Часть первая
Глава 1. В репетиционной
Что есть тишина?
Абсолютно ли отсутствие звуков? Совершенна ли тишина ночью или в безветренный день за городом? Естественно, нет. Шелест травинки, писк насекомого, трепет листьев – тишина многоголосна. Прикроешь глаза и услышишь такое, чего не уловить с открытыми. А если знать, что никогда не сбросить чёрное покрывало с лица, и слух – теперь один из способов видеть? Всё философские измышления.
Теперь я воспринимаю тишину по-другому, не как раньше, когда включал музыку на всю громкость или поворачивал ручку гитарного усилителя до упора. Я не ценил, что имел. Но я забегаю вперёд. Ведь начало, как водится, всегда радужное и перспективное.
Шёл разгар одной из репетиций. Нашему залу тишина и не снилась, потому что такие весёлые ребята, как мы, всегда любили пошуметь и громко поиграть. Обстановка простая, из мебели – самое необходимое: заваленная мотками гитарных проводов вешалка для одежды, диванчик, шкаф и холодильник. Буквы «DYFP» на нём – аббревиатура нашей группы: «Do you feel pain?»1. Остальное пространство занимала аппаратура и инструменты. Ходить лучше осторожно – под ноги так и норовят попасться шнуры.
Думаю, пора знакомиться с музыкантами. Вон тот чудак за ударкой – с зелёными торчащими волосами и тоннелями в ушах – Рэнди Крайтон. Он всякий раз остервенело лупит по барабанам в технике бласт-битов и насилует кардан – «заставляет» стиль, в котором мы играем. Высокий светловолосый парень с забитыми татуировками руками, выдающий потрясающие тремоло – Терранс Фейн – мой лучший друг и виртуозный гитарист.
Рядом с ним полноватый Уиллард Стамп – ритм-гитара. За синтезатором новый член банды – Чед Батлер. Басист Джесс Молто – единственный из группы с волосами до середины спины. Наш красавчик пользуется успехом – девчонки западают на голубоглазого брюнета.
А кто тот худой сутулый паренёк, с виду нескладный и неуклюжий, который хрипло вопит в микрофон? С отросшей чёлкой каштановых волос, пирсингом в ушах и татуировками по телу (правда, из-за футболки сейчас видна только часть художеств)? Угадывать нечего – это я: Освальд Грайс, или просто Оззи – вокалист, автор музыки и текстов группы.
Так как я главный герой, стоит рассказать о себе побольше, хотя я и не мастак это делать. И героем вполне мог стать Джесс или Терри, но судьба распорядилась иначе. Итак, Освальд Грайс, родился в Кливленде, штат Огайо, двадцать три года назад. Учился не особо хорошо, любил вечеринки и выпивку, но музыкальную школу по классу фортепиано посещал с удовольствием. Единственное, что любил. Позже сам освоил гитару.
Группа «Do you feel pain?» появилась в старших классах, после знакомства с Терри, которого перевели к нам в школу за год до окончания. Парень неплохо играл на электрике и прекрасно разбирался в тяжеляке. Но и у меня имелся козырь – я писал стихи и музыку, не шибко круто, но друг оказался вообще от этого далёк.
А ещё у меня был голос. Фейн сразу зацепился за него, говорил что-то про хрипящий скрим, ложные связки, фолскорд и йеллинг. Тогда я ещё не разбирался в этом и не понял ничегошеньки. Уяснил только, что мои истеричные вопли можно превратить в хорошую фишку. Поэтому согласился играть вместе и начал учиться экстрим-вокалу.
У Терри и музыканты имелись знакомые: ударник и басист из прошлой школы. Он позвал ребят, и дальше мы поплыли уже вместе. Над стилем долго не думали – все оказались любителями альтернативы, металкора и деткора. Вот и двинулись в этом направлении. Поиграли каверы, а потом я рискнул и запел своё. Записали EP-шку и разослали по студиям. Кто ж знал, что это определит нашу карьеру.
Однажды нам позвонили и сказали, что мы круты.
