Энергия нулевой точки

Пролог

1934 год, сентябрь, Париж.

Владелец кафе "Les Deux Magots", что с конца прошлого столетия прижилось на бульваре Сен-Жермен де Пре, окинул ленивым взглядом двух сидящих за столиком возле окна мужчин, единственных посетителей заведения, тяжко вздохнул, вернулся к протиранию тонкостенного стакана, который и без того радовал глаз чистотой и прозрачностью. Вздыхать было от чего: выторга посетители не сделали, и в столь ранний час можно было бы ещё подремать за стойкой, если б не ранняя парочка.

Посетители, в свою очередь, во время негромкой беседы иногда бросали взгляды на владельца заведения, только по иной причине: им крайне не желалось, чтобы их разговор услышали посторонние уши.

Одному, тому, что возле окна, на вид было лет пятидесят. Серый костюм – тройка в крупную клетку, светло – коричневые ботинки на толстой каучуковой подошве, нога на ногу, тонкие голливудские усики над верхней губой, раскованная, слегка развязанная манера поведения. Американец: определил намётанный глаз хозяина кафе. Уж кого-кого, а янки он отличал сразу.

А вот второй европеец, только из какой страны разобрать трудно. В костюме от местных кутюрье, но не француз, не парижанин: отсутствует лёгкость, которая отличает французов, тем более парижан, от других национальностей. Скорее всего, немец: скуп в движениях, глаза прячет за очками в толстой оправе.

«Немец» стрельнул глазами в сторону барной стойки. Хозяин зевнул: да нужны вы мне… Впрочем, парижанин отметил: американец едва притронулся к своей чашке с горячим напитком. Напрасно: кофе в "Les Deux Magots" отменный, его даже Скотти^[1] нахваливал. А Скотти это вам не что-либо как… Говорят, книжки пишет! И говорят замечательные…

Хозяин кафе покачал головой и снова принялся яростно тереть полотенцем стакан.

Мужчина, в костюме в крупную клетку, с острым, изборождённым глубокими морщинами лицом, действительно сделал только один глоток: он себя неважно чувствовал.

«Немец» к тому часу проглотил круосан, запил крепким напитком. Прожевал, после негромко, так, чтобы услышал только собеседник, произнёс:

– Руководство моей страны ознакомилось с вашим предложением, господин Тесла. Иначе, как понимаете, наша встреча бы не состоялась.

Никола Тесла тут же заметил:

– Под руководством вы подразумеваете весь ваш коллегиальный орган, или только господина Сталина?

Мужчина в очках сделал глоток из чашки, продолжил монолог, словно не услышал вопроса:

– И просило передать: оно нас заинтересовало. – Заглянул внутрь чашки, вздохнул с сожалением: напиток закончился. – Отличный кофе! – чашка с негромким стуком опустилась на стол. – Имя Николо Тесла хорошо известно в стране Советов. Вашей работой восхищаются многие советские учёные. Однако имеется несколько моментов, которые мне поручили выяснить. Внимательно изучив то, что вы прислали, наши специалисты пришли к выводу: вы нам предлагаете только установку. И ни словом не упоминаете о принципе, на котором она работает. Мы вас правильно поняли? Установка, слов нет, заманчива. Работа с любым материалом с помощью светового луча…

– Не светового, а энергетического! – поправил собеседника Тесла. – Точнее, сгустка энергии.

– А разве свет не есть сгусток энергии?

Тесла кивнул головой.

– Только в моём аппарате заложен иной принцип. Отличный от светового.

– Именно об этом мне и поручили поговорить с вами. Насколько мы понимаем, нам предлагается готовая установка, причём в таком состоянии, что в случае поломки, её не получится отремонтировать самостоятельно, потому, как к ней никто не будет иметь доступа, кроме изобретателя. Верно?

– Именно так.

– Иначе говоря, моя страна приобретает устройство, которое не в состоянии ни скопировать, ни запустить в производство.

Вопрос прозвучал в форме утверждения.

Американец поморщился от боли в желудке.

