Глава 1
Костя резко затихает, говорит спокойным голосом:
– Рано или поздно все, у кого хватает мозгов, доходят до этого, мастер. Анклав не прощает глупцов. Когда мы заключили контракт, я рассказал вам все правила. Если бы вы слушали внимательно, то поняли бы намного быстрее, что такое – Великий Анклав.
Торн встает. Его лицо становится непроницаемым:
– Вы собираетесь приносить жертвы этой древней твари, Римус? – кивает на череп. – Людей?
Киса замирает и даже не дышит. Смотрит то на меня, то на Торна.
Подхожу ближе к гвардейцу:
– Верно, мой дорогой друг. Я буду расплачиваться за анклав чужими жизнями. Считай, что это, – обвожу руками пещеру, – моя Гильдия Злодеев. Я вижу в анклаве огромнейший потенциал. И собираюсь им воспользоваться по полной. Ты со мной?
Ни одного мускула не дрогнуло на лице Торна:
– Хотите узнать, с вами ли я? Хм… Мне и правда есть что сказать по этому поводу, Римус. Возможно, вам мои слова не понравятся.
– Торн, давай без этого. Говори.
– Хм… хорошо. Я еще ни разу не подвёл вас за эти дни. Я знаю ваши тайны. Перстень. Потеря памяти. Анклав. Вы мне доверяете, но сейчас спрашиваете, есть ли у меня проблемы с еще одной вашей тайной – жертвоприношения тёмному магу. Спрашиваете, буду ли я и дальше с вами…
– К чему ты клонишь?
– К тому, что сначала выпустите меня отсюда, а потом спросите ещё раз, буду ли я и дальше служить человеку, который приносит в жертву людей.
Череп хрюкает:
– Справедливо, добрый рыцарь. Мастер, он дело говорит. Вы очень комфортно устроились. Требуете ответа от заключенного. Рыцарь прекрасно понимает, что если он пошлет вас, то вы запрёте его здесь вместе с Кисой. А может, и убьете.
Воу, Ден, ты посмотри, что творится. А ведь они правы. Легко требовать верность от человека, у которого на это только два ответа. Либо сдохнуть, либо упасть в ноги. Даже если он скажет «да, мне пофиг на жертвы, я ваш гвардеец», то искренности в этих словах не будет. Потому что он мой заложник.
Прошло всего три дня, но за это время Торн много раз доказал мне свою верность. Мало того, никому не рассказав про перстень и Анклав, он сам стал соучастником преступления. В ведь у него… семья, которой надо помогать. И он не знает, смогу ли я оплатить ему жалование, и сам за себя отдает последние гроши за комнату в Стреломёте.
Тишина.
Торн с Костей меня подловили. И подловили по делу. На том, от чего зависит вся моя жизнь. Придется надеть кольцо. Торн оставил доспехи и оружие снаружи. Это даст мне время, если всё пойдет плохо. Может, смогу отбиться…
Торн не сводит с меня взгляда, уголок его губ приподнимается:
– Если вы согласны, Римус, то я попрошу и перстень тут оставить.
Костя заливается смехом, но ничего не говорит.
Я же вздыхаю, развожу руками:
– Ты прямо мысли мои читаешь.
– Я капитан гвардии.
– Точно… Ладно, погнали, – кидаю перстень Ионе.
Пока не передумал, быстро приказываю анклаву вернуть нас с Торном в номер Стреломёта.
Тьма…
…
Свет…
Торн сразу же садится на кровать, показательно отодвигает свой меч подальше:
– Хм… Я благодарен вам за доверие, Римус. Теперь я отвечу. Жертвоприношения – это чистое зло. Это уничтожит ваш разум и душу. Нет ни одной причины, ради чего стоит так низко опускаться. Я вижу, что вы изменились, и что это не простая потеря памяти. Но я встречался с тёмными колдунам, и считаю, что вы отличаетесь от них. Вы всё ещё человек. Поэтому прошу вас не пересекать черту.
Что ж, этого следовало ожидать. Торн весьма разумен. А вот его взгляды на жизнь – нет. Опять лишь чёрное и белое, злое и доброе.
Скрещиваю руки на груди:
– Не пересекать черту, говоришь… Скольких ты убил, Торн?
– Многих. Понимаю, к чему вы клоните. Но я воин, выполняющий долг перед Домом Гелленов.
– А, вот как… Интересно. А если эйр прикажет тебе принести в жертву человека, ты откажешься?
– Да.
– А вырезать женщин и детей во вражеской деревне?
Торн смотрит на меня ледяным взглядом, молчит. Развожу руками:
– Как я и думал… Что, есть у тебя похожий опыт, да? Значит, вырезать сотню невинных – это выполнять долг перед своей страной и остаться хорошим. А принести Косте в жертву какого-нибудь ублюдка – плохо и чистое зло?
Подхожу ближе к Торну. Даже сидя, он ненамного ниже меня, поэтому смотреть на него сверху вниз непросто:
– Либо ты отказываешь от своей наивности, друг мой, либо уходишь. Мне не нужен такой помощник. Потому что я не убиваю женщин и детей по приказу, но приношу в жертву ублюдков и негодяев. По моему мнению, я как раз хороший, а вот ты – плохой.
Торн не сводит с меня глаз. Пронизывает ими насквозь:
– Кто-то должен пачкать руки, Римус. Ради жизни одних нужна смерть других. Так работает природа. Если я не выполню жестокий приказ, это сделают другие. А вот жертвоприношения – против человеческой природы. Они противоестественны и необязательны.
Старпер с промытыми мозгами. Чем старше люди, тем сложнее изменить их мышление. Они будут нести полную чушь, лишь бы оправдать свою деградацию и тупость.
– Да неужели? Мне вот очень даже обязательно. Не хочу с Костей расплачиваться своей жизнью. Я умён, талантлив, и часто делаю жизни людей комфортнее. А ублюдок-маг, грабящий и убивающий – паразит. Его смерть поможет моему делу и спасет жизни других. Как не посмотри, такое жертвоприношение всем на пользу. А ты убиваешь, и даже не знаешь, почему. Просто такой приказ. Ты, друг мой, обычное оружие в чужих руках. Пока ты этого не поймёшь, советы кого и как мне убивать от тебя не нужны. Тебя либо это устраивает, либо уходи в наёмники. Мы закончили философствовать, друг мой. Выбирай.
Торн долго смотрит мне в глаза. Но вот опускает голову, вздыхает:
– Жду ваших приказаний, Римус. Я правильно понимаю, что вы хотите захватить магов в лагере Стилета?
Вот и отлично. На моей памяти очень немногих людей такого возраста можно в чем-то переубедить. Не просто так отец его уважал и… зачем-то отдал мне.
– Я хочу знать, почему эйр Галлен отдал мне именно тебя, Торн. Он со мной во что-то играет?
– Я говорил вам, что не обсуждаю дела своих господ. Неважно, бывшие они, или настоящие.
Ах, да, точно. Жаль.
– Ты докладываешь ему обо мне?
Торн искоса смотрит на меня:
– Вам следовало думать об этом до того, как рассказали мне о перстне и анклаве, Римус.
Хмыкаю:
– И то правда. Хорошо, извини, если оскорбил тебя недоверием. Меня просто удивляет, что он отдал сынку-недотепе опытного и дорогостоящего ветерана.
А уж как бизнесмен я этого точно не понимаю. Какие-то бессмысленные растраты.
– Не извиняйтесь, Римус. Вы задаете правильные вопросы.
– Верно. Что ж, возвращаемся в анклав.
Торн кивает.
Свет…
…
Тьма…
– О! Вы вернулись! – оживает череп. – Мне очень понравился ваш разговор.
Торн хмурится:
– Ты слышал нас?
– Конечно, добрый рыцарь. Мастер хорошо промыл тебе мозги. Знаешь, это так прекрасно, когда такие правильные существа, как ты, приносят мне жертвы.
– Что? – взбаламучивается Иона. – Дядька, ты согласился на это? Серьезно? Я думала, ты умнее, и оторвёшь Римусу башку. Ты что, не видишь, в кого он превращается?
– Хм…
Закатываю глаза. Еще одна. Хотя её мне убеждать не надо, поэтому я только отмахиваюсь:
– Теперь я знаю, что мне ожидать, если отпущу тебя.
Череп подхватывает:
– У-у-у, девка, похоже, ты тут надолго.
Так, ладно. Пока Иона пререкается с Костей, я, пожалуй, начну. Подхожу к столу, переливаю в глиняный стакан четверть настойки «Изнеможения», развожу отваром полыни.
– Вы уверены, Римус? – очень серьезно спрашивает Торн. – Тренировки очень суровые, и если вы с ними не справитесь, то можете умереть.
Какое-то время молчу:
– Поэтому ты здесь, Торн.
А еще у меня есть анклав и кольцо. Артефакт уберёт усталость, но повысит предельную нагрузку на тело. А тройной метаболизм из-за расплаты с Костей за троих должен помочь это пережить. Надеюсь, что должен… Как бы не получилось хуже…
Но, в теории, риски минимальны. Если настойка «Изнеможения» отравляет организм, то негативный эффект должен уменьшиться в три раза. Та же печень – первый защитник против токсинов, будет восстанавливаться в три раза быстрее. В отличие от инородного яда, органы – часть моего организма.
Беру кружку, разглядываю мутную жидкость. Еще, блин, и полынь. Почему полынь? Нельзя было выбрать менее вредную и горькую фигню?
Спрашиваю у Торна:
– Может, ещё уменьшить концентрацию?
– Очень важно придерживаться дозировок. Алхимик четко это сказал. С вашим весом… это самый приемлемый вариант.
– Ты поэтому такой сильный? Из-за этих настоек?
Кивок:
– Люди слабы, Римус. Одна из самых слабых рас Варгона. Чтобы выжить, нам пришлось что-то предпринять, или мы бы стали вторыми гоблинами.
– Только люди пользуются настойками?
– Нет. Многие. Но изобрели их мы.
– А как же магия? Зачем нужно быть физически сильным, если можно бросить огненный шар?
– У людей мало магов, и они редко рождаются, Римус. Намного реже, чем в Коалиции Высших Рас. Я уже не говорю про Союз Смертных Духов, где все обитатели – големы, неуязвимые к магии. Даже среди гоблинов шаманы рождаются чаще, чем у нас – маги.
Коалиции Высших Рас. Союз Смертных Духов. Надо уже почитать ту книгу по историю Варгона. Не всё же мне допытывать Торна.
– И что, вот ты сможешь справиться с магом? Например, с элементалистом четвёртой ступени.
– С должными артефактами, снаряжением и оружием – да. Ступени боевой магии и воинского искусства примерно равны.
Вспоминаю, что было написано в книге про магию:
– Но магам ведь не нужно магическое снаряжение. Они и так сильны.
– Почему же… Они тоже не против воспользоваться каким-нибудь артефактом на физическую защиту. Вот только артефакты для них менее эффективны, чем для таких, как я.
Что-то такое припоминаю… Примерно по этой причине существует артефакторная несовместимость. Эфир одного мага конфликтует с эфиром другого. Если уж носить на себе несколько артефактов, то изготовленные одним мастером-артефактором. Также это работает и с магами – они сами по себе живые артефакты и эфир в их сосудах конфликтует с зачарованными предметами, поэтому эффект от них снижается.
Для меня, как бизнесмена, это очень плохая новость из-за того, что покупатели артефактов работают только с одним артефактором и не будут докупаться у других из-за этой несовместимости. Новые артефакторы редко взлетают и зарабатывают хорошие деньги. Эта ниша очень конкурентная и контролируется целыми картелями.
– Понятно… Значит, ты создан для борьбы с магами.
– Хм… не думаю, что так говорить правильно. Я просто сильный. А сильных можно использовать не только для сражения с магами.
Череп фыркает, но не вмешивается. Наверное, его забавляет то, что Торн считает себя сильным. Иона сидит на лавке, ковыряется ногтем в зубах:
– И какой ты ступени, дядька?
– Четвертой.
– Жестко… А я только второй. Не выдержала испытания травами для третьей ступени.
– Испытания травами?
– Ага. Настойки из трав же всяких. А ты их глотаешь с риском сдохнуть. Чем не испытание?
Торн сухо спрашивает:
– Девочка, где вы взяли настойки? Достать их очень непросто.
– А хрен его знает, – пожимает плечами. – Стилет и не такое может достать. У него полно связей в столице. Слушай, дядька, как ты пережил четвертую ступень, а?
– Пережил и всё.
Иона прыскает:
– Ну-ну. Вас таких сколько во всем Мерносе? Сотня? Две? О, а ты когда-нибудь встречался с пятой ступенью?
– Несколько раз.
Иона не на шутку возбуждается:
– Правда?! Такие бывают?!
– Да. Один раз я встречал и шестую ступень.
– Да ла-а-а-адно? Гонишь же?! Кто смог пережить испытание травами на шестую ступень?
– Хм… кто-то смог…
– И кто это?
– Личный гвардеец принца Легдана. Он сейчас в родовом замке Галленов.
Что? У крысюка личный гвардеец сильнее, чем мой? Что за безобразие.
Спрашиваю:
– Это не тот, который мне чуть ребра не сломал?
– Нет. Если бы это был он, то вы бы не выжили. Нам повезло, что он тогда куда-то отлучился. Даже я не смог бы ему долго противостоять.
Не хотел бы я столкнуться с таким монстром.
Взбалтываю жидкость в кружке:
– По сути, я сейчас прохожу испытание травами на первую ступень?
– Верно. Первый раз – всегда самый сложный. Но у вас есть преимущества… – осматривает пещеру. – Если выживете, то тело привыкает, и настойки первой ступени уже не будут так опасны.
– И… сколько людей такие испытания не переживают?
– При испытании на первую ступень умирает каждый десятый. Каждый пятый проваливает его и потом долго восстанавливается. На вторую и последующие ступени риски выше. Но, чем тренированнее тело, тем выше шанс пройти испытание.
– Ага, а у меня оно не очень тренированное…
– Верно. Поэтому я вас и предупреждаю.
– Каковы мои шансы?
– Сложно сказать… Вы не первый додумались пользоваться артефактами во время испытаний травами. Это, конечно, поможет, но… я бы сказал, что шанс умереть у вас один к семи. А то, что вам станет хуже, а не лучше – пятьдесят на пятьдесят.
О! У них тут тоже есть процентные соотношения? Воистину, математика везде одинаковая.
Торн хмыкает:
– Но все же вы в анклаве… Ваше тело сейчас… непростое. Думаю, что шансы на успех высоки.
– Понятно. А что потом? Я должен каждый день употреблять эти зелья?
– Но вы же не хотите повышать свою ступень, верно? Просто сбросить вес. Четырех доз вам может хватить.
– А если я хочу не только похудеть, но и повысить ступень?
– Без настоек поддерживать ступени невозможно. Чем выше ступень, тем больше и чаще нужно их употреблять. Я выделю вам четыре флакона из своих запасов. На две недели должно хватить.
– А потом, когда они кончатся?
– Ослабнете. Через месяц без настоек снижается ступень. Восстановить утерянные силы будет уже сложнее… А снова потолстеть – легче.
До меня доходит:
– Так, стоп, а как же ты? У тебя настойки есть?
– Немного…
– На сколько?
– Я попробую убавить концентрацию, как это делаете вы. Может, тоже растяну на две недели. Но потом начну слабеть.
Дрянь. Еще одна статья расходов. И хрен знает, где взять эти настойки.
– Почему мой отец их тебе не выдал? Дорогущее снаряжение, значит, подарил, а настойки – нет?
Торн пожимает плечами:
– Ну почему же. Мне он их тоже выдал… Дело в сроке годности. Он недолгий.
– А если ты потом вернешься в замок и попросишь ещё?
Торн какое-то время молчит:
– Не уверен, что это хорошая идея, Римус. Я думаю, ваш отец не хочет привлекать внимания к тому, что я ушел с бастардом, но все ещё содержусь за счет казны. Хм…
Он прав. Я тоже об этом думал. Отец специально отдал мне Торна со всем обмундированием. Даже настойками обеспечил по максимуму их срока годности. Но он не тратится на нас, потому что такая статья расходов заметна. Видимо, Торн сразу понял, что значит «неофициальный гвардеец». А я только сейчас.
Отец вычеркнул меня из родовой книги, фактически выгнал из дома, но все же разрешил ночевать в казарме, где полно воинов. А еще выдал личную и очень мощную охрану, но не хочет платить ему жалование из казны… Что происходит? Отец что, пытается меня от чего-то оградить? Или защитить?
Ладно…
Залпом выпиваю горькую настойку.
До чего я докатился. Заливаюсь тем, что называется «Изнеможение»…
Торн резко встает, напрягается:
– Римус, надевайте кольцо и повторяйте за мной. И ни в коем случае не останавливайтесь, даже если ваши ноги начнут ломаться, а руки перестанут слушаться. Иначе умрёте…
Глава 2
Я всегда считал себя ЗОЖником. Правильное питание, спорт, приседания по утрам… Жимы, тяги, растяжка, планки, тяги-перетяги, враскоряку-недокоряку, гантели, гири и скакалки…
Короче, всё это полное фуфло. Одни названия, и ничего больше. Разминка для секс-меньшинств. Нет, серьёзно. Поставить нашего богатыря средневековья против бодибилдера современности, и он отдерёт крапивой сосунка эдакого и отправит его грядки полоть и коров доить.
То, что со мной делает Торн, это фонтаны крови и слез для любого качка с синдромом широких крыльев.
Меня ничто не спасает. Ни артефакт, ни настойки, ни особенности организма. Несколько раз я стоя терял сознание, но когда приходил в себя – не лежал на полу. Нет, я и без сознания продолжал тренировки, но только уже с поддержкой Торна. А когда он видел, что я снова в сознании, переставал меня подстраховывать:
– Выше, Римус. Сильнее. Шире. Быстрее! Быстрее, Римус!
Я не просто потею – нет. Мое тело, мать твою, дымится. Температура организма не меньше сорока градусов – я чувствую это. Пот становится солёным туманом и кипит на коже.
На Земле моё сердце давно бы не выдержало. Но здесь…
Иона с интересом наблюдает за процессом:
– Ого, а меня Стилет по-другому гонял…
Торн не сводит с моих адских мучений взгляда, отвечает:
– Тренировки зависят от многого. Ты женщина без лишнего веса. У тебя не было перстня с камнем Первозданного.
– Откуда ты все это знаешь?
– Я – капитан Гвардии Дома Галленов.
– А, ясно. Почему он так устает с кольцом? В прошлый раз, когда мы с ним занимались, он не выглядел таким убитыми.
Череп ухахатывается:
– А оно так работает, девка. Оно не убирает усталость, а сильно её уменьшает.
Торн будто чувствует, что моя жизнь в опасности, дает команду остановиться. Я хочу упасть и сдохнуть, но он запрещает, придерживая меня за локоть:
– Тридцать секунд, Римус. Стойте на ногах и продолжим. Если сядете-умрёте. Не дышите так. Чем больше воздуха получает сердце, тем тяжелее ему работать. Медленно и глубоко…
– В… воды, – хрипит глотка.
Торн дает мне кружку. Выпиваю все, что есть. А есть там немного. Пара столовых ложек… Почти с ненавистью смотрю на Торна. Он качает головой:
– Больше нельзя.
Как нельзя? Почему нельзя?!
Торн берет меня за руку, смотрит на кольцо. Не знаю, что он там видит, но он хмурится, повышает голос:
– Вперед, Римус!
И началось… Точнее, не закончилось…
– Нет, не так! Берегите колени! Нельзя напрягать суставы! Стойте ровно!
Это как в аду. Уверен, что через час там ты будешь уверен, что прошли сутки. Так и сейчас. Время остановилось. Я не помню, когда отдыхал, не помню, что делал. Помню только, что Торн постоянно мне страховал, поддерживал, но никогда не позволял отдохнуть больше, чем на тридцать секунд. Мизинец горел от жара кольца, но это ерунда… ерунда…
Разве человек способен на такое?..
Разве толстяк на такое способен?..
Мне кажется, что Торн понимает в том, что со мной происходит, намного больше, чем я сам. Он учитывает всё и играет с моим телом, как с пластилином. Одна малейшая ошибка, и я не выдержу… Я уже знаю, что не могу сказать «Всё, хватит!». Потому уверен, если хоть чуток засомневаюсь в указаниях Торна, то сдохну…
Я помню, как спала Иона. Потом проснулась и доела остатки рыбы с человеческими глазами.
Она наблюдала за мной, но потом ей это наскучило…
Помню, как Костя рассказывал ей истории… Что-то про эльфов и тролля.
Она смеялась…
Помню уставшие глаза Торна – он уже долго не спал, и его изнеможение больше моральное. Ведь он знает, что если упустит хоть что-то в моих беспощадных тренировках, то я умру.
Я помню, как смеялся Костя.
Я помню странный хруст в руке, но Торн запретил обращать на это внимание.
И я не обращал…
Отключил голову, погрузил её в бредовый туман и просто делал, как робот, что от меня требуется. Я давно перестал чувствовать слабость и боли в мышцах. Но это уже давно не третье дыхание. Возможно, десятое… Или двадцатое.
Боль – удовольствие!
Страдание – печеньки!
Жир – долой!
Потом тренировки стали чуть легче… Торн снижал нагрузки. Постепенно, медленно.
А когда он сказал «достаточно, Римус» я наконец-то закрыл глаза.
И не упал.
Я вырубился стоя.
Это какой-то бред… С этим миром… точно… что-то… не так…
* * *
Проснувшись, я не открывал глаза по привычке. Не знаю, почему я так делаю. Делаю и всё. Наверное, после некоторых приключений с похищениями на Земле я выработал инстинкт притворяться спящим.
Голос черепа сух:
– Ты не так прост, добрый рыцарь. Ты учёл всё. Ускоренное старение, артефакт, особенности тела Мастера, и даже нагрузил его в идеальном соотношения веса к концентрации настойки Изнеможения. Откуда такие познания, а?
– Я – капитан гвардии Дома Галленов, и должен знать, как сделать своих людей сильнее.
– А мне кажется, ты скромничаешь. Ну же, не ломайся, расскажи свою историю.
– Мне нечего тебе сказать, колдун.
– Как жаль… Девка, ну ты довольна?
– В смысле?!
– Ну, посмотри на мастера. Он, конечно, ещё толстяк, но уже далеко не перекормленный Тролль.
– Пошел ты.
Слышу Торна:
– Отсюда же есть выхода, маг? Анклав проветривается… Или это магия? Кто её поддерживает? Артефакты или ты?
– Выход есть, верно же, девка?
Иона отвечает слишком уж взволнованно:
– Что? А я-то тут при чем?
– Ну как, ты же с кольцом залезла довольно высоко.
Понятно. Он про случай, когда Иона разбила мне об голову банку с гомункулусом. Она тогда висела на сталактитах.
Открываю глаза, спрашиваю:
– Иона, что там наверху?
Девушка вздрагивает:
– О, проснулся! Да ничего там нет!
Пауза…
– Ну ладно, есть там одно отверстие… Но к нему не подобраться.
– Почему?
– Да потому что это какая-то башня под землей, – кивает вверх. – эти каменные сосульки не потолок. По центру есть отверстие, я туда залезла, но попала в такую же пещеру. Только там все стены гладкие и никаких сосулек не свисает.
На удивление, тело слушается. Усталости почти не чувствую. Сажусь. Осматриваю свои руки, задираю рубаху, щупаю бока. Хрена себе. Сколько я сбросил? Килограмм тридцать? Где висяки? Где справедливая реакция организма в виде мучительной смерти от недостатка… чего-нибудь.
Перевожу взгляд на Торна:
– Это… нормально?
Пожимает плечами:
– Вы же этого и хотели, Римус. Но не радуйтесь раньше времени. Большинство силовых тренировок сошли на нет из-за перстня. Мы работали над уменьшением веса, а не силой.
Вроде понятно. Надев какой-нибудь экзоскелет, сильнее не станешь от того, что жмешь в нем двести килограмм. Но все же организм трепыхается. Короче, не знаю, как это работает.
Так… мне нужна одежда. Свисает мешком.
– Сколько прошло времени?
– Тридцать семь часов, Римус. Скоро рассвет.
Тридцать семь? Охренеть? Я думал месяц-два. По ощущениям.
Встаю. Точнее, подпрыгиваю. Я легкий, как пушинка!
– Осторожнее, Римус. Я первый раз провожу такие тренировки. Вам придется каждый день поддерживать результат и усердно заниматься собой. Настойки у меня на какое-то время хватит. Иначе… неизвестно, что с вами произойдёт. Может, умрёте.
Прекрасно! Отличная мотивация стать сильнее! Меня это устраивает! В моем стиле. Только вперед и не смотреть по сторонам. Никогда еще фраза «движение – жизнь» не казалась мне такой буквальной.
А раз так, то…
Киваю.
Анклав заглатывает нас в свои недра и выплёвывает в Стреломёте – в моей комнате.
Торн трясет головой:
– Неожиданно…
– Извини, не хотел слушать историку Ионы о том, как она хочет с нами. Слушай, я чувствую себя прекрасно… А вот ты? Спал хоть? Я же тебе говорил, что у нас утром дела.
Торн пожимает плечами, начинает напяливать на себя доспехи, оставленные на кровати. Щелк-щелк и готово. Удобно. Слышал, что в средневековье рыцарей три холопа в металл одевали.
– Обо мне не переживайте, Римус. Я пять дней могу не спать.
Какое-то время трачу на то, чтобы одежда не висела мешком. Получается не очень, но, по крайней мере, не испытываю дискомфорт. Да уж, я и правда безбашенный. В таком виде переться на болота…
Что поделать. Все, что надо, при мне. Фиал, нож, Торн. А там – как повезет.
