собственность лиера Натаниэля. Именно в собственность, как лошадь или породистая корова. Почему именно я и в каком статусе я буду находиться рядом с высокородным, родителям не пояснили, напомнив о превосходстве перворожденных, как называли себя эльфы.
В обязанность родных входило воспитание примерной и послушной дочери – образованной, развитой, но полностью покорной воле своего будущего владельца. Ежегодно лиер Натаниэль оказывал «честь» нашему семейству своим визитом, жадно наблюдая за мной своими зелеными глазами. Вот странно, как зеленые глаза могут быть настолько холодными, что напоминают не буйную майскую траву, а холодный блеск ледяной глыбы? Эльф внимательно выслушивал отчеты многочисленных учителей и наставников, добавляя или дополняя программы, чем усложнял мою и без того непростую жизнь.
Я с детства ненавидела эти визиты лиера.
Меня пугала его холодная, неживая красота, а повелительные манеры вызывали такой внутренний протест, что я постоянно разрывалась между желанием убежать или впиться ногтями в эту идеальную маску беспощадного убийцы. В том, что этот эльф отнимал чужие жизни, я не сомневалась никогда. От мужчины веяло какой-то горькой, почти осязаемой энергией, которая оседала на губах тошнотворным привкусом тлена.
Чем старше я становилась, тем сильнее зрел мой бунт против необходимости соединить свою судьбу с лиером.
Родители всячески прикрывали мои глупые выходки и ребячество, понимая, что сейчас единственное время, пока у меня есть еще хоть немного свободы.
Я стала часто сбегать вечерами из дома, переодеваясь мальчишкой, благо до недавнего времени худощавая и плоская для девушки моего возраста фигура вполне позволяла. В один из таких вечеров я наткнулась на кибитку бродячих музыкантов, остановившихся в нашем городе. Тогда я и сдружилась с Ингердом, сыном главы табора. Веселый черноволосый парень, почти мальчишка, покорил меня своим огнем и задором, так отличавшимся от пустоты лиера.
Во время моих вылазок мы объезжали скакунов, благо лиер Натаниэль озаботился, чтобы меня учили самые лучшие мастера выездки, либо придумывали опасные приключения на наши головы и то, что пониже. Сегодня я планировала очередной побег, с трудом натягивая мужские бриджи на внезапно округлившиеся бедра, да и курточка в груди стала тесной. Эти изменения меня пугали до дрожи, как и грядущее совершеннолетие. Перейти в собственность мерзкого лиера я никак не торопилась, а уж быть рядом с ним не угловатым подростком, а юной девушкой не хотелось вдвойне.
– Ди, ну долго ты еще? – громким заговорщицким шепотом позвала меня дочь нашей экономки, Софи.
Девушке лишь недавно исполнилось восемнадцать, и она все еще была сущим ребенком, однако это не мешало ей нагло флиртовать с Ингом, недавно я даже видела, как они целуются, спрятавшись в нашей конюшне. В тот момент я почувствовала дикую зависть к свободе Софи, ведь меня строго предупредили, что подобных вольностей с моей стороны ни в коем случае не потерпят. Не то чтобы я боялась, что лиер сделает со мной что-то плохое, скорее никому не желала зла, подвергая опасности жизнь какого-нибудь незадачливого ухажера.
Быстро заколов волосы в тугой высокий пучок, натянула теплую вязаную шапку, удобные сапожки и выскользнула в окно, закрыв его за собой длиной палкой, спрятанной неподалеку в заснеженных кустах.
– Чего так долго? – спросила Софи, пританцовывая замёрзшими ногами.
– Сегодня был день очередного визита. Лиер устроил наставникам практически экзамен, выпытывая малейшую мелочь обо мне и моих успехах, – сказала я скривившись.
– Везет тебе, – мечтательно сказала девушка. – Какой лиер Натаниэль все-таки красивый. Как бы я хотела, чтобы обо мне кто-то так заботился.
– Какая ты глупая, Софи. Это отвратительно – быть чьей-то вещью, тем более его. Рыбешка мороженая, – меня передернуло.
– А что, лучше стать женой какого-нибудь пузатого торговца, который в постели будет кряхтеть и обливаться потом? Тебе несказанно повезло, лиер – он такой… – девушка состроила такое лицо, будто вспоминала Бога во всем его недостижимом великолепии.