– Я продаю только машину, а не патент.

– Машину, у которой будет только один водитель. А механик, обслуживающий её, проживает за океаном.

Учёный развёл руками: мол, что поделать…

Представитель покупающей стороны даже не попытался скрыть усмешку на лице.

– В таком случае напрашивается вопрос: зачем вы предлагаете то, что не покупается? Кому нужна установка, которая будет находиться под контролем извне? Ведь вы же не собираетесь получать советский паспорт?

– Нет. – Тесла отрицательно качнул головой. – Не собираюсь.

«Немец» откинулся всем телом на спинку стула:

– Позвольте поинтересоваться. Это правда, что вы предлагали, или предлагаете установку не только нам, но и Гитлеру?

Тонкие пальцы Теслы быстро пробежали по скатерти стола, будто прочитали страницу со шрифтом Брайля^[2].

– Я с двадцать восьмого года контактирую с некоторыми гражданами Германии. В том числе и с представителями промышленных кругов. Кое-кто из них поддерживает отношения с канцлером Адольфом Гитлером.

– Насколько нам известно, последнее предложение было сделано самому близкому человеку в окружении Гитлера, Герману Герингу. Наши источники не ошибаются?

– Не ошибаются. Господин Геринг пока молчит.

Собеседник Теслы глянул в окно, проводил взглядом пожилую даму, выгуливающую на поводке старую, облезлую таксу.

– Вы немцам предложили те же условия, что и нам?

– Один в один.

– Я так понимаю, Гитлера они не устроили. Почему вы решили, что они устроят нас?

– У меня товар высшего качества.

– В качестве того, что создаёте вы, никто не сомневается. Одно ваше имя есть знак качества. Но кому нужна установка, которую нельзя не то, что изучить или скопировать, а просто отремонтировать в случае поломки.

– И, тем не менее, условия продажи неизменны.

Над столом нависла пауза: долгая, вязкая. Первым не выдержал «немец».

– Почему вы не предложите установку своим соотечественникам? Вы гражданин Соединённых Штатов. В Вашингтоне наверняка заинтересуются проектом. Или не рассчитываете получить от них ту сумму, которую ждёте от нас?

– Как раз, наоборот: в Штатах за своё открытие я могу получить приличный гонорар. Значительно больший, нежели сможете предложить вы или господин Гитлер. Однако имеется два «но». Первое: в Америке мой товар купят только в одном случае: вместе с патентом на изобретение. То есть, отберут права на мою собственность. Второе: в Штатах данное устройство разделит судьбу всех моих других изобретений, которые были приобретены Америкой – оно будет пылиться на полке, как то произошло не с одним открытием, и не только моим. Вы знаете, сколько патентов на изобретение были у меня выкуплены за последние двадцать лет? Более ста. А сколько из них запустили в массовое производство? – Тесла вскинул руку с растопыренными пальцами. – Пять! Всего пять! Мои открытия идут вразрез с выгодой дельцов с Уолл-Стрит. Им проще выкупить мой труд и спрятать его, нежели потерять хоть один бакс на бензине или электроэнергии. Я показал, как можно извлекать электричество прямо из-под ног, практически бесплатно, за гроши. Что в результате? На меня едва не надели смирительную рубашку.

– После чего вы уверились в том, что моя страна поможет вам?

– Нет, я уверен в другом, В том, что если ваша полуголодная, полуразрушенная страна, или Германия, которая находится в не менее тяжком положении, купят моё изобретение, они не станут его прятать за семью замками в сейфе.

– Когда вы в последний раз встречались с немцами?

– Месяц назад, – не задумываясь, отозвался Тесла. Будто ждал вопрос.

– Сколько времени на размышления взяла германская сторона?

– Месяц.

– Срок истёк?

– Через три дня.

– Немцы знают о том, что вы предлагаете установку нам?

– Нет. По крайней мере, я им ни о чём подобном не сообщал.

«Немец» жестом руки попросил у хозяина кафе ещё одну чашку кофе.

– Вы можете объяснить принцип работы установки? Хотя бы в общих чертах.

