© Наталия Рай, 2023
ISBN 978-5-0059-8351-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Наталия Рай
Одиннадцатая
заповедь
Мистический
детектив
В конце XIX – начале XX века в английском высшем обществе
получила хождение так называемая «одиннадцатая заповедь».
Она гласила: «Скрывай то, что не должно выйти наружу».
Глава 1
– И почему ты хочешь меня погубить? За что? Ты разве не русский? Не знаешь неписаного закона, что сироту нельзя обижать? Даже обижать, не говоря уж о большем!
– Мне можно: я тоже сирота! Притом усилиями твоего отца!
– Но разве я виновата в ошибках, совершённых моим отцом? Тем более, что мои родители погибли практически одновременно с твоими, хотя и в совсем другом месте и при других обстоятельствах!
– Ошибках? Гибель моей матери ты называешь ошибкой? А ведь это твой отец её убил!
– Никого он не убивал! Это просто невозможно! Он был самым добрым человеком на планете! У тебя есть доказательства?
Анна старалась не плакать, продолжая танцевать вальс с человеком, только что заявившим ей, что уничтожит её. Никогда прежде Аня не видела Михаила таким злобным, никогда в его глазах не полыхала такая лютая ненависть и даже – жажда убийства! Её убийства!
– У меня этих доказательств – вагон и тележка!
– А ты учёл, что преступником мог быть кто-то ещё? И – это очевидно для любого разумного человека – сознательно подставил моего отца? А потом и убил его, вместе с моей матерью… Ты просто принял как факт предъявленные тебе – кем, кстати? – ложные доказательства и даже не попытался разобраться во всём?
– Зачем мне разбираться в совершенно ясном деле? Я что, слепой, по-твоему? Я разве не видел, как моя мать и твой отец друг к другу относились? Как любовники!
– «Как» и факт, что они были любовники – не одно и то же! А моя мать разве этого отношения не видела? И твой отец не видел? Они, моя мама и твой отец, препятствовали мнимым любовникам? Или, на деле, не было никаких любовников? А что, если все четверо были не любовниками, а настоящими друзьями?
Если уж ты столько видел, то и остальное должен был видеть! Но ты твердишь, что видел именно это. Действительно видел или тебя кто-то в этом убедил? Кто? Вспомни! Потому что, если ты что-то и видел, то ведь тебе тогда было всего только одиннадцать лет! А я и того меньше видела в свои семь. А если и видела, то вряд ли понимала. Если было что понимать! Зато отлично помню, как твоим и моим родителям было вместо хорошо и весело! И, кстати, тебя совершенно не помню! Ты почему с ними к нам не приезжал?
– А почему ты со своими к нам не приезжала?
Аня возмутилась:
– Я приезжала! Не каждый раз, но часто. Я вашу дачу отлично помню! В любой момент могу описать!
– Я вашу тоже помню!
– И помнишь нашу дачу, как свою? Почему тогда не помнишь меня? А я, кстати, тебя!
Это чудеса или провалы в памяти?
Вальс закончился, и они разошлись к своим коллегам. Сбежать, что ли, с этого гнусного корпоратива?
Видимо, это желание было таким ярким, что коллега, сидевший рядом, поневоле спросил:
– Что, так надоело? Тебя отвезти?
– Нет, Дим, ты гуляй дальше, если то, что последует под занавес, тебя не ужасает. А я потихоньку смоюсь и возьму такси.
Но так просто уехать Анне не удалось: прямо в холле ресторана её ждал Михаил и тут же цепко ухватил за руку:
– Пошли, дорогая, я тебя отвезу.
«Это понимать так, что он знает мой адрес?»
– Конечно, я знаю твой адрес. И ещё много чего – если не всё вообще – я о тебе знаю. А ты как думала? – уже выруливая со стоянки, сказал Михаил. – Я за тобой уже давно слежу.
– Зачем?
– Ищу момент для идеальной мести.
Интересно, он здоров психически? Ведь это же ненормально: несколько месяцев (или даже лет?) следить! Он же должен на работу ходить, семья должна быть в таком возрасте: ему ведь хорошо за двадцать пять!
