Глава 1
Дом, в котором я выросла, похож на шкатулку с воспоминаниями. Каждая вещица здесь служит ключом к оставленным в прошлом эмоциям. Это может быть слегка поблёкшая радость. Пульсирующая, словно никак не заживающая рана, печаль. Боль в твёрдой, но легко трескающейся скорлупе. Любовь, трогательная и кроткая, но тянущая где-то у сердца ностальгией.
Чаще всего воспоминания делятся на приятные и неприятные. Но есть и нечто среднее между этими двумя полюсами – чувства, впопыхах спрятанные глубоко внутри. Отвергнутые. Даже из заключения терзающие сердце сладостью надежды и горечью близкой, но несбывшейся мечты. Без них было бы легче, тем не менее они всё ещё с нами. К таким воспоминаниям время от времени возвращаешься и задаёшься одним и тем же вопросом: стоит ли их ворошить? Точно такая же ситуация иногда складывается и с людьми.
Я спрятала в коробку торчащую из неё ленту выпускника и наклеила на картонную крышку стикер «Школа». Сортировка вещей стала финальным этапом наведения порядка в родительском доме. Мы уже пережили расхламление, ремонт и генеральную уборку. Суетные дни подходили к концу, и я была счастлива: казалось, что вместо дома и старых вещей перетрясли меня. Возвращаться даже мыслями к некоторым событиям прошлого оказалось эмоционально затратно.
Я аккуратно спустилась со стремянки, сложила её и прислонила к стене, чтобы не мешала. Из кухни послышалась громкая музыка и голос комментатора: «Чтобы помидоры не чернели, нужно выполнить три условия…». Я улыбнулась маминому увлечению соцсетями и пошла к ней.
– Ой, Ариша, ты меня напугала! – воскликнула мама, когда я включила чайник. Она сидела спиной к двери и не заметила, как я появилась на кухне.
– Спальня готова. Теперь всё на своих местах. Будешь чай?
– Да, буду, – откликнулась мама и грустно добавила: – Спасибо, что помогла нам. Как некстати пришёлся этот перелом…
– Не переживай ни о чём, – улыбнулась я и положила ладони маме на плечи, осторожно погладила их, чтобы не зацепить повязку, которая поддерживала гипс.
На прошлой неделе, пока мы с папой выбивали ковры, мама неудачно помыла потолок: поскользнулась на расплескавшейся рядом с ведром водой, когда спускалась со стремянки. К счастью, перелом оказался не сложным, но перепугались мы сильно.
В наш разговор вновь вклинился звук из очередного видео.
– Что смотришь? – полюбопытствовала я и разложила чайные пакетики по кружкам.
– Ленту листаю в одноклассниках, – ответила мама и сделала несколько скользящих движений по экрану. – О, Валентина фото новое выложила. Герман к ним приехал.
Моё сердце споткнулось, а потом припустило с неожиданной для спокойно стоящего человека скоростью. Ярлычок чайного пакетика выскользнул из пальцев прямо в кипяток. Я досадливо цокнула и принялась вылавливать его ложкой.
– И года не прошло.
Недовольное ворчание должно было надёжно скрыть в голосе волнение, что так и жаждало подставить меня.
– Заработался, наверное. Приехал отдыхать. Валентина говорила, что его повысили полгода назад.
– Он один приехал?
Я достала из холодильника засахаренный лимон и поставила на стол, а потом принесла кружки с чаем.
– «Сын приехал. Наша гордость и любовь», – процитировала мама подпись, когда я присела рядом. Потом развернула телефон, чтобы показать фото.
Я могла бы сама позже посмотреть, потому что Валентина Николаевна – мама Германа – есть у меня в друзьях, но решила подыграть. С деланым равнодушием я наклонилась к экрану.
На фото рядом с Валентиной Николаевной стоял высокий молодой мужчина. Его коротко стриженные русые волосы были аккуратно зачёсаны назад. Серые глаза слегка прищурены, словно он взял фотографа на прицел, – так Герман делал с подросткового возраста, когда его заставляли фотографироваться против воли. Уголки тонких губ не опущены, но кажется вот-вот поникнут и сделают лицо угрюмым. Что-то в нем изменилось за те два года, что мы не виделись. Будто неведомая тяжесть упала на плечи.
– Я жену его только раз у них видела. Как приезжали знакомиться перед свадьбой, – поделилась мама и убрала телефон в сторону. – Видно слишком важная, чтобы приезжать в нашу глухомань.
