Глава 1. … дней до Рождества
В далекой Швейцарии, прямо посреди швейцарских Альп, утопает в снегах отель «Снежный ком». Об этом отеле не пишут в рекламных буклетах турагентств, предлагающих отдых на лучших горнолыжных курортах страны, и на открытках «Привет из Швейцарии!» его изображение не печатают, из чего понятно, что «Снежный ком», увы, не является жемчужиной и гордостью кантона Вале. Жемчужиной и гордостью кантона Вале является отель «Цурбригген» – но о нем лучше всего почитать в рекламных буклетах турагентств, предлагающих отдых на лучших горнолыжных курортах страны.
Здание отеля, низкорослое и коренастое, как швейцарский сыровар, не сразу разглядишь на горном склоне. Зато когда разглядишь, тут же непременно захочешь войти внутрь, усесться, кряхтя, в кресло у камина, вытянуть уставшие ноги и заказать рюмку вишневой наливки.
Основали «Снежный ком» братья Гектор и Анри Шу-Наве, которым по наследству от тетушки Элизы Пюйоль – вдовы директора магазина электротоваров «Ле Ампер» месье Пюйоля из Лозанны – досталось здание, ранее служившее радиостанцией и перевалочным пунктом горноспасателей. Однако покорители Альп всё чаще выбирали для своих подвигов соседние склоны, и модные горнолыжные трассы постепенно переместились в иные области кантона Вале. Нужда в радиостанции, равно как и в горноспасателях, отпала, и братья Гектор и Анри решили открыть отель – тихое местечко для тех, кому вовсе не обязательно становиться на лыжи или карабкаться на вершину горы ради того, чтобы ощутить прелесть альпийского воздуха. Братья работали не покладая рук, проявляя истинно швейцарскую предприимчивость вкупе с истинно швейцарским вкусом, однако когда дело было почти сделано, и бывшая радиостанция превратилась в пусть несколько кургузый, но в целом довольно милый и, главное, годный к употреблению отель, разразилась драма.
Гектор и Анри не сошлись во мнениях по поводу того, как назвать новорожденного. Гектор, в котором всегда чувствовалось сильное отцовское начало, предложил подарить детищу фамилию его основателей, на что Анри справедливо возразил, что отель с названием «Брюква»[1], возможно, уместен где-нибудь в полях кантона Обвальден, но никак не в Альпах. Гектор, который никогда не ассоциировал свою звучную и почти аристократическую фамилию Шу-Наве с прозаическим овощем, поначалу оскорбился, однако затем выдвинул следующее предложение – назвать отель «Жемчужиной Альп». Но и этот вариант не был принят братом Анри благосклонно. Только пошлые нувориши, говорил он, называют свой отель «Жемчужиной Альп»! К тому же, продолжал он, какие в Альпах могут быть жемчужины, когда здесь даже моря нет? И можно ли, восклицал он, называть «Жемчужиной» отель, перестроенный из бывшей радиостанции? Теряя терпение и багровея лицом, Гектор Шу-Наве отвечал брату в том смысле, что жемчужина в названии должна указывать не на дары моря, а на белоснежные альпийские склоны, окружающие отель. В ответ на это Анри посоветовал брату не упражняться в подборе поэтических метафор, потому что в этих упражнениях он так же успешен, как вокзальный носильщик – в попытках сплясать pas de deux. Когда хочешь, сказал он, чтобы название отеля намекало на снег, то в нем просто должно быть слово «снег»! Отлично, сказал Гектор, сбиваясь на фальцет, тогда назовем отель «Снежный рай»!
Но «Снежный рай» набрал у Анри не больше баллов, чем «Жемчужина Альп», и тогда Гектор объявил, что терпение его иссякло, и если его премудрый брат желает – пусть сам придумывает название, а он, Гектор, умывает руки и уезжает за границу, куда, как он надеется, их поверенный месье Шницлер будет исправно переводить его, Гектора, долю от семейного бизнеса. Отлично, сказал Анри и вышел глотнуть свежего альпийского воздуха.