Спускаемся вниз. Слышу, что Лия уже проснулась, гремит посудой. Говорю Торну подождать, сам захожу на кухню:
– Лия, как дедушка?
Девушка роняет поварешку от неожиданности, разворачивается. На лице высшая степень изумления:
– Г… господин? Р… Римус? Это вы?
Развожу руками:
– Не похож?
Лия не сводит с меня взгляда. Руки, ноги, торс – просто пожирает меня глазами.
– Но как?
– Магия, – пожимаю плечами.
– Но… но… только вчера… вы были другим…
– Ага. Ну так что, похож я на Римуса Галлена?
Лия моргает:
– Я вас с трудом узнала вблизи, Римус.
– Неплохо. Кстати, можешь сделать что-то с этой одеждой? Пожалуйста. Висит, неудобно.
– Д… да, конечно. Подошью. Дайте мне немного времени.
Хорошая девочка.
– А волосы покрасишь? В чёрный.
– Тут… сложнее. Нужны головастики, вороньи яйца…
О, я слышал о таком. В древнем Египте модницы также красились. Надо же…
* * *
Лия быстро подшила мне рубаху и штаны. Все еще висит, конечно, но уже не так мешает. В дорогу она дала нам несколько ломтей хлеба, вяленого мяса и два бурдюка воды.
Ну я и нахлебник…
Минут через сорок мы с Торном уже покидаем Гнездо. Погода сегодня отвратительная. Пасмурно и дождь. Но на удивление тепло, и плащ спасает. Не знаю, из чего он сделан, но воду он не пропускает. Мы старались идти дворами, чтобы ни с кем не столкнуться. Не хочу, чтобы люди видели мои изменения.
Через лес пробираемся осторожно, стараемся держать охотничьих троп. Торн идет впереди, так как лучше понял маршрут до лагеря Стилета.
Я помню, как тяжело мне было пробираться через эти терновники, как я устал и запыхался. Это было всего три дня назад. Сейчас же я… просто порхаю. После ада в Анклаве такое – просто пшик.
Эх, я всё больше и больше погрязаю в долгах. Лия кормит и дает крышу над головой. Торн платит за себя и отдает настойки, которые ему самому нужны.
Мы идем молча. Торн сразу сказал, что в лесу тишина – лучшая защита от неприятностей.
Через три часа дороги по бурелому он поднимет кулак:
– Стойте, Римус…
– Что такое? – отвечаю так же шепотом.
Торн молча кивает в сторону. Всматриваюсь. Поначалу ничего не вижу. Кустарник да поваленное дерево. А потом…
… вижу.
Тело человека. Гнилое, поломанное и шевелящееся. Вижу струпья и вспоротое пузо. Тварь гнилая настолько, что не понять, женщина это или мужчина.
Зомби.
До последнего надеялся, что утропии – это не зомби.
– Низший утропий, – тихо констатирует Торн.
Еще раз вглядываюсь в ходячий кусок гнили. Т-а-а-ак, а что он так напрягся-то? Он же булькает и кряхтит только. Еле вон с комом грязи справляется, даже встать не сможет. Фильмография говорит, что таких «пум» по голове, и вопрос исчерпан.
Дэн, ну харе… Сколько раз тебе говорить, что кино и реальность – разные вещи.
Осторожно спрашиваю:
– Что будем делать? Убьем?
– Нет. Обойдем вон там…
Показывает в сторону буреломов и очень неудобной местности с поваленными деревьями.
– Хм, а есть смысл терять на это время?
– Есть. В следующий раз принесу вам книгу об утропиях, Римус. Иначе долго не проживёте.
Согласно киваю:
– Хорошо, давай обойдем. Но вкратце расскажи, почему я должен его бояться.
Пока пробираемся через заросли, Торн объясняет:
– Хм… тяжело привыкнуть, что вы так мало знаете, Римус.
– Ну уж извини.
– Не извиняйтесь. Это моя вина, что не объяснил вам заранее. В Варгоне многие живые существа не умирают до конца, Римус. Люди среди них. После смерти мы сжигаем труп, иначе через сутки он оживет. Утропии практически не разлагаются. Вон тому, – кивает за спину, – лет десять, а может, и двадцать.
Какая… прекрасная новость. Так вот почему я не нашел в Гнезде кладбище.
– Всегда так было?
Кивок:
– Со времен первой эпохи. В какой-то момент мы просто перестали до конца умирать. Может, кто-то в Аббатстве и знает, почему, но я – нет.