Анна постаралась взять себя в руки: её, конечно, специально запугивают. Кто боится, тот быстрее сдастся. Но почему она должна сдаваться, если не знает за собой никакой вины? И не верит всей этой подлой лжи и гнусным обвинениям. А отсюда вывод: собраться, спокойно поговорить и предложить разобраться в ситуации вместе. Заодно посмотреть и оценить эти якобы неопровержимые улики.
– Давай мы спокойно обсудим это? И начнём мы с пересмотра старых фотографий. Если они сохранились у меня, то должны быть и у тебя. Кстати, там легко увидеть, каковы отношения между людьми. А также установить, были на дачах только наши четверо родителей или ещё кто-нибудь. И вообще: на фотографиях могут оказаться люди или вещи, которых там быть не должно. Понимаешь?
– Не морочь мне голову!
– Твои слова говорят лишь о полном нежелании найти настоящего убийцу. Или убийц. Кто-то мог убить твоих родителей и этот же – моих. Вряд ли вокруг наших двух семей крутилось хотя бы двое убийц. Тут и одному всё удалось… Причём быстро!
Михаил настолько удивился, что снял с руля руки:
– А твоих тоже убили?
– Неужели они добровольно погибли? Ехали ровно, машина после аварии оказалась исправной, но почему-то внезапно слетела с моста. На авто регистраторах машин, бывших там же, отчётливо видно, как их столкнул большой чёрный джип. А потом поехал спокойно дальше. Причём номеров джипа не разглядеть было: машина чистая, а номера так загрязнены, что ничего не видно!
– Нифигасе!!!
– Вот именно! Так что не меня и не моего отца надо считать убийцей, а искать настоящего! А поскольку ты именно на это нацелен, как я понимаю, давай лучше объединяться. Мне одной ничего сделать не удалось!
– А ты пробовала?
– Неужели нет!
– И чего добилась?
– Ничего. Джип не нашли. А я думаю, что не особо-то искали. Я сама нашла людей, которые это видели, они рассказали мне, что произошло. И полиции рассказали, но никто так убийцу и не нашёл. – и, помолчав, добавила: – Но я же не считаю, что за рулём того джипа был ты.
– Спасибо! У меня никогда не было джипа.
– Долго угнать, что ли?
– А ты пробовала?
– Мне незачем. А вот считать, что твою мать убил мой отец – просто идиотизм! Ты же знаешь, каким добрым и интеллигентным он был. И верующим тоже. Он физически не смог бы воткнуть такое страшное шило в спину прямо в храме Божьем!
– Тогда кто? И кто потом застрелил отца?
– Точно не мой отец! Ты бы хоть даты сверил: мои погибли днём раньше, чем убили твоего отца! У тебя что, вражда с календарями?
– То есть как раньше?
Анна только плечами пожала.
– А теперь вспомни, кто тебя убедил в том, что убийца – мой отец!
Михаил остановил машину.
– Но я не помню! Все вокруг это твердили.
– А кто первым это сказал?
– Я не знаю!
– А я знаю: убийца! Тот, кто убил наших родителей! И заметь, далеко не каждый в состоянии убить трижды подряд! А он смог! Или она! Кроме того, все четверо наших родителей тогда стояли в одном ряду: твой отец, твоя мама, я, моя мама, мой отец. И как, по-твоему, мой отец мог, через меня и маму, ударить твою так, чтобы попасть ей прямо в сердце? Убийца стоял сзади. Но никак не далеко слева. Тем более, что способ – чисто преступный. Я читала об убийствах заточками! И куда бы мой отец спрятал её?
Михаил задумался.
– Давай так, – продолжила Анна, – завтра встретимся и просмотрим наши фотоальбомы. И не только снимки на дачах, но и вообще. А потом, если не найдём никого подозрительного, нам с тобой неизвестного, проверим отношения всех найденных незнакомцев с нашими семьями. А если и тут ничего не выясним, тогда займёмся нашими дальними родственниками. Сколько угодно дальними. Но перед этим давай сначала проверим всех, кто прежде набивался с любовями к каждому из наших родителей. Ревность – как мотив – никто не отменял! И ещё меня сильно тревожит та странность, что мы друг друга почти не помним. А тебя это не удивляет? Наши семьи почти всегда отдыхали вместе. И если я эти дни помню, то где был ты? И ещё более странно, что ты меня тоже не помнишь.