– Да я бы лучше нага поцеловала. Он хоть и дикий, но живой, а не эта раритетная статуя с ледяной кровью! – запальчиво сказала я, вспоминая горящий ненавистью взгляд волшебного змеелюда, когда тот в ярости бросался на охранников, не обращая внимания на болезненные раны, что эльфы наносили ему острыми пиками.
– О чем спор, девчонки? – весело спросил подбежавший к нам сзади Инг. Вообще мы любили поспорить с егозой Софи, что выливалось в наши бесконечные, не всегда безопасные шалости – чего стоила разбитая витрина кондитерской лавки…
******
Воспоминание о знакомстве со своей детской сказкой я бережно хранила в сердце.
Наг появился в пещере разрушенного храма около года назад, воскрешая легенды о храбром и удивительном народе, что соседствовал с нами когда-то. Люди были возбуждены, как рой потревоженных пчел. Надежда, что среди нас появятся легендарные наги, будоражила умы, но вскоре жрецы разнесли печальную весть, что прибывший нааганит неразумен, более того – агрессивен и опасен.
Разочарование боролось в моей душе с недоверием к жрецам.
А на прошлый мой день рождения его величие лиер решил побаловать свою племенную самку и с великодушной улыбкой предложил мне выбрать подарок.
– Я бы хотела увидеть нага, – тихо попросила, от волнения комкая подол парадного платья, за что удостоилась осуждающего взгляда от мадам Буве, моей наставницы по этикету, и снисходительного от лиера.
– Это глупость, а не подарок. Выбери что-то другое, – высокомерно сказал эльф, разбивая мои надежды.
– У меня нет других желаний, – разочарованно ответила я, едва сдерживая слезы обиды и досады.
Эльф нахмурился, первый раз за девятнадцать лет знакомства выдавая хоть какую-то эмоцию на своем фарфоровом лице.
– Хорошо, будет тебе наг, – самодовольно сказал Натаниэль, впервые вызвав на моем лице улыбку в присутствии этого мужчины.
Удивленное выражение зеленых льдин скользнуло по мне, и лиер галантно подал мне руку, приглашая на прогулку.
Мы неторопливо шли к Магистериуму в сопровождении бессменного караула, что всюду сопровождал лиера. Я не знаю, какой ранг занимает мой хозяин, но не только встреченные люди, но и все эльфы склонялись перед Натаниэлем, выражая свое почтение.
Почему я не знаю, кем является владелец моей судьбы? Все просто – эльфы скрывают свою иерархию, они вообще людей за разумных воспринимают весьма условно: полезные – да, равные – конечно, нет. Как могут быть равны великим, сильным, почти бессмертным магам жалкие люди, не владеющие силой и живущие очень короткий век?
На ступеньках управления нас встречал платиноволосый эльф. Высокий и стройный, как и все первородные, он был молод лицом, но в серебристых глазах застыли десятки, если не сотни лет. Эльф нервничал, что выдавали едва подрагивающие заостренные уши и бегающие глазки. Мужчина не понимал, зачем мы пришли, но появление Натаниэля его явно беспокоило.
Мой хозяин лишь властно махнул рукой, требуя, чтобы тот отошел с пути, и платиноволосый беспрекословно устранился.
– Проходи, моя дорогая Лидия, – великодушно предложил мне лиер, указывая на зарытые двери Магистериума.
Я перевела непонимающий взгляд на Натаниэля: всем людям известно, что двери управления заперты особой эльфийской магией, которая может и убить незадачливого взломщика.
– Ну что же ты? Для тебя в этом городе нет закрытых дверей, – самодовольно сказал лиер, доставая длинными тонкими пальцами кулон с его гербом, спрятанный между моих небольших грудей. Как будто ненароком холодная рука легонько огладила нежную ложбинку, заставляя меня передернуться от гадливого чувства.
Вложив кулон мне в руку, лиер дотронулся моей ладонью до двери, и та бесшумно отворилась прямо перед нами.
Величественное снаружи, внутри здание Магистериума утопало в вычурной роскоши. Мы долго шли, петляя по лабиринтам коридоров. Как опытный рецидивист-любитель, я внимательно запоминала дорогу, на всякий случай.
