Он тихо вышел из двора, – ворот не было, а на их месте была зияющая дыра, – и внимательно осмотрел домик и все приметы, чтобы днём не ошибиться. Идя по улице обратно, он старался заметить цвета и формы домов и заборов. На перекрёстке не было никакой надписи. Значит, это уже не был город. Он собирал все отличительные черты, чтобы получше заметить дорогу, и, наконец, выбрался на освещённую улицу.
На другой день он пошёл в университет пораньше, но Колтухина не было ещё. Он не явился и до двенадцати часов. Смуров начал беспокоиться. Может быть, вчера ему не следовало уходить. Что если именно вчера Колтухину нужна была его помощь?
Но в половине первого Колтухин явился. Вид у него был совсем плохой. Особенно глаза были какие-то нервозные и на бледных висках сильно выдавались синие жилки, в которых, заметно для глаз, медленно, но энергично бился пульс. Во взгляде было что-то лихорадочное.
Смуров поздоровался с ним.
– Ты опять плохо спал? – спросил он.
– Да, – сурово ответил Колтухин.
– У тебя бессонница?
– Да, бессонница! – сказал тот и стал смотреть вниз, должно быть, чтоб не встретиться с ним взглядом.
Смуров отошёл от него, а потом, перед самым приходом профессора, вышел из аудитории. У него уже созрел план.
Он вышел на улицу и, освидетельствовав свой кошелёк, нашёл в нём рубля два денег. Он подозвал извозчика и нанял его к Красным воротам, До самого пункта он не мог нанять, так как не знал названия места. Но от Красных ворот он рассчитывал найти по вчерашним приметам.
Так он и сделал. Но ему пришлось долго блуждать, пока, наконец, он не попал куда следует. Вот и покосившийся на бок домик, и обширный двор без ворот, но посредине его нет бочки. Какая-то обтрёпанная баба возится с бельём в лохани с водой. Он подошёл к ней и поздоровался. Баба посмотрела на него с удивлением.
– Бог в помощь! – сказал Смуров.
– Спасибо, барин! – ответила баба.
– Ведь тут, в этом дворе, живёт водовоз, не так ли?
– Водовоз, а что? Может, работу дать хотите? Так он скоро домой будет. Ежели хотите, он может доставлять вам воду…
– Нет, пока не надо, – сказал Смуров. – А вы его жена?
– Жена; а то как же? Не жена, что ли? Как же не жена?
– Ну, да, я и говорю, что вы его жена. А скажите, у вас ведь есть жилец?
– Жилец?
Она с новым удивлением и даже некоторым недоверием подняла голову. Может быть ей показалось странным, что он всё знает.
– Ну, да жилец, студент! – прибавил Смуров.
– Гм!.. Может, он и студент, я почём знаю?
– Да я-то знаю, что он студент.
– А мы, барин, не можем этого знать, – промолвила баба почему-то особенно убедительным тоном.
Кажется, она со словом "студент" соединяла понятие о чём-то дурном и недозволенном, и потому защищалась.
– Мы этого не можем знать! Мы люди бедные! Сами своим тяжёлым трудом перебиваемся.
– Я вижу, что вы бедные люди. Но он вам, должно быть, очень мало платит.
– Платит? Обещал по полтиннику в месяц, да что-то этого не видим. Да и где ему взять? По три дня сидит без хлеба. Иной раз сжалишься и дашь ему от себя…
"О, Господи! – с содроганием подумал Смуров. – Что же это такое?"
А баба продолжала:
– Так, впустили его… отчего не впустить, когда человек просит… Чулан-то у нас незанятый стоит, ну, вот ему и отдали чулан, а только платы мы от него никакой ещё не видали.
– А где же этот чулан?
– А вам разве надо?
– Да, я его приятель и хочу посмотреть.
– Да мне что ж, смотрите, коли охота, только что ж там смотреть? Там и смотреть-то нечего… Кровать ему мой муж сколотил, да чемоданишко его старый, да книжек два десятка, – вот и всё его добро. Господин он бедный; такая у него бедность, какой и не встретишь… Уж на что мы беднота, а он жалчее нас… Посмотрите, коли охота.
Она оставила бельё в лохани, вытерла руки фартуком и повела Смурова в дом.
Прямо из сеней был ход в кладовку, но там было темно; пришлось зажечь спичку, чтобы разглядеть внутренность.
Да, в ней всё было так, как описала жена водовоза. Сколоченная из досок кровать, чемодан Колтухина и книги. Смуров посмотрел, покачал головой и вышел. Он простился с бабой, пообещав зайти позже, когда придёт её жилец, и, выйдя на улицу, поспешил сесть на первые попавшиеся дрожки.