– И кто, по-твоему, убийца?
– Либо тот, кто нас – наши семьи – ненавидел, либо одну из семей, либо планировал получить наследство (не зная, допустим, о моём или твоём существовании), либо имел карьерные или ещё какие-то мотивы. Либо тут замешано нечто мистическое. Но заточка была вполне реальна. Как и тот джип. Как и пистолет. Кстати, у твоего отца был пистолет?
– Я такого не помню. А уж наличие пистолета, даже тщательного запрятанного, меня бы точно заинтересовало.
– Так откуда он взялся-то?
– Предлагаешь перевернуть весь мир в поисках?
– А ты предлагаешь обвинять моего отца и меня? Какой у меня мотив убить твою маму? Я её любила, как свою. Тем более, что наши мамы были у нас крёстными: моя у тебя, твоя у меня..
– Это я помню.
– А ещё вспомни: кто именно и когда убедил тебя, что убил мой отец? Сверь даты в свидетельствах о смерти и ты убедишься, что мой отец погиб днём раньше, чем был убит твой. А это означает, что моего отца оклеветали. Кто? Кто у тебя есть такой, что способен влиять на твои убеждения? Не очень давний «друг» или новая подружка? Или внезапно возникший родственник? Кстати, ты насколько внушаем? Потому что если кто-то владеет гипнозом или обладает необычными способностями, то они вполне могли внушить тебе разные версии, ничем в реальности не подтверждаемые.
– Я не знаю никого с такими способностями.
– Или они эти способности скрывают!
– И что делать?
– Найти кого-то, кто ими обладает и пригласить на вечеринку со всеми твоими знакомыми, друзьями и родственниками. И этот человек сразу выявит этих таинственных твоих «помощников».
– У тебя такие есть?
– Найду!
Автомобиль уже полчаса стоял у подъезда Анны, но оба собеседника этого не замечали. Зато заметили бдительные соседи и начали якобы срочно то выгуливать собак, то выносить мусор, не преминув продефилировать мимо машины и заглянуть в салон: это чем они там так долго занимаются? И были ужасно разочарованы, видя, что двое просто разговаривают, хотя и с большой экспрессией. Причём это явно не ссора влюблённых.
– В общем, приезжай завтра с альбомами и прочими бумагами. Можешь привезти копии, если предполагаешь, что я…
– Ничего я не предполагаю, но я и так предъявляю везде именно копии: для лучшей сохранности оригиналов.
– Значит – до завтра?
– А время?
– Завтра ведь воскресение? Где-то после полудня, я выспаться хочу. Тем более, что сейчас уже здорово за полночь!
Михаил приехал к двум. Притащил большую сумку с фотоальбомами и первым делом сообщил, что на многих фотографиях есть Анна.
– И как же это ты меня не помнишь? Фото не врут!
– Сам поражаюсь! Я фото давно не пересматривал – не до того было, только родительские выбрал и увеличил. А остальные не смотрел. Потому и был уверен, что тебя не помню. А ты есть, на очень многих, за разные годы. Вплоть до последнего времени: родители погибли, когда мне было двадцать четыре.
– А мне – двадцать. Но при этом ты меня не помнишь? А ведь есть фотографии, где сняты и ты, и я. Мы не могли друг друга не знать. Но при этом ты меня не помнишь. По-твоему, это нормально?
– Да, концы с концами не сходятся. Девушку с фотографий я помню отлично. Но почему-то с тобой сегодняшней я её никак не соотношу. Зато подозреваю.
– Говорю же: тебе это кто-то внушил!
– Кто и зачем?
– А вот отыщем – кто, поймём – зачем. Так что я уже занялась поисками человека с экстрасенсорными способностями. Попросила всех без исключения дать мне знать, если такой человек обнаружится.
– И каковы шансы?
