Их было четверо. Они приходили к нам вот уже двадцать лет, и каждый раз, когда я их видела, моя совесть переставала мучиться от того, что я работаю в одном месте все это время. В одном, но не на одном. За эти годы я выросла из официантки до директора ресторана, а вот в их жизни, как мне казалось, практически ничего не менялось.
Первую звали Лада. Имя ей шло удивительно. Как в тридцать, так и сейчас, в пятьдесят, она была очень ладной: стройной, пропорциональной и очень гармоничной. Все в ней сочеталось наилучшим образом: голубые глаза, светлые волосы и нежный, почти по-девичьи персиковый цвет кожи, над которым, видимо, долго приходилось трудиться перед зеркалом. Походка легкая, почти парящая над землей, идеально гармонировала с удивительно прямой осанкой бывшей балерины. Цвет макияжа – с одеждой от ведущих домов моды, сумочка – с туфлями. Хотя в последние годы это правило сочетания обуви и аксессуаров утратило свою силу, Лада оставалась консерватором, не желающим его нарушать. Она вплывала в ресторан, и, если тебе в глаза бросался ее очередной клатч, на туфли уже можно было не смотреть. Нет, посмотреть, конечно, стоило, чтобы увидеть потрясающую модель, безупречно сидящую на тонкой лодыжке, оценить длину мыска, высоту каблука, количество пряжек и ремешков. Туфли всегда были разными, но цвет неизменно соответствовал цвету сумки.
Лада за время нашего… да, наверное, знакомства (ведь мы знали имена друг друга и несколько раз общались) практически не изменилась. Во всяком случае, то, что было доступно всеобщему взору (лицо, шея, линия декольте, открытые летом руки), казалось, время тронуло не сильно. Конечно, здесь постарался пластический хирург, но старания его увенчались явным успехом, и Лада имела полное право гордиться своей внешностью. Волосы, как всегда рассыпанные по плечам в беспорядке, в котором угадывался точный расчет, были густыми и блестящими, под глазами – ни синяков, ни мешков. Ни уголки рта, ни щеки не опустились ни на миллиметр. Талия у Лады была тонкая, грудь, которая, по-моему, пару лет назад увеличилась на размер, – высокой, а на бедра, упругие и покатые, с удовольствием оборачивались практически все наши посетители мужского пола от двадцати до семидесяти.
В общем, Лада выглядела шикарно, и неслучайно. Уже двадцать лет она была замужем за банкиром. И, похоже, считала это своей профессией. Не раз и не два я слышала, как она говорила подругам:
– Быть женой вечно занятого мужа, девочки, ох, как не просто.
Я понимала, что Лада имеет в виду, но, если честно, не раз и не два мечтала хотя бы на недельку поменяться с ней местами. Чтобы проснуться утром и целый час решать, куда податься: на шопинг, на шейпинг или на чашечку кофе к Альбине на соседний участок. Или, может быть, сводить своего йорка на груминг, а потом зайти в магазин и накупить ему кучу новой одежды, потому что старая уже вышла из моды. И не думать о том, что приготовить на обед и ужин – на это есть повар. Не прикидывать, выбить ли ковры, постирать ли занавески и не съездить ли (в лучшем случае), а то и сходить в магазин. Для этого мы платим домработнице. И не тратить время и нервы на подготовку уроков с детьми, не метаться, высунув язык, между карате, музыкой и художественной школой, держа в одной руке форму, папку с нотами и кульман, а в другой автокресло с младшим грудным ребенком. Это проблема нянь и репетиторов. О тебе и твоих детях есть кому позаботиться. А ты предоставлена самой себе: ходишь по премьерам, тусовкам, показам, мелькаешь в прессе, ездишь на курорты и с умным видом рассуждаешь о том, что Куршевель уже не тот, а в Баден-Бадене в этом году было прохладнее, чем в прошлом.