Наконец мы пришли в какое-то темное сырое помещение, где в грязной клетке на полу наг свернулся кольцами и обессиленно лежал поверх хвоста сухопарым мужским торсом.
Лиер кивнул одному из охранников, и тот длинной пикой чувствительно ткнул в грязный черно-зеленый змеиный хвост.
Я дернулась, но не решилась попросить эльфа не делать этого. Наг же на явно болезненный укол никак не отреагировал, заставляя меня переживать о его здоровье. Тогда назойливый охранник уколол нага повыше, буквально вонзая железный наконечник копья в тело змеелюда. По тусклой чешуе потекла тонкая струйка крови, а взвившийся наг с огромной силой ударил хвостом по решетке, пытаясь достать острыми когтями эльфа-садиста. Змей ощерился, показывая нам длинные острые клыки и тонкие, как иглы, зубы.
– Вот видишь, дорогая, всего лишь животное, – с каким-то ехидным удовольствием сказал лиер, глядя нагу прямо в золотистые глаза с узким зрачком.
Увидев меня, змей встрепенулся, взгляд его перестал блестеть гневом, а обрел какое-то печально-обреченное выражение. Он открыл рот, как будто пытаясь что-то сказать, а потом стал остервенело царапать себе шею в попытке снять коричневую полоску кожи, подозрительно похожую на собачий ошейник.
Поведение нага меня озадачило – не может быть неразумным обладатель этих грустных глаз, но еще сильнее удивило поведение моего хозяина, который демонстративно глядя змею в глаза, наклонился и властно притянул меня к себе, впиваясь в мои губы грубым поцелуем. Я старалась освободиться от железного захвата, чтобы скрыться от неприятного влажного касания, но лиер не был бы лиером, если бы позволил мне эту вольность. Заставив себя немного расслабиться, я покорно терпела в ожидании, когда эльф закончит эту пытку.
Наг в ответ на это показательное выступление стал усиленно биться в решетку, сотрясая прочную сталь мощными ударами, на разбитом о прутья хвосте вскоре не осталось живого места, длинными когтями он пытался сорвать ошейник, в кровь раздирая себе шею. Мне было до слез жаль его; не выдержав этого зрелища, я закричала:
– Хватит!
К моему удивлению, змей моментально успокоился, обреченно опустил голову, скрывая лицо длинными темными колтунами своих волос. Широкие, несмотря на худобу, плечи поникли, и наг скрылся в темноте клетки.
– Ты права, дорогая, достаточно. Пошли домой, – сказал лиер и, повелительно придерживая меня за талию, повел к выходу.
С того дня мне часто снились грустные золотые глаза, заставляя душу плакать от сочувствия к этому мужчине.
*****
– А что? – задумалась Софи. – Хороший спор. Ты ни за что не поцелуешь нага, даже в клетку к нему не рискнешь зайти.
– Софи, перестань молоть ерунду, – с опаской сказал Инг, зная мой азартный характер.
– Какой мой выигрыш? – поинтересовалась я.
– Гадальные карты, что ты мне продула в прошлый раз, – подруга знала, чем меня соблазнить: эта колода мне досталась от старой гадалки и никогда не ошибалась в предсказании. Я закусила губу, прикидывая свои шансы на успех. – А если проиграешь, отдашь мне меховую муфту, что купила на прошлой неделе.
Не знаю, что двигало мной в тот момент больше – азарт спора или желание снова вживую увидеть удивительные золотые глаза, но я молча протянула руку.
– Разбей, – услышала я озорной голос Софи.
– Вы обе сумасшедшие, – сказал Ингерд, разбивая наши сжатые руки.
Глава 2
*
Лидия Карро
*
От страха у меня тряслись поджилки, а вспотевшие ладошки скользили по холодному металлу кованой ограды, что окружала Магистериум.
– Дуры, – шипел на нас Ингерд. – Самоубийцы. Ладно Софи, но ты же умнее, Ди, откажись от этой затеи. Эти глупые карты я тебе и так достану. Наг убьёт тебя, а если этого не сделает он, то лиер убьёт нас всех и будет прав.
– Инг, или иди молча, или проваливай, – грубо отозвалась Софи, перетаскивая свою тощую задницу через забор.
Парень продолжал сыпать в наш адрес «комплиментами», но одних не оставил.