– Велики. Во-первых, родственников, пусть и дальних, у меня – тьма-тьмущая. Во-вторых, друзья, которых тоже немало. В-третьих, коллеги с фирмы, где я подрабатываю в свободное от учёбы время. В-четвёртых, сокурсники. В общем – человек двести, не меньше. И я их попросила опрашивать собственный круг знакомых. Знаешь теорию шести рукопожатий? Можно найти выход на кого угодно, включая Президента страны. Не говоря уж о меньшем…
– Хорошо! Мы нашли этого гипнотизёра. И что будем с ним делать? Наличие способностей – не доказательство вины.
– Доказательство того, что его стоит проверить досконально и глубоко по времени. Найти на фотографиях в наших альбомах. А если не окажется, то выявить его связи с нашими семьями. Таковые обязательно найдутся! А его связи с преступными кругами плюс связи с нашими семьями окажутся базой для расследования. И мы это расследование проведём!
– И что выясним? Что убийца не он? Конечно, он мог нанять киллера, но этого киллера ещё предстоит найти!
– Обязательно найдём! А теперь давай просмотрим альбомы на предмет выявления людей, нам обоим неизвестных. Ты в своих альбомах, я в своих. Потом обменяемся альбомами. А когда будем фото вынимать, пишем на месте и на обороте номер по порядку (ты) и буквы алфавита (я), чтобы потом вернуть. А потом сверим фотографии, которые отобрали. Уж очень меня напрягает твоё мнимое беспамятство. Я-то тебя отлично помню! И когда ты подошёл пригласить меня танцевать, сразу узнала. Кстати, а ты как на том корпоративе оказался?
Меня пригласили. Твой коллега. – и назвал имя, которое Анне ничего не говорило. И она уточнила, кем именно он работает.
– Без понятия. Заведует каким-то отделом.
– Если не соврал. Давай полностью фамилию-имя-отчество, где, когда и при каких обстоятельствах с ним познакомился.
– Вадим Денисович Ковров. Познакомились года два назад на какой-то тусовке. А на тусовку меня пригласила тогдашняя милашка. Она из этих, из тусовщиков – это её жизнь и способ зарабатывать.
– Понятия не имела, что можно там и так зарабатывать!
– Можно. И неплохо. Просто тщательно отбирать клиентов.
– И как её звали, твою милашку?
– Ну, у них же не имена, а нечто вроде псевдонима. Если у тебя фамилия Курицына, поневоле придумаешь нечто вроде Миланы Римской.
– Её так звали?
– Примерно так. Честно, не помню. Я её видел всего пару-тройку раз. А потом достала вечным «купи», «подари», «угости»… То есть у неё особых мотивов могло и не быть.
– А могли и быть. Если некто дал ей денег с приказом затащить тебя на любую тусовку. И уведомить, на какую именно.
Отобранных фотографий оказалось много: штук по сто с обеих групп фотоальбомов. Обменялись и стали высматривать незнакомых, записывая на листах бумаги номер или букву фотографии с указанием незнакомых. Таких фотографий оказалось впятеро меньше у каждого.
Опять обменялись и стали высматривать, знают ли они обнаруженных незнакомцев. В итоге действительно неизвестных людей оказалось только шестеро. Кто такие – непонятно, что делали не просто в гостях, но и на фотографиях – тем более.
– А ты заметил, что фотографии с незнакомцами – спонтанные? То есть людей снимали не с их согласия, чтобы осталась память, а по ходу событий? У кого был фотоаппарат, тот и развлекался, щёлкая всех подряд.
– Верно! Я на это внимания не обратил.
– Теперь осталось выяснить две вещи: кто такой Ковров (я совершенно не помню такого имени!) и кто эти люди на фото. А там, глядишь, и экстрасенс отыщется.
– И как ты узнаешь, кто такой Ковров?
– Так я же айтишник! Прямо сейчас зайду на сайт фирмы и погляжу на фотографии кадров. Начальник отдела непременно будет в списках!
Но оба прямо глаза вытаращили, когда такой фамилии в списках не оказалось. А равно и физиономии на множестве фотографий с разных корпоративных мероприятий. Получается, это какой-то левый кадр? Тогда как он попал на корпоратив? У него кто-то знакомый на фирме? Причём близко знакомый: чтобы провести постороннего на мероприятие, надо иметь пригласительный на этого человека!
