Пленники Сабуровой дачи

Осень 1943 года. Истерзанный, расстреляный, разбомбленный неоднократно, прекрасный в своем разгромленном величии, Харьков, наконец очищен от фашистской нечисти. Прошло не так много времени с тех пор, как Галочка танцевала Фуэте на Бурсацком спуске. Всего три года назад война с немецким фашизмом была лишь предметом газетных и журнальных статей и прямых намеков бодрых советских кинофильмов, воспевающих техническую и человеческую мощь Красной Армии.Галочка уже не танцует, но является работником газеты – короток век балерины, а кордебалет требует свеженьких лиц и молодых ножек. Владимир Морской, ее супруг, уже маститый журналист. Реэвакуация в Харьков для поднятия на должный уровень газетной печати, как нельзя лучше отвечала их желаниям.С замирающим сердцем они вышли из вагона на Харьковском вокзале. Они дома! Хоть дома собственно и нет, но это всё поправимо. И вот так, « с корабля на бал», многочисленная и разветвлённая семья Морских попадает в водоворот поистине убийственных событий.Центром происходящего стала знаменитая Сабурова дача. Книга понравилась и не только текстом. Много фотографий Харькова 1941-1943 г. г., историческая составляющая книги написана максимально корректно, отображая фактическую реальность жизни города и горожан в то военное лихолетье.Финал дает надежду на продолжении ретро-сериала, большая часть которого – подлинные семейные события автора Ирины Потаниной.

Что нужно для удачного романа? Сочный, вкусный сюжет, яркие, надолго врезающиеся в память, совершенно разные, колоритные, душевные персонажи, каждый из которых таит в себе собственный комок противоречий, драмы и стремления, грамотное описание времени действия и атмосфера места повествования – все это причудливым образом переплелось в четвертом романе цикла Ирины Потаниной, посвященному театральному критику Владимиру Морскому и незабвенному, непередаваемому в своей сложности, многоранности и душевности Городу, родному как для писательницы, так и для меня Харькову. «Преферанс на Москалевке», предшествующая часть долгой истории, оставила нас погруженными в жизнь первой столицы в 1940-м году: «черный воронок», репрессии, аресты, наушничество и витающий в воздухе горький запах неотвратимой, стремительно надвигающейся беды; действие же «Пленников Сабуровой дачи» происходит после второго освобождения Харькова. Ужасающая, бередящая умы и щемящая сердце разруха, страшные истории времен немецкой оккупации, обросшие новыми деталями и перешедшие в разряд городского фольклора, и – первый шаг к возвращению жизни города в мирное русло. В искалеченную, избитую жизнью первую столицу возвращаются настоящие специалисты своего дела, среди которых оказывается и Владимир Морской – театральный критик, несостоявшийся врач, знаток городских легенд, сохранивший сквозь перипетии советской власти замашки денди, получивший место в одной из газет, а также его четвертая супруга, бывшая балерина, Галина Воскресенская, ставшая незаменимой помощницей и верным секретарем журналиста. После ранений и контузий приезжает в разрушенный город и Николай Горленко, желающий восстановиться на службе в милиции, да только каждый из них понимает, что мир – уже не тот, и сами они, ощутив ужасы войны и бедствия жизни в эвакуации – уже не те. За плечами у каждого харьковчанина – свои драмы: затерявшиеся родственники, невиновные, кощунственные жертвы смены власти, голод и холод, смешавшиеся с необходимостью содержать семью, сломанные судьбы, поспешные встречи, недомолвки и разговоры – не о том… Впрочем, в жизни Морского и воссоединившейся четы Горленко возникает еще одна, более конкретная, близкая беда – покушение на Ларочку. Признаться, в моей памяти героиня так и осталась маленькой девочкой, каковой ее описывает Потанина в «Фуэте на Бурсацком спуске», а потому степень моего удивления, когда дочь Морского и Двойры (сменившей в буре военных перипетий неблагозвучное имя) предстает взрослой девушкой, окончившей школу, планирующей поступать на филфак и страдающей от отсутствия кавалеров, а затем и вовсе собирающейся связать себя узами Гименея с милым Митей Саниным, можно лишь попробовать вообразить (и только потом, апеллируя к разуму, приходит осознание, что на страницах цикла описаны эпизоды из целых 13 лет героев, сложных, противоречивых лет, принесших много боли и разочарования, побед и открытий…). Девушка с лихвой познала ужасы войны, побывала на фронте в качестве санитарки, не дав брату погибнуть, а сейчас трудится в неврологической больнице, более известной как Сабурова дача. Напугавшая неизвестных злодеев тайна вынуждает их выстрелить в молодого медика, когда та с братом отправилась брать воду на Журавлевку(еще одна красочно описанная реалия военной жизни – отсутствие водоснабжения), а позже – и пробовать стрелять в Светлану. Компания старых друзей принимается за расследование… Пожалуй, кроме сочно выписанных персонажей, удачных сюжетов и вкусного языка, неотъемлемым достоинством романов Ирины Потаниной стала грамотная, очень умелая подача эпохи и неимоверная, греющая душу любовь к своему городу : эпизоды с водой, красноармейцы, привлеченные для общественных работ, воскресники для восстановления Харькова, обезьяны Гектор, Роза и Дейзи, затаившиеся в стенах Госпрома, обстоятельства, что побуждали на сотрудничество с немцами тех, кто не сумел вырваться в эвакуацию, доски, ставшие на вес золота, история Сабуровой дачи, фантастические, благородные истории спасения библиотечных фондов и сломанные Судьбы людей, не способных смириться с новой, слишком жестокой действительностью… Эта книга – о моральном выборе, о чести и достоинстве, тихом благородстве и большом зле, зреющем в душах, книга о безумии и невозможности воспринимать действительность в своей убогости, книга о тех, кто преодолел себя и нашёл разные выходы из этого положения. И, мне хочется верить, не последняя книга писательницы о ее легендарном прадеде…P. S. Пожалуй, у романов Ирины Потаниной, относящихся к серии ретророманов, есть один, и весьма существенный недостаток – то, как они изданы в «Фолио» : некачественная, дешёвая бумага, нередко расплывающиеся от прикосновения к страницам чернила, опечатки, то и дело встречающиеся в произведениях, а местами – и вовсе не до конца пропечатанные страницы… Все это невольно искажает впечатления от книг, мешает их полноценному восприятию…