Дальше всё завертелось так, что только успевай: альбомы, концерты, поклонники. Все прелести и не расписать, но легко догадаться, что наша жизнь резко изменилась. Люди подобрались ответственные, мы выпустили три лонгплея и приобрели огромную популярность. Кто не выдержал ритм: гастроли, репы, запись, вечеринки и безрассудства – отсеялся. Состав миксовался несколько раз. Самым стойким, без сомнения, оказался мой кореш Терри. Полгода назад сменился басист, а клавишника мы взяли совсем недавно, чтобы сделать мелодичнее следующий альбом, разнообразия ради.
Скоро стартует тур по Штатам, через пару дней первый концерт в Кливленде, далее – по маршруту. Думаю, пока этой информации о нас хватит.
И вот в разгар репетиции, на середине лучшей песни, открылась дверь, и вошли две девушки. Первую не назовешь иначе, как богиней.
С виду хрупкая, но запросто поставит фингал под глаз, если её задирать – характер у неё дерзкий. Нэйтали Лэрд не даст себя в обиду. Но одновременно с этим она мягкая и женственная. Умудряется же как-то сочетать. Без каблуков в ней пять футов три дюйма2, но она часто носит шпильки или платформы, так что наша разница в росте минимальна. У неё шикарные чёрные волосы со сливовым отливом, длинные и всегда вкусно пахнущие. Чувствую приятный аромат, когда она приветственно обнимает меня.
А когда смотрит ярко накрашенными серо-голубыми глазами, в которых из-за цвета волос и светлого оттенка кожи я каждый раз вижу примеси колдовского фиолетового, то проглатываю язык и теряюсь, как студент перед профессором. И говорю с ней как пить дать «ложными связками», потому что собственные в тот момент отказывают.
У Нэт густые брови, изящный нос и полные губы. А ещё – безупречный вкус. Она одевается эротично и соблазнительно: в обтягивающие джинсы или короткие юбки, блузки часто прозрачны, а платья декольтированы. Она самая стильная из всех девчонок, которых я знаю. Сегодня на ней кожаная мини-юбка, чёрная блузка без рукавов и синяя джинсовая жилетка с нашитыми острыми шипами, клёпками и прочими металлическими штукенциями.
Я выронил бы микрофон, если бы заранее не укрепил его на стойке. В голове заиграло что-то лиричное и перекрыло грохот нашей музыки. Простите за сентиментальность, но когда я вижу Нэйтали, становлюсь сам не свой, теряю вспыльчивость и живость, делаюсь весь смирение и благодушие (и где слов понабрался?). Короче, я влюблён в это ангельское создание. Но тут подстерегает самая коварная подстава: Нэт – не моя девушка. И шансы на то, что она ей станет, нулевые – она встречается с Терри, моим лучшим другом. Чувствуете подвох? Да, можете посмеяться над неудачливым Оззи, знаю, что влип.
Если с Терри мы познакомились на последний год обучения, то Нэт я знаю с младших классов. Но детьми мы общались мало, потом она вообще перевелась в другую школу. И лишь полгода назад мы снова встретились. Как сейчас вижу: картина чёткая и ясная, будто кино крутят. Эта девушка сразу запала в душу чудаковатого музыканта и балагурщика.
Мы гуляли с другом по торговому центру, приглядывали ему примочку на гитару. Когда собрались ехать на верхние уровни, то увидели у лифта девушку, нагруженную пакетами. Броские аксессуары выделяли её из толпы: широкий ремень с патронами, кожаные напульсники, плетёные шнуры на запястьях и висячие серьги в виде кистей скелета.
Но большее внимание привлёк гигантский сверток, который начал заваливаться. И я удержал его.
– Ой, спасибо, – ахнула девушка и глянула на меня из-под пушистой чёлки. – Чуть не уронила, вот неловкая! Разбилось бы, а это подарок.
– Не за что, – ответил я, разглядывая её. Девица меня заинтересовала.