Я бы хотела так пожить, но как-то раз в один миг передумала. Эти четверо, как правило, платили в складчину, однако в тот раз праздновали Ладин день рождения, и угощала она. Расплатившись, она направилась в дамскую комнату и, поравнявшись со мной, а я тогда уже работала менеджером зала, попросила:
– Вы не могли бы на чеке приписать скидку в двадцать процентов? Просто ручкой напишите и поставьте, если нетрудно, печать.
– Да, конечно. – Ничего больше ни сказать, ни спросить не позволял профессиональный этикет. Но Лада зачем-то решила объясниться. Наверное, прилично выпила. Вряд ли стала бы откровенничать на трезвую голову.
– Муж выделил сумму, а я превысила лимит. Скажу, что Зойке одолжила, тогда он злиться не станет, а потом про долг и вовсе забудет. – И она заговорщицки мне подмигнула. Я ответила профессионально заточенной на клиента улыбкой и тут же расхотела превращаться в Ладу.
Терпеть не могу, когда меня контролируют. Я вот от первого мужа сбежала, как только он попытался это сделать. Мой муж, конечно, не олигарх был, но зарабатывал вполне прилично.
– Дарю, – говорит, – тебе карточку, пользуйся.
– Спасибо. – И пользуюсь.
А через две недели приносит мне распечатку. «Рассказывай, – говорит, – дорогая, зачем тебе понадобились еще одни туфли и вторая пара перчаток. И почему вот в этом кафе такой дорогой мохито. Кстати, с кем ты там была. С Юлькой встречалась? Не нравится мне эта твоя Юлька». Я сбежала в тот же день. Все, что хотите, но решать, с кем дружить, где питаться и сколько пар обуви носить, предпочитаю сама. А со вторым мужем живем уже пятнадцать лет, и никогда ни ему, ни мне не приходило в голову допрашивать другого, на что потратил и почему так дорого заплатил. Есть общий бюджет в тумбочке, и каждый берет по мере необходимости, но в пределах разумного (так, чтобы хватило до следующего пополнения кубышки). На крупные покупки и отдых откладываем, остальным распоряжаемся по своему усмотрению. Короче, живем так, как нам удобно. А по-другому меня коробит. Будь мужчина хоть олигарх, хоть президент, хоть князь Монако. Не желаю, чтобы меня контролировали.
Да, дело было именно в контроле, а не в скупости. Я тебе выдал сумму – пожалуйста, в нее уложись. Этому было еще подтверждение во времена, когда я бегала с подносом официанткой. Если клиенты долго обсуждают одну и ту же тему, а тебе надо собрать четыре тарелки, принести столько же новых блюд, потом вернуться с очередной порцией напитков, и так несколько раз, то невольно становишься свидетелем разговора. И даже когда слышишь не все, прекрасно понимаешь, о чем идет речь. Лада тогда советовалась с подругами по поводу новой машины. Она показывала фотографии и просила сказать ей, на какой же модели остановиться.
– Ладка, бери «мерс», что может быть лучше? – услышала я слова Нины.
И ответ:
– Он, конечно, хороший и надежный, но выглядит как-то не очень. Угловатый, я же люблю закругленные формы. А этот табурет табуретом.
– Значит, тебе обязательно «джип» нужен? Тогда «Инфинити» бери. Они такие круглые, космические просто.
– Нет, на «Инфинити» не хватит. У меня лимит. – Лада беззаботно улыбнулась. – Давайте дальше думать.
