000
ОтложитьЧитал
Я сама захотела оказаться в психиатрической больнице. Я не умалишенная с рождения, не внезапно с ума сошедшая, я всего лишь несколько дней – душевнобольная. Душа болит до такой степени, что иногда не могу двигаться, говорить, даже дышать. Кажется, тело почти полностью парализовано. Я испытываю муки жестоко преданной, подло обманутой женщины. Но я знаю, как пережить ремиссию измены. И дело не в месте проведения периода выздоровления, а в том – чем лечить и занять себя во время болезни. Но об этом чуть позже.
У меня есть проверенный друг Виктор – мой однокурсник, издатель и главный редактор журнала для мужчин. Мы решили, что он попросит бывшего заказчика рекламы, владельца клиники психических заболеваний, взять меня на месячный курс оздоровления. По легенде, сочиненной нами, я – родственница Виктора, работаю менеджером, предположительно, страдаю синдромом хронической усталости. Хозяин позвонил главному врачу, чтобы меня вне очереди и по специальной цене приняли на лечение.
Завтра с утра мы отправимся в загородную больницу для душевнобольных. Несколько лет назад я в ней уже была. После открытия «богоугодного заведения» для состоятельных людей бизнесмен пригласил Виктора и меня, автора рекламных статей, осмотреть медицинское учреждение. По его приказу для нас двоих организовали ознакомительную экскурсию.
Больница находилась в окрестности столицы, на берегу реки, в окружении вековых сосен и елей. Ее корпуса были оборудованы по последнему слову техники, вмещали в себя бассейны, зимние сады, спортивные залы, массажные кабинеты, фитобары, музыкальные гостиные… Здесь поправляли свое психическое здоровье представители так называемой элиты нации, богатейшие люди страны и члены их семей.
Нас любезно пригласили вкусить всего того, что Бог послал болящим. Даже Виктор, гурман и кулинарный путешественник, без умолку выражал свое восхищение оригинальными блюдами. В полупустом ресторане, кроме нас, обедали дочь популярного киноактера, страдающая послеродовой депрессией, и теща одного из министров, недавно ставшая вдовой.
Это и многое другое по секрету поведал наш экскурсовод, но конкретные цифры стоимости лечения не назвал. Больные вправе выбирать отделение, палату и категорию обслуживания. Не исключается возможность попасть сюда и, так сказать, обычным людям.
И вот теперь по знакомству и за почти приемлемую сумму я окажусь там, где планирую самостоятельно исцелить себя. Я не богатая женщина, я не привыкла жить в роскоши, чрезмерном комфорте и заботе обо мне. Мне нужны уединение и покой. В этом лечебном учреждении меня никто не найдет, а мой новый телефонный номер никому, кроме Виктора, неизвестен. Пока я не хочу и не могу спокойно общаться ни с виновником моих страданий, ни с единственной подругой, ни с редакторами изданий, ни с многочисленными коллегами.
Я наняла двоих мужчин, надеюсь, лучших в своем деле – адвоката и риелтора. Не зря же я не раз писала о юридических конторах и агентствах недвижимости. До моего возвращения к нормальной жизни один из них будет разводить меня с мужем, второй – продавать коттедж, унаследованный мной от родителей, и покупать мне однокомнатную квартиру и маленький домик в Тарусе.
Глава 1
Утром в воскресенье мы с Виктором едем по загородному шоссе. Я знаю, он с трудом переносит не привычное для него состояние молчания. Ничего не могу с собой поделать. Глаза слегка приоткрыты, а сухие губы плотно сжаты.
Наступал безоблачный весенний день, хотя традиционно апрель считается месяцем дождей. Яркое солнце быстро поднималось по голубому небу и сильно припекало. Казалось, что в этом ужасном мире за стеклом стоит невыносимая жара. Когда свернули на узкую лесную дорогу, я открыла окно. В машине стало прохладно и запахло весной. У Виктора появился повод заговорить.