Тесла, на предложение хозяина кафе, отказался от второй чашки.

– Могу. Но ведь вы чиновник, а не учёный…

– Я доктор физико-математических наук.

– Доктор наук? – удивился собеседник.

– В Советском Союзе присуждают научные степени. Вы бы в моей стране стали не только доктором, академиком. К сожалению, мне запрещено разглашать тему диссертации. Могу только сказать: она тесно связана с работами супругов Кюри.

– Радиоактивный распад? Малоинтересно, – отмахнулся американец.

– А вот я в ваших работах нашёл массу любопытного. Итак…

Тесла повёл плечами: мол, если вам так хочется…

– Моя установка накапливает энергию, после чего отдаёт её в виде энергетического луча. Сразу предупреждаю: в виде наступательного оружия она малоэффективна, потому как стационарна и может работать только в одном месте: находясь на определённой точке, получая энергию прямо из почвы, из земли…

– Координаты точек определяете вы? – перебил собеседника европеец.

– Об этом чуть позже, – ушёл от ответа Тесла. – Зато в обороне она бесценна. Достаточно расставить несколько аппаратов вдоль ваших границ, и не один вражеский самолёт не сможет пролететь на территорию СССР: их собьют энергетические лучи моих установок.

– Какова дальность работы луча?

– Три тысячи километров устроит? Можно пять.

Секундная пауза.

– И всё это почвенное электричество?

– Как? Как вы сказали? – Тесла расхохотался в голос, открыто, по-детски весело.

Хозяин кафе с удивлением посмотрел на посетителей: вроде в кофе коньяка не добавлял. Или добавил? Да нет, бутылка стоит закрытая.

Американец хлопнул себя по колену.

– Не возражаете, если я использую ваш термин в своих работах? Гонорар пополам.

У европейца дрогнули уголки губ: шутка принята, лёд растаял.

Тесла закинул ногу на ногу, принял вальяжную, уверенную позу.

– «Почвенное электричество»… Не в бровь, а в глаз. Энергия. Именно в ней всё дело. Всё что нас окружает, в том числе и мы сами: всё есть энергия. Сплошная энергия. Единственное отличие – различие в молекулярной структуре в составе единой энергии. Но изначально – энергия – первооснова всего. А потому энергию, в том понимании, к которому привыкло человечество, можно извлекать из чего угодно: из угля, нефти, газа, почвы. Из камня, воздуха, воды, солнца, ветра, космоса, Вселенной… Другой вопрос, что нам пока не хватает знаний для подобного рода извлечений, но это дело времени. Пройдёт сто лет, может меньше, может больше, и человечество научится получать электричество от Солнца. Не верится? А я верю. Двести лет назад люди обогревались только одним видом топлива – твёрдым: уголь и дерево. Прошло сто лет, и мы научились пользоваться газом. А с бензином вообще интересная история: его открыл Фарадей в 1825 году из соединений углерода и водорода, которые синтезировал из нефти, добытой где-то в Азии. Потому и назвал полученное вещество «бензин», что с арабского означает «благовоние», – в глазах Теслы светился азарт: любимая тема. – А знаете, мы чем-то схожи с Фарадеем. У него, как и у меня, имелась масса практических открытий, которым он, как и я, так и не смог найти применения, потому как общество того времени не доросло до его гениальных изобретений. Только представьте: в 1820 году Фарадей изобретает нержавеющую сталь… – указательный палец Теслы взлетел к потолку. – Нержавеющую сталь! И она никого не заинтересовала! Никого! А о первом примитивном электромагнитном двигателе, о первом трансформаторе, об электромагнитных полях вообще молчу.

– Ваше новое изобретение не поняли в США? – поинтересовался собеседник Теслы.

Азарт в глазах учёного угас.

– В моём случае как раз наоборот. Фарадей жил в прекрасные времена, когда учёному никто не диктовал условий. У нас всё решают корпорации. К сожалению, я не владелец собственных изобретений.

– А как же установка, которую вы предлагаете нам?