– Оззи? Освальд Грайс? – вдруг воскликнула она. – Помнишь меня? Мы учились вместе! Нэйтали Лэрд, ты списывал у меня математику, – она придвинулась ближе, будто помогая вспомнить, и я почувствовал цветочный аромат её духов. Не помогло, но разволновало: милое личико, чистая кожа, большие глаза. Именно по ним я её и узнал.
– Нэйтали! Конечно! Клёво снова встретиться! А ты изменилась, – я оглядел её с ног до головы. – По душе тяжёлая музыка?
– Вижу, тебе тоже, – она с интересом посмотрела меня и осталась довольна. Бриджи и футболка с логотипом молодёжного бренда позволяли видеть мои татуировки на ногах, руках и шее. А пирсинг на губе и отросшая чёлка только подтверждали причастность к неформалам. – Не думала, что Оззи когда-нибудь отрастит волосы и забьётся татухами под завязку. Ты был тихоней.
Восторг в её глазах мне льстил.
– Он теперь музыкант, – вставил позабытый Терри. – Простите, что прерываю встречу одноклассников. Я – Терранс, – представился он.
Нэйтали кивнула и повернулась ко мне:
– Музыкант? В какой группе?
Она не слышала о нас, и мы рассказали. Мой друг активно ввязался в разговор и в дальнейшем перехватил инициативу по ухаживанию. Тогда я и не подозревал, что Нэйтали западёт так глубоко мне в душу.
Но возвращаемся в реальность.
Нэт вошла не одна, а с подругой барабанщика. У полноватой Джози Миллер большая грудь, короткие розовые волосы, тоннели в ушах и накрашенные чёрным глаза.
Вопрос: «где моя девушка?» напрашивается сам собой, но ответа у меня нет.
– Ребят, отвлекитесь, мы принесли обед, – Нэт махнула шуршащим пакетом. А раз они всё равно отвлекли нас, мы тормознули репу.
– Отлично, я капец голодный, – Терри снял с плеча гитару и подошёл.
Не могу сказать, что привык видеть, как целуются Терри и Нэйтали (каждый раз меня будто пропускают через мясорубку), но за те месяцы, сколько они встречаются, я научился не выражать эмоций. Соперничать с другом не могу, и Нэт лучше не знать, что я на самом деле чувствую. Побросав инструменты, мы расселись на диване и стульях. Нэйтали уютно расположилась на коленях Терри, пышногрудая Джози подмяла под себя Рэнди. Девчонки принесли много всякого: и полезную еду в виде фруктов-салатов, и вредную из «Макдоналдса». Умяли мы всё подчистую, болтая о ерунде. После трапезы я вытянул ноги на стол, заваленный обёртками и прочим мусором, и расслабленно откинулся.
– Оззи, ну и манеры, – скривилась Нэт. – Ты только что ел за этим столом! Быстро убери ноги и сядь ровно! – проворчала она с улыбкой.
«Мамочку» она из себя строила по-дружески, развлечения ради. Естественно, я не послушался, напротив – сильнее развалился. Теперь мои ноги заняли весь стол, а я насмешливо посмотрел на Нэт.
– Ребята, почему вы запустили воспитание Оззи? – рассмеялась она.
– Не трогай его, он наш вокалист, ему можно хоть голым на столе танцевать, – заступился за меня Джесс, взмахнув, как там девушки говорят, шелковистыми волосами.
– Увольте, – Джози прикрыла глаза рукой в сетчатой перчатке, напоминающей колготки. Словно я уже начал раздеваться, ага. – И кормите его получше, а то он такой тощий, что можно прощупать внутренние органы.
– Действительно, Оззи, держи-ка, – сказала Нэт и запустила в меня куском багета.
– Какая щедрость! – я подхватил булку и с удовольствием умял её. – Уж лучше быть тощим, Джози, – подмигнул я девушке.
– На что это ты намекаешь? – вспыхнула та и пульнула в меня пустой коробкой из-под картошки фри. – Что я толстая?
– Это формы, Оззи, называется «фи-гу-ра», – заступился за свою девушку Рэнди и кинул в меня кожурой банана.
