Глава одна
– Ты же не хочешь в тюрьму за убийство, – следователь погладил девушку по обнаженному плечу. – Камеры выключены. Ты отсосешь, и выйдешь на свободу, будто ничего не было. Брось, мы оба знаем, что это единственный выход.
Кэнди сидела неподвижно. Она лишь вспоминала грязное мертвое тело среди высоких камышей, что беззаботно купались в солнечных лучах. Кэнди бы и не поверила, что это был труп, если бы не одна деталь – ее красная куртка, которая была на мужчине.
20 октября стало официально самым ужасным днем в жизни девочки. День, когда на нее завели дело об одном из самых странных убийств в этом небольшом городке. И дело даже не в том, что не было отпечатков и орудия убийства. А в том, что криминалисты из судебной медицины установили время смерти в 15:15 – средь бела дня. И при этом – никто ничего не видел.
– Не валяй дурака, – мужчина дернул ширинку вниз и вытащил член прямо перед лицом Кэнди. – Что лучше: мой член или десять лет в тюрьме? Никто не узнает, Кэнди, – следователь натянул кожу, оголив головку пениса. – Даю слово. Ты будешь свободна, – мужчина нежно обнял затылок девушки, потянув к своему животу. – Вернешься к своим танцам… Будешь гулять со своей собакой… Иди сюда… Не бойся.
Чем сильнее Кэнди напрягала спину и шею, тем напористее становился мужчина. Чем же она заслужила все это? Как жизнь Кэнди могла так резко измениться всего за один день?
С детства Кэнди доставалось от мужчин. Первым был ее отец – бывший военный, – который выбросил дочь на улице, словно ненужную игрушку. Пятилетняя Ира плакала до глубокого вечера, пока ее не нашла высокая женщина в красных сапогах. «Идем перекусим», – сказала женщина и привела Иру в место, которое стало ее домом на долгие годы.
Стриптиз-клуб не был идеальным местом для воспитания маленьких девочек. Но, по крайней мере, здесь отец не лупил Иру по голове за то, что та не помыла посуду или не приготовила яичницу. Ира стала жить среди стриптизерш, но все еще вынашивала план найти своего отца.
Мандаринка – так звали женщину, ставшую Ире матерью – была против этой встречи. Она всячески отговаривала Иру забыть об отце, потому что «он больной мудак, и будет лучше, если ты просто забудешь о нем».
– Разве ты не хочешь пососать его? – следователь держал член рядом с трясущимися губами Кэнди. – Просто попробуй, Кэнди. Ну же. Десять минут со мной подарят тебе десять лет свободы. Возьми его, Кэнди. Мне плевать, как умер тот парень. Мы напишем, что это была пьяная потасовка и повесим дело на одного из наркоманов. Не переживай за это. Я только хочу, чтобы ты взяла его. Пососи его, Кэнди, и вернешься домой.
Ира получила свой псевдоним, когда ей исполнилось четырнадцать. Со своим первым танцем перед взрослыми мужчинами, с приглушенным светом и запахом горького одеколона, который исходил от одного из посетителей в первом ряду. Разумеется, это было незаконным, но Ира по-настоящему любила танцевать. Во многом потому, что она любила Мандаринку. Женщина научила Кэнди многому – читать, писать, танцевать, готовить, одеваться, флиртовать. Кэнди даже мечтала, чтобы у нее тоже выросли такие крохотные усики, как у Мандаринки.