К нашей удаче, ночью никто здание управления не охранял. Самоуверенные эльфы, видимо, никогда не сталкивались с желающими пролезть через смертельно опасную магическую защиту. Мы, вероятно, тоже бы не рискнули, если бы не амулет лиера.
У меня были опасения, что кулон без хозяина не сработает, но увидеть нага мне было очень нужно, хотя бы для того, чтобы убедиться, что он жив. При мысли, что змей погиб, на сердце становилось тоскливо, как будто кто-то украл детскую сказку из моей жизни и сделал мир плоским.
Дрожащей рукой я вынула камушек из-за пазухи и несмело коснулась цельных дверей, без ручек. С тихим шелестом створки раскрылись перед нами, вызывая восторг Софи и новые опасения разумного Инга.
– Это уже не шутки, София, а проникновение в Управление. Если нас поймают, то казнят. Давайте вернемся, – уговаривал Ингерд, но ни меня, ни подругу он не убедил. В конце концов парень плюнул и не решился пересечь открытые ворота, а возвратился к забору.
Были бы мы чуточку умнее, поступили бы так же, но у каждой из нас были свои причины двигаться дальше: у меня – наг, а у Софи – ее репутация оторвы, которую она свято берегла.
Вспоминая дорогу к злополучному подвалу, я уверенно шла по извилистым темным коридорам. Софи достала светящийся камень-амулет, и мы быстрыми перебежками добрались до вожделенной двери.
Клетка нага была именно такой, как я ее запомнила, – сырой, грязной и темной.
– Ну и где он? – тихо спросила Софи, заглядывая в клетку.
– Отойди, наг может ударить. На эльфов он нападал, – тихо сказала я, с опаской приближаясь к стальным прутьям. Не знаю, чего я сейчас боялась сильней – того, что змей атакует, или того, что клетка окажется пуста.
– Как же ты его будешь целовать? – ехидно спросила Софи.
– Не знаю, может, и не буду, – пробурчала я, подходя все ближе. – Дай мне камень, темно, ничего не видно.
Софи протянула мне светильник. Я подняла кулон повыше, стараясь разглядеть во мраке клетки нага.
Он обнаружился в дальнем углу. Со дня нашей встречи змей сильно похудел, напоминая не грозного воина, а заморенное голодом животное– тощий, грязный, сгорбленный от холода, он выглядел жалко, но с интересом и без агрессии наблюдал за нами.
– Фу-у-у, какой он. Неужели ты и правда его поцелуешь? Бе-е-е, – ерничала Софи, а мне стало нестерпимо стыдно за подругу.
Наг опустил голову и отвернулся к нам спиной, отползая в самый угол клетки.
– Эй, ты разумный? – тихо позвала я, стараясь привлечь его внимание. Мужчина вздрогнул, но не обернулся, закрывая уши руками. Ему стыдно? Стыдно, что мы видим его таким?
– Кончай этот цирк, Ди, нужно выбираться. Ты все равно не станешь целовать это грязное страшилище, – тихо сказала бесцеремонная Софи, заставляя и без того смущенного нага буквально съежиться.
– Замолчи, Софи. Он не виноват в том, что с ним так обращаются, – прикрикнула я на подругу. – Если ты меня понимаешь, то подойди к нам, – без особой надежды позвала я нага.
Змей обернулся и с какой-то грустной усмешкой посмотрел на меня, но отрицательно покачал головой, показывая, что не подойдёт.
Я уже развернулась было уходить, но свет упал на грустные золотые глаза, и сердце снова дрогнуло.
Он ведь все понимает, а с ним как со зверем. Эльфы лишили его не только свободы, но и права считаться разумным. Еще и мы со своим любопытством. Я вынула камень лиера и стала водить им по решетке в поисках замка, чтобы открыть клетку.
– Ты что творишь? – зашипела подруга, пытаясь забрать у меня подвеску, но я только оттолкнула девушку. – Дура, даже если он не дикий, то это преступление. Одно дело шалость – посмотреть на нага, а другое – выпустить его. Нас либо он убьёт, либо лиер.
– Уходи. Я сама все сделаю, – тихо сказала я, продолжая поиски замка.
– Как я уйду без твоего пропуска? Сумасшедшая! – ругалась Софи, но я все решила.