«Даже не представляешь себе, насколько», – мысленно поддакнула я, но вслух сказала другое:
– Никакая не глухомань. Небольшой, но хороший и чистый город. Даже с перспективами.
– Так я же по их мнению говорю.
– А, ну, по сравнению с мегаполисами, да, почти деревня. Но у нас тут свои плюсы.
– Пойдёшь в гости к ним? – спросила мама и положила в чай лимонную дольку.
– Ой, мам, когда мне? – улыбнулась я и пояснила: – На следующей неделе мебель привезут, а у меня ещё квартира не прибрана. Да и вещи не мешало бы перебрать, а то нахватала всего без разбора. Наверняка что-то лишнее взяла.
– Ну как же так получилось с этой рукой? – сокрушалась мама, хмуро глядя на гипс. – Я так жалею, что не могу тебе помочь. Надо же было этому именно сейчас случиться!
– Не волнуйся, всё хорошо. У меня всё идёт по плану, – заверила я и вопреки своим же словам нервно постучала пальцами по кружке.
Разбор вещей и без того растревожил воспоминания, а приезд старого друга лишь подливал масла в огонь нерешенных проблем прошлого. По венам гуляло волнение, замирая у самого сердца странной надеждой… или страхом? Я сама до конца не понимала, что чувствовала сейчас.
Когда вернулся с работы папа, мы все вместе посидели ещё немного, отмечая завершение на этот раз точно последней уборки. В доме наконец воцарился порядок, и я с чистой совестью могла возвращаться к себе.
Моя собственная прекрасная ипотечная квартира встречала приветливой тишиной и едва уловимым яблочным ароматизатором. Я любовно провела рукой по стенам, пока шла в комнату, и упала на кровать. Здесь у меня прекрасно получалось не тонуть в воспоминаниях. Во всяком случае, пока большая часть моей жизни упакована в коробки. Но я всё равно полезла в телефон, чтобы снова зайти на страницу Валентины Николаевны и ещё раз взглянуть на фото Германа.
Того самого Германа, в которого я влюблялась бессчётное количество раз, но всегда с одним и тем же исходом.
Глава 2
Если голове не даёт покоя навязчивая мелодия, лучшим способом избавиться от неё будет прослушать, а не отмахиваться.
Когда мелодия прошлого зазвучала во мне слишком настойчиво, фотографий стало недостаточно. Я решила шагнуть дальше.
В мои планы не входило напрямую встречаться с Германом и уж тем более сообщать ему о своём желании увидеться, особенно когда оно было. Но вот если мы «случайно» столкнёмся – совсем другое дело.
Сразу после работы, чтобы встреча состоялась наверняка, я отправилась к родителям Германа. Когда-то наши семьи были одинаково небогаты. Но у семьи Германа бизнес пошёл в гору, и теперь у них двухэтажный дом, машина и отдых на море два раза в год. Казалось бы, дружбе должен прийти конец из-за разницы в уровне жизни, но наши родители удивительным образом продолжили общаться всё так же тепло.
В девять часов вечера на пороге красивого дома в альпийском стиле меня встречала мама Германа. Среднего, как и я, роста, в меру стройная для своего возраста женщина с прямыми мелированными волосами до плеч.
– Добрый вечер! Ничего, что я так поздно?
– Привет, дорогая. Мы так рано не ложимся, ты же знаешь, – вежливо улыбнувшись, откликнулась Валентина Николаевна и открыла дверь шире, чтобы пропустить меня внутрь: – Проходи. Ты, наверное, к Герману?
Я едва не запнулась на ровном месте. Предположение сразу же попало в точку и чуть не раскрыло мой замысел. Но сегодня я была готова поиграть.
– Вообще-то к вам. По старой просьбе, – невинно проговорила я и удивленно добавила: – Герман разве в городе?
– Приехал позавчера вечером, – не скрывая радости, поделилась Валентина Николаевна. – В отпуске, наконец.
Единственный сын был её гордостью. После учёбы Герман не стал возвращаться домой. В городе побольше у него уже были связи, работа, а потом появилась ещё и жена. Поэтому для родителей он стал редким гостем, что очень расстраивало Валентину Николаевну. Но она была достаточно мудрой, чтобы не наседать на сына со своими желаниями и не вмешиваться в жизнь взрослого самостоятельного человека.
– О какой просьбе ты говорила? – беззаботно поинтересовалась Валентина Николаевна и жестом предложила мне присесть. – Не могу вспомнить, чтобы о чём-то тебя просила. Чай или кофе?