– Жаль, что пока нет фотографий с последнего корпоратива! Ничего, сейчас свяжусь с фотографом и попрошу скинуть съёмку. Помогу с обработкой, хотя бы части. А любителей скинуть свою работу лопухам – всегда навалом!
И действительно: не прошло и получаса, как Анна получила огромную кипу фотографий. И они стали эту кипу просматривать.
– Так вот же он, Ковров!
– Ковров, говоришь? – Анна, сомневаясь, тщательно перебрала стопку с подозрительными незнакомцами и выбрала одну:
– Вот тебе Ковров. Только Ковров ли: я такого человека на фирме не помню. И, полагаю, он у нас не работает.
– Чудеса в решете! – Михаил достал телефон:
– Привет, Николай. Для тебя есть новое дело. Можешь подъехать? – и вопросительно посмотрел на Анну, – прямо сейчас? – Анна согласно кивнула и Михаил продиктовал адрес.
– Послушай, мне кажется, это сосед по даче. Только не помню, по вашей или нашей. Это лицо мелькало достаточно редко, но запомнилось.
– Я его не помню вообще!
– Как и меня?
– Точно! Не странно ли мне обнаружить провалы в памяти? Не рановато ли в двадцать шесть?
– Повторяю: на тебя кто-то воздействовал. Гипнотизёр или колдун. А эта твоя мнимая забывчивость – следствие. Ты не только меня, ты о собственных фотоальбомах забыл, верно? Возникает вопрос: почему? Потому что мог фотографии пересматривать и узнать новых знакомцев, которые вовсе не новые, а очень давние. Иначе ты бы их, лже-ковровых, легко узнал!
Приехал Анисов, опытный сыщик, и они в два голоса рассказали ему о происшедших странностях и показали фотографии: старую, из альбома Михаила и новую, с корпоратива.
– Я, конечно, проверю, нет ли у нас в штате такого сотрудника, но он точно не завотделом на фирме. И фамилию Ковров я не помню. А я штатное расписание просто-таки отпечатала в мозгу, ведь недавно им занималась, оцифровывала. Так-то я вроде не запоминаю данные, но они всё равно подспудно запоминаются.
– Анна считает, что это сосед по даче: по их даче или нашей. Но я этого человека не помню совсем. И она не помнит, что странно!
– Больше всего меня удивляет, – задумчиво сказала Анна, – что Михаила на меня натравили, как на убийцу из семьи убийц. Получается, что охотятся именно на меня? Или на что-то, у меня после смерти родителей оставшееся? Но о чём речь, понятия не имею. А кто-то имеет! Если бы Михаил действительно исполнил внушение гипнотизёра и я была бы, как минимум, помещена в тюрьму, этот человек получил бы отличную возможность обыскать дом и дачу.
– А что ценного имеется в семье? Картины? Ювелирка? Золото?
– Никакого особого богатства у нас никогда не было. Жили неплохо, родители всегда хорошо зарабатывали, но чего-то из перечисленного в таком количестве или качестве, чтобы из-за этого идти на убийства… И очень странно: почему начали с матери Михаила? Получается, что эта ценность для двух семей общая?
– Ценность или тайна, – спокойно заметил Николай.
– Тайна? Какие у нас могут быть тайны?!!
– У вас, может быть, и никаких. Но ваши родители могли знать чужую тайну. И не просто знать, а иметь документальное подтверждение о чём-то чрезвычайно важном для кого-то. И очень для этого кого-то опасном. Например, о предательстве. Не говорю – Родины, но о предательстве других людей. А где предательство – там убийство!
– То есть, наши родители знали о каком-то преступлении? И знали, кто преступник? И собирались его выдать властям?
– Могли и не собираться. Могли вообще не помнить об этом. Особенно, если тайна перешла к ним от их родителей. А их родители вполне могли знать что-то о ком-то, кто тогда был никем, а нынче стал всем. Понимаете? И разоблачение секрета этого кого-то для него – смерти подобно!
– Я запуталась, – сказала Анна. – То вы твердите о некой фамильной ценности, за которой кто-то охотится, то о таинственном преступлении. Так о чём мы всё-таки говорим?