– Тут можете не волноваться. Кое-что я смог утаить от своих кредиторов. В частности и данную установку.

– Она находится в Америке? Для нас этот вопрос крайне важен. Вы обладаете необходимыми знаниями по её эксплуатации, установка находится на территории США – юридическая коллизия. Впрочем, вывезти её проблем не будет. А вот как быть с вами? Будучи нашей, установка останется под вашим полным контролем. Вроде бы пустяк, если бы вы были гражданином СССР. Но гражданину Америки…

Мужчина замолчал, давая собеседнику возможность дать ответ.

Тесла задумался. Думал долго.

– Принцип работы моей установки зависит от электромагнитного поля Земли. Если вы знакомы с моими работами, то должны были видеть фотографию, на которых зафиксировано, как я держу в руках лампу, которая горит без провода. Так называемая лампа дневного света. Так вот, та лампа горела как раз на основе данного принципа.

– Электромагнитное поле едино по всей территории Земли?

Тесла пригляделся к собеседнику внимательнее.

– Мощные электромагнитные излучения есть повсюду, по всему земному шару.

– Но не везде идентичны. – Мужчина в очках отодвинул чашку с кофе в сторону, склонился над столом. – Так вот в чём секрет. Вы не случайно сказали об оборонительных качествах вашей установки. Тайна изобретения заключена не в машине, а в энергетических точках, в которых скапливается энергия. И именно в данных точках может работать устройство, которое вы хотите нам продать. И именно по этой причине ваша установка статична. Скопировать машину можно. Только без толку, без знания схемы электромагнитных полей. А схему знает только один человек – вы.

Тесла откинулся на спинку стула так, что тот заскрипел.

– Моё главное открытие. Если хотите, открытие всей жизни, – учёный достал из кармана записную книжку, распахнул её на первой попавшей чистой странице. В тонких пальцах Теслы, будто в пальцах фокусника, появился карандаш. Через секунду на листе появился идеальных пропорций круг. – Представьте земной шар. – карандаш принялся полосовать круг. – Электромагнитное поле охватывает всю Землю. И вот мы наблюдаем всплески невидимой простому человеческому глазу энергии. – Тесла расположил на рисунке точки. – Первоначально кажется, будто они бессистемны. Но если проведём вертикальные и горизонтальные линии, несколько напоминающие параллели и меридианы, то получим… Сетку. И самые мощные всплески энергии находятся на пересечении «параллелей» с «меридианами». Чем дальше от пересечений – тем слабее энергия. На равноудалённых расстояниях от параллелей и меридианов мощность электромагнитного поля самая низкая.

Карандаш лёг поверх рисунка.

– Так просто? – собеседник Теслы склонился над блокнотом.

– Я несколько утрировал. Для того чтобы вы поняли суть проблемы. На самом деле это полностью самостоятельная логически выстроенная система. Сетка, состоящая из тысяч ячеек, которые переносят энергию по всей Земле.

– То есть вы создали сетку электромагнитных полей?

– Нет. Я ничего не создавал. Сетка существует самостоятельно, сама по себе, независимо от нас с вами, от людей. И существует миллионы, если не миллиарды лет. Может, даже, с момента зарождения Земли.

– И никто о ней не знал?

– Получается так.

– А как вы смогли обнаружить сеть?

– Случайно, в ходе исследований и экспериментов.

Собеседник Теслы решил сменить тему.

– Вы опробовали установку?

– Да.

– Когда это произошло?

– Более двадцати лет назад.

Мужчина поправил очки на переносице:

– Именно этой установкой вы доставили энергетический луч в район Тунгуски?

Тесла вздрогнул: подобного вопроса он никак не ожидал.

Собеседник склонился над столом:

– Не волнуйтесь, в те дни за вами не следили.

– Откуда вы знаете о Тунгуске?

– Логика. Кому-кому, а вам данная наука должна быть хорошо знакома.

– Вы не смогли найти остатков метеорита, – высказал предположение Тесла. – Что и навело вас на мысль, что то был не космический объект.