Ребята активно поддержали идею, и со всех сторон в меня полетел мусор: салфетки, фантики, пустые коробки. Включая тот самый несчастный багет, который, кстати, оказался вкусным.
– Сдаюсь, – я вскинул руки и поднялся, стряхивая с себя ошмётки всякой хрени, – пусть фигура, достали! Пойду покурю.
– Ты же бросил, Оз? – спросила Нэйтали.
– С вами бросишь, – я достал сигареты и помахал ими, – нервы бросят меня раньше. А так хоть одна радость.
– Девушку заведи, – хихикнула Джози, – будет ещё одна, правда, Рэнди?
– А то, – загоготал барабанщик.
– Нэт, познакомим Оззи с Маленой? – девушка вдруг взяла на себя заботу о моей личной жизни. – Она большая поклонница группы.
– Верно, и почему мы этого ещё не сделали? – Нэт согласилась, но её глаза хохотали.
– Теперь точно иду курить, – я сунул сигарету в рот, – пока не успел жениться и завести пару маленьких Освальдов.
– Оз, мы с тобой, – Терри и Джесс решили составить компанию. Под хохот девчонок мы вышли на запасную лестницу. Я затянулся, насколько позволяли легкие.
По ощущениям, дым добрался до мозга и, несмотря на то, что орган полым (вроде) не был, заполнил и его. Не скажу, что приятно слышать такие речи от Нэт, но я не обижался. Восприимчивость и ранимость – удел девушек, не по мне распускать сопли из-за пустяков.
– Порепаем ещё полчасика? – Джесс глянул на время. – Потом мне бежать надо.
– Свидание? – я сделал пару затяжек, и сигарета внезапно кончилась. Достал новую.
– Ага, – басист расплылся в довольной улыбке.
– Ты куришь с утроенной скоростью, с тех пор, как снова начал, – Терри стряхнул пепел. – Смотри, это раздражает связки.
– Нормально всё, – я отмахнулся.
– На концерт «Mr. Doll» идёт кто? – спросил Джесс. – В это воскресенье выступают.
– Кстати, да, они прикольные, мы с Нэйтали собираемся.
У меня сразу пропало желание идти, хотя мне и нравилась группа.
– Пока не знаю. Посмотрим, – уклончиво ответил я.
– Смотреть нужно концерт, – на лестнице появилась Нэт. – Оззи, программа эксклюзивная!
Я непроизвольно улыбнулся – так она была красива в тот момент. Но девушка прильнула к Терри, и я передёрнул плечом:
– Решу ближе к выходным. Послезавтра у нас свой концерт.
– Отыграем, – махнул рукой Джесс, – без проблем.
– Тогда пошлите репать, – я бросил сигарету в урну, сунул руки в карманы и потопал в репетиционную.
– До чего ты забавный, – Нэт оказалась рядом, протянула руку и взлохматила мои волосы, а потом принялась щекотать меня.
Ненавижу, когда она так делает, – становлюсь подозрительно счастливым.
– Эй, а если я начну, – я пытался отбиться от её проворных пальчиков. Мне безумно нравилось, что Нэйтали шутит со мной, хоть и догадывался, что это только дружеская симпатия. – Иди, дёргай Терри!
– Он не боится щекотки, а с тобой весело!
Она тормошила меня, а я хохотал как ненормальный. Девушка-мечта! Поймать бы её и прижать к себе. Но я не могу этого сделать.
Я побежал и скрылся в дверях. Ребята вошли, и мы продолжили репу.
Глава 2. О пользе/вреде блоггинга
Сегодня наш концерт. Волнения нет, только лёгкий мандраж. Я готов исполнять любимые поклонниками песни. Обожаю своих фанов, и они отвечают взаимностью.
Мне часто кажется, что люди понимают мою душу, и смысл, который я вкладываю в песни, доходит до каждого: неважно, стоит он в толпе или слушает дома в плеере. Строчки песен – часть сознания Оззи Грайса, а он с удовольствием делится ей со слушателями.