– Слушай, мать! Ты осторожнее, простудится можешь. А в психушке этой дорогущей не дури! Кстати, не забывай: теперь ты менеджер, экономически грамотный специалист, уважаемый человек, а не какой-то там бумагомарака. Ешь все, что дадут, от процедур не отказывайся, пей таблетки, витамины всякие, гуляй на свежем воздухе, плавай. Ты мне здоровая нужна. Кто мне без тебя прибыль приносить будет?! Кто лучше тебя от лица импотента или извращенца сможет написать об их переживаниях?! А без твоих тестов о хороших любовницах и плохих женах мой журнал вообще никто не купит…
Он еще долго иронизировал надо мной, хвалил, подбадривал и успокаивал меня. Пытался шутить над нашей прекрасной задумкой упечь меня в дом сумасшедших. Сколько потом статей можно написать! Обещал приехать в субботу – в день разрешенных визитов. В клинику не пошел, вместе нас могли вспомнить и узнать. А такому закрытому и прибыльному заведению «подсадная утка» не нужна.
Оформление в отделении неврозов прошло быстро и почти беспроблемно. По рекомендации медсестры Лидии Львовны я положила в сейф документы и деньги. Дорогих украшений у меня нет, а телефон я, хотя бы на время, оставила себе. Она задала несколько вопросов, мои ответы внесла в анкету, попросила расписаться и указать сегодняшние день, месяц и год. Я быстро написала «Воскресенье.04.2009» и поставила подпись. Лидия Львовна спокойно, без удивления и улыбки, попросила после слова «воскресенье» вместить «12». Хорошо, что она не увидела на бумаге «Мартобря 86 числа. Между днем и ночью». Моя дата лишь слегка отличалась от определений времени безумного героя Н.В. Гоголя.
Получается, я оказалась в нужном месте в нужный час. А я внушала себе и говорила Виктору, что мне требуется лишь укромное жилье с удобствами, но не врачебная помощь. Теперь же можно смело утверждать: у меня ярко выраженные невротические симптомы.
Я подготовила и написала немало статей о самых разных неврастеничках. Две довольно банальные ситуации позволяют с некоторой долей достоверности понять их переживания. Одна из них – это ожидание неприятного разговора, экзамена, встречи с важной персоной, публичного выступления; а вторая – состояние после сильного алкогольного опьянения. Беспокойство, раздражительность, невнимательность, учащенное сердцебиение, головная боль, потливость ладоней, дрожь в теле – мне стали хорошо известны, я их уже прочувствовала. Я не хотела испытывать подобное состояние неделями, месяцами, даже годами. А такое случается.
Я просила поселить меня в самую маленькую комнату, обустроенную и оформленную без излишеств. Я поднялась на второй этаж и вошла в палату. По площади она соответствовала двухкомнатной квартире. Я бывала за границей, останавливалась в хороших отелях, но в таком прекрасном номере никогда не жила.
Мне все понравилось, меня все устроило. За несколько последних дней я впервые испытала эмоцию радости. Внезапно я почувствовала слабость, боль в висках, села в кресло и закрыла глаза. Мне показалось, что прошло мгновение до того, как я посмотрела на часы. Но до начала важной встречи оставалось несколько минут.
Я поспешила в кабинет медсестры. Лидия Львовна просила меня за час до обеда зайти к ней. В это время все обитатели отделения соберутся в библиотеке, и она познакомит меня с ними. По их просьбе сегодня, за неделю до Пасхи, должен был прийти священник и рассказать об истории, религиозных ритуалах праздника. Но главный врач отделения, с извинениями перед больными, но без объяснений, пригласил профессора-культуролога. И сейчас, вероятно, уже закончилась интересная и познавательная встреча с ним.
Так и произошло. В просторном читальном зале стояла тишина. Две женщины молча сидели за столами.
– Добрый день, милые дамы. У нас пополнение – Татьяна. Прошу, как говорится, любить и жаловать. Через пять минут вас всех ждет обед.
Лидия Львовна ушла, а я продолжила знакомство с подругами по несчастью. Правда, какое у кого и каковы их последствия, я не знала.