«Немец» улыбнулся во второй раз:

– Вариант с падением бомбы отпал сам собой: никакого следа воронки, ни осколков, веерный разброс деревьев – взрыв не даёт такой ударной волны. Увиденное скорее напоминает результат от сгустка энергии. Впрочем, мы об этом догадались лет десять назад. Признаюсь, поначалу подобное нам не пришло в голову, пока не познакомились с вашими трудами, – собеседник Теслы постучал указательным пальцем по записной книжке. – Но и после, когда мы пришли к выводу, что вы работали с пучком энергии, всё ломали голову: как, каким способом вы смогли доставить сгусток из Америки в Сибирь, преодолев расстояние в несколько тысяч километров? Удивлены? Не беспокойтесь: вас никто не обошёл. Вы оставили след в местной библиотеке. В той самой, где изучали карты Сибири, когда готовились забросить свою «бомбу». – Тесла не знал, как ответить. Человек в очках, тем часом, не давая возможности собеседнику прийти в себя, продолжил мысль. – Получается, ваша сетка, которая представляет собой некую сеть координат, как на карте, является передатчиком энергии. Но откуда в сети появилась энергия? Что загружает энергию в сеть?

Тесла обмяк всем телом. Он был поражён: оказывается, всё это время его обманывали, за ним следили. Именно так он воспринял слова, сидящего напротив него мужчины. Учёный с трудом выдавил из себя:

– Вы нашли мои заметки на полях.

– И изъяли из библиотеки основной фонд, чтобы им не смог воспользоваться кто-то ещё. Вы популярная личность, господин Тесла. Вами заинтересовались не только мы. После нас библиотеку, с той же целью (просмотреть материал, который вы заказывали) навестили британцы и французы, – «немец» усмехнулся. – Представляю выражение их лиц, когда им предоставили разнородный мусор, с которым поработали наши специалисты. С таким разбросом данных можно сто лет восстанавливать ваше открытие. Но именно тунгусский феномен помог моему руководству прийти к решению встретиться с вами. Теперь ответьте: с того времени вы модернизировали установку? Каков процент от той установки, что забросила объект в Сибирь, находится в той машине, что предлагаете нам? Должен предупредить: от вашего ответа зависит многое, если не всё.

Тесла перечеркнул рисунок.

– Фактически, это та же самая установка, – карандаш припечатал листок бумаги. – Только усиленная.

– Усиленная насколько?

Тесла дал себе время подумать.

– Первая установка могла передавать сгусток энергии до десяти тысяч миль. Последняя её модификация в состоянии передать энергию вокруг земного шара и вернуть её в исходную точку.

– Именно этот ответ я от вас и ждал. Господин Тесла, моё руководство предлагает вам двадцать пять тысяч долларов. За установку. За консультацию по работе с аппаратом заплатят отдельно.

Тесла достал из внутреннего кармана пиджака носовой платок, промокнул им лоб.

– После опытов с лампами дневного света, в учёных кругах зародилось мнение, будто данное изобретение небезопасно для жизни человека. Правда, доказательств никто не предоставил, но…

– Но опыты свернули, – закончил мысль учёного собеседник. – Стандартная ситуация: невежество порождает страх. Если исходить из данной точки зрения, то и автомобили вредны для здоровья человека: они сбивают пешеходов, загрязняют воздух выхлопными газами. Об этом знают все, но никому в голову не приходит глупая мысль их запретить. – заметив, что Тесла потянулся к карману, европеец остановил его намерения жестом руки. – Я заплачу, – улыбнулся в третий, последний раз. – Это также часть контракта.

До и после Р. Х.

Год 2019-й, после Р. Х., Мальдивы, Индийский океан.