Глядя на отель, Анри подумал, что снаружи здание более всего похоже на небольшой сугроб, оставшийся на склоне горы после схода лавины; тем временем в одном из окон первого этажа был виден мечущийся во гневе Гектор. «Снежный ком!» – осенило Анри. Пятью минутами позже это название было заверено с соблюдением всех необходимых формальностей в бумагах поверенного месье Шницлера, а разругавшиеся вконец братья отправились прочь из Швейцарии…
…и спустя месяц выяснилось, что оба, не сговариваясь, обосновались в норвежском городе Йёвик на соседних улицах Сторгата и Баккегата. Решив, что это знак судьбы, братья помирились и решили открыть на пересечении улиц кондитерскую. Для этого они купили и перестроили здание бывшего склада для хранения рыбных консервов, и когда дело было почти сделано, драма, которую можно было бы ожидать, не разразилась – Гектор и Анри с первой попытки дали новому детищу название «Швейцарская шоколадница».
С тех пор прошло семнадцать лет, и все эти годы «Снежным комом» управляет месье Фернан, убежденный холостяк сорока пяти лет, который больше всего на свете любит швейцарский сыр (из чувства патриотизма) и своего кота Бомарше (на том основании, что это самый лучший кот в мире).
Глава 2. … дней до Рождества
– Рододендрон!
– Дорис Лойтхард!
Это их секретный пароль.
Мадам Симоно, вдова шестидесяти четырех лет – старейшая постоялица отеля «Снежный ком», никогда не покидающая стен своей комнаты № 18, открывает дверь и впускает коридорного Гийома.
Больше всего на свете мадам Симоно боится телефонного звонка и стука в дверь. Она никому не доверяет, кроме Гийома, которого впускает в комнату лишь после того, как услышит отзыв на секретный пароль. Мадам Симоно поселилась в «Снежном коме» пятнадцать лет назад, и с тех пор каждый год в канун Рождества она дарит коридорному конверт с листочком бумаги, на котором написаны новые пароль и отзыв на следующий год. После прочтения листок полагается сжечь, о чем говорит приписка на обратной стороне конверта, однако Гийом никогда не делает этого, и весь персонал отеля отлично знает пароль и отзыв, открывающие доступ в келью мадам Симоно. Тем не менее, никто, кроме коридорного, не пользуется этим тайным знанием – из человеколюбия и истинно швейцарской терпимости к чужим странностям.
Чем коридорный Гийом заслужил особое доверие мадам Симоно – никому не известно, но именно он имеет эксклюзивное право приносить почтенной вдове завтрак, обед и ужин, а также утренние и вечерние газеты. Газеты мадам Симоно никогда не читает, так как на третьем месте в ее личном хит-параде страхов (после телефонного звонка и стука в дверь) располагается боязнь плохих новостей. Сидя в кресле-качалке возле телевизора (который никогда не включается и служит подставкой для радиоприемника, который тоже никогда не включается и в свою очередь служит подставкой для вазочки севрского фарфора), мадам Симоно вырезает из газет гирлянды причудливых форм и дарит их Гийому. Гийом передаривает гирлянды своим племянникам Жилю (восьми лет) и Андре (девяти с половиной лет), которые живут неподалеку от «Снежного кома» в городке Шампери. К Рождеству гирлянд накапливается такое количество, что хватает на украшение всего дома (внутри и снаружи), а также трех елей, растущих во дворе.
Глава 3. … дней до Рождества
– А тминные крендельки еще остались? Дайте мне две дюжины! – говорит мадмуазель Дюбуа и старательно приглаживает пелерину из искусственной норки. О том, что норка искусственная, знает каждый на Рю де Вилаж в Шампери, однако всякий раз, когда мадмуазель Дюбуа сообщает о том, что норка натуральная, ее собеседники делают вид, что верят в это – из человеколюбия и истинно швейцарской терпимости к чужим странностям.
– Вот ваши крендельки, мадам Дюбуа! – говорит хозяин булочной месье Бриш и подает владелице псевдонорки бумажный пакет.
– Мадмуазель! – вскрикивает псевдонорка и гневно комкает края пакета. – Мадмуазель!!! Месье Бриш, мне надоел ваш мужской шовинизм! Я хочу довести до вашего сведения, что ваши жалкие потуги оскорбить меня…
– О, что вы, что вы! – притворно пугается хозяин булочной. – И в мыслях не было!
Однако последнее утверждение – чистой воды неправда: нет для месье Бриша занятия милее, чем доводить мадмуазель Дюбуа.
Мадмуазель Дюбуа, строгая дама сорока двух лет, служит администратором в отеле «Снежный ком» и знаменита на весь Шампери тем, что, будучи радикальной феминисткой, постоянно третирует всех лиц противоположного пола, какие попадаются под руку, обвиняет их в мужском шовинизме и по всякому поводу грозится подать иск в Международный суд по правам человека. Месье Бриш не упускает случая, чтобы подчеркнуть несоответствие между возрастом мадмуазель Дюбуа и ее всё еще незамужним положением, а поскольку мадмуазель Дюбуа обожает тминные крендельки (хотя их потребление никоим образом не смягчает ее крутой нрав), то случай этот подворачивается месье Бришу довольно часто.
– А вы слыхали про вчерашнее выступление месье Ружа, мада… мадмуазель Дюбуа? – меняет тему разговора месье Бриш.
– У меня нет времени на то, чтобы собирать сплетни, – отвечает мадмуазель Дюбуа. – Так что там опять отмочил месье Руж?
Месье Бриш закатывает глаза, делает глубокий вдох, отчего его обширный живот упирается в прилавок, левую руку запускает в остатки былой шевелюры, а правой упирается в бок, вследствие чего становится похож на тминный крендель из пакета мадмуазель Дюбуа. Постояв так с полминуты, месье Бриш начинает повествование:
– Вчера вечером, около восьми месье Руж явился в почтовое отделение, что на улице Монтейи, причем из одежды на нем были только шерстяные носки и форменная куртка дорожного рабочего, которую месье Руж распахивал перед дамами, издавая при этом нечленораздельное урчание…
В этом месте месье Бриш делает паузу, чтобы до мадмуазель Дюбуа в полной мере дошел смысл рассказанного. До мадмуазель Дюбуа смысл доходит в полной мере, судя по ее стремительно багровеющему лицу. Хозяин булочной продолжает историю:
– Распугав всех дам – одна из них, убегая, даже обронила только что полученную бандероль, – месье Руж вскочил на конторку, за которой заполняют телеграммы, сбросил на пол все чернильницы и, размахивая над головой снятой курткой, успел исполнить два куплета «Песни о Березине». На словах «Mutig, mutig, liebe Brüder» в дверях появилась вызванная работниками почты мадам Руж, при виде которой месье Руж моментально утихомирился, дал запеленать себя в одеяло и отбыл с супругой домой!
– Какой скандал! – кисло морщится мадмуазель Дюбуа и, поглаживая пелерину из искусственной норки, собирается уходить, однако месье Бриш останавливает ее:
– Но это еще не всё! Оказалось, что когда месье Руж выходил из дому, на нем и вовсе были только одни носки! А куртку дорожного рабочего он украл уже по дороге на почту!
– Мужчины! Они делают жизнь женщины невыносимой! – с этими словами мадмуазель Дюбуа направляется к выходу.
– Хорошего дня, мадам! – сладким голосом ей вдогонку кричит месье Бриш.
– Мадмуазель!!! – взвизгивает мадмуазель Дюбуа, но дверь закрывается, прощально звякает колокольчик, и последнее слово остается, как обычно, за месье Бришем.