Одна из них – Даша, юная и красивая, рассматривала альбомы с картинами известных художников на пасхальные сюжеты. Вторая – Альбина, тучная и неопределенного возраста, что-то писала в свой блокнот. Отвлеклась на мгновение и сообщила: старинными рецептами куличей заинтересовалась.
После обмена ничего не значащими фразами мы втроем вошли в ресторан. Я направилась в сторону окон, но Альбина громогласным голосом пригласила меня составить ей компанию. За обедом я меньше всего хотела оказаться рядом с этой женщиной. После нашего непродолжительного разговора в библиотеке, я сделала предположение, что она какая-то влиятельная чиновница, одинокая или разведенная. С дамой в излишне ярких и дорогих нарядах, в массивных украшениях у меня не найдется тем для вынужденной беседы вежливости. Но мне почти и не пришлось говорить.
Низко наклонившись над столом и постоянно посматривая по сторонам, Альбина начала посвящать меня в тайны нашего общества и давать характеристики сидевшим за соседними столами женщинам:
– В отделении все разные: у кого-то депрессия, кто-то дурью мается, у некоторых крыша поехала. До вас в шестой палате Вера жила, странная очень, можно подумать, немая. Ходили слухи, пыталась уйти из жизни. Вчера на ужине ее уже не было. Может, в другой корпус перевели. Там решетки на окнах, охрана. За вашей спиной громко хохочет – Александра, Саша, актриса погорелого театра. Говорит, переутомилась от съемок. Каких? Где? В постели с женатым режиссером? Рядом с ней – худющая вертихвостка Ирина, якобы помощница гендиректора фирмы. Самая обыкновенная секретарша. Откуда у нее такие деньги?..
– Простите, а вы как и почему не лечении здесь оказались? – нашла в себе силы без явного раздражения спросить я.
– Мой муж – доктор наук, профессор. Он газовиков и нефтяников консультирует. Деньги у нас водятся. Я раньше в НИИ работала, теперь – домохозяйка, а сюда попала с аллергией на нервной почве. Маленькие детки спать не дают, с большими сам не уснешь. Взрослая дочь. Проблемы разные. А с вами что не так?
– Много работала, редко отдыхала. Сон и аппетит нарушены.
Альбина замолчала и начала есть. Меня поразило, как жадно она поглощала мясо и сколько блюд ее окружало. Скорее, у нее аллергия на что-то съестное или нервное пищевое расстройство. Почему она не на диете?
Через какое-то время Альбина захотела взять таблетки из своей сумочки, которая лежала на стуле, рядом с моей. Вдруг она снова наклонилась над столом и зашептала:
– Сумочка у вас открыта. Вижу, вы телефон на хранение не сдали. Можно мне один важный звоночек домработнице сделать?
Я, разумеется, согласилась выполнить ее просьбу. Мы вошли в туалет, расположенный рядом с рестораном. Я, как заранее наставляла меня Альбина, открыла кран и начала шумно мыть руки. Она удалилась в кабину, властно и грубо поговорила с женщиной, вернула трубку и совершенно другим тоном обратилась ко мне:
– Танюша, у меня, как и у всех дам нашего отделения, нет связи с внешним миром. Можно еще раз попросить вас помочь мне? Я в долгу не останусь и возьму вас под свою опеку.
Поспешно и сумбурно Альбина посвятила меня в семейную тайну. Для решения судьбоносной проблемы срочно требуется заплатить пятьдесят тысяч. Мужу и дочери пока говорить об этом нельзя. Завтра домработница должна передать конверт нужному человеку. Но у нее не оказалось такой суммы. Хорошо, если кто-то из моих родственников или знакомых рано утром отвезет деньги «этой ненадежной и неблагодарной хохлушке».
Альбина со слезами на глазах умоляла не бросать ее в беде. Разумеется, в день визитов она вернет мне долг. Я успокоила ее: позвоню другу, он обязательно ей поможет. Она на салфетке написала адрес домработницы. А перед сном по внутрибольничному телефону завуалированно поинтересуется у меня развитием событий.