Еще одна тайна.
– Эти утропии заразны?
Намекаю на то, что знаю о зомби. Если укусят – станешь одним из них.
– Заразны? В каком смысле? Не слышал о таком…
Отвратная мысль приходит в голову. Останавливаюсь:
– Лия с Клоушем. А если он умрет?
– У неё будут сутки, чтобы предупредить об этом стражей. Не переживайте. Люди привыкли к такому. Можно задать вопрос, Римус?
Он когда-нибудь перестанет меня об этом спрашивать? Вздыхаю:
– Да.
– Что значит «другая личность»?
Напрягаюсь.
– Не знаю, Торн. Просто не знаю…
– Как можно ничего не помнить, но понимать, как делает свою работу Гимз? Как пытать козлами? Знать о ядовитых грибах? Обманывать людей и обворовывать принцев? Я вижу в вас опыт. Но опыт идет из памяти…
Зря я рассчитывал, что вокруг меня одни идиоты. Кошусь на Торна:
– Ты помнишь, как ты сказал первое слово или сделал первый шаг?
– Хм… нет.
– Но сейчас ты идешь и разговариваешь. Наверное, опыт не всегда зависит от памяти.
Торн не отвечает. Проникся? Тогда я спрошу:
– Почему мы не убили утропия?
– Смерть одного привлекает других.
– Каким образом?
– Убийство утопия называется последняя смерть. Происходит выплеск эфира, привлекающий утропиев со всей округи. Если бы мы убили его, то за километр это бы почувствовали другие. А если убить десяток в одном месте, то и выплеск больше. Заметили частокол вокруг деревни? Он нужен не для убийства утропиев, а чтобы задержать их.
– Убить их можно, только раскроив голову?
– Откуда вы знаете?
– Не знаю. Предположил.
Зомби же. Хотя этот «выплеск» – что-то новенькое. С такой фигней в нашем кинематографе герои долго бы не прожили. Зомби, которых нельзя убивать…
Ну теперь понятно, почему их тут так боятся.
– Римус, вы должны знать, что тут когда-то шли войны. Зловонные Болота хорошо сохранили тела убитых. Под нашими ногами их тысячи, а то и больше. Стилет знал, где прятаться.
– Вы с Гримзом согласились, что план может сработать.
Торн не отвечает, и мы продолжаем путь. Передвижению мешает дождь. Под ногами хлюпает, а к телу липнет мокрая одежда. Не представляю, каково Торну в доспехах. Просто монстр какой-то.
Вскоре деревьев становится меньше, а болот больше. Мы узнаем места, описанные Херусом, стараемся проверять каждое подозрительное место, тычем палками в трясину, проверяем глубину. Пока нас не засосало, а значит, Херус не соврал о безопасном маршруте.
Еще через десять минут мы находим лагерь посреди огромного болота. Каким-то чудом бандиты возвели тут настоящий форт на несколько гектаров. Его окружают деревянные стены из толстых стволов. Как все это чудо не погружается в трясину и не гниёт – загадка. Или магия.
Прячемся с Торном за поваленное дерево.
– Открытая местность, вокруг болота, – осматривается он. – Нас заметят ещё на подходах.
– Неужели нельзя было направить сюда одного элементалиста?
– Можно… Но дорого и рискованно. Тут нужны плетения четвертой ступени, не меньше. В гарнизоне таких всего таких трое, и, если потерять хоть одного из них – это серьезно ослабит защищённость замка. Ваш отец не пойдёт на такой риск ради шайки бандитов.
Не меньше часа мы наблюдаем, трижды обходим лагерь, выискивая слабые места. Возвращаемся в укрытие. Торн снимает шлем, потирает лоб:
– Херус не соврал. Из форта только один выход. Со всех сторон непроходимое болото.
Замечаю, как к форту по тропе ковыляет утропий. Сгнивший, ущербный. Еле-еле ногами передвигает.
Торн видит мою недобрую улыбку, хмурится:
– Вы что-то задумали?
– Ага. Слушай, у тебя есть что-нибудь дальнобойное? Магия?
– Нет. Я воин ближнего боя. А с такого расстояния от лука толку не будет. Вы посмотрите, какой дождь моросит. Стрелы и болты не найдут своей цели. По бандитам точно не попасть, да и какой в этом смысл – только потеряем преимущество неожиданности. Давайте придерживаться плана, Римус.