Я всегда интересовалась машинами. Понимала, конечно, что вряд ли сама когда-нибудь смогу приобрести такую дорогую тачку, но они мне нравились. Я прекрасно понимала, что обсуждают женщины. «Кроссовер» фирмы «Мерседес» в те годы действительно напоминал по форме советский «уазик», а «Инфинити», недавно появившаяся на рынке, смотрелась просто конфеткой. Но, что интересно, разница в цене у них была небольшая. И если речь шла о десятках тысяч долларов, то необходимость добавить тысячу-другую не могла стать проблемой для обеспеченных людей. Но это с моей точки зрения. А на самом деле, возможно, их состоятельность оставалась неизменной именно потому, что они умели считать деньги. Именно считали, а не жалели. Во всяком случае, Ладин банкир скупердяем не был. Оплачивал же он ее внешность, наряды и прочие составляющие жизни «рублевской жены». И делал это, наверное, охотно. Да и Лада не производила впечатление ущемленной женщины. Она вообще производила хорошее впечатление. Не было в ней ничего от пустоголовой барышни, прожигающей жизнь. И я даже призналась себе, что она не из тех, кто бросает все на откуп обслуживающему персоналу. И была права. Как-то я слышала, как она рассказывала остальным о сеансах с психологом, которого посещает вместе с сыном-подростком.
– Этот переходный возраст, девочки, меня уже достал. Раньше слова грубого не слышала. Мамочка то, мамочка се, а теперь даже смотрит как на врага народа. Ладно бы я им не занималась, а то ведь всюду вместе, как шерочка с машерочкой.
– Да надоела ты ему, – подкинула верную мысль Нина. – Ромочка, дай подотру попку, дай повяжу шарфик, дай застегну брючки.
– Не утрируй, – беззлобно огрызнулась Лада.
– Нет, правда, отпусти поводок. Пережмешь – потеряешь, – это сказала Зоя. – Ты же помнишь, как с моей было, чуть не упустила девку.
– А ты что скажешь? – повернулась Лада к четвертой подруге.
– А что я могу сказать? – Та развела руками. – Опыта нет.
Из всего услышанного я сделала два вывода. Во-первых, Лада – неплохая мать, а скорее, даже хорошая. И жизнь ее в этом похожа на жизнь обычных женщин. Пусть обложка другая, но содержание такое же (капризы, болячки, переходный возраст). А во-вторых, у Татьяны – так звали четвертую даму – детей тогда не было.
Не было их и сейчас. На спиногрызов – так она сама говорила – у нее не нашлось бы ни сил, ни желания, ни времени. Времени действительно не было. Она всегда появлялась последней. Входила в ресторан, резко открывая дверь, не прекращая телефонный разговор, на ходу снимала плащ или пальто и, подсев к подругам, посылала каждой воздушный поцелуй, не переставая деловито общаться с трубкой:
– Да. Какие условия? А сроки? Поставка возможна только через неделю. Обратите внимание на пункт контракта пять два два. – И так далее, и тому подобное. За время встречи она часто выходила из-за стола, отвечая на звонки и не реагируя на призывы подруг «бросить наконец свою трубу и расслабиться». Уезжала раньше, потому что спешила не домой, а еще куда-то, чтобы с кем-то очень важным что-то обсудить, подписать или о чем-то договориться.
Татьяна была классической бизнесвумен, заточенной исключительно на работу. По ее движениям, взгляду, манере говорить становилось понятно, что человек она жесткий, цельный и, вероятно, хороший профессионал в своем деле. На моих глазах ее самые простые деловые костюмы фабрики «Большевичка» превратились сначала в марку «Lady&Gentelman», а впоследствии доросли и до «Шанель». Дорогими стали часы, украшения, портфели. Да, дамскими сумками она не пользовалась. Всегда портфели, из которых во время телефонных разговоров извлекались бумаги в аккуратных папках, а иногда и ноутбук без единого пятнышка и царапины. Татьяна была деловой, организованной и очень аккуратной. Четкость во всем, обязательность и умеренная жесткость. Я была свидетелем ее телефонного разговора с водителем. Видимо, он куда-то отъехал, пока она сидела с подругами, и теперь не успевал к назначенному времени.
– Я вас поняла, – произнесла Татьяна ровным голосом, не выражающим недовольства начальника подчиненным. – Вы сказали, будете через десять минут, так, пожалуйста, будьте. В вашей профессии одна из главных задач – уметь правильно рассчитать время. Если не справитесь, мне придется принять меры. Договорились?