День тайных знаний и раскрытия секретов продолжался. Во время ужина я сидела за одним столом с Дашей. В ситуации с Альбиной я ошиблась в определении ее семейного и служебного положения. В случае с Дашей меня подвело зрение. При ближайшем рассмотрении юная девица оказалась женщиной. Пока еще молодая и красивая, она рассказала мне, что замужем, у нее двое детей. Затем тихим голосом сообщила неожиданную для меня информацию:
– Я вас узнала. После знакомства в библиотеке мучительно и долго вспоминала, где с вами встречалась. Вспомнила – нигде, но вас знаю. Перед первыми родами у свекрови жила. Обнаружила у нее «Домашний очаг». Она подписчицей когда-то была, все старые журналы хранила. С удовольствием читала ваши статьи, их раньше в каждом номере печатали. Иногда фотографию вашу размещали. Вы с тех пор не изменились…
Сейчас я не была готова рассказать Даше обо всем, что со мной случилось и почему я в больнице. Но она услышала правду. Чтобы меня не посчитали засланным казачком «желтой прессы», мне пришлось представиться менеджером. Предположительно, у меня синдром хронической усталости. Мое ощущение постоянного переутомления не исчезает даже после длительного отдыха. При этом расстройстве в первую очередь страдают нервная система и общий мышечный тонус организма. Со мной это и происходит.
– Пожалуйста, сохраните мою тайну, – попросила я Дашу. – Я здесь не на редакционном задании. Я буду поправлять здоровье и, может быть, писать роман, но не о нашей клинике.
– Хорошо, – сказала Даша. – И у меня подобное вашему состояние. Но я не устала. Я уже восемь лет не работаю.
После ужина мы разошлись с этой милой женщиной в разные стороны. Она мне сказала, что пошла на сеанс международной связи. Я ничего не поняла, но пожелала ей удачи.
В мое отсутствие в палате, во всем идеальной, навели очередной порядок. При электрическом свете все сияло и блестело. Чувствовался почти не уловимый запах лаванды. Появилось еще несколько стеклянных бутылочек с минеральной и столовой водой. В ванной комнате пополнилась коллекция косметических средств. Все они были изготовлены из продуктов Мертвого моря, запаха не имели. Но пока рано было воспользоваться ими.
Я знала, что перед сном меня посетит дежурный доктор. Села в кресло и внимательно изучила рекламный буклет клиники, который когда-то сама готовила к изданию. Я ждала визита молодого аспиранта. А после его ухода мне нужно было выполнить вторую просьбу Альбины. Я планировала позвонить Виктору по поводу ее тайных дел и вовлечь его в них.
Глава 2
– Добрый вечер. Как вы себя чувствуете?
– Спасибо за внимание, доктор. Чувствую себя хорошо.
Я предложила Сергею Петровичу сесть в одно из двух кресел, сама расположилась рядом с ним. Он окинул взглядом мою комнату и показал рукой в сторону тумбочки, стоящей у кровати.
– Почему вы не оставили в сейфе мобильный телефон и зарядное устройство? Это серьезное нарушение наших правил. При поступлении вы должны были ознакомиться с ними и неукоснительно следовать им.
– Простите, меня, пожалуйста. Я поленилась доставать очки, просмотрела странички с правилами по диагонали, завтра я обязательно все внимательно прочитаю.
– С вашего позволения, я заберу трубку, а утром вы получите ее у сестры-хозяйки и положите в сейф. Кстати, вы никому не давали телефон?
– Давала. Сергей Петрович, а в чем, собственно говоря, дело? Насколько я понимаю, я нахожусь не в тюрьме…
– Простите, что перебиваю вас. А дело в том, что вы находитесь в специализированном медицинском учреждении, а не на курорте. За некоторым исключением, к счастью, относящимся и к вам, эти женщины не по собственной инициативе оказались в отделении неврозов. Связь с внешним миром может создать нервно-психическое перенапряжение, что вернет какую-то нашу пациентку к потере с таким трудом достигнутого душевного равновесия. Итак, кому вы давали свою трубку?
