Мышь

– А Павел и не скажет, он ничего не знает. С того дня он ни разу не появлялся дома. Теперь он живет с Андреем. Даже попросил бабушку привезти ему паспорт.

– И где они живут?

– Да, кто их знает. Где-то сняли квартиру. Я пытался поговорить с сыном, но он даже не берет трубку. А с Андреем все еще сложнее.

– Что у вас произошло в тот день?

– Да, так. – Усмехнулся он. – Досталось мне немного.

– Он тебя бил? – По коже пробежал мороз, волоски на руках встали дыбом. Я тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями. – Этого не может быть! Я не верю.

– У него свои методы общения. Не волнуйся, у меня всего несколько царапин, и только нос сломан, да руку вывихнул.

– Какой ужас! – воскликнула я. – Как он мог?

– Все нормально, девочка. Я это заслужил. Давно ему надо было врезать мне по морде, чтобы мозги наконец-то встали на место. Мужские разборки иногда очень полезны.

Иронический тон и его веселое настроение немного успокоили меня.

– А что Яна? Ты разговаривал с ней по поводу той переписки?

– Пока не стал. Я отправил ее с Марком и Юлей в Испанию на весь месяц. Пусть там посидит и подумает над своим поведением.

– Но она хоть догадывается, что ты знаешь про их.. Шашни.

– Конечно, догадывается – Снова усмехнулся он. Видимо вся эта ситуация очень позабавила его. – Я оставил планшет на столе в нашей комнате. Она вечером пришла и увидела свою жаркую переписку с этим подонком. А уж когда я появился весь в синяках, с забинтованной рукой, то все встало на свои места. Я не стал долго церемониться и на следующее утро посадил их на самолет.

Он замолчал, и я долго не могла заговорить. Только через пару минут ко мне вернулась способность соображать.

– Значит, Яна уехала. Павел ушел из дома. А Андрей…

– Он порадовал меня на сей раз. Наконец-то я увидел в нем мужчину. – Чиркнула зажигалка, Саша громко выпустил воздух из легких. – Дети загонят меня в гроб раньше времени. Наверное, я плохой отец. Сам наплодил кучу, а теперь жалуюсь.

Неужели у Белого проснулась совесть? Или же это очередная комедия, которую он умело разыгрывает?

– И что теперь делать? – равнодушно спросила я.

Вытирать слезы и выслушивать чьи-то жалобы – у меня уже нет сил. Каждый из нас сотворил себе проблему. Каждый пытался урвать кусочек счастья. И вот теперь настало время, когда за этот кусочек приходится слишком дорого платить.

– Будем жить дальше. А что еще делать? – таким же равнодушным тоном ответил Саша.

– А что будет с Яной и Андреем?

– В каком смысле? – удивился он. Даже через трубку я услышала его недовольное сопение. – У них у каждого своя жизнь. Отдельно. Андрей будет, как и прежде, мотаться по миру в поисках своего счастья. А Яна – воспитывать детей и ублажать мужа, как и должно быть.

И мы продолжили жить дальше. Я думала, что будет тяжело одной, но мои опасения были напрасны. Саша стал появляться чуть ли не каждый день, пока его жена не вернулась из поездки. Павел, как и обещал, практически все лето прожил у нас. Иногда они встречаются в прихожей или в парадной. Саша всегда здоровается с сыном и даже пытается завязать разговор, но Павел не идет ни на какие контакты. Он просто проходит мимо отца со спокойным видом, как будто того вовсе не существует.

В начале октября Андрей повез Ваню на несколько дней в Рим.

Когда я узнала о поездке, то сначала даже расстроилась. Со мной Андрей не общается, а сыном постоянно на связи. Потом, когда нервишки успокоились, и голова начала трезво мыслить, я поговорила с сыном и разрешила, ему поехать в Италию.

Ваня вернулся с багажом впечатлений.