А ещё своим сердцем. Всё равно его нельзя подарить Нэт.
Каждый раз, когда думаю о ней, начинаю философствовать. Может, так я становлюсь лучше? Когда с печалью в глазах смотрю, с замиранием сердца обнимаю, слушаю мелодичный голос, а он – как песня волшебной флейты для истерзанных «металлом» ушей. Нэт вдохновляет меня, даже не подозревая об этом. И я благодарен ей за то, как преображаюсь. Но хватит на сегодня размышлений, вдарим тяжеляк!
Мы вышли на сцену, и меня оглушило «приветственное ликование» толпы – так сказала бы Нэт, а я называю это воплями и визгами. Везде люди, куда ни кинь взгляд. В первых рядах я ещё различал лица и красноречивые эмоции, а дальше всё превращалось в колышущуюся чёрную массу. Беснование толпы завораживало. Я переглянулся с ребятами. Поклонники в восторге, мы – тоже, красота!
Концерт начался песней с нового альбома: скоростные тремоло низко настроенной гитары Терри, вторящий ей аккомпанемент Уилларда, плотный звук от ритм-секции: Джесса и Рэнди (обожаю барабаны, в следующей жизни обязательно стану ударником) и пронзительная мелодия синтезатора Чеда. На первый взгляд эти украшающие переливы не вязались с тяжёлым звуком, а по факту с другой стороны вписывались как родные. И как мы раньше обходились без этого эффекта?
Чего-то ещё не хватало? Ну да, вокала. Свои песни я пою так, как ощущаю.
Слева от сцены, за шторой, я увидел Нэйтали: она пританцовывала и качала головой в такт. То, что ей нравилась музыка, и она приходила нас поддержать, воодушевляло.
В тот момент я был счастлив. Петь для стотысячной толпы – офигенный энергетический заряд! Я не робкий, но на сцене окончательно раскрепощался. Рассудок тоже отказывал: я носился по сцене как сумасшедший, хрипел и вопил в микрофон, насиловал связки. Того требовала моя суть, я так хотел и от этого кайфовал. Я чувствовал себя Джимом Моррисоном, отплясывающим шаманские танцы, ведь, хотя мы играли в разных стилях, этот человек-икона всегда оставался для меня эталоном свободы и рок-музыки.
А на сцене я становился поистине свободным!
* * *
Оказывается, Нэйтали ведёт блог. Я узнал об этом только сегодня.
В её интернет-журнале всего две записи, одна: «Привет, я здесь зарегистрировалась!», а вторая – впечатления о нашем недавнем концерте. Видимо, Нэт задумала писать подобные отчёты, потому что ниже сообщала: «Ждите впечатлений от «Mr. Doll»! А ещё сильнее я удивился, когда прочитал её отзыв. Как она изысканно обрисовала то, что я и в двух словах не смог бы, только «круто и классно!». Нужен талант, чтобы описать сумасшедший концерт и беснующуюся толпу без километров междометий и мата.
Привожу статью:
«Всем привет! Вчера я была на улётном концерте моих друзей – группы “Do you feel pain?” Знаете их? Конечно, знаете и любите, и, наверняка, ходили, но для тех, кто не смог и для друзей с другого континента, а также для тех, кто был, но хочет ещё раз пережить прекрасные эмоции, я и создала эту запись.
Перемещаемся в первые ряды, боремся с давкой и ждём любимых музыкантов: длинноволосого красавца Джесса, очаровательного Терри, бронебойного Рэнди, улыбчивого Уилларда и совсем еще невинного (нового члена банды) Чеда. Я кого-то пропустила? Верно, как посмела забыть великолепного Оззи! Многие девушки здесь из-за него, пришли не только слушать, но и любоваться сероглазым вокалистом. Несомненно, музыка и тексты, которые он пишет, потрясны и находят отклик в сердцах, но если в мужчине, помимо успешности, таланта, слуха и голоса, есть внешняя красота и харизма, это – настоящее счастье.