– Альбине из номера, что напротив моего, – после некоторого молчания с неохотой ответила я и опустила глаза.
– С кем и о чем говорила больная из палаты №5? – настойчиво, но мягко, как говорят с ребенком, переспросил Сергей Петрович.
– Доктор, у меня не было задания подслушивать и подробно пересказывать ее разговор с кем-то. Как я сейчас вспоминаю, она называла собеседницу Галиной, выражала свое недовольство по поводу того, что у этой самой Галины нет денег. И все.
– Думаю, что это не все. Альбина попросила вас созвониться с кем-нибудь из ваших родственников, чтобы они передали Галине какую-то сумму. Вы успели выполнить просьбу?
– Нет.
– Вот и хорошо. И, пожалуйста, впредь никаких одолжений, никаких просьб. Они не должны звучать ни с вашей стороны, ни со стороны ваших соседей по отделению. Все вы с правилами знакомы. Договорились?
– Да. Доктор, насколько я знаю, в психиатрических больницах, как правило, нет палаты №6. А почему у вас она есть? – с улыбкой спросила я, желая сменить тему разговора.
– И у нас такой нет, есть двести первая, двести вторая и так далее до двести десятой. Я по ошибке назвал палату Альбины пятой, а не двести пятой. В свою очередь, мне любопытно узнать: почему вы без всякого рода возражений согласились поселиться в палате №6?
– Вам это интересно, потому что вы наблюдали иную реакцию, когда предлагали больным занять эту палату? – ответила я вопросом на вопрос.
– Не скрою, да. Обычно человек или никак не реагирует на это словосочетание, или категорически отказывается от такого предложения.
– Доктор, может быть, это для вас своеобразный тест? Если нет реакции, значит, больной не читал произведения Чехова. Если возникает бурный протест, следовательно, он или знаком с судьбой обитателей пресловутой палаты, или что-то слышал об этом. Эти выводы, вероятно, дают вам информацию, имеющую какую-то ценность для последующего общения с пациентами. Если я не ошибаюсь, то с конца девятнадцатого века ничего нового для лечения психически нездоровых людей не придумали. Было и, судя по вашему желанию провести здесь какой-то промежуток времени, осталось лишь одно – терапевтический разговор психиатра с больным. Будь вы хирургом или окулистом, то давно бы закончили свой вечерний обход. Но вернемся к ответу на ваш вопрос. Я оказалась в просторном и светлом современном здании, а не в небольшом флигеле во дворе больницы. Когда шла сюда, то не обнаружила зарослей крапивы, репейника и дикой конопли. Нигде не было ни больничного хлама, ни удушливого запаха. Не увидела я и отставного солдата, сторожа Никиту, поэтому не испугалась оказаться избитой. Надеялась, что кровати не привинчены к полу, что останусь в своей одежде, а не буду коротать дни в грязном халате и с колпаком на голове. У меня нет мании преследования, как, скажем, у Ивана Дмитрича. Вы не похожи на доктора Андрея Ефимыча, поэтому, будем надеяться, никогда не станете обитателем заведения, в котором работаете. Больных у Антона Павловича, как я помню, было пятеро, а нас пока я насчитала девять человек. Как вы поняли, я в курсе, что за жизнь скрывалась за дверью под шестым номером, но от такого многозначительного совпадения не отказалась. А как, по вашему мнению, должна была вести себя я?
– Начнем с того, что это был не тест. Скажу вам то, о чем мне не следовало бы говорить. Мы все-таки планируем, не снимая с палаты этого номера, переоборудовать ее в комнату для релаксации, хотя такого рода помещения есть на первом этаже. В Академии медицинских наук нам обещали подобрать квалифицированного специалиста по музыкальной терапии. Далее. Если вы позволите, то ваше предположение о тестировании больных я, с одобрения научного руководителя, попытаюсь как-то использовать в своей диссертации «Диагностика невроза». Очень интересную мысль вы подбросили мне. А теперь, что касается вашего поведения. Скажу так, меня нисколько не удивил бы ваш панический страх. Такое я уже наблюдал.
