Наследