Клятва Осириса
В подземелье пахло пеплом. Не тем сальным и горячим, пережженным пеплом, что остается после долгого пожара, а пеплом старым и сухим, который долго-долго прогревался жаркими солнечными лучами и продувался вольными ветрами. Хотя, конечно, здесь, в тоннеле шириной три шага и в полтора роста высотой говорить о ветрах было бессмысленно. Равно как вспоминать о солнце среди вязкой всеобъемлющей тьмы, разгоняемой лишь слабыми белыми огоньками на кончиках восьми волшебных палочек, что сжимали в руках ученики, торопящиеся через подземные лабиринты вслед за директором школы маркиза де Гуяка.
Самому профессору Артуру Бронте, одному из сильнейших и уважаемых магов планеты, темнота, естественно, никаких неудобств не доставляла. Он мчался вперед неожиданно широкими для низкорослого старика шагами и совершенно растворялся во мраке, стоило подросткам хоть немного отстать. Друзьям приходилось нестись со всех ног, и глянуть по сторонам, сориентироваться, понять, где находятся, они никак не успевали.
– Онберик! – наконец послышалось впереди, и профессор Бронте, не сбавляя шага, прошел сквозь запирающую тупик стену.
– Ну, наконец-то! – облегченно выдохнул Цивик. – А то я уж думал, мы заблудились. Онберик!
Тоннель осветила яркая вспышка, послышался громкий треск, словно от разрываемой мешковины, и паренек, врезавшись головой в кладку, откинулся назад и приземлился на пятую точку. Потер лоб, посмотрел на палочку, жалобно простонал:
– Теперь-то чего случилось?
– Палочка больше двух заклинаний одновременно не выполняет! – напомнила ему Анита Горамник, привычно-небрежным движением поправила рыжие кудряшки и стряхнула огонек с палочки, отказавшись от него звонким: – Оскури!
– Оскури, оскури! – один за другим принялись гасить свои огни ребята.
– А ты чего застыл, Надодух? – окликнула недоморфа Генриетта Вантенуа, в черном облегающем костюме казавшаяся еще более тощей, чем обычно.
– Хотите вообще в темноте остаться? – хмыкнул мохнатый наследник рода Сенусертов. – Идите вперед, я посвечу.
– Онберик! – отчаянно выкрикнул поднявшийся Цивик, но его заклинание опять заглушил сопровождаемый вспышкой треск. Похоже, бедолага снова забыл стряхнуть огонь со своей палочки.
– Онберик! Онберик! – первыми на ту сторону перешли неразлучные третьекурсник Комби и широкоплечий Ирри Ларак. Следом в стену шагнул Дубус.
– Ну, ты как? – поинтересовался Битали Кро у взлохмаченного Цивика.
– Я ведь гасил ее, гасил! – возмутился невезучий однокашник и опять мелко тряхнул палочкой: – Оскури!
Свет на кончике его черной палочки погас, и паренек ушел в кладку одновременно с Анитой.
– Поможешь? – протянула руку Генриетта.
Битали кивнул, крепко сжал ее ладонь, вонзил палочку в препятствие:
– Онберик!
Он протянул девушку за собой в непроглядную темноту и тут же сделал еще пару шагов вперед, освобождая место для недоморфа. На кого-то наткнулся, и этот кто-то голосом Цивика пожаловался:
– «Альба» почему-то не работает…
В тот же миг в зале вспыхнул ослепительный свет. Ученики увидели пятигранную комнату с полыхающими по углам пятью факелами разного цвета, знаки свернувшейся в восьмерку змеи, огромный мозаичный стол, сводчатый потолок. Пятеро чародеев ордена ожидали неофитов в парадных мантиях: в синей, красной, зеленой, желтой и фиолетовой. Присутствие здесь преподавателя магического искусства Карла Пепелета и специалиста по дальномирию профессора Омара ибн Аби Рабиа, прорицательницы мадам Анне Деборе и демоновидицы Элении Клеотоу Битали нисколько не удивило. Их перстни он видел не раз. Но вот нахождение в этом зале сэра Ричарда Уоллеса с его тонкими усиками и холодным взглядом явилось неожиданностью. Печатка с украшенным сплетенной змеей аметистом на пальце преподавателя гендерных искусств появилась впервые.
– Орден Пяти Пророчеств, созданный во имя спасения мира от нового хаоса, приветствует вас, юные маги! – со всей серьезностью, торжественно приветствовал учеников директор школы. – Волею случая вам стала известна тайна, от сохранения которой зависит благополучие и спокойствие всех обитателей нашего мира. Долг верных служителей Совета Хартии и членов ордена обязует нас ныне же провести обряд, который сохранит эту тайну навеки от непосвященных и от врагов свободного мира! Готовы ли вы принести необходимую клятву, юные маги?
– Готовы, великий магистр! – склонил голову недоморф. Потомок древнего рода первым сообразил, как нужно обращаться к главе ордена.
– Готовы, великий магистр, – второй подтвердила свое решение рыжеволосая отличница.
– Ну и я тоже, – пожала плечами Генриетта Вантенуа.
Как ни странно, первыми согласились принести клятву именно те, кто поначалу сомневался дольше остальных.
– Так мы в орден вступаем, да? – неуверенно предположил как-то съежившийся Ирри Ларак. Он непрерывно крутил головой, перескакивая взглядом с разноцветных факелов на мозаики, с мозаик на облаченных в мантии членов ордена, с них на стол, со стола – снова на мозаики. Однако увиденное, похоже, никак не складывалось в его разуме в единую картину.
– Хартия Единения запрещает создавать братства численностью более ста одного колдуна, мсье Ларак! – ответил сэр Ричард Уоллес с таким неприкрытым недовольством, что стало ясно: он с трудом сдерживает желание срезать у школьника пару баллов из его аттестата за плохое знание предмета. – Орден Пяти Пророчеств насчитывает не один век своей истории и почти приблизился к верхней допустимой границе. Мы не можем принимать неофитов с той же легкостью, как прежде.
– К тому же тайна происхождения принадлежит не столько ордену, сколько мсье Битали Кро, – добавил директор, – и именно ему грозит опасность от раскрытия этой тайны. Поэтому присягать в верности вам всем надлежит ему, а не ордену. Орден своей силой лишь подтвердит действенность вашей клятвы.
– А я что? – буркнул себе под нос Ларак. – Я согласен.
– Мсье Комби? – обратился к его другу профессор Бронте.
– Да, да, я согласен, – закивал третьекурсник.
– Мсье Дубус?
– Да, согласен. – Школьник торопливо чиркнул рукавом куртки по носу.
– Мсье Цивик?
Большеглазый зубрилка задумчиво запустил пятерню в свои и без того взлохмаченные волосы:
– Получается, мы сейчас новое братство основали?
– Еще нет, – поправил его недоморф. – Братство возникнет, если принесем клятву.
– Братство Кролика! – встрял Комби.
– Вы передумали, мсье Цивик? – ласково улыбнулся Артур Бронте, и в его руке возникла волшебная палочка.
– Нет, нет, что вы! – испугался паренек. – Я согласен!
– Тогда время клятвы наступает! – Профессор отступил, взмахнул рукой, причем не той, в которой держал палочку, произнес: – Трунио!
В тот же миг стол в центре зала исчез. Разумеется, все школьники знали, что произнесенное заклятие лишь изменяет размер предметов – но стол исчез совершенно, не оставив никаких следов. На полу же глазам открылась мозаика, в точности повторяющая рисунок столешницы: сплетенная в знак бесконечности лента, отмеченная на каждом полукруге символами двух пророчеств, и знак хаоса в центре всего – и зала, и символа.
– Вы приносите обет добровольно, юные чародеи, – сообщил Артур Бронте. – Мы, магистры ордена Пяти Пророчеств, лишь подкрепляем его своим свидетельством, силой и участием. Тот, кто присягает на верность мсье Битали, выходит в центр зала, поднимает свою палочку и дает обет верности с полной искренностью и открытостью. Иначе обряд останется неисполненным. Готовы ли вы…
Великий магистр не успел закончить объяснений, как вперед выступил недоморф, с какой-то демонстративной старательностью крутанулся на носке прямо на знаке хаоса – на бирюзовом зубчатом шестиграннике, – на несколько мгновений замер, глядя соседу по комнате в глаза. В отличие от друзей, он был без куртки. Густая шерсть, покрывающая все тело, кроме лица, вздыбливала тонкую ткань рубашки, выбивалась из-под ворота и между пуговицами. В глубине глаз его что-то сверкнуло таинственным изумрудным отблеском.
Облаченные в мантии преподаватели быстро разошлись в стороны, и каждый замер с палочкой под факелом, соответствующим по цвету камню его перстня: Карл Пепелет – под красным, Эления Клеотоу – под синим, мадам Деборе – под желтым, Омар ибн Аби Рабиа – под зеленым, сэр Ричард Уоллес – под фиолетовым. Директор же, оставшийся в стороне, отодвинул вскинутой рукой всех учеников, кроме самого Кро, в угол между синей и желтой стенами. Он даже отвернулся от недоморфа, встав к нему полубоком.
– Я, чатия Надодух, из исконного рода Сенусертов, клянусь тебе, господин мой Битали Кро, воплощение и наследник великого Темного Лорда, – глядя через палочку на своего друга и соседа, начал громко, внятно говорить недоморф, – клянусь служить тебе плотью, волей и силой моей, моим знанием, честью и всеми помыслами. Клянусь не причинить тебе вреда ни деяниями своими, ни бездействием, ни наяву, ни в мыслях. Клянусь служить тебе в деле дневном и ночном, в деле злом и добром, в деле важном и каждой безделице. Клянусь оставаться верным рабом твоим с сего часа полуночной перемены и до часа последнего своего ухода. Клянусь тебе в верности, господин мой Битали Кро, днем и ночью, ручаясь за день мой именем могучей Исиды, властительницы дня, за ночь мою именем Нефтиды, властительницы ночи, клянусь тебе в верности во злобе именем могучего Сета и в добре именем всевидящей и безжалостной Хатхор, клянусь тебе в верности своею жизнью, и да благословит эту верность владыка жизней, бессмертный Осирис! – Надодух сделал короткую паузу, похожую на заминку, и резко решительно выдохнул: – Клянусь!
Маги ордена Пяти Пророчеств одновременно опустили свои палочки, направив их на недоморфа, и в этот момент словно белое облако в форме человека отделилось от его тела, проплыло на полшага вперед и растаяло, коснувшись палочки Надодуха Сенусерта.
– Клятва принята! – хриплым голосом сообщила Эления Клеотоу и закашлялась.
– Оказывается, наш мохнатый друг знает Осирисову клятву наизусть… – В женском голосе, что прозвучал за спиной Битали, ощущалась насмешка.
Однако кто ж так удивился знаниям потомка древнего рода, Кро сейчас интересовало меньше всего. Поддавшись порыву, он кинулся вперед и крепко обнял друга:
– Ну, ты как?
– В руке немного щиплет, – пожал плечами тот и весь встряхнулся, словно выбравшийся из пруда дворовый пес. – И больше ничего. Может, не подействовало? – Недоморф напрягся, повел локтем, даже застонал и резко выдохнул: – Нет, действует. Пытаюсь дать тебе в лоб – и не получается. Рука не слушается.
– Советую вам быть аккуратнее с такими желаниями, мсье Сенусерт, – заметил профессор Бронте. – Не забывайте, чем именно вы поклялись не причинять мсье Битали зла даже в мыслях. И отойдите от центра зала. Полуночный час перемен недолог, а клятв должно быть произнесено не меньше семи.
– Теперь я! – выдвинулась вперед Генриетта. – Надодух, ты меня поправишь, если что?
– Не бойся, ты не ошибешься, – кивнул недоморф. – Боги поправят… Или накажут.
– Не сбивайте ее, мсье Сенусерт, – укоризненно покачал головой директор школы. – Мадемуазель Вантенуа, в этой клятве главным является искренность. Если вы ошибетесь в паре слов, ничего страшного не случится.
– Я, Генриетта Вантенуа, клянусь тебе, Битали Кро, в исключительной верности, клянусь служить тебе плотью, волей и силой моей… – Девушка смотрела на него через коричневую с красными прожилками палочку не отрываясь, широко открытыми глазами, словно желала пронзить, а не доказать свою преданность. И слова, конечно же, путала. Однако и Сета, и Исиду, и Нефтиду, и Хатхор в поручители своего обета призвала, и именем Осириса поклялась. Точно так же, как от недоморфа, от нее отделилось облачко, и точно так же, но уже Омар ибн Аби Рабиа объявил:
– Клятва принята! – и тоже закашлялся.
– Спасибо, Генриетта. – Битали подошел к ней, обнял, отвел к остальным ученикам.
– Вот и все, красавчик, – шепнула ему на ухо Вантенуа. – Теперь мы повязаны навеки.
– Во всяком случае, до каникул. – Слух у недоморфа был тонкий на зависть. Настоящий волчий слух. – А там как повезет. Кто следующий жаждет?
– Пошли! – Ирри Ларак вытянул за собой Комби, но профессор Бронте вскинул обе руки:
– Нет, мсье, по одному. Только по одному.
– Ну, тогда я первый, – решил Ларак, отпустил товарища, встал в центр и вскинул палочку, направив ее на Битали.
Великий магистр ордена Пяти Пророчеств против такого положения не протестовал, и новый слуга Темного Лорда благополучно прочитал клятву, передав свою честность на суд Осириса. Клятва была принята с тем лишь небольшим отклонением, что отделившаяся от неофита белесая тень не вошла прямо в палочку, а скользнула по небольшой дуге, чтобы потом втянуться в ее кончик.
– Теперь я! – решил Дубус, занял место Ирри Ларака и торопливо, без выражения, на одном дыхании отбарабанил слова присяги, словно сдавая вызубренный перед самым экзаменом урок. Однако и его клятва была принята магами ордена, а слабая тень совершила свой короткий путь от его тела к палочке.
– Неужели и правда получилось? – засомневался недоморф. – Слышь, приятель, попробуй его стукнуть…
Он стрельнул глазами в сторону Кро и тут же, болезненно сморщившись, схватился за щеку:
– Ой, как оно… Зуб, что ли, прихватило?
– Я вас предупреждал, мсье, – невозмутимо сообщил профессор Бронте. – Не стоит шутить с принесенной клятвой.
– Я же не всерьез, я ради проверки!
– Вы и пострадали не всерьез, мсье Сенусерт. Как раз соответственно проступку.
– Неужели эту клятву невозможно обмануть? – осторожно выразила сомнение Анита.
– Абсолютно надежных заклинаний не существует, мадемуазель Горамник, – пожал плечами директор школы. – Иногда их удается перехитрить, пройти по границе условий, не допустив формальных нарушений, но добившись результата, обратного требованию присяги. Можно использовать обряды, снимающие воздействие наказания. Однако клятва Осириса достаточно надежна, чтобы не допустить прямого предательства: удара в спину, выдачи секретов, заманивания в ловушку, перехода к врагу. Хитрость же с этим заклинанием часто оканчивается гибелью ловкача. Вас что-то смущает?
Вместо ответа рыжая отличница вышла в центр зала, повернулась лицом к Битали, вскинула палочку:
– Я, Анита Горамник, клянусь тебе, господин мой Битали Кро, воплощение и наследник великого Темного Лорда, клянусь служить волей и силой моей, моим знанием… – Она произнесла все спокойно и уверенно, без тени сомнений. И Кро ничуть не удивился, когда сэр Ричард Уоллес с последними ее словами резко кивнул:
– Клятва подтверждена!
– Вот и все. – Анита шагнула к Битали, обняла его и даже поцеловала в щеку. – Мы вместе.
Ее место в центре занял третьекурсник, поднял палочку, вперил взгляд в потомка Темного Лорда. Он произносил слова присяги громко и торжественно, даже с гордостью – однако призыв Осириса в подтверждение искренности неожиданно закончился ничем. Белесой тени не возникло, в палочку ничего не вошло.
Преподаватели переглянулись.
– Вы передумали приносить клятву, мсье? – поинтересовался Омар ибн Аби Рабиа. – Или мсье Кро вам чем-то неприятен?
– Нет, что вы?! – замотал головой Комби. – Он мой лучший друг! Я и в братство вступить сам вызвался. Вместе с Ирри.
– Быть может, как раз об Ирри вы и подумали? – предположила мадам Деборе. – Не о присяге, а о том, что будете вместе с ним? Попробуйте еще раз, мсье, но будьте более внимательны в мыслях.
Третьекурсник кивнул, опять поднял палочку, старательно повторил клятву от начала и до конца. И опять – с тем же результатом.
– Мне кажется, у вас наступают неприятности, мсье Комби, – покачал головой директор школы, глянул мимо третьекурсника на сэра Ричарда Уоллеса.