– Панический страх? С какой стати? Я не заблудилась в глухом лесу и не солдат-новобранец в первом бою с доселе непобедимым противником, а вы не Пан.
Сергей Петрович не сумел скрыть своего удивления от услышанной фразы: его брови приподнялись над оправой очков. Он вопросительно смотрел на меня.
– Доктор, не пугайтесь: я не сумасшедшая. С ассоциациями и сравнениями у меня все в порядке. Толковать, в частности, устойчивые обороты речи – издержки моего образования и прошлой профессии. Выражение «панический страх» употребляется в значении безотчетный, внезапный, сильный страх, охватывающий множество людей, вызывающий смятение. Возникло оно из греческих мифов о Пане, боге лесов и полей. Согласно мифам, Пан наводит внезапный и безотчетный ужас на людей, особенно на путников в глухих и уединенных местах, а также на войска, бросающиеся от этого в бегство. Отсюда же возникло слово «паника».
– Спасибо за познавательную информацию. С вами интересно общаться. Завидую вашему лечащему врачу. К сожалению, буду видеть вас нечасто. Как уже сказал, учусь в аспирантуре, в этой клинике постоянно работает мой научный руководитель, а у меня всего два дежурства в неделю. Спокойной вам ночи. Я, собственно, и заходил с целью обеспечить вам такую ночь. Как вы полагаете, вам удастся заснуть без таблеток и укола?
– Постараюсь. Во всяком случае, до сих пор я была противницей химических препаратов, в частности, снотворных средств, – бодро и весело ответила я.
Сергей Петрович кивнул головой, встал с кресла, взял мою трубку с зарядным устройством и направился к выходу.
– Если бывший филолог и нынешний менеджер, любящий умничать, изменит свое мнение о фармакологии, пусть позвонит дежурному врачу, – мило улыбаясь, сказал он на прощанье.
Я закрыла дверь и, не раздеваясь, легла на кровать поверх покрывала. Нет, это положение меня не устраивало: оно располагало к размышлениям или воспоминаниям. Я к ним не готова, мне необходимо дождаться звонка Альбины. Лишь после разговора с ней, я смогу уйти в себя и, может быть, уснуть.
Я заняла себя делом: начала упорядочивать в шкафу свои вещи. Их оказалось немного, что вызывало легкое сожаление. Все те дамы, которых я сегодня видела, были прекрасно одеты. Мои представления о больнице и соответствующих нахождению в ней одеяниях не совпали с реальностью. Здесь не принято ходить в халатах и нарядах спортивного стиля. Успокаивало наличие магазина и возможность купить или заказать все, что пожелаешь. Пока я ничего не хотела.
Вещи лежали на своих местах, я уже почистила зубы, приняла душ, надела ночную рубашку, открыла форточку и стояла у окна, когда раздался внутрибольничный звонок.
– Добрый вечер. Хотела пожелать вам спокойной ночи. А у вашего знакомого завтра состоится утренняя прогулка? В какое время он хочет пойти погулять? – очень тихо, спокойно и распевно заговорила Альбина.
– Добрый вечер. К сожалению, не в какое, – я сразу ответила на второй вопрос.
– Как так? Друг вам отказал? – спросила женщина своим обычным громогласным голосом.
– Дело не в этом. У меня нет необходимого предмета, – продолжала я туманно изъясняться, хотя Альбина уже нарушила все правила конспирации.
– Что значит – нет? Вы меня так обнадежили, а теперь юлите. Куда же он исчез? – кричала она во все горло.
– Трубку увидел и забрал доктор, – прекратила и я шифроваться.
– Вы что, на видном месте ее оставили? – как что-то немыслимое, невообразимое и самое страшное в жизни предположила Альбина.
– Да.
– Надо же быть такой дурой! – выпалила разгневанная дама и прервала наш разговор.