– А это может вполне быть связано: у одной из ваших семей было нечто ценное, чем хотели завладеть преступники. Было совершено либо ограбление, либо попытка убийства, но ценность захватить не удалось. Однако, она настолько важна, особенно вкупе с доказательства былого преступления, что охотник перестал выбирать средства.
– Ты, Николай, мистики начитался, что ли? Ты же сыщик, должен с фактами и уликами считаться! – отмахнулся Михаил. – А ты именно их отметаешь. Потому что это всё слишком обычное? А факт, что у меня появились внезапные, но очень избирательные, провалы в памяти! а также странные идеи! – не учитываешь.
– И ещё более странные речи! – заявила Анна. – Ты, современный человек, вполне вежливо пригласил меня танцевать, а потом, через примерно минуту, начал запугивать, причём сначала высоким штилем – я вас погублю, я уничтожу вашу репутацию и состояние – и, следующей фразой – на современном языке – сам руку марать не буду, найму киллера! А когда я стала спрашивать, за что и почему, да не перепутал ли он меня с кем-то ещё, он вдруг словно очнулся и стал нормальным человеком.
Видимо, предполагалось, что он не пугать меня будет, а сразу убивать. А тогда мы оба (я в морге, он в тюрьме) освободили бы убийце поле поиска. Оба дома и обе дачи были бы свободны!
– Не совсем так, – возразил Михаил. – У меня временно ютится коллега: делает в своей квартире ремонт. И если то, что мы оба на работе пропадаем с утра до поздней ночи, ничему не мешало, так почему теперь помешает временный жилец?
– У меня тоже недавно, пару месяцев, жили родственники из провинции. Я их не хотела отпускать, но не удержала… Я, кстати, тоже в институте и на работе с раннего утра и до позднего вечера!
– Любой поиск в чужой квартире непременно оставит следы. Вдруг ему придётся вскрывать полы или разламывать мебель? Такое не скроешь, если хозяева могут вернуться в любую минуту! Кстати, о дачах: вы когда там были в последний раз?
– Я – года два, как не была. Просто сил нет. Да и времени.
– А я там сто лет уж не был: всё напоминает о родителях. Просто невыносимо!
– Купить её никто не предлагал?
– Предлагали, несколько раз. Но я не в состоянии продать: там же память моих родных!
– Список мне предполагаемых покупателей составь, – попросил Николай. – Причём прямо сейчас составь. А заодно выдайте мне оба ключи от ваших дач, погляжу, что там творится… А то и ключи не понадобятся!
– Кстати, – сказал Михаил, усердно строча по бумаге, – Анна считает, что обнаруженные нами незнакомцы на фотографиях – соседи по даче. Их или нашей. И мнимый Ковров обнаружился, что крайне интересно. Но я его не помню совершенно. Как и Анна. Не странно ли?
– И на скольких фотографиях вы обнаружили Коврова?
– Всего на одной. Разве это может быть случайностью: он в гостях у родителей Михаила? – похоже, Анна в случайности не верила.
– И да, – уже на выходе сказал сыщик, – вы бы проверили более тщательно всю свою родню. Очень вглубь времени. Может быть, кто-то в годы гонений уехал за границу, а теперь вернулся и на что-то претендует?
– Так разве они не должны объявиться нам? Познакомиться? Мы бы, вполне возможно, добровольно поделились тем, что у нас есть?
– Это если вы точно знаете, что у вас есть. А если не знаете? Дачи-то у вас давние, верно? Вдруг там что-то запрятано, а вы и не в курсе?
И Николай закрыл за собой дверь.
Анна с Михаилом переглянулись, удивлённые донельзя. Да что – удивлённые, потрясённые по полного шока!
Первой опомнилась Анна:
– И что, есть в твоей семье такие факты? Что кто-то уехал?
– Я не знаю. И теперь уже и спросить не у кого.
– И я не знаю. Так что у нас один выход: обратиться к специалистам с просьбой составить наши генеалогические древа. За последние сто лет хотя бы. А то и глубже. Смотря, во что это обойдётся.