– Мам, если бы ты хоть раз попробовала ньокки с добавлением мускатного ореха и сыра, то сразу бы разлюбила наши пельмени. А какие там спагетти! Это просто объедение! – с восхищением воскликнул сын. – Папа показал мне Колизей и рассказал, как начиналась история Вечного города, мы гуляли в районе Трастевере. Ты бы видела, какие там дома! А какой отель! В следующий раз мы поедем вместе. И как только ребеночек подрастет, а я как раз уже закончу школу, мы отправимся путешествовать по Европе. Ты когда-нибудь была в Риме?

– Я ни разу не была за границей, – ответила я. – Но твое предложение мне нравится.

За окном полил дождь, стуча в окна крупными каплями.

Я включила чайник. Воздух на кухне пропитался запахом молока с корицей. Ваня достал из духовки пирог с вишневым джемом и как обычно обжег палец.

– Горячий! – Подув на палец, сказал он. – Папа любит такой пирог. Жалко, что он сейчас не с нами.

Только он это сказал, как телефон зазвонил.

– А вот и он. Только вспомнили… – Сын включил громкую связь. – Пап, привет.

– Привет, – прозвучал нежный голос Андрея. – Как дела, сынок?

– Вот сидим с мамой и собираемся пить чай с вишневым пирогом. Кстати, с твоим любимым.

– Да уж. Твоя мама печет шикарные пироги. Но, я люблю с малиной.

– Да, какая разница. Они когда запеченные трудно различить – малина это или вишня. Мне вот все равно.

– Ничего ты не понимаешь. – Усмехнулся Андрей.

Я так разволновалась, когда услышала его голос, что почувствовала, как сердце на мгновение остановилось, а потом забилось с огромной скоростью. Мы не разговаривали больше трех месяцев.

– А ты что делаешь? Наверное, с Пашкой режетесь в гонки?

– Павел уже спит, – ответил Андрей. – Он так устает, что приходит после учебы и падает в кровать. Мне даже пришлось снять с него ботинки, а то он улегся в них на чистую постель. А вчера, ты не пришел, так он уснул около восьми часов.

– Я хотел прийти, но не смог до тебя дозвониться.

– Я был в больнице. Вань, я тебе говорил, что у меня по средам и пятницам физиопроцедуры. Ты забыл?

– Точно! – Ваня ударил ладонью себя в лоб. – Конечно, забыл. Кстати, тебе стало лучше после лечения?

– Ну, еще рано говорить об этом. Вчера сделали повторный снимок, сказали, что опухоль не растет. Теперь ищут причину, от чего так сильно болит голова. Ты завтра к нам придешь?

– Да. После учебы заскочу домой, возьму кое-какие вещи и приеду к тебе на все выходные. Ты мне кое-что обещал.

– Помню, маленький вымогатель. – Засмеялся Андрей. – Ты весь в свою мать.

– Между прочим, она тебя слышит.

Я повертела палец у виска. Дурак! Зачем он сказал?

– Правда? – совсем тихо спросил Андрей. Даже на расстоянии, я почувствовала, как он напрягся. Хотя голос не изменился. – Как она себя чувствует?

– Хорошо. Скоро должен родиться ребеночек.

– Тогда передай ей от меня привет. Ну, мне пора тоже в кровать. Завтра тяжелый день, надо хорошенько выспаться.

– Пока, пап.

– Спокойной ночи.

В эту ночь я не спала. И не из-за того, что перенервничала, и даже не от переедания. В эту ночь родился мой сын…

Роды прошли быстро. Я даже не успела крикнуть или хотя бы ахнуть, как на свет появилась его голова. Мальчик оказался настоящим богатырем. Даже Ваня при рождении был гораздо меньше, но этот парень удивил всех.

– Настоящий мужчина! – воскликнул акушер, когда взял его на руки. – Будет чем девчонок удивить.

Рано утром пришла мама. Долго рассматривала ребенка, трогая белоснежные волосы на макушке.

– Какой же он красивый, как ангел. А уж тяжелый. В кого он такой, Катя?

– В своего отца.

Только я это сказала, как в палату зашел Белов с огромным букетом из красных роз. Его синие глаза, точно такие же, как у сына, засветились от счастья. Магическая улыбка растянулась на пол лица. Он подошел ко мне и поцеловал в губы.

Мама чуть не выронила ребенка из рук. Огромный мужчина, далеко не молодой, ухоженный, и видно, что богатый, вдруг заходит в палату и целует ее дочь так, как будто это его собственность. Она конечно в курсе, что мы расстались с Андреем, но этого нахального типа видит впервые.

– Девочка моя, – прошептал Саша, обхватив меня большими ручищами за плечи. – Как ты себя чувствуешь?

Мама тихо кашлянула. Белов медленно повернул голову, взглянул на нее глазами полными удивления и, когда понял, что это не медсестра, сразу же выпустил меня из своих железных объятий.

– Ох, уж эти фиолетовые глаза! – проговорил он, и соблазнительные ямочки заиграли на щеках. – Как же я мог так ошибиться. У красивой девушки, должна быть шикарная мама.

Мама скромно улыбнулась.

– А вы…

– Я отец, – далеко не скромно заявил он. – Простите, что я так нагло ворвался и даже не поздоровался. Я был в Москве, а когда узнал, что Катя родила, рванул в Питер. И с самолета сразу приехал сюда.

Он подошел ближе, чтобы взглянуть на сына. Мама передала ему мальчика в руки. Трогательный момент. В синих глазах слезы блеснули. Саша наклонился, нежно припал губами к светлым волосам, погладил рукой розовые щечки, затем уткнулся носом в его крошечное плечико и на мгновение замер.

Странно видеть, как сильный мужчина, у которого уже есть пятеро детей, плачет при виде своего маленького сына.

– Как же он пахнет, – прошептал Белов. – Все дети пахнут по разному, но этот мне напоминает мою маму. Она тоже имела сладкий вкус – вкус цветочного меда. Этот запах преследует меня всю жизнь. И вот теперь…

Мою маму трудно смутить, но сейчас, она, как ни странно, почему-то засуетилась. Щеки покраснели, и она сразу же перевела взгляд куда-то в сторону. Ей, как и всем женщинам, трудно устоять перед обаянием Белова. Его непосредственность и слишком откровенная мужественность сбили ее с толку.

– Я пойду. Не буду вам мешать, – растерянно проговорила он. – Завтра увидимся.

Она направилась к выходу. Саша сел в кресло и нежно прижал малыша к груди. Мама открыла дверь и подняла большой палец, показывая мне, что ей понравился Белов.

Когда мы остались одни, я села на кровать и усмехнулась.

– Ты умеешь очаровывать людей.

Малыш открыл глазки и впервые взглянул на своего отца.

– Ты не против, если мы его назовем Олегом? – спросил Саша. – Так звали моего деда. Мне всегда нравилось это имя. Оно сильное и даже немного пугающее. Как ты считаешь?

– Моего деда тоже звали Олегом.

– Так ты не против?

– Я хотела, чтобы ты сам дал имя нашему ребенку.

– Олег Александрович Белов, – гордо произнес он.

– Ты считаешь, что он должен носить твою фамилию?

– А чью фамилию должен носить мой сын? – недовольно фыркнул Саша. – Ты, Катерина, прекращай задавать глупые вопросы. Это мой ребенок, и он будет Беловым. Но уж точно не Орловым.

– А если Яна узнает, что у тебя появился ребенок на стороне? Как ты ей это объяснишь?

Саша тяжело вздохнул. Я заметила, что за последнее время он сильно сдал: похудел и даже, как будто высох, глаза потускнели, на лице появилось еще больше морщин.

– Яна… – печально произнес он. – Эта девочка многое может простить. Но к сожалению… Она уже не моя.

– Почему не твоя? – испугалась я.

– Она никогда не была моей. А сейчас… тем более. – Он взглянул на сына. – У меня остались только дети.

– Саша, что случилось? Они снова встречаются у тебя за спиной?

– Нет, – уверенно ответил он. – Это я точно знаю.

– Тогда почему ты так говоришь?

– Я не чувствую ее последнее время. Она словно умерла, но при этом все еще дышит и даже ходит на работу. Каждое утро я просыпаюсь с ней в одной постели, прикасаюсь рукой к ее волосам, но при этом ничего не чувствую. Понимаешь? Это как жить с куклой. Красивой куклой, которую любишь и обожаешь всем сердцем. Но в душе пусто.

– Она все еще думает о нем, – сказала я. Немного жестоко, но при этом честно. – Так будет всегда, Саша. Нужно привыкнуть к тому, что они любят друг друга.

Мои слова задели его за живое. Еще полгода назад он бы возразил, но сейчас все изменилось, и его сердце даже не дрогнуло.

– Что такого в нем есть, чего нет у меня?

Точно такой же вопрос совсем недавно, я задавала Андрею.

– Он гораздо лучше тебя, – прямо ответила я.

Саша улыбнулся. Криво, но в то же время по-доброму.

– Вы женщины – странный народ. Любите слабых мужчин, готовы жертвовать собой ради их прихотей, а потом плачете и бежите за утешением к сильным. – Он взглянул на спящего сына. – Даже детей вы рожаете от сильных, а любите все равно…

– Андрей сильный. Просто ты этого не замечаешь.

– А в чем его сила? Объясни. Он хороший отец или хорош как муж? В чем?

– Для Вани он хороший отец.

– А для Марка?

– Я не знаю этого мальчика. Но как муж он тоже не плохой.

– Ах да, помню. Он хорошо стирает, моет полы, готовит борщи, а еще любит штопать носки, – с сарказмом сказал Саша. – Яна мне это уже говорила.

– У меня он не мыл полы.

– Так чем же он хорош, если не моет полы? Может в постели он лучше, чем все остальные? Может в этом у него талант?

Я усмехнулась. Раз Белов заговорил о сексе, значит, его дела совсем плохи.

– Нет. Не в этом, – успокоила я его. – В постели он не большой… мастер.

Саша удивленно взглянул на меня.

– Ты это сказала, чтобы меня не обидеть?

– Нет, я сказала правду.

– Этого не может быть! – Его руки задрожали, и он передал мне ребенка. – Если он даже в сексе не лучший, так чего же вы все сохнете по нему? Я уж думал, что он в постели – гигант. А оказывается он – слабак!

– Ну, не слабак, – заступилась я за Андрея. – Но он не очень силен в этом деле. Хотя мне трудно об этом судить, у меня были только – ты да он. И все.

– Значит, из нас – я сильнее? Так?

– Гораздо.

– Тогда я ничего не понимаю.

Он задумался. С одной стороны ему обидно, что две любимые женщины променяли его на другого мужчину, с другой стороны – льстит, что он все же ничем не уступает своему сыну, не смотря на огромную разницу в возрасте.

– Я все ждала, когда ты задашь этот вопрос. Но ты так долго тянул.

– Наверное, я боялся услышать ответ. – Пожал плечами Саша. – У Яны я бы никогда такое не спросил, а у тебя – не догадался. Хотя мне давно хотелось узнать об этом, но я все никак не решался.

– А почему ты не мог спросить об этом у жены? Разве вы не откровенны друг с другом? Вот мы с Андреем могли разговаривать на любые темы, даже очень запретные.

– Яна не такая, как ты. Она не будет сравнивать кого-то и уж тем более, обсуждать такое с кем-либо. Это относится и ко мне. Вряд ли и с Андреем она стала бы делиться своими мыслями. Яна – закрытый человек. И слишком тактичный.

– Расскажи мне про свою жену, – попросила я, удобно устроившись на кровати. – Я много слышу про нее, но так и не знаю эту женщину.

– Ее не знает никто, – резко оборвал разговор он. – Лучше давай поговорим о сыне.

Мы еще немного посидели, и Саша уехал домой. После обеда пришел Ваня, а ближе к вечеру и Павел подтянулся. Только мальчики собрались уходить, как появился мой отец. Он равнодушно взглянул на внука, такие малыши не представляют для него интереса, чмокнул меня в щеку и передал гостинцы от родственников.