– Я честен! – На лице мальчишки проступили капельки пота. – Я совершенно честен, я говорю правду, я уже давно признал Битали главой братства, я никого не обманываю! Я сейчас! – Он опять вытянул руку с вертикально зажатой палочкой: – Битали, я клянусь тебе в верности! Не обману никак, нигде и никогда, и стану самым преданным из всех! Клянусь Сетом, Исидой, Хатхором, Нефтидой и Осирисом!
Как ни странно, эта куцая формула возымела действие: белесая тень совершила свой путь от Комби к его палочке, и мадам Деборе с видимым облегчением провозгласила:
– Клятва принята!
– Наконец-то, приятель! – Битали обнял паренька и увел его со знака хаоса. – Я уже забеспокоился.
– Молодец, братишка, поздравляю! – Ирри почти сразу забрал соседа в свои руки. – Теперь мы вместе!
Вместо третьекурсника на знак хаоса ступил Цивик и с хитрой улыбкой отчеканил:
– Битали, я клянусь тебе в верности! Не обману никак, нигде и никогда, и стану самым преданным из всех! Клянусь Сетом, Исидой, Хатхором, Нефтидой и Осирисом!
В тот же миг послышался треск, как от разрываемого в клочья куска полотна, и Цивик, взвыв от ужаса, заплясал в снопе голубоватого пламени.
– Оскури! Оскури, оскури! – почти одновременно выпалили гасящее заклинание сразу несколько учителей, и огонь исчез так же быстро, как и появился, хотя паренек еще несколько мгновений приплясывал, хлопая себя по одежде и по лицу.
– Очень жаль, мсье Цивик, – усмехнулся профессор Бронте, – но великий Осирис нередко гневается, когда о нем говорят с таким пренебрежением, вместе с тем желая получить его помощь.
– Но ведь… – тяжело дыша, напомнил ученик, продолжая нервно ощупывать свое лицо, словно не веря в его существование, – но ведь у Комби…
– Мсье Комби, прежде чем столь эмоционально подтвердить клятву, дважды произнес формулу присяги целиком. На него никак не могло пасть подозрение в заносчивости. Вы же почему-то решили обойтись без нее. К счастью, властелин жизни и перерождений отходчив. Вы можете попытаться еще раз прямо сейчас.
– Сейчас? – Цивик сглотнул, опять погладил шею и кивнул: – Ну да, конечно. Я клянусь. В смысле, клянусь Битали Кро… То есть, что буду предан…
– Вы опять решили пошутить, молодой человек? – вскинул брови директор школы. – Или просто забыли формулу?
– Я… Я сейчас! – вскинул руки паренек. – Сейчас. Я все помню. Просто тут немножко горячо. Брюки как ошпаренные. Я сейчас… – Он прокашлялся и с третьей попытки произнес формулу совершенно правильно. Причем без единой запинки.
Несколько мгновений ничего не происходило, и недоморф даже успел разочарованно выдохнуть:
– Опять Цивику не повезло… – Но тут из тела парнишки вытянулась белесая струйка, соединилась с палочкой и неторопливо вобралась в нее.
– Клятва принята! – провозгласила Эления Клеотоу.
– Семеро, – подвел итог магистр ордена Пяти Пророчеств. – Обряд завершен.
– Завершен, – крепко обнял невезучего друга Битали. – Теперь мы вместе.
– Мы и раньше были вместе, мсье Кро, – заметила из-за плеча недоморфа Анита. – Нас даже сожрать пытались всех восьмерых.
– Но теперь у вас появились обязанности, молодые люди, – вышел в центр зала профессор Бронте. В его руке возникла палочка, которая почти сразу превратилась в посох. Директор школы оперся на него обеими ладонями, глядя на учеников: – Отныне все вы члены нового рода, подлежащего закону Хартии Свободных. Вам, мсье Кро, надлежит следить за тем, чтобы число ваших подданных не превышало ста одного мага. Нередко даже честные правители забывают об этом ограничении и оказываются жертвой меча правосудия. Это ограничение спасает мир от новой Большой Войны, и исключений из него не бывает ни для кого. Остальным же напоминаю, что раскрытие тайны происхождения главы вашего рода мсье Битали Кро неминуемо приведет к его гибели. Эту тайну должны свято хранить от окружающих вы сами. Кроме того, тайну эту станет хранить ваша клятва и силою всемогущего Осириса сделает все, чтобы вы не смогли ее выдать ни друзьям, ни родственникам, ни врагам – ни словом, ни письмом, ни намеком. Помните об этом, молодые люди. Отныне ваша жизнь и тайна Темного Лорда стали неразделимы.
Цивик сделал глубокий вдох, но профессор взмахом руки запечатал ему уста:
– Все вопросы потом! Для начала вам нужно свыкнуться с вашим новым положением. В святилище ордена не место для досужих бесед. Карл, проводите, пожалуйста, наших гостей.
Карл Пепелет кивнул, вышел вперед, а директор школы занял его место под алым факелом. О чем дальше беседовали магистры, ученикам узнать не удалось – вслед за преподавателем магии они прошли стену, миновали коридор и вскоре оказались на витой лестнице.
– Время уже позднее, молодые люди, – сурово произнес учитель, – поэтому настоятельно советую всем вам разойтись по комнатам и лечь спать. Вас же, мсье Битали Кро, профессор Бронте желает утром, на рассвете, видеть у себя в кабинете. Спокойной ночи, молодые люди.
Преподаватель вежливо поклонился и отступил обратно в стену.
– И чего теперь? – Ирри Ларак выжидательно глянул на Битали. Остальные тоже повернулись к нему. Кро пожал плечами:
– Ну, мир не перевернулся, ребята. Мы просто успокоили директора, он больше не станет бояться за тайну.
– За твою тайну, Битали, – напомнила Анита Горамник.
– Скорее, за тайну ордена Пяти Пророчеств, – поправил ее недоморф. – С чего бы иначе нашему премудрому профессору так за нее беспокоиться? Темный Лорд нужен ему. Битали свою тайну узнал случайно, да и то не особо из-за нее испугался.
– И зря. Убить Темного Лорда второй раз – это мечта чуть ли не каждого чародея Земли. После того ужаса, что он обрушил на человечество, врагов у него больше, чем можно придумать.
– Спасибо, Анита, – кивнул Кро. – Умеешь ты поднять настроение в час полуночи.
– Извини, господин, – прижав руку к груди, поклонилась девушка. – Говорить правду легко и приятно. Особенно тому, в чьей власти ты вдруг оказалась на всю оставшуюся жизнь. Какие будут распоряжения?
– Между прочим, это не я требовал с вас клятвы! – Битали бросило в краску. – И не я напрашивался в начальники этого… – Он запнулся над странным словом: – Рода? Интересно, почему профессор называл нас этим словом?
– Потому что союзы магов бывают двух основных типов, – немедленно отчеканила отличница. – Первые создаются ради достижения общей цели, называются орденами, и чародеи в них клянутся в верности этой идее. И вторые – семейного типа, когда маги объединяются ради сохранения своих семей, своей крови, наследных владений. В этих союзах клятва приносится главе рода. Правда, и там и там клятвой Осириса не пользуется никто. Если маг меняет свое мнение или находит иные интересы, он слагает с себя клятву и покидает орден или семью. Это только мы теперь к тебе на цепь посажены. Раз мы поклялись в верности человеку, а не цели, – значит, это род. Как профессор Бронте и сказал.
– Папочка! – громко хмыкнула Генриетта.
– У нас же братство, вы забыли?! – перебил девушек Ирри. – Братство Кролика! Мы уже которую неделю и на гендерных уроках все вместе, и вечерами тоже. Чего изменилось-то? Ну принесли клятву, и что? Мы же все равно всегда вместе!
– Может, кроликами все же зваться не станем? – осторожно предложил Цивик. – Дразнить ведь станут.
– Тогда братством башни Кролик! – согласился Ларак и развернул плечи: – Кто дразниться станет? Покажите мне этого героя!
– А если без «кролика»? – с прежней мягкостью предложил Цивик.
– Братство Башни, – пригладил шею Надодух. – Звучит.
– Так отныне наш союз и назовем, – поспешил согласиться Битали. – Братством Башни.
Называться «папочкой» ему совсем не хотелось. Пусть даже в шутку.
– Да здравствует братство Башни! – провозгласил Дубус, вскинув сжатый кулак. – Отпраздновать бы надо.
– Столовая закрыта, – охладила его пыл Анита. – Придется отложить.
– У меня идея, – заявил недоморф. – Может, наверх все же пойдем? Чего мы тут толкаемся?
– Это верно, пойдем, – согласился Битали.
На узкой винтовой лестнице ученики вытянулись в цепочку, волей-неволей оставшись по одному. В тишине долго шуршали подошвы по каменным ступеням, пока Анита Горамник вдруг не вспомнила:
– Битали, а чего это тебя директор ни свет ни заря к себе вызывает?
– Не знаю, – пожал плечами Кро. – Завтра скажет.
– Ты хоть поспать-то успеешь? Если клятву мы приносили в полночь, то до рассвета всего часа четыре осталось.
– Не знаю, как вы, а я сегодня точно уснуть не смогу! – послышался из-за поворота лестницы голос Генриетты. – Сперва меня чуть не сожрали тролли, потом чуть не прихлопнул учитель, потом носил по воздуху настоящий демон, потом чуть не казнил директор школы, потом я присягнула душой и телом однокурснику… В общем, день прошел весьма насыщенно. После такого обычно не засыпают с блаженной ухмылкой, едва укрывшись одеялом. Да еще Эшнунович по своему обычаю голодными всех оставил.
– Ну, не знаю, Вантенуа, – ответила Анита. – Меня как раз ноги уже не держат. Готова заснуть хоть на камнях, пусть только место прилечь найдется.
– Если не выспаться, завтра весь день носом будем клевать, – поддержал ее Цивик.
– Чего, праздновать не станем? – разочарованно потянул Дубус. – Что скажешь, Битали?
– Отдохнуть нужно, – после короткого раздумья решил Кро. – Ночь в школе: кроме метаморфов, все спят, собраться негде. Если призраки заметят, завтра директору сообщат. Хватит на сегодня приключений. Выспимся, а там видно будет.
– Как скажешь, папочка… – не преминула кольнуть Кро недовольная Генриетта. – Нечто не найти, где посидеть? Школа большая.
– Точно! – добавил Дубус. – Если у нас свое братство, нам нужно сделать свое святилище! Выбрать хорошее место и собираться там.
– И лучше всего недалеко от столовой, – добавила Вантенуа.
– Не забудь, Битали, завтра тебе еще корсовинг проводить, – спохватилась отличница. – А то перерыв слишком большой получится, и ты на год без навыка останешься. Если обряд до конца не проведен, этого уже не исправить, только повторять с самого начала, когда организм восстановится.
– Значит, точно спать, – громко зевнул Ирри Ларак. – А то завтра заснем все, пока Битали дышит, так до утра на улице и останемся, среди метаморфов. Новенькие дурные, могут и погрызть.
– На сегодня впечатлений хватит, – повторил Кро. – Отдохнем, сколько получится, а завтра на свежую голову все обсудим. Хорошо?
* * *
Отдохнуть не удалось. Битали честно крутился в постели, натягивал одеяло до ушей и сбрасывал его обратно, засовывал то подушку под голову, то голову под подушку, взбивал ее и переворачивал – но сон никак не желал снисходить к его стараниям.
– Не получается? – поинтересовался с постели за очагом Надодух.
– Ты тоже не спишь? – приподнялся Кро.
– Поспишь тут, как же. Ты же крутишься все время, как погремушка на ветру.
– Какая еще погремушка?
– Смертные на огородах такие вешают. Кротов, говорят, отпугивают. Насчет кротов не знаю, а гномы садовые уходят. Кому понравится, когда над головой постоянно грохочет?
– Не нравится – пусть сломают.
– Ты не знаешь смертных, Битали. Они упрямы, как скарабеи. Если чего-то втемяшится, станут делать и делать до бесконечности. Сломаешь – починят. Выбросишь – другую сделают. Еще крепче смастерят и шумнее.
– Не знаю… Нам с родителями обычно тихие попадались в соседи, мирные.
– Ну ты же не гном, сосед! – рассмеялся недоморф.
– Не гном… – повернулся Битали и оперся на локоть. – Скажи, а что означает слово: «чатия»? Сегодня ты назвался так в подземелье, помнишь?
– Это титул нашего рода, – закинул руки за голову Надодух. – Очень знатный титул. Сенусерты унаследовали его еще со времен Второго Пророчества. Этот титул был в ходу до Расселения, в священных землях. Ну и после тоже оставался титулом высшей знати. Но столь высоких родов было всего тридцать шесть, и почти все сгинули. Кто во время Большой Войны, кто затерялся в странствиях, кто принял на себя титулы, более привычные в новых владениях. Возможно, из всех чатий я остался один-единственный. Может статься, есть где-то еще один или два. Но вряд ли. Я бы наверняка знал.
– Если ты чатия, то почему никому не говорил об этом?
– Как же не говорил? Все знают, что я из рода Сенусертов, знатнейшего и древнейшего среди магических семей. Директор знает, цепной Гроссер сразу узнал… Да все преподаватели! Ты вот знаешь.
– Вот именно! Только я – потому что сосед, и учителя – потому что сами догадались. А остальные? Еще хоть кто-нибудь на курсе?
– А зачем? Если ты оглашаешь свой титул, то должен ему соответствовать. Вон, на Дожара посмотри. Раз он граф, так он и одет, как манекен на витрине, и свита за ним бегает, и золотом он сорит. Я не могу объявить себя чатией и ходить при этом в поношенной куртке и штанах на два размера больше, чем у директора. Если я молчу про свою знатность, то это скромность. Если хвастаюсь, а выгляжу бродягой – то это уже глупость.
– Зачем тебе такие большие штаны?
– Полинял к зиме. Шерсть густая, не пригладить. Не стричься же мне каждый день!
– Извини, не подумал.
– Зато я в лесу хоть сейчас на любой ветке могу спать остаться. А ты через час простудишься.
– Чего же не спишь?
– Думаю… – Чатия Сенусерт зевнул.
– О чем?
– О том, зачем члену Совета Хартии, Совета Равных, великому магистру ордена Пяти Пророчеств вдруг понадобилось скрывать от всего света тайну существования Темного Лорда. Ведь откройся эта тайна – и его сотрут в порошок вместе со всеми друзьями, родственниками, со всем его орденом и школой впридачу. Да и учеников заодно на всякий случай в пыль превратят. Однажды Темный Лорд едва не уничтожил этот мир. Думаешь, маги захотят пройти подобное испытание еще раз? Тебя разорвут в клочья, сосед, стоит просочиться наружу хоть малейшему подозрению.
– Почему же ты тогда мне присягнул, Надодух?
– Я решил, что последнему из рода чатий Сенусертов достойнее погибнуть соратником величайшего из черных колдунов, нежели сгинуть безвестно последней жертвой древнего проклятия в каком-нибудь диком трансильванском захолустье.
– Так сразу и в захолустье! Насколько я слышал, родовой замок и обширный удел в твоем владении все же имеются.
– Угу, – грустно кивнул наследник знатного рода. – Замок и удел есть. Пока еще есть. Вот только надолго ли? Когда мы осваивали землю и строили замок, семья наша была богатой и многочисленной, каждый считал за счастье служить нам и породниться с нашим домом. О проклятии на извод знали многие, но честь стать одним из Сенусертов перевешивала страх. Однако уже в третьем поколении желающих вступить с нами в родство стало немного. Ведь дети рождались все более уродливыми. Каждый раз это был мальчик, и каждый раз после его появления мать становилась бесплодной. Знатные семьи больше не стремились отдавать своих дочерей в наш дом. Да и безродные… тоже. Искать невест становилось все труднее. Так мы с течением времени теряли связи и знакомства. Ведь самые прочные связи хоть в делах, хоть в политике скрепляются брачными узами. С каждым поколением другие члены семьи оказывались с чатией во все более дальнем родстве. Ведь у него никогда не бывало братьев и сестер. И ближайшими родственниками становились сперва двоюродные братья, троюродные, потом и вовсе внучатые племянники. Я же, кроме матери, и вовсе ни одного родича назвать не могу. Дальняя родня ничего не теряет, уходя в более сильные и богатые семьи, назад же никио не возвращается. Никто не рвется служить древнему, но проклятому роду. Внучатые племянники уже не считают себя членами семьи и готовы служить только за плату, как обычные наемники. Между тем, потеряв связи, знакомства, славу сильного дома, трудно сохранить богатство. Иногда мне кажется, первому из проклятых нужно было себя убить. Тогда его место занял бы кровный брат, и ничего бы не случилось. Мы остались бы самым сильным родом во Франции.