Моя рука нащупала какой-то узел внизу решетки. Когда кулон коснулся его, замок с громким щелчком открылся, и дверь с противным скрипом отворилась.
Наг в неверии уставился на меня и пополз к выходу, а Софи, громко взвизгнув, побежала прочь по коридору.
Мне было страшно. Сознание как будто раздвоилось: внутри была какая-то иррациональная уверенность, что змей мне не навредит, но чувство самосохранения напоминало, с каким остервенением и силой наг пытался разбить прутья, чтобы выбраться на волю в прошлый раз.
Я опасливо попятилась, а мужчина поднял руки ладонями вверх, показывая, что не планирует нападать. С тихим шелестом узник выскользнул из клетки и пополз ко мне, вызывая дикое желание убежать, но настороженный, понимающий взгляд золотых глаз успокаивал, лишая бдительности. Оставив расстояние между нами в пару шагов, наг показал на зажатый в моем кулаке кулон и ткнул пальцем в ненавистную ему полоску коричневой кожи на шее.
Я протянула подвеску, предлагая ее взять, но змей убрал руки за спину, а потом снова указал на мой кулак и свою шею.
– Ты не можешь взять кулон, но хочешь, чтобы я коснулась им этого ошейника? – спросила я, пытаясь понять его пантомиму.
В ответ наг активно закивал, болтая колтунами свалявшихся длинных волос.
Не без опаски я протянула руку и дотронулась до шеи нааганита, легонько касаясь расцарапанной кожи. Мужчина вздрогнул, а потом ошейник стал более объемным и отвалился от нага, вызывая у него облегченный вздох.
Наг радостно посмотрел на меня и открыл рот, как будто хотел что-то сказать, но из горла вырвалось только сдавленное хрипение. Мужчина задумался, но потом кивнул каким-то своим мыслям.
– Надо выбираться отсюда, – сказала я.
Змей уверенно кивнул и довольно шустро пополз впереди меня. На первом же повороте он хотел завернуть не туда, и мне пришлось его окликнуть.
– Постой, ты не знаешь дороги. Я пойду первой. Не представляю, как мы проведем тебя незаметно через город, – пробурчала я, до конца еще не понимая, как это решение изменит мою жизнь.
Софи ждала меня возле дверей, ведущих к выходу из Магистериума, но, само собой, не могла уйти без ключа. При виде ползущего за моей спиной нага девушка вздрогнула, но быстро взяла себя в руки – ведь раз я жива и цела, то змей все же не дикий.
– Открывай быстрее, – буркнула она, опасливо отодвигаясь подальше от нага.
Улица встретила нас морозной темнотой.
Змей зябко ежился и дрожал от холода. Я протянула ему свою куртку, сбросив её с плеч, но наг резко отпрянул, не позволяя накинуть одежду на себя.
– И куда мы его денем? И как проведём туда, он ведь заметный и голый, – как-то брезгливо сморщилась Софи, но помощь пришла неожиданно в лице Ингерда в сопровождении моего папы.
– Бегом в экипаж, – крикнул отец, открывая дверцу.
Софи заскочила молнией, а наг колебался, я же ждала, когда он заберется.
– Чего ты медлишь, давай быстро, – поторопил нага отец, смело хватая змея за руку и волоча за собой к карете. Если бы наг сопротивлялся, то у папы наверняка бы ничего не вышло, но мужчина покорно залез в карету, и мы двинулись в неизвестном мне направлении.
Я стянула со своего сиденья шерстяной плед и осторожно укрыла плечи змея, за что получила от мужчины благодарный взгляд.
Пару минут мы ехали молча, потом змей спохватился и начал хрипло шипеть, не в силах справиться со своим голосом.
– Что такое? – спросила я.
Наг начал активно махать руками, показывая на мой кулон и на окно.
– Ты хочешь, чтобы я выбросила амулет? – в ужасе спросила я.
Нет, я люто ненавидела этот символ принадлежности лиеру, но меня строго-настрого предупредили, что последствия избавления от этой штуки будут самыми неприятными, а лиер не производил впечатления эльфа с хорошим чувством юмора, хотя я весёлых эльфов вообще ещё не видела.
Немного поколебавшись, я приоткрыла окно и выбросила камень, услышав сдавленное «ох» от Софи. Она только сейчас поняла, насколько серьёзно мы влипли.