Ближе к восьми часам санитарка прошлась по палатам и попросила всех посетителей покинуть больницу. Папа забрал мальчиков и развез их по домам.

Ближе к полуночи я покормила сына, а потом забралась под воздушное легкое одеяло и мгновенно провалилась в сон. Нагрузка на мой истощенный организм оказалась слишком непосильной. За день я так устала, что уже к вечеру не чувствовала ног, а спина превратилась в камень.

В длинных коридорах выключили свет. В больнице воцарилась тишина и покой. Только иногда было слышно, как в соседних палатах плакали дети, а их мамы пели им песни и рассказывали на ночь сказки.

Сквозь сон, я услышала, как кто-то вошел в палату. "Наверное, медсестра" – пронеслось в моей уставшей голове. Но, почему у нее мужской голос, и в воздухе вдруг повис запах теплого молока?

– Ну что, парень, не хочешь спать? Уже поздно, пора закрывать глазки.

Андрей склонился над кроваткой. Я протянула руку и включила ночник на тумбочке.

– Прости, что так поздно.

– Как ты сюда прошел? Уже все закрыто.

Он взял мальчика на руки и, аккуратно придержав головку, поправил чепчик, сползший на одно ухо. Малыш сладко зевнул, широко открыл беззубый рот и прижался к его теплой руке.

– Да, к тебе трудно пробраться. Еле уговорил дежурную сестру впустить меня. Она долго сопротивлялась, даже хотела вызвать полицию. Пришлось переспать с ней. Правда, ей уже лет сто. Но что поделать? Сам виноват – задержался на работе.

Как же приятно, что он снова шутит.

– Ты опять сидел на работе всю ночь?

– Почти.

Он уложил мальчика в кроватку.

– Его зовут Олег, – сказала я.

– Он так похож на отца. У него такие же пальцы на руках, и хмуриться он так же.

– Я скучала по тебе.

Мой голос задрожал. Андрей сел рядом, обнял, как самого родного человека, и все куда-то поплыло перед глазами. Его запах, нежный голос, тонкие пальцы и ласковые губы – напомнили мне те времена, когда мы жили вместе.

– Прости меня, Кать. – Прошептал он, коснувшись губами моего уха. – Я причинил тебе столько горя. А ты смогла все забыть и даже полюбила такого убогого придурка.

– Ты не должен просить у меня прощение.

– Я должен ползать у тебя в ногах. Ты родила мне сына, самого прекрасного и любимого. Ты так долго была моим лучшим другом, вытаскивала из такого дерьма, что я мог бы давно утонуть. – Он поцеловал мою ладошку и прижал к груди. Сердце застучало еще быстрее. – Ты нужна мне, малыш. Прошу, не бросай меня. Не хочу остаться один. Надеюсь, наша дружба была настоящей, а не одним из пунктов твоей мести?

– Нет. Я… Андрей…

– Да, верю я тебе. Верю. – Он прикрыл мне рукой рот. – И всегда верил.

– Ты вернешься ко мне?

– Я не могу.

– Из-за нее?

– Да. Давай не будем снова говорить об этом.

– Он не отдаст тебе свою жену. И ты сам это знаешь.

Андрей улыбнулся.

– Наверное, – загадочно произнес он. – Это мы еще посмотрим.

– Ты все еще надеешься?

– Если бы не надеялся, то давно бы уже потерял ее. Теперь все будет по-другому, Кать.

– Что имеешь в виду?

Он сморщил лицо, как будто съел что-то кислое. На высоком лбу образовались глубокие складки. Ему так хочется рассказать мне что-то, но он все еще сомневается в моей дружбе.

– Мы с Яной…

Из кроватки послышался плач. Мальчик напомнил, что пришло время кормления. Андрей вскочил быстрее меня, наклонился над ребенком и аккуратно вынул его из кроватки.

– Он, наверное, хочет есть?

– У этого парня аппетит как у взрослого мужика. Через месяц я его не подниму. Он уже сейчас весит тонну.