Михайловский не успел поднести стакан с колой со льдом ко рту, как Грэнвил хлопнул его по плечу, из-за чего сладкий напиток едва не расплескался на стол:

– Кажется, наши подопечные…

Женька обернулся: за стеклянной, прозрачной перегородкой (последствия демократических преобразований – визуальная прозрачность действий власти) кабинета министра информации и культуры стояли двое мужчин европейской внешности. Старшему на вид было лет сорок. В лёгких брюках серого цвета, слегка мятых, в белой, мокрой от пота рубашке – безрукавке, с небольшой чёрной кучерявой бородкой с лёгкой проседью, с крупными залысинами. Под густыми бровями хмурый взгляд. Второй – тридцатилетний блондин в шортах и футболке со странным рисунком дикой раскраски. Тот, что постарше, увидев через стекло министра, взмахнул рукой, направился к таким же прозрачным, как и стена, створкам дверей.

Женька поднёс стакан к губам, сделал большой глоток. Холод приятно ударил в желудок: начинается его первая настоящая работа.

Мужчины вошли в кабинет. Министр, господин Абдулла Аббас, привстал с кресла, поклоном головы приветствовал новых посетителей, жестом руки указал на пустые кресла.

– Не знакомы? – последние слова министра были обращены к Грэнвилу. – Разрешите представить: учёные из Чехии. Господин Ярослав Горак (Абдулла Аббас произнёс имя учёного с трудом, вытолкнул из гортани труднопроизносимые фамилию и имя), – старший чуть склонил голову в поклоне, – и его коллега…

Министр слегка замялся. Горак пришёл ему на помощь.

– Новак. Стефан Новак.

– Клайв Грэнвил. – американец протянул руку в знак приветствия. – Газета Los Angeles Times.

Михайловского ничуть не смутило, что Грэнвил представился журналистом, коим в жизни никогда не был. Мало того, Женька тоже протянул руку, и назвался, так, как его называл Клайв:

– Джени.

Присмотрелся к чешскому учёному. Так вот ты каков, господин Горак…. Горак, который наделал столько шороху, что пришлось проводить спецоперацию, чтобы «затащить» его на Мальдивы.

Тем временем чех с удобствами расположился в кресле, извлёк из заднего кармана брюк начатую упаковку сухих салфеток, принялся вытирать лоб:

– Я понимаю, в вашей стране сразу брать быка за рога не принято, и тем самым я нарушаю традиции, но вы мне не оставили выбора, господин Аббас. У нас проблемы?

Взгляд министра потускнел:

– Проблемы есть всегда. Такова жизнь, – пухлые ладошки министра поплыли в разные стороны, – она не может быть без проблем. Ты живёшь на острове, один, и всё равно у тебя проблемы. Человек такое существо, которое не может жить без проблем. Он сам сплошная проблема. Вот и господа журналисты пришли с проблемой.

Новак бросил взгляд в сторону Грэнвила:

– Мы вам помешали?

Американец отмахнулся:

– Всё в порядке. Мы не спешим.

Ответ американца дал моральное право Гораку продолжить наступление на чиновника.

– Мы пролетели шесть тысяч километров, бросили все свои дела… И что узнаём? Нас никто не ждёт!

– А эти господа прилетели из Америки. – парировал министр, – И у них та же самая проблема. К сожалению, получить разрешение не получится ни сегодня, ни завтра. – предупреждая недовольство гостей, Абдулла Аббас замахал пухлыми ладошками. – Нет, нет, это вовсе не означает, будто вам отказывают. Просто для того, чтобы получить разрешение на исследовательские работы на Гааф-Гане необходимо официальное подтверждение руководителя Национального совета лингвистических и исторических исследований господина Манику, который, к великому сожалению, в данный момент отсутствует: командировка в Европу.

Горак покачал головой:

– Да, да, мы это уже слышали. От вашего помощника. Но когда мы с вами связывались по телефону, нас не проинформировали о том, что ещё нужна подпись и этого чиновника. И об этом мне не сказали лично вы!

Аббас тяжело вздохнул:

– Совершенно верно! Проблема заключена в том, что на тот момент господин Манику находился на Мальдивах, именно потому я и не сказал о господине Манику, потому, как рассчитывал, что он ещё будет дома, когда вы прилетите. Опять же, господин Горак, вы сами виновны в данном недоразумении: нам никто не сообщил точной даты вашего прибытия. Отсюда и проблема.