Многие обнажены до бюстгальтеров, думаю, Оззи оценит. Спрошу у него потом, замечает ли он подобное внимание, или так занят музыкой, что старания красавиц проходят впустую? Ведь бюсты некоторых впечатляют, грех на таких не оставить автограф! Итак, ждём и смотрим на чёрное полотнище с символом группы и на ряд больших колонок на пустой сцене. Хороший звук обеспечен.
Давка становится невыносимой. Ещё несколько мгновений, и наши драгоценные музыканты выходят! С удовольствием опишу их в порядке появления. Рэнди проскальзывает за барабаны. Следом вышагивают Чед и Уиллард, затем Терри в бейсболке. Он небрит и брутален. За ним – Джесс. И, наконец, появляется вокалист и переманивает на себя всё внимание. Моё, естественно, тоже.
Растрёпанный Оззи выбегает на сцену и раскидывает руки, словно собирается обнять поклонников, как мило! Белая футболка и тёмно-синие бриджи позволяют любоваться худыми ногами и руками, на которых единственные незататуированные места – колени и локти. Ребята подключаются и быстро проводят «саунд-чек».
Без лукавства, когда зазвучали первые аккорды «Stupid ass», я завизжала от восторга. Звук отменный, как я и предполагала. Я чётко слышала каждый инструмент: ритм– и соло-гитары, акцентирующие ноты, мелодичную трель синтезатора, барабаны, стучащие как сердце после быстрого бега, бас, заставляющий тело чувствовать вибрацию звука, и вокал, который в очередной раз поражал.
Раньше мне хотелось прокашляться и попить воды, когда я слышала, как поёт Оззи, но позже привыкла и теперь балдею. Неважно где: на репетиции, концерте или в студии – он никогда не халтурит, выкладывается на полную. Отменная черта. Конечно, остальные тоже молодцы: Терри, Джесс и Уиллард играют на гитарах до боли в пальцах, Рэнди стучит так, что худеет с каждым ударом, а синтезатор Чеда тянет из него душу по нотам, но то, как выкладывается Оззи, несравнимо даже с их стараниями. И пусть я потом получу за это от Терри, но я так чувствую.
Оззи поёт, выдавая в микрофон то сильные вопли, то устрашающий гроул, то хрипящий скрим, то чистый вокал. Складывается пополам, потом рывком поднимается и несётся в другой конец сцены, где трясёт головой и машет руками. Закрывает глаза и гримасничает. Боже, сколько эмоций на лице! Татуированные пальцы плотно прижимают микрофон к губам. Оз падает на колени, так эмоционально и открыто. Но тут же встаёт, улыбается кому-то в зале (кажется, чье-то сердце покорено) и снова несётся по сцене, швыряя в толпу что-то невидимое.
Иногда пускают дым, прожектор светит зелёным, то и дело из микрофона слышится «fuck, fuck, fuck». Оператор снимает концерт, мешая Оззи носиться и прыгать. Девчонки в толпе подпевают даже гроулом, по воздуху проносят чувака – мелькают его ноги в кедах. Оззи крепит микрофон на стойку и опирается на неё всем весом. Та чудом выдерживает. Фигура вокалиста кажется нескладной и несимметричной: острые плечи, худые руки и ноги, тонкая талия, высокий рост. Каждое движение одновременно и неловкое и продуманное. Он раскрывает ладони, молитвенно складывает руки, встряхивает волосами, перебирает пальцами в воздухе, наигрывая мотив на невидимом инструменте.
Голос может быть чувственным и нежным: пой он так всегда, можно прослезиться. Однако он меняет тактику, не давая поклонникам расслабиться. А в конце песни бросает микрофон, и несчастный падает с таким жалобным свистом, что я пугаюсь, не придется ли его менять, а Оззи даже не оборачивается и орёт заключительные слова песни без него. Как он близок к поклонникам в этот момент! Раскидывает руки, призывая людей петь вместе, и что-то надрывно кричит.
Группа порадовала и любимыми хитами и новыми песнями, исполнили даже несколько неизданных. Шикарно! Я довольна, просто нет слов.
Если вам понравилась статья, то следите за обновлениями. Всем пока. Ваша Нэт».
Я разволновался. Читал и ощущал себя в людской давке, смотрел на сцену со стороны, так реалистично Нэт всё описала. Видел, как ношусь по сцене, будто ума лишился. Запросто могло показаться, что я пьян или под чем-то, но немногие знают, что я просто расслабился. Нэйтали в числе посвящённых, поэтому так точно передала атмосферу концерта. У неё писательский дар! Или я идеализирую девушку, в которую влюблён. А как она описывала меня! Сердце учащённо билось, когда я читал, хотя иногда казалось, что эпитеты преисполнены сарказма. Я чувствовал хорошее отношение Нэт, но вряд ли она вкладывала в строки иной смысл. Чёрт, я как втюрившийся подросток, слишком эмоционален. Пойду сочинять музыку – для этого настроение шикарное.
Захлопнул крышку ноутбука и взял на синтезаторе соль-диез минор. Дождался, пока нота отзвучит, и пододвинул табурет. Я оглядел своё жилище в задумчивости – минорные ноты всегда располагали к раздумьям. Правда, смотреть не на что – я недавно купил эту квартиру и ещё толком не обставил. Экстравагантный кожаный диван, велюровые кресла, не сочетающиеся с ним, шкаф со шмотками, пара крутящихся табуретов. Возле кресла – мощный усилок и гитара, в том же углу пылились примочки (не люблю искажённые звуки). Стол с ноутом и книжный шкаф – возле другой стены. Там же ещё один диванчик – для гостей.
Всё свободное время я проводил в этой комнате. Предмет, которым чаще всего пользовался, – синтезатор – разместился в середине, напротив балкона. Когда дверь распахнута, то длинные белые занавески, похожие на саван, которым покрывают мертвеца, развеваются на ветру. Их бы подшить, но мне больше нравилось, когда они волочатся по полу или колышутся от сквозняка – тогда на меня находит вдохновение. Словно ветер – это невидимое существо, запутавшееся в ткани. Оно пытается выбраться и достать меня.
В голове заиграла мелодия, и я воспроизвёл её на синтезе. Тут в кармане зазвонил телефон. Чёрт, слишком громко! Звук сбил меня: я вздрогнул, и руки соскользнули с клавиш. Несчастные издали что-то не сочетаемое и жалостливое.
Я полез в карман. Звонил Терри.
– Чувак, здоро́во! Чего творишь?
– Салют, сел за синтез. Ещё не успел ничего сотворить.
– Извини, что помешал, я быстро. Насчёт завтрашнего концерта. Ты не забыл?
– Помню. Но в воскресенье нам выезжать в Детройт.
– Ага, но в субботу можно оторваться. Оз, не ломайся. Харе сидеть в четырёх стенах, как хренов затворник. Давно ты разлюбил веселье? Или я тоже не пойду. Слышишь? Приеду, мы с тобой нажрёмся и будем делать соседям «громко». А Нэт на нас обидится.
Я засмеялся. Да, Терри мог забить на концерт и провести вечер со мной. И соседи тоже пострадали бы. Но я знал, что они с Нэт любили группу.
– Я не придумал отмазку, так что ладно, черти. Ваша взяла. Пойду.
– Отлично, чувак. Куплю тебе билет.
– Да ты его уже купил, спорим? – усмехнулся я.
– Эм… Вообще-то, да.
– Терранс, как же хорошо ты меня знаешь, – покачал я головой.
– Ты же мой лучший друг! Я был уверен, что ты согласишься.
Лучший друг.
Этими словами он в очередной раз подчеркнул нашу крепкую связь. Друзей не предают, не уводят у них любимую. Порядочный человек никогда так не сделает. От этого-то и тошно. Я бы отдал половину популярности, чтобы разлюбить Нэйтали и видеть в ней только девушку друга, но, по чьей-то злой прихоти, влюблён в неё.
Эй, там наверху, вы сволочи!