Я переодела сына и уложила рядом с собой на кровать. Малыш сразу же присосался к груди. Андрей сел в кресло и стал внимательно наблюдать со стороны, как двигаются розовые щечки у малыша.

– А каким Ваня был в детстве? – спросил он. – Расскажи мне про него.

– Он родился слабеньким. Почти всю беременность я болела. И рожала тяжело, не то, что этого. А потом, всего за пару месяцев он набрал вес, хорошо подрос и стал красивым пухленьким мальчиком. Мама так откормила Ваньку, что я при своем маленьком весе, еле поднимала его на руки. Он всегда был тихим, очень скромным, но в то же время не давал себя в обиду. В детский сад не любил ходить, за то в школу пошел с удовольствием.

– Да, он и сейчас чересчур скромный. Но может это пройдет с возрастом?

– Не пройдет. Он очень похож на тебя. С виду тихий и даже немного пришибленный, но в отношениях с любимым человеком – он лидер. Раньше я думала, что Павел вертит им, как захочет, но на самом деле все оказалось наоборот.

– Ты тоже это заметила? – спросил Андрей, выпучив круглые глазищи. – Такого я не ожидал от Павла. Им даже отец так не умеет управлять, как это делает Ваня. Все-таки у нас получился замечательный пацан. И как я раньше не понял, что он мой сын? Мы действительно похожи.

– Ты сильно привязался к нему. И Ванька от тебя не отходит ни на шаг.

Андрей печально улыбнулся.

– Какой же я был дурак, что так сильно боялся стать отцом. Вот сейчас смотрю на сына и все думаю, почему я вбил себе в голову эту бредовую мысль, что у меня не должно быть детей? Почему меня это так пугало? Ведь здорово, когда у тебя есть кто-то очень близкий и очень родной.

– Ты так думаешь?

– А тебя это удивляет?

– Нуманов, ты преображаешься прямо на глазах! Тебя снова какой-то принц поцеловал в зад и превратил из лягушки в царевну? Или ты просто повзрослел?

Он засмеялся.

– Как же я скучал по твоим пошлым шуткам, Катька. Только ты можешь так поднять мне настроение.

– А у тебя что, снова очередная депрессия? Тебе не досталась модная кофточка в магазине, или ты не успел на распродажу старой коллекции? А может, тебя обидела какая-нибудь гадкая девчонка на работе, а Быков урезал зарплату за твои постоянные прогулы?

– Кофточку я купил из новой коллекции, а из старой – уже выкинул на помойку. А вот гадкой девочки мне не хватает. И кстати, Быков тоже по тебе скучает. Каждый раз спрашивает, когда ты выйдешь на работу.

– Ха! Этот извращенец просто мечтает потрогать мою большую грудь. Но скажи ему, пусть не надеется, я еще не скоро выйду из декретного отпуска.

– А мне можно надеяться?

– На что?

– На то, что ты снова примешь меня в своем доме. А еще я снова хочу быть твоим другом, – жалобно взглянув на меня своими бархатными глазками, проговорил Андрей.

– Даже не знаю…

– Я снова буду опустошать твой холодильник, буду резаться в гонки с Ванькой до самого утра, и буду помогать, твоему отцу строить дом на даче. А еще нам с Павлом не с кем праздновать следующий Новый год. И каждый вечер мы вспоминаем твои пироги со свежей ягодой и Наташины маринованные грибочки.

– Да уж! Я купила вас пирогами. Признайся, ни одна женщина не умеет печь такие пироги, как у меня.

– Это правда. Они потрясающие.

Он поцеловал мою руку. Преданный вид и нежная улыбка, растрогали меня окончательно, и я снова окунулась в его чары, совсем потеряв голову от любви.

– Так что – мы друзья?

– И ты будешь терпеть, если я снова подниму на тебя руку?

Андрей улыбнулся и крепко сжал меня своими большими ручищами.

– Буду.

С этого дня он стал навещать нас каждый день. Сначала в больнице, а когда нас выписали, пришел домой. Мы больше ни разу не упомянули о прошлом, как будто ничего и не было между нами. Мы навсегда остались просто друзьями. Ему стало легче, а я со временем поняла, все так и должно было быть и никак иначе.