– Но я сказал вам по телефону, что мы прилетим в сентябре!

– Сентябрь месяц длинный, в нём тридцать дней. – Лоснящиеся щёки Аббаса расплылись в невинной улыбке.

Руки Горака, лежащие на столе, непроизвольно сжались в кулаки.

– А что вас заинтересовало на Гааф-Гане? – вклинился в разговор Грэнвил.

Чех обернулся на голос:

– А вы тоже приехали из-за Гааф-Гана?

– Отнюдь. – рассмеялся Грэнвил, чем разрядил обстановку. – Мы занимаемся рекламой туризма. В том числе и на Мальдивах. А вы сами знаете, что привлекает туристов. Потому и интересуюсь. Найдёте что-нибудь любопытное, это встряхнёт наше болото, повлияет на увеличение турпотока. Можем подписать соглашение, получите проценты. Местные чиновники станут к вам лояльнее относиться.

– К вам, я вижу, они уже начали относиться лояльно.

Женька не смог сдержать улыбку: молодец Горак, хорошо поддел. Учёный заметил его улыбку, дал себе секунду на размышление.

– На Гааф-Гане имеется сооружение из каменных блоков, которое, судя фотографиям, которые были сделаны, в том числе и Туром Хейердалом^[3], очень схожи с архитектурными строениями Индии, Египта и Перу. Судя по всему, строение на Гааф-Гане построено если не одними и теми же строителями, то точно по одной технологии, как то было сделано в вышеперечисленных странах, и, скорее всего, в тот же временной исторический период. Для того чтобы получить доказательства, следует произвести исследования в районе данного сооружения. Только мы никак не ожидали, – на этот раз Горак обратился к министру, – что наша экспедиция начнётся с проблем.

– Ничего удивительного, – американец откинулся всем телом на спинку кресла, – бюрократия везде одинакова. У нас, в Штатах, на получение подобного рода разрешения, ушли бы месяцы. И не факт, что вы его получите. Обязательно найдётся какой-нибудь мудак – сенатор, который выступит против, и начинай сначала. – Грэнвил провёл языком по сухим губам, – Простите, вы случайно не тот самый Горак, который довольно жёстко высказался в «Европейском историческом вестнике» по поводу так называемых «тёмных веков» в истории Европы?

Удивлению Горака не было границ:

– Вы знакомы с моей статьёй?

– А что, не похоже? Думаете, рекламные агенты только то и делают, что двадцать четыре часа в сутки впаривают направо и налево туристические путёвки? Кстати, с вашей статьёй меня познакомил Джени. – Грэнвил толкнул Женьку локтём. – Ты мне показывал статью в «Европейском историческом вестнике». Пару месяцев назад.

Женька сделал вид, будто пытается вспомнить, хотя тужиться смысла не было: он ту статью помнил на зубок: Клайв сам, лично приказал с ней тщательно поработать.

– Мало того, – Грэнвил улыбнулся, обнажив коричневые от курения передние зубы, – он вас поддерживает. Ведь так, Джени?

– Любопытно, в чём? – взгляд Горака впился в Михайловского.

Михайловский отпил глоток из стакана, пропустил в рот кусочек льда, с наслаждением разгрыз его зубами, таким образом: даже тут Грэнвил продолжал «работать» с ним, учить, как нужно действовать в той, или иной обстановке.

Первое правило: поставить оппонента в тупик.

Второе правило: дать шанс оппоненту выйти из тупика, тем самым превратив его в своего союзника. Сейчас Грэнвил проводил в жизнь второе правило посредством его, Женьки.

Михайловский потянулся за запотевшей бутылкой местной колы:

– Вот так прямо я бы не сказал, что я ваш сторонник. Однако ваши размышления о Помпеях, о несоответствии найденных в данной местности артефактов с официальной исторической гипотезой, разделяю. И, честно признаюсь, хотел бы это обсудить.

Горак прищурился:

– Как ввернули: с официальной исторической гипотезой… Считаете официальную историю гипотезой? Предположением, требующим доказательств?