Меня такое поведение Альбины не удивило, не огорчило, а успокоило. Я не хотела проводить время в ее обществе и быть под ее опекой. Кстати, почему ей нельзя давать в долг? На алкоголичку или наркоманку она не похожа. А я, вообще, пока не готова заводить ни покровительниц, ни подруг, и даже общаться с кем-то из больных у меня нет желания.
Глава 3
За окном до самого горизонта стеной стоял хвойный лес. Я полагала, что его соседство и моя физическая слабость позволят мне быстро заснуть. Но я ошибалась. Впечатления от событий первого дня переполняли меня. К тому же после обеда я поприсутствовала при одном пикантном разговоре.
Через час после еды я пошла в кафе-бар нашего отделения. Хотела выпить, но не успокаивающего травяного напитка, а чашку кофе. И неожиданно оказалась в уютном местечке, располагающем к общению по душам. За столиком сидели три женщины: Саша – «актриса погорелого театра», Ирина – «секретарша-вертихвостка», и немолодая полная дама – Виктория. О ней мне Альбина ничего не успела рассказать. Несмотря на разницу в возрасте, они общались на «ты» и обсуждали что-то для них троих интересное. В другой ситуации их можно было бы принять за юную девушку, ее маму и бабушку.
Самой яркой внешне и активной среди них мне показалась Саша. Во время обеда в ресторане она сидела в компании молодых женщин и выглядела их ровесницей. Сейчас, при ближайшем рассмотрении, я сказала бы, что свое сорокалетие она уже отметила.
– Присоединяйтесь к нам. Мы тут о классных любовниках вспоминаем, – после знакомства обратилась ко мне Саша.
Я улыбнулась, попыталась без слов изобразить на лице искреннее любопытство и села рядом с ней. Она продолжила говорить громко, выразительно, как будто со сцены произносила монолог главной героини:
– А на втором курсе театрального училища случилась у меня безответная любовь. Я к нему со всей душой, а он просто спал со мной. Вскоре и этого удовольствия лишил. Отверг меня красавец-однокурсник. Думала, ни с кем мне не будет так хорошо в постели, как с ним. Страдала, страдала да и уступила ухаживаниям немолодого и непривлекательного мужчины. Он пригласил меня к себе в гости. В первую же встречу испытала пик сексуальных ощущений. И что удивительно – во время прелюдии. Он довел меня до экстаза не своей физической силой, как тот похотливый юнец, а невообразимой нежностью слов, поцелуев, прикосновений, ласк. Утром в училище подружки впервые за долгое время увидели меня улыбающейся. Пришлось рассказать, что произошло. Только к концу дня спустилась с высот потрясающего сексуального возбуждения. Но ненадолго. Следующей волшебной ночью все было еще слаще. Его практические уроки давали мне новые знания и восхитительные ощущения. Мое эротическое развитие продолжалось, продолжалась, продолжалась и…
Саша замолчала, глубоко вздохнула и развела руками. Через несколько секунд она расплылась в улыбке.
– А ты теперь разве не с ним? – удивленно спросила Ирина, которую, как я заметила, не совсем верно охарактеризовала мне Альбина.
Девушка в прямом смысле слова была вертихвосткой. Она то и дело вертела головой, взмахивая своим редким хвостиком. И это говорило не о ее кокетстве или легкомыслии, а, скорее, о синдроме навязчивых состояний. При таком психическом расстройстве возникают нежелательные тревожные мысли. Для снижения уровня беспокойства человек невольно повторяет какие-то действия. Они бывают разными, их называют тиками.
– Нет, Иришка, конечно же, нет. Я пошла дальше, а он остался в своей обшарпанной квартирке, в своем захудалом театре, в провинциальном городе моей юности, – ответила на вопрос Саша и перевела взгляд на Викторию. – Ну, старушка, колись, вспоминай грехи молодости!