Иногда мне кажется, мы стали еще ближе, чем даже когда жили вместе. И это не удивительно. Андрей стал спокойнее и даже как-то добрее, снова отпускает свои колючие шуточки в мой адрес, много проводит времени с сыном, а так же полностью заменил Павлу родного отца.

После нашего примирения многое изменилось, но вот от чувства ревности я так и не избавилась. Оно, как и прежде, съедает меня изнутри. Каждый раз когда у Андрея звонит телефон, и он уходит в другую комнату, чтобы поговорить, я начинаю беситься. И не то чтобы меня это раздражало. Нет. Как взрослая женщина, я понимаю, что ему может позвонить клиент или кто-то из родственников. И, конечно же, он не будет разговаривать с ними при мне. Еще мой здравый смысл подсказывает, что даже если ему позвонит Яна, то я все равно никогда об этом не узнаю. И Андрей ни за что не посвятит меня в свои планы на счет этой женщины.

Но может это и хорошо? Мне совсем не хочется знать ничего о их отношениях. Моей эгоистичной натуре достаточно того, что он сейчас рядом и что он снова мой лучший друг.

Саша тоже часто навещает сына. Но только тогда, когда у нас нет Андрея. Он заранее звонит мне и узнает одна ли я дома. Все в нашей жизни перевернулось: теперь Саша боится встретиться с Андреем, а не наоборот, как это было раньше. Он до сих пор не простил сыну обиду, но в то же время гордится им. Их странные отношения я до сих пор не могу понять. Но с другой стороны, я стараюсь как можно меньше вникать во все это, чтобы еще больше не завязнуть в их мужских разборка. Для меня сейчас важен только один мужчина, и он пока не участвует в этих играх.

Когда родился Олег, Саша еще в роддоме вручил мне ключи от новой квартиры. Он купил ее еще несколько месяцев назад и ничего мне об этом не сказал. Хотел сделать сюрприз. И вот сейчас, когда ребенку исполнилось два месяца, я, наконец-то, смогла впервые увидеть свое новое жилье.

Квартира оказалось более просторной, чем я ожидала: три большие комнаты, уютная светлая кухня, ванная, два туалета, большая лоджия. Под чутким руководством Белова, бригада строителей сделали потрясающий ремонт. Я даже не ожидала, что такое можно сотворить всего за четыре месяца.

Ваня сразу же выбрал себе комнату, расположенную вдали от кухни. Я же наоборот, присмотрела местечко поудобней, там, где можно спокойно пройти к холодильнику и разогреть ребенку молоко. Даже малышу понравилась моя комната, в которой ему придется жить как минимум еще полгода. Когда Олег увидел свою новую красивую кроватку то, от счастья растянул свои пухленькие губки в милой улыбке и энергично задрыгал маленькими ножками.

И вот наступил тот день, которого никто не ждал. Он ни чем не отличался от всех предыдущих.

Андрей пришел к нам сразу же после работы. Я приготовила ужин, но мы решили подождать мальчиков и улеглись на мою кровать, а Олега уложили посередине.

– Андрей, мы через неделю переезжаем, – сообщила я.

– Куда переезжаете? – удивленно приподняв одну бровь, спросил он.

– Саша купил нам новую квартиру в Московском районе. Я все ждала, когда там закончат ремонт. Сейчас завезут мебель, а уже через неделю мы съедем отсюда.

– Ох, ничего себе! – воскликнул он. – Отец купил тебе квартиру? На него это не похоже.

– Почему? Он не бедный человек. Может позволить себе широкий жест.

– Он всегда был немного прижимист. Не любит бросать деньги на ветер.

– Странно… Я этого не замечала. Саша много тратит на Олега и на меня. А тут Ваня только заикнулся про новый велосипед, как он ему тут же купил.