– Не всю. – кола с шипением полилась в стакан, – Современная ещё туда-сюда. Как Бог на душу положит. Или какие архивы откроют чиновники. Но вот всемирная история до тринадцатого, или даже до пятнадцатого столетия, кишит «белыми пятнами».

– А Древний Рим? Древняя Греция?

– Я же сказал: до тринадцатого – пятнадцатого столетия.

Женька поднял стакан, прямо, открыто посмотрел в глаза чешскому учёному. Тот попытался отвести взгляд, не смог: непонятно по какой причине, у чеха вдруг появилось ощущение, что встреча с сидящей напротив странной парочкой американских журналистов, именно в этом кабинете, именно в присутствии министра Аббаса, произошла не случайно.

Хозяин кабинета тактично кашлянул.

– Замечательно: все присутствующие, в том числе и я, можно сказать, союзники. А потому, позвольте вернуться к нашей проблеме. Итак, Гааф-Ган. Можно поинтересоваться, что конкретно заинтересовало вас в данном строении?

Год 11568 до Р. Х., третий спутник от Светила, Эя, координаты местности 118–334 (сегодня – планета Земля, озеро Тургояк, Челябинская область, Россия)

Скафандр плотно облёг обнажённое тело. Серебристого цвета гермошлем, с узкой из прозрачного плекса полоской для глаз, полностью поглотил в себя голову доктора Ола. Руки покрыли эластичные, из термоплена перчатки. Система безопасности просканировала костюм на повреждения, выдала положительный ответ: всё в норме.

Дверь в дезинфекционную камеру отсутствовала: её заменяла переливающаяся всеми цветами радуги плёнка, которая не рвалась, когда врачи или посетители проходили сквозь неё. Наоборот, плотно окутывала тело, едва оно перемещалось в зону входа. Человек делал шаг внутрь, первая плёнка натягивалась на его теле, в то время как вторая плёнка, за спиной, затягивала дверное пространство. Второй шаг, и останки порванной клейкой материи отклеивались от тела и впитывались в новую плёнку. Подобная технология не позволяла ни единой молекуле воздуха из дезкамеры попасть в госпитальный отсек.

Ол вошёл в медотсек – длинный овальный, освещённый бледно-изумрудным светом коридор с множеством вогнутых внутрь, овальных дверей – переборок, огляделся.

– Доктор Киз? Пробник? – задал этнобиолог мысленно вопрос.

Ответ от инфоЦентра поступил незамедлительно:

– Доктор Киз в пятом блоке. «Пробник» – в восьмом.

– Клон находится в одном отсеке с людьми? – удивился Ол.

– Распоряжение доктора Киза. Он его отдал перед тем, как доктора поместили в энергокапсулу. – в бесцветном голосе невидимого собеседника не слышалось ни малейшей нотки эмоций.

Док сделал несколько шагов по мягкому, пружинящему покрытию пола, отыскал переборку под номером пять. Едва учёный встал напротив двери, луч сканера дважды прошёлся по его телу сверху вниз и обратно. Послышался звук зуммера: всё в порядке.

Переборка с лёгким шорохом ушла в бок, в толщину стены.

Ол вошёл внутрь палаты.

Киз, полностью обнажённый, плавал внутри прозрачной капсулы. Ни одна часть голого тела больного не касалась стенок медицинского оборудования. Обожжённая грудь – сплошная рана – тяжело вздымалась от прерывистого дыхания. Левую, наиболее пострадавшую от огня сторону лица, покрывала заживляющая пена жёлто – коричневого цвета. Ол попытался вспомнить название препарата, однако тут же забыл, о чём подумал: тело Киза вздрогнуло, вытянулось. В мозг Ола впились иголки: на физическом уровне прочувствовал боль друга.

– Как долго доктор Киз будет находиться на излечении?

Вопрос улетел в пустоту, чтобы мгновенно вернуться ответом:

– Восемь суток, по местному времени: тяжёлый случай. Обгорело семьдесят два процента кожного покрова. Плюс трое суток на адаптационный период.