Вроде бы жестко, но не слишком. Никакой взбучки за отлучку и опоздание. Но с другой стороны, попробуй задержись еще хоть на минуту – мало не покажется. Так может вести себя только очень уверенный в себе человек, знающий цену своему времени и вообще себе самому. А Татьяну ценили многие. Даже Ладин муж. Как-то она сказала:
– Мой хочет с тобой посоветоваться. Заскочишь в выходные?
– В следующие. В эти я в Ницце.
– Семинар? Симпозиум? Лекция? – это Нина предложила варианты.
– На сей раз любовь, – усмехнулась Татьяна.
Это было лет пять назад. Я думала, что-то случится, ждала изменений, но их не последовало. Все те же резкие движения, прямой и даже жесткий взгляд, только вместо трубки в руке – провода на шее. Теперь Татьяна на раз избавлялась от пальто, ни на секунду не прерывая череды своих телефонных вопросов и указаний. Ее собранности, цельности, индивидуальности можно было бы позавидовать. Но я не завидовала. Я думала о том, что будет через двадцать лет. Разве здорово стариться в одиночестве? Я тоже оказалась в своем роде карьеристкой. У меня была возможность остановиться на распорядителе зала, иметь больше свободного времени, работать два через два и не нести той ответственности, что лежала сейчас на моих плечах. Но я сделала осознанный выбор в пользу работы, естественно, в ущерб семье. Но тем не менее семья у меня была. Да, мужа не всегда встречал горячий ужин. А если честно, чаще муж встречал меня, стоя у плиты. А еще чаще мы довольствовались сосисками и пельменями – странная ситуация для директора ресторана. Но изыски так надоедали на работе, что дома хотелось питаться чем-то очень простым и ужасно вредным. Мы так и делали. Варили кастрюлю пельмешек, наливали по стопочке и говорили, говорили, говорили. А с кем разговаривает Татьяна по душам? С партнерами по бизнесу? Не смешите меня. С подругами в кафе? Не похоже, чтобы Татьяна изливала им душу. Во всяком случае, я такого никогда не слышала. Но ведь никто из нас не железный. Всегда наступает предел, за которым хочется выговориться, поплакаться, поделиться. А уж у одинокого человека обязательно должна возникать потребность в душевном общении. И как ее удовлетворить? Беседовать с кошкой? С собакой? Хотя какая собака? При такой сумасшедшей занятости невозможно позволить себе завести собаку. Кто с ней будет гулять? А сидеть дома, пока та щенок? Кошке тоже несладко одной в квартире. Несладко и хозяевам, когда они обнаруживают перевернутые цветочные горшки и порванные занавески. Я решила, что при Татьяниной аккуратности кошка тоже исключена. Даже при покладистом характере животного пыли, грязи, шерсти в квартире не избежать. Татьяна не терпела и соринки возле себя. Всегда просила протереть стол, заменить не идеально чистые, с ее точки зрения, бокалы или принести побольше салфеток – руки она вытирала буквально каждые пять минут. Такие чистюли должны уживаться только с рыбками, да и то если аквариум будет чистить кто-то другой. Так я подумала когда-то и не ошиблась. Совсем недавно, когда я за соседним столом решала конфликт клиента и официанта, подошедшая к подругам, как обычно с опозданием, Татьяна объявила:
– Лечу в командировку в Мюнхен на две недели. Рыбы сдохнут.
Что ей ответили, не знаю. Я была занята разрешением спора. Полагаю, рыбы все-таки выжили. Сейчас есть кормушки, что способны сами выдавать им корм в течение месяца. Хотя, возможно, Татьяна занята до такой степени, что ей недосуг следить за новинками в сфере зооиндустрии. Я наблюдала за ее карьерным ростом, но узнала, чем конкретно она занимается, недавно. Так случилось, что я проходила мимо стола подруг как раз тогда, когда компания определялась с десертом.