Я была уверена, что эта дама, в серьгах с бриллиантами, ранее не виданного мною размера, откажется делиться с нами фактами из своей интимной жизни. Но имелась вероятность иной ее реакции на предложение. Атмосфера в баре, условия нахождения в нашем заведении могли располагать к откровенности. Обитательницы клиники достоверно не знают, кто есть кто, потому как полностью или частично скрывают сведения о себе. На отдыхе или в купе поезда, когда новые знакомства поверхностны, краткосрочны, как и у нас, некоторые женщины дают волю своим воспоминаниям или фантазии.
– И в жизни немолодых и опытных встречаются обалденные мужики, – начала свой рассказ Виктория. – Я поздно вышла замуж. У меня уже были дети, когда познакомилась с таким. Я тогда бизнесом занималась, ни в каких больницах не лечилась. Он стал моим новым деловым партнером. В одну из совместных командировок сблизились. На несколько суток попала под полную его власть. Впервые почувствовала себя неумехой. Он вовлекал меня в необычные любовные игры. Он делал меня сверх раскованной в постели. Эти три ночи в гостинице не забуду никогда. Казалось, в его объятиях сердце останавливается, а душа – где-то в небесах. Через час-другой наши тела опять сплетались в немыслимой позе. Вернулись из командировки, и я сама порвала все личные и деловые связи с этим женатым мужчиной. Сладкий, но запретный плод из чужого сада мне не нужен. У меня свой есть. Муж у меня – золотой. Кстати, член совета директоров горнодобывающей компании.
– Ой, как неожиданно, как разумно, но как печально закончилась и ваша история с любовником! – демонстративно грустным голосом сказала Саша и тут же обратилась ко мне:
– А вы не хотите рассказать что-нибудь интересненькое? Вот даже Иришка до вашего прихода кое-что поведала нам из своего небогатого сексуального опыта.
Я отказалась откровенничать, а когда-то не только размышляла, разглагольствовала с приятельницами, но и писала на тему «Незабываемый любовник».
Далеко не каждая женщина, даже будучи в зрелом возрасте, признается подругам, что у нее был мужчина, которого невозможно забыть. И дело не в том, что многие дамы скрывают интимные подробности своей жизни. Не в каждой женской судьбе промелькнул, ненадолго задержался или навсегда остался тот, с кем пережиты и прочувствованы самые сладострастные минуты, часы, дни и ночи. В душе и сознании хранятся запахи, прикосновения, движения, позы, слова, ощущения, эмоции. Все это навсегда формирует память сексуальных образов и чувств.
Потрясающий любовник необязательно необыкновенно красиво ухаживал, отличался необычайной щедростью, невероятной начитанностью. Он мог быть и сексуальным партнером всего лишь нескольких свиданий, и любимым человеком на какой-то продолжительный период жизни, и мужчиной для встреч уже после замужества. При каждом воспоминании о нем замирает сердце и появляется тяжесть в нижней части живота. Это сексуальное томление, возникающее при одной лишь мысли о нем, возможно, уже давно служит мощнейшим стимулятором оргазма, переживаемого не с ним, а с другим мужчиной.
Иногда в юном возрасте происходит встреча, которая оказывает влияние на всю дальнейшую сексуальную жизнь. Но первый мужчина не всегда самый лучший. Вы еще молоды, и вам кажется, что вы уже когда-то испытали или постоянно получаете невероятные эмоции от близости с мужчиной. Но не спешите делать выводы. Кроме того, жизнь сексуальная не стоит на месте. «Технологии» получения безграничного удовольствия постоянно совершенствуются. Вдруг случится так, что на пути к блаженству неземному вам встретится он – необыкновенный, потрясающий любовник. Хорошо, если он станет вашим избранником навсегда.
У меня не получилось «навсегда». Сейчас я, подло преданная и нежелательно возбужденная, стояла перед окном. Одна физиологическая потребность мешала другой. Мне нужно подавлять свои инстинкты и учиться засыпать без мужчины. Но я направилась не к кровати, а к журнальному столику. На всякий случай достала из сумки ручку и ежедневник. Я не планировала делать заметки-напоминания, я буду писать в нем заготовки для романа.