– Чай, пожалуйста. Не хочу на ночь бодриться, – ответила я, присаживаясь за безупречно чистый белый кухонный островок. – Как-то у нас с вами был разговор про кофе, и я обещала принести несколько интересных сортов на пробу. Так вот. Мне удалось достать через наших поставщиков образцы, которые стоят вашего внимания. И один из них – блэк айвори.
Я достала из сумки полукилограммовый чёрный пакет с силуэтом слона на этикетке.
На лице Валентины Николаевны проступила брезгливость, которую она поспешила скрыть за удивлением.
– Блэк айвори? Это тот самый…
– …зерна которого пропускают через пищеварительный тракт слонов, – закончила я. – Вы знали, да?
– Иногда осведомлённость играет против меня, к сожалению. Но скорее всего, к счастью.
Чайник за спиной Валентины Николаевны закипел, и она с заметным облегчением отвлеклась на него.
– Я знала, что для вас этот сорт может быть слишком специфичным, поэтому взяла ещё обычную качественную арабику средней прожарки, – сообщила я и выставила рядом с черным пакетом ещё один, только белый. – Не перепутайте.
Валентина Николаевна расслабленно вздохнула и улыбнулась. Она поставила передо мной свежезаваренный зелёный чай и подвинула ближе вазочку с конфетами.
– Поверь, Арина, я сделаю всё, чтобы их не перепутать. Никогда не понимала этих гурманов. Должны же быть какие-то пределы разумного.
– Абсолютно с вами согласна, – поддакнула я. – Вы сегодня одна?
– Герман куда-то запропастился, – лицо Валентины Николаевны омрачилось грустью. – По друзьям, наверное, пошёл, давно не виделись. А Максим в отъезде.
Я собиралась побольше расспросить о Германе, но так и не решилась. Показалось, что в самом начале разговора проявить слишком большую заинтересованность им было бы ошибкой. Случайно или нет, меня и так чуть не раскусили с порога.
– А ты что так поздно? – поинтересовалась Валентина Николаевна, должно быть почувствовав, что разговор нужно направить. – На работе задержалась или от родителей идёшь?
– Заработалась, – устало выдохнула я и положила ладони на приятно холодную поверхность островка. – Руководство второе кафе открывает, и мне, как управляющей, доверили подбор персонала. А основную работу никто не отменял. Там тоже свои сложности: вредные поставщики, за которыми глаз да глаз нужен, и контроль за проведением мероприятий, чтобы не ударить в грязь лицом. Ребята у нас хорошие в штате, но человеческий фактор иногда вмешивается даже в чётко отработанные планы. А вообще я к родителям шла. Решила пожить у них до отпуска. Заодно проведу время с мамой, чтобы она не слишком расстраивалась из-за сломанной руки. И по хозяйству помогу, если папа будет занят, и просто отвлеку разговором.
– Повезло твоим родителям, – с различимой грустью заметила Валентина Николаевна. – Как не вижу вас всей семьей – всегда тишь да благодать. Тебя даже бунтарский подростковый возраст обошёл стороной. Помню, когда мы с Германом воевали, Лариса рассказывала, что ты йогой увлеклась. Я ушам своим не верила. Ну и позавидовала, конечно.
– Она просто умолчала о том, что они с папой отгоняли меня от компьютера, чтобы я ночами напролёт не смотрела аниме, – поделилась я. – Ссоры у нас случаются, но в основном вы правы: нам друг с другом повезло.
– Будь у меня дочь, у нас бы тоже были хорошие отношения, – вздохнула Валентина Николаевна и покрутила блюдце с чашкой так и не тронутого чая. – Мы бы славно проводили время вместе. Она наверняка разделила бы мой интерес к искусству. В отличие от этих мужчин…
– Не понимают? – участливо предположила я.
– У них на всё один ответ – нормально.
– Непростительно скупо. Я видела ваши картины – они очень красивые и иногда заставляют задуматься о неожиданных вещах.
– Спасибо, милая. Ты лучик солнца в этом мраке мужского невежества, – тепло улыбнулась Валентина Николаевна.
Она вдруг выпрямилась и как-то по-особенному посмотрела на меня, будто ей в голову пришла интересная идея. Но взгляд этот быстро исчез, оставив на лице обычное дружелюбное выражение.
– Я недавно закончила две картины. Если не торопишься, могу тебе их показать.
– С радостью посмотрю!