– Не буду спорить. Я не знаю, какой он на самом деле. Для меня этот человек до сих пор остается загадкой. На меня он тоже никогда не скупился, а вот Пашку обделяет во многом. Юля каждый день отчитывается перед ним за каждую потраченную копейку. Иногда ей легче спросить деньги у матери, чем у него. А сейчас она повадилась клянчить у меня, еще и у бабушки иногда выпрашивает немного деньжат.

Андрей перевернулся на бок. Длинные ноги заняли большую часть кровати. Он снова набрал вес, и стал похож на нормального человека.

После сытного перекуса, мальчик прикрыл глазки, затем по привычке схватил Андрея за указательный палец и тут же потянул в рот.

– Этот парень ко мне не равнодушен. Почему ему нравится именно этот палец? Смотри, даже во сне он все равно выбрал именно его. Наверное, он очень вкусный или пахнет как-то по особенному?

Он вынул палец изо рта ребенка, протянул руку, и пока я не успела опомниться, тут же сунул мне его под нос. Я засмеялась и стукнула его по мокрому пальцу.

– Перестань.

– Попробуй. Он очень вкусный.

Он снова сунул мне палец под нос, смачно чмокая губами, как будто сосет сладкий леденец.

– Нуманов, я сейчас сломаю твой палец! – пригрозила я. – Засунь его себе в…

Андрей зажал мне рот ладонью и, еле сдерживая смех, прошептал:

– Тише. Тут дети. Не надо так ругаться. Ты не нормальная, Орлова. При ребенке посылаешь меня в зад. Разве так можно?

– Придурок.

Я встала с кровати. У меня даже слезы потекли от смеха. Андрей снова улегся на спину, подложил руки под голову и словно барин, растянулся на всю кровать.

Входная дверь хлопнула. Через минуту в двери показалась голова Павла.

– Блин, я тебе звоню целый час, а ты даже не слышишь! – возмущенно воскликнул он, хмуро взглянув на Андрея. – Неужели так трудно, вытащить телефон из куртки?

Андрей растерялся. Расстроенный вид брата, встревожил его. Он встал с кровати, заботливо укрыв ребенка одеялом.

– Я выключил звук. Не видишь, ребенок спит. У тебя что-то случилось?

– Папу увезли в больницу. У него опять случился приступ.

Тут уже забеспокоилась я.

– Когда его увезли?

– После обеда, – смахнув слезу, проговорил Павел. – Мама звонила два часа назад и сказала, что его готовят к операции. Я пытался ей дозвониться, но она не берет рубку. А бабушка тоже ничего не знает.

Андрей схватил свой пиджак и уже кинулся в сторону двери, как у Павла зазвонил телефон.

– Да, мам! – сразу же ответил парень. – Да, я тебе звонил. Как там папа? А! Хорошо. Сейчас дам.

Он протянул телефон Андрею.

– Она хочет с тобой поговорить.

Андрей побледнел. Глаза превратились в две черные пуговки. Губы стали белыми как мел. Когда он заговорил, голос дрогнул, во взгляде промелькнул испуг.

– Да, милая.

Я села на кровать. Меня охватило какое странное чувство. Паника в глазах Павла медленно передалась нам всем. Андрей подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу, и приложил руку к груди.

– И когда это случилось? – тихо проговорил он безжизненным голосом. – Да. И что они сделали? Это серьезно? Где эта больница. Конечно, я приеду.

Он отошел от окна, бросив встревоженный взгляд на Павла. Парень сел на стул. Серые прозрачные глаза наполнились слезами. Андрей прикрыл рукой телефон и отвернулся от нас, он прошептал так тихо, что я еле услышала его слова:

– Не надо, мышь, только не плач. Я через полчаса приеду. Обещаю. И я люблю тебя. Хорошо.

Он машинально убрал телефон к себе в карман. Павел привстал. Я, в каком-то непонятном порыве, схватила ребенка на руки и прижала к груди.

Андрей облизнул языком пересохшие губы. В этот момент он постарел как минимум лет на десять. Мелкие морщинки собрались вокруг бархатных глаз. Он снова положил руку на грудь, тяжело вздохнул, и еле сдерживая слезы, незнакомым голосом проговорил:

– Отец умер.