000
ОтложитьЧитал
Трудовая мобилизация. На строительстве замка
Серьёзным испытанием для авторитета второго сёгуна стала всеобщая трудовая повинность 1620 года, объявленная с целью восстановления замка Осака, разрушенного боями четыре года назад. Такие повинности тяжёлым грузом ложились на провинциальных даймё и вполне могли спровоцировать неповиновение, но всё обошлось, и через девять лет после начала работ замок был полностью восстановлен.
Борьба с христианством и внешние связи
Продолжая политику отца по искоренению христианства, Хидэтада сократил объём внешнеторговых контактов. Для захода иностранных судов были оставлены лишь два порта на острове Кюсю – Хирадо и Нагасаки. Это обострило конкуренцию и привело к новым столкновениям между европейскими соперниками, Испанией и Португалией с одной стороны и Голландией и Англией – с другой. В 1619 году голландцы и англичане создали совместную флотилию для защиты своих судов и торговых представительств в Хирадо, однако охранники не только защищали, но и нападали, причём на всех подряд – на европейские, китайские, японские торговые суда. Пиратство снова стало набирать силу. Наместники портовых городов сообщали в Эдо, что европейцы вывозят из Японии оружие, порох и рабов, а в экипажи нанимают японцев и приобщают их к контрабанде и морскому разбою. Опасаясь, что такая торговля может втянуть страну в международный конфликт, бакуфу в 1621 году издало указ о запрете всех перечисленных действий. Он сильно ограничил торговую деятельность и снизил её прибыльность. В 1623 году англичане закрыли своё представительство и ушли из Японии, а Голландия открыла новую факторию на Тайване и переориентировалась на торговлю китайским шёлком и серебром, продолжая в то же время бороться с португальскими конкурентами. В 1622 году дело дошло до вооружённого нападения на их базу в Макао.
Голландское торговое представительство в Хирадо
Казнь на костре
При Хидэтада гонения на христиан продолжали расширяться и распространились с миссионеров на рядовых японцев. В Нагасаки один из домовладельцев был казнён только за то, что сдал комнату европейскому проповеднику, а в 1619 году в Киото на кострах были сожжены пятьдесят два японских христианина. Сообщение о массовой казни бакуфу разослало по всей стране.
В 1620 году англо-голландская флотилия задержала возле Тайваня японское торговое судно, на котором в Японию под видом торговцев плыли два испанских проповедника. Доложив в бакуфу о задержании лазутчиков испанского короля, планирующего захват Японии, голландцы попросили наградить их торговыми преференциями и усилить гонения на португальцев и испанцев. Арестованные миссионеры под пытками во всём сознались и были казнены вместе с хозяином судна Хираяма Дзётин и двенадцатью членами экипажа. Этот случай, известный как «инцидент Хираяма Дзётин», породил новую волну преследований христиан, в результате которой ещё пятьдесят пять приверженцев европейской религии были казнены в Нагасаки и пятьдесят – в Эдо.
В 1623 году бакуфу запретило португальцам постоянное проживание в Японии, а японцам – выезд в Манилу, ближайший рассадник запрещённого христианства. В следующем году испанский губернатор Филиппин прибыл в Нагасаки и попросил аудиенции у сёгуна, но получил отказ и был выслан, после чего торговля с Испанией полностью прекратилась.
С голландцами тоже не всё обстояло благополучно. Открытие их представительства на Тайване привело к обострению конкуренции с японскими торговцами и вооружённым столкновениям. В 1628 году голландское представительство в Хирадо было закрыто и возобновило свою деятельность лишь через четыре года. Давление на европейских торговцев привело к увеличению в японских портах числа китайских судов, хотя Япония и Китай по-прежнему не имели официальных отношений.
Таким образом, к концу правления Хидэтада процесс свёртывания торговых связей с католическими европейскими странами завершился, а при его сыне Иэмицу Япония окончательно закрылась от внешнего мира.
* * *
Подготовка наследника в семье второго сёгуна началась ещё при Токугава Иэясу. В 1611 году семилетний старший сын, по традиции названный детским именем Такэтиё, был объявлен преемником; в декабре 1617 года он прошёл обряд совершеннолетия и получил взрослое имя Иэмицу. В июле 1623 года Хидэтада вместе с ним и его младшим братом Таданага прибыл в императорскую столицу в сопровождении огромного войска, и двадцать седьмого числа в замке Фусими состоялась торжественная церемония, на которой девятнадцатилетний Иэмицу был провозглашён третьим сёгуном Токугава. По примеру отца Хидэтада обезопасил династию законным наследником, но сохранил за собой всю полноту власти и, так же как Иэясу, принял титул отставного правителя огосё[6].
В отношениях с императорским домом второй сёгун также продолжил линию отца на сближение. В соответствии с договорённостью между Иэясу и императором Гомидзуноо дочь первого сёгуна Кадзуко в 1620 году стала одной из его жён и через четыре года родила девочку, впоследствии ставшую императрицей Мэйсё (1624–1696), первой за восемь веков женщиной на японском троне. В том же 1624 году Иэмицу уже в ранге действующего сёгуна женился на дочери бывшего императорского регента Такацукаса Нобуфуса. Породнившись с императором и одной из самых именитых аристократических семей столицы, Хидэтада заложил ещё одну долгосрочную традицию – все последующие сёгуны Токугава, кроме одиннадцатого Иэнари, брали в жёны девушек из императорского дома или семей аристократов первой категории (сэккан)[7].
Материальное обеспечение императорского дома и аристократии при Хидэтада оставалось на том же уровне, что при его отце. Первые десять лет отношения между Эдо и Киото складывались более или менее благополучно, главным образом по причине занятости правительства своими внутренними делами. За тем, как выполняются предписания Токугава Иэясу для императорского двора, никто особенно не следил, поэтому многое в Киото делалось по старинке. Первый серьёзный конфликт, известный как «инцидент с фиолетовыми мантиями» (сиэ дзикэн), произошёл в 1627 году. Его суть заключалась в том, что император Гомидзуноо последние двенадцать лет самостоятельно, без согласования с бакуфу, присваивал буддийским священникам высшие духовные звания и право носить мантии фиолетового цвета. Это было нарушением указа от 1615 года. Правительство потребовало от императора отменить все сделанные за эти годы назначения и изъять у духовенства пожалованные мантии. Гомидзуноо счёл себя оскорблённым и заявил, что в знак протеста намерен уйти в отставку; его письменно поддержали трое обладателей фиолетовых мантий. Через два года император выполнил своё обещание и оставил трон, а протестовавшие священнослужители были лишены своих званий и отправлены в ссылку. Она продолжалась три года и была отменена в связи с амнистией по случаю смерти Хидэтада в январе 1632 года. Вернувшимся в Киото священнослужителям были возвращены все прежние регалии, но полномочия императорского двора в вопросах назначения на высшие духовные должности остались за военным правительством.
Семейные отношения и личные качества
Второй сёгун Токугава вступил в брак в 1595 году в шестнадцатилетнем возрасте. Его женой стала приёмная дочь Тоётоми Хидэёси, родная племянница Ода Нобунага по имени Го[8] (1573–1626). Невеста была на шесть лет старше жениха, выходила замуж в третий раз и имела трёх детей от предыдущих браков. В качестве хозяйки замка Эдо она родила ещё пятерых дочерей и троих сыновей, один из которых умер в раннем детстве. Как и её старшая сестра Ёдо, Го обладала сильным характером и в семейных делах имела право решающего голоса. Конкуренции со стороны других женщин она не терпела, поэтому при её жизни внебрачные связи Хидэтада не имели официального признания. Из сыновей Хидэтада, рождённых вне брака, до взрослого возраста дожил лишь один – Хосина Масаюки (1611–1672). Узнав о беременности его матери, Го потребовала её прервать, но женщина отказалась, бежала из замка и родила сына в одном из храмов. Следующие пятнадцать лет ни жена сёгуна, ни он сам не признавали мальчика и не встречались с ним. Ситуация изменилась только в 1626 году после смерти Го – внебрачный ребёнок получил официальный статус сына Хидэтада, а его мать Сидзу была объявлена гражданской женой (наложницей) сёгуна. Этот эпизод наглядно показывает характер отношений между супругами: во внешнем мире Хидэтада держался солидно и серьёзно, как требовало его положение, но в семейных делах следовал воле жены. Хорошие отношения он поддерживал и с другими родственниками; став сёгуном, продолжал регулярно навещать больного старшего брата Хидэясу вплоть до его смерти в 1607 году. С тремя младшими братьями он тоже хорошо ладил.