– Отличная идея. Так и сделаем. А насчёт денег – не волнуйся. Я, может, и не самый богатый делец, но миллион-другой на счету есть.
– Ух ты! Мне до миллионов пока далеко, но нищей тоже меня нельзя назвать. Так что если стоимость в пределах двух-трёх сотен тысяч, я вполне осилю. Как-то не готова оказываться у тебя в долгах.
– Это, во-первых, не долги, а взаимопомощь, а, во-вторых, мы с тобой – почти родня, если учесть, сколько десятилетий дружили наши родители. И, в-третьих, считай, что это оплата расходов на сыск.
– А почему эти расходы должны лечь исключительно на тебя? Тем более, что очень похоже: охотятся именно на меня! Напомнить? Ты угрожал мне жестоким убийством! Но, видимо, твой гипнотизёр не особо силён, либо что-то сделал не так.
– Либо в моих генах сидит память о долгой и верной дружбе семей. И тебя я, оказывается, неплохо помню…
Михаил тут же позвонил своему юристу и спросил, где и как можно заказать срочное составление семейного древа.
– Причём мне нужно сразу два: моё и дочери друзей моих родителей.
– Зачем? И почему срочно?
– Потому что происходят непонятные вещи. И мы подозреваем, что это шустрят неведомые нам дальние родственники. Не спрашивай, почему они начали это только сейчас: мне самому бы кто объяснил!
Юрист обещал помочь, записав у себя данные Анны, и сообщить, когда отыщет специалиста.
– Кстати, – сказал Михаил, – родственник или не родственник, не это важно. А давай-ка мы с тобой вспомним своих знакомцев, которые у нас появились после смерти наших родителей! Даже случайных, разовых, так сказать! А пока я поехал, у меня всё-таки дела есть.
Дела у него! Вообще-то, на дворе воскресение! Хотя и у самой Анны есть дела. И по дому: запастись продуктами, сготовить что-то, чтобы потом только разогреть, да залезть в сеть, поискать этого загадочного Коврова, да составить список знакомцев и поинтересоваться, кто они такие и чем каждый дышит. Потому что при своей загруженности Анна не особо заморачивалась это выяснить в каждом случае. Ограничивалась интуицией: нравится человек или нет. Если нет, сразу отметала. Но ведь они-то со знакомством навязывались? А почему? Именно к ней – почему?
Особой красавицей Анна не была и смиренно это признавала. Всё среднее: рост, фигура, стиль, заключавшийся в отсутствии такового, цвет волос – светло-каштановый и глаз – светло-карие.
Вот способности точно не средние!
Во-первых, та же интуиция: кого Анна с первого взгляда на дух не выносила, те потом неизменно оказывалась мерзавцами разной степени подлости. И она, каким-то образом, всегда знала о предстоящих – и не только ей самой – событиях.
Во-вторых, страсть к знаниям. Вообще ко всем возможным и невозможным. То она рвалась в лётчики, то в актрисы/певицы, то в зоологи/геологи… Анна всегда училась настолько легко, что ей не верили, а считали её наглой зубрилкой.
А остановилась на компьютерах. Сейчас училась на втором курсе в Бауманке, подрабатывала по специальности и ещё успевала много чего: довольно регулярно бывала на всяких культурных мероприятиях (обожала скрипичные концерты), запоем читала книги разных жанров, включая авторов древности.
В-третьих, обладала активным мышлением со склонностью к логическим заключениям (что обнаружилось при чтении книг под названием «Логика»). В общем, если не сложится с айти, она легко могла переквалифицироваться в аналитики в любой области, стоит только ей эту область освоить.
В-четвёртых, хотя пока она выглядела человеком, понятия не имевшем о том, что такое стиль, любой наряд, включая самый затрапезный, смотрелся на ней, словно на королеве. Только Анна об этом не думала, а просто носила то, что в данной ситуации удобно.
А самое главное: Анна не была влюбчива. Особенно остерегалась признанных ловеласов и прочих красавцев. При виде подобных мачо сам собой возникал вопрос: «И которая в списке я буду?». Ответ был столь очевидным, что Анна легко отметала любые заигрывания, иногда этот вопрос озвучивая. А поскольку никогда на него не давали ответа, она добавляла: «Я брезгливая». И мачо растворялись в пространстве.
Правда, этих Анна в списки вносить не стала, поскольку интересовались не конкретно ею, а неохваченным их влиянием объектом для… ну, вы поняли. Список набивавшихся в знакомые и так был довольно большим: больше двух десятков. А ведь Николаю придётся проверить каждого! Хотя при наличии найденного Анной это будет не очень сложно…
Михаил по телефону сообщил, что выявление всей генеалогии займёт не меньше месяца.
– А мы что, сильно спешим? Хотя, если учесть гипнотизёра…
– Экстрасенса пока не нашли?
– Нескольких. Я завтра с ними увижусь. Посмотрю, что за птицы. Не помню, говорила ли я тебе, что чётко чувствую мошенников. Так что шансы пока невелики, но ведь я не отменяла своей просьбы. Так что будут и другие кандидаты.
Только на пятом смотре кандидатов Анна сразу же выбрала настоящую: от неё шла такая волна энергии, что она мошенницей быть не могла! Причём энергии светлой. Её Анна и пригласила на разговор.
– Вас зовут?
– Варвара Игоревна.
– Меня Анна. У меня проблемы. Интересно, вы их видите?
– Ваши проблемы связаны с мужчиной. С другом. На него повлияли. И вы ошиблись, не гипнотизёр, а чёрный маг. Последний нанят вашим общим врагом, который ищет некие ценности.
– И где эти ценности?
– У вас. Именно у вас, а не у друга. Это старинное кольцо с заговором, которое тому, кто это кольцо носит, даёт власть над людьми.
– Я ни о каком кольце не знаю.
– Конечно, не знаете. Оно скрыто в земле. А найти его придётся вам. Тем более, что оно закопано на вашей даче.
– У нас участок большой, пятнадцать сотых. Я должна всё перекопать? А если там теперь дерево растёт, на этом месте?
– Придётся нам с вами туда поехать и выявить место.
– Сейчас там сыщик гостит. Ключи у него.
– То есть от дачи только одни ключи?
– Я помню одни.
– А связаться с этим сыщиком можно?
– Я должна позвонить Михаилу, связь с Николаем через него.
– Звоните.
Николай, уже собравшийся уезжать после тщательного обыска, через два часа дождался Анну с Михаилом. А увидев Варвару Игоревну, ужасно удивился:
– Помощницу мне привезли?
– Можно и так сказать…
Первым делом зашли в домик на даче Анны.
– Не здесь, – сказала Варвара Игоревна. – Пошли на улицу.
Сначала она обошла вокруг домика, останавливаясь через каждых несколько шагов, а потом спросила:
– Здесь других строений не было?
– Они и сейчас есть, просто за кустами не видно.
Они прошли по тропинке и оказались возле древнего, но всё ещё крепкого сарая с пристроенным курятником. Правда, птиц давно не было, но пристройка осталась.
Варвара Игоревна прошла в сарай со стороны пристройки и огорчилась, что стеллаж у стенки заставлен множеством рухляди.
– Как бы это всё поснимать? По одному. Это где-то здесь.
Начали с верхней полки. Помимо старых чемоданов, там оказался и сундучок, размером с небольшой чемодан.
– Надо открыть!
Открыли, хотя ключей не было. Оказалось, что у Николая с собой куча отмычек. Он минуту поколдовал и откинул крышку. На дне сундучка оказалась деревянная коробка, но такая маленькая, что вряд ли в ней было что-нибудь ценное. Тем не менее, именно в коробке обнаружились кольцо и, в тон ему, с такими же лиловыми камнями, браслет.
Анна, естественно, тут же померяла: и кольцо и браслет сели, как влитые. И когда она захотела снять – не удалось! У браслета невесть как пропала застёжка (а ведь была же!), а кольцо словно вросло в палец.
– Придётся носить!
– Что, всегда?
– Пока загадки не решим!
Теперь Варвара Игоревна занялась Михаилом:
– Есть у вас знакомец, который выглядит, словно помесь колобка с кащеем? По первому взгляду – добродушный толстячок. А присмотришься – лестница в разрезе. Есть?