Валентина Николаевна увлекалась рисованием. Сейчас она посвящала большую часть свободного времени любимому занятию. Навёрстывала за годы напряжённой работы, когда помогала мужу начинать бизнес. Как только Максим Александрович вышел на приличный доход, он сразу же освободил жену от любых обязательств и предоставил ей свободу самой решать, чем она хочет заниматься. Валентина Николаевна выбрала творчество. Что она только не пробовала: квиллинг, батик, вышивка, украшения из смолы. И вот наконец остановилась на рисовании акриловыми красками, иногда отвлекаясь на акварельные скетчи.
После знакомства с новыми картинами и небольшой беседы о рисовании мы вернулись на первый этаж. Германа по-прежнему не было, поэтому я засобиралась домой – завтра всё-таки на работу.
– Не жалеешь, что осталась здесь? – спросила Валентина Николаевна, провожая меня к выходу.
Она имела в виду наш город. Мне многие задавали этот вопрос, но я всегда отвечала уверенно:
– Нисколько.
Хоть Герман и сказал, что я дура, когда узнал о моём решении.
На фоне одноклассников, повально мечтающих покорить мегаполисы, я выбрала другой путь. Грамотный подход даже в небольшом городе позволяет получить хорошие возможности. Нужно всего лишь их рассмотреть. При одинаковом количестве вложений, результат здесь придёт быстрее, чем если выстраивать жизнь заново в другом месте и набирать очки репутации с нуля. А почву для роста я подготовила себе заранее. Закончила университет заочно и построила карьеру в одном из самых популярных кафе в городе, где подрабатывала с шестнадцати лет и была на хорошем счету. Всё получалось так, как я хотела. И о своём выборе я не жалела.
– Спасибо за чай и за то, что показали картины. Я у вас душой отдохнула. Ну а теперь пора нести отдыхать и тело, – пошутила я и закинула сумку на плечо.
– Передавай привет родителям, – сказала на прощание Валентина Николаевна, открывая дверь.
– Обязательно!
Воздух коснулся открытых плеч приятной прохладой. Сумерки уже сменились глубокой темнотой, которую разгоняли только луна и фонари.
Я спустилась со ступеней, быстро пересекла ухоженный дворик и вышла за ворота. Теперь можно было не держать лицо и вдоволь насладиться разочарованием вперемешку с облегчением. Я не была уверена в том, правильно ли поступаю. Шла вслепую на поводу у своего желания, не осознавая, какие у него могут быть последствия. В первую очередь для меня.
Противоречивые эмоции осыпались прахом и скрутились в клубок тревожного предвкушения где-то внизу живота.
Навстречу мне шагала знакомая фигура.
– Привет, – поздоровалась я первой и нерешительно замерла.
Герман тоже остановился в паре шагов, но ответил далеко не сразу. Хмуро вгляделся в мое лицо, выдержал короткую, раздражающую паузу и только после этого наконец глухо произнёс:
– Привет.
Герман взял от родителей всё самое лучшее: высокий рост и манящую мужскую уверенность от отца, красивый разрез глаз и хороший вкус от матери. Со школьных времён он привлекал кучу девчонок даже на год-два старше него. Летом его волосы выгорали до платинового оттенка и в сочетании с лёгким загаром делали из него главного собирателя восторженных вздохов. Я не могла винить девушек за восхищённые взгляды вслед, потому что сама была среди них.
Молчание между нами неприлично затягивалось. Когда я уже хотела попрощаться, Герман спросил:
– Зайдёшь?
Небрежно брошенный вопрос звучал так, словно единственным правильным ответом на него был отказ.
Я покачала головой.
– Только что от вас. Гулял?
Заметная пауза породила десятки домыслов – от фантастических до наиболее вероятных. И в каждом из них мне не было места.
– Да.
Всегда с высоко поднятой головой сейчас Герман выглядел… подавленным? Грустным? Да я по пальцам одной руки могу пересчитать события, которые вызывали у него подобные эмоции. Герман всегда знал себе цену и никогда не разменивался по мелочам. Если ему что-то не удавалось, он скорее злился, чем грустил. А сейчас вдруг печаль?
Но мы слишком долго не общались, чтобы я свободно могла задать ему вопрос «что случилось?». Почувствовав, что разговор не клеится, я поспешила попрощаться.
– Мне пора.
Можно подумать меня кто-то задерживал.
Герман с безразличным видом кивнул и прошёл мимо к себе во двор.
Я проводила старого друга взглядом и задумалась, остался ли он тем человеком, которого я знала?