Жена Хидэтада в 1604 году родила ему первого сына Такэтиё, а два года спустя – второго Кунимацу. В семилетнем возрасте старший брат был объявлен преемником отца, однако мать его недолюбливала – Такэтиё рос замкнутым, необщительным, часто болел и производил впечатление тугодума, в то время как младший Кунимацу радовал родителей быстрым умом, добрым и открытым нравом. Отчасти под влиянием жены, отчасти из-за действительно очевидной разницы в характерах сыновей Хидэтада тоже начал подумывать о том, чтобы сделать преемником младшего Кунимацу. Узнав о его колебаниях, Иэясу поставил в них точку, заявив, что традиции нарушать нельзя, поэтому преемником будет старший сын. Супругам пришлось подчиниться.
Го, жена Хидэтада
Второй сёгун продолжал руководить бакуфу и после того, как передал свой пост старшему сыну. От отца он унаследовал крепкое здоровье и крупное телосложение, имел рост сто пятьдесят девять сантиметров, самый высокий среди всех сёгунов Токугава. В течение всей жизни он редко болел, но весной 1631 года начал жаловаться на боли в желудке. После назначенного лечения они прошли, но в июле появились снова, и правительство впервые сообщило о болезни огосё. Все находившиеся на службе в столице даймё посетили замок с пожеланиями скорейшего выздоровления, а в главных храмах страны прошли молебны во здравие правителя. Осенью состояние Хидэтада продолжало медленно ухудшаться – он потерял аппетит, похудел и очень ослаб. Лекарства уже не приносили облегчения, и новогодний ритуал 1632 года прошёл без него. В середине января Хидэтада перестал принимать лекарства и двадцать четвёртого числа скончался на пятьдесят третьем году жизни. Как и в случае с его отцом, наиболее вероятной причиной смерти считается рак желудка. Через три дня второй сёгун Токугава был похоронен в храме Дзодзё, а через сорок девять дней в нём прошла поминальная служба в присутствии сёгуна Иэмицу и трёх младших братьев Хидэтада.
Хидэтада
О личных качествах второго сёгуна сохранилось мало сведений. В центре внимания он оказался в двадцать шесть лет, когда сменил отца на посту главы сёгуната, а до этого времени оставался всего лишь одним из его сыновей, не дававшим поводов для упоминания в хрониках. Восстанавливая черты характера Хидэтада по скупым записям, историки отмечают его уравновешенность, сдержанность в проявлении чувств, уважительность по отношению к старшим, в особенности к отцу, дисциплинированность, исполнительность, неконфликтность, развитое чувство долга. Даже среди членов правительства Хидэтада выделялся почтительным отношением к традициям, уважением формальных процедур и строгим соблюдением правил.
Специфика его положения заключалась в том, что впервые сёгуну без военного опыта и боевых заслуг пришлось иметь дело с элитой воинского сословия, которая ещё не забыла боевые времена и традиции. Даже в семейной хронике Токугава лидерские качества второго сёгуна оцениваются не очень высоко. В записях храма Тайтоку есть упоминание о том, что во время болезни Хидэтада часто беседовал с буддийским священником Тэнкай и признавался ему, что осознаёт свою ординарность и отсутствие великих свершений (Тайтокуиндэн годзикки).
Третий сёгун Иэмицу
(1604–1651, годы правления 1623–1651)
Путь к власти
Старший сын второго сёгуна Хидэтада и его жены Го родился 17 июля 1604 года, через девять лет после заключения брака. Для родителей он был пятым по счёту ребёнком – до этого у них рождались только дочери. Мальчика нарекли детским именем Такэтиё, таким же, какое было у его деда Иэясу. Двумя годами позже у него появился младший брат Кунимацу.
Старший сын рос молчаливым и замкнутым, сторонился людей, плохо говорил и немного заикался. Он часто болел, его мысли и чувства оставались загадкой для окружающих. Тем не менее в семь лет он по праву старшинства был объявлен преемником отца. По мере взросления сыновей разница между ними становилась всё ощутимее: Кунимацу – полная противоположность старшему брату – рос здоровым, общительным и смышлёным ребёнком. Мать очень любила младшего сына и считала, что именно он должен стать преемником, постоянно говорила об этом мужу. Во всём соглашавшийся с женой Хидэтада предпочитал вслух эту тему не обсуждать, но тоже явно благоволил Кунимацу. Разное отношение родителей к сыновьям было очевидным для всех в замке Эдо.
По мере приближения совершеннолетия Такэтиё вокруг братьев сложилась атмосфера тревожной неопределённости, о которой стало известно и за пределами замка. Сыновья сёгуна получали от провинциальных даймё равноценные подарки и одинаковые знаки внимания, а симпатия родителей к Кунимацу способствовала изменению отношения к нему со стороны воспитателей и прислуги.
В 1611 году у Хидэтада родился единственный внебрачный сын (будущий Хосина Масаюки) от наложницы по имени Сидзу. Сильная по характеру и очень ревнивая жена сёгуна, единолично распоряжавшаяся на женской половине замка, узнала о беременности и добилась изгнания женщины. Вскоре после рождения мальчик был отдан на воспитание в семью Хосина и всю жизнь носил эту фамилию. В течение пятнадцати лет рождение внебрачного сына Хидэтада держалось в тайне, равно как и его родство со вторым сёгуном. Го до самой смерти не признавала его существования и отказывалась его видеть, так же вынужден был поступать и Хидэтада. Признание Хосина Масаюки и его приём в семью стали возможны лишь после смерти Го в 1626 году.
Старшего сына Такэтиё с рождения воспитывала кормилица по имени Фуку (1579–1643), дочь известного военачальника Сайто Тосимицу (1534–1582), ближайшего соратника Акэти Мицухидэ (1528–1582). Убив Ода Нобунага и его старшего сына, они оба через одиннадцать дней погибли в сражении с Хидэёси. Женщина, выкормившая и воспитавшая Такэтиё, стала для него самым близким человеком. Вокруг будущей судьбы братьев завязалось соперничество двух женщин – жена Го во всём поддерживала младшего Кунимацу, а кормилица Фуку всеми силами отстаивала интересы Такэтиё. Отношения воспитанника и кормилицы были настолько тёплыми, что породили в городе слухи о том, что она и есть его биологическая мать.
В 1615 году перед обрядом совершеннолетия Такэтиё Фуку взяла отпуск, чтобы совершить паломничество в храм Исэ, и по дороге заехала в Сумпу, где рассказала Токугава Иэясу о ситуации в семье Хидэтада и возможной смене наследника. В октябре того же года он после охоты заехал в Эдо и во время торжественной встречи сел на главное место, посадив рядом с собой старшего внука. А когда Кунимацу хотел расположиться рядом с братом, резко его осадил, заявив, что он младший и потому сидеть здесь не должен (Токугава дзикки). Хидэтада воспринял слова отца как приказ и в дальнейшем неукоснительно ему следовал. В «Молитвослове храма Тосё о Великом Иэясу» (Тосё дайгонгэн норито) кормилица старшего сына впоследствии писала: «Матушка Го и отец Хидэтада не любили Такэтиё и плохо к нему относились. Узнав от меня об этом, огосё Иэясу выказал намерение забрать Такэтиё к себе в Сумпу и воспитывать как родного сына, а затем назначить его сёгуном» (Токугава Иэмицу, 2000). В тот же приезд Иэясу назначил старшему внуку личных опекунов, потомственных вассалов Сакаи Тадаё, Дои Тосикацу и Аояма Тадатоси с заданием подготовить мальчика к правлению.
В подростковом возрасте в поведении будущего третьего сёгуна появились некоторые особенности. Юноша сильно увлёкся сценическими танцами, стал странно одеваться и причёсываться, часто сидел перед зеркалами, рассматривая себя спереди и сзади, наносил на лицо косметику и т. д. Наставники как могли с этим боролись, особенно строго воспитывал юношу Аояма Тадатоси. Он не раз уговаривал Такэтиё взять себя в руки, отказаться от нездоровых привычек и вести себя, как подобает будущему сёгуну. Однажды, снова застав его перед зеркалами, поставленными друг против друга, Аояма не выдержал и в сердцах выбросил их во внутренний двор. Его воспитание не прошло бесследно: став сёгуном в девятнадцать лет, Иэмицу одним из первых распоряжений выгнал наставника из замка и сократил ему доход с сорока пяти до двадцати тысяч коку риса. Ещё через два года Аояма был лишён статуса главы дома и отправлен под домашний арест в провинцию Симоса. После смерти Хидэтада он просил Иэмицу о помиловании, но получил отказ. Последние двадцать лет жизни наставник третьего сёгуна провёл в опале и умер под домашним арестом в 1643 году. Однако его сына Иэмицу помиловал и возвратил ему доход в двадцать семь тысяч коку риса. А в конце жизни и вовсе пересмотрел своё отношение к наставнику, присвоив его старшему сыну Мунэтоси ранг даймё. Это произошло в январе 1648 года. В семейной хронике Аояма есть запись о том, что Иэмицу признался Мунэтоси в своей ошибке. «Тадатоси был прав, когда меня воспитывал, но я был молод и заблуждался. Теперь жалею, что несправедливо наказал человека» (Хаяси, 1974).
Обряд совершеннолетия Такэтиё должен был состояться весной 1616 года, когда ему исполнилось двенадцать лет, но из-за смерти Иэясу церемонию отложили и провели её с большим опозданием, в сентябре 1620 года. Шестнадцатилетнему наследнику дали взрослое имя Иэмицу и присвоили соответствовавший его статусу придворный ранг. Вместе с братом прошёл посвящение и четырнадцатилетний Кунимацу, получивший взрослое имя Таданага. Через три года Хидэтада вместе со старшим сыном и свитой в сто тысяч человек отправился в Киото и объявил, что выходит в отставку и уступает свой пост Иэмицу. Его пожелания были закреплены соответствующими императорскими указами и немедленно вступили в силу. По примеру отца Хидэтада взял себе титул огосё и поселился в Западной усадьбе замка Эдо, однако, так же как он, сохранил за собой все рычаги власти. Младшего сына он тоже не обидел, передав ему две провинции и замок Сумпу, где семь лет назад жил его великий дед Иэясу.
Таким образом, путь Иэмицу к власти был прямым и довольно гладким. За исключением небольшого периода неопределённости в детстве, его будущее с самого начала выглядело ясным и предсказуемым, в отличие от судеб его отца и деда.
Обряд совершеннолетия и первое бритьё головы
В июне 1626 года Хидэтада ещё раз посетил столицу, на этот раз взяв с собой обоих сыновей. Как и в прошлый раз, в сопровождении огромного войска. Официальной целью визита была объявлена встреча с дочерью Кадзуко, ставшей женой императора Гомидзуноо. На торжественной церемонии во дворце отец и сыновья получили очередные повышения в придворных рангах и пожертвовали императорскому дому двести тысяч рё золотом.
Через пять дней после церемонии из Эдо прибыл гонец с сообщением о том, что тяжело заболела Го. Муж и сыновья отреагировали по-разному: Хидэтада, не успевший закончить все дела, решил остаться в Киото ещё на несколько дней, Иэмицу отправил в Эдо гонца, чтобы уточнить состояние матери, а младший брат Таданага сразу выехал к ней. Он очень спешил и даже бросил в пути пешую свиту. В Эдо он примчался верхом в сопровождении двух адъютантов, но всё равно не успел: мать умерла за несколько часов до его приезда. Узнав об этом, Иэмицу остался с отцом в Киото до конца. Они вернулись лишь через месяц и не присутствовали на похоронах хозяйки женской половины замка.
Пока был жив отец, Иэмицу не вмешивался в дела бакуфу, но его симпатии и антипатии в ближнем круге были для всех очевидны и уже тогда обещали непростые времена. Помимо опалы наставника Аояма ярким примером может служить взлёт Фуку (1579–1643), кормилицы третьего сёгуна. В 1629 году она сумела добиться невозможного для женщины её происхождения – личной аудиенции императора во дворце – и получила аристократический титул цубонэ, который присваивался лишь кормилицам наследных принцев. Бакуфу пришлось приложить для этого много усилий и организовать удочерение пятидесятилетней любимицы Иэмицу аристократическим домом Сандзё. Через три года Фуку, которую к тому времени все стали почтительно называть Касуга но цубонэ, повторно посетила императорский дворец и получила второй аристократический ранг, став одной из самых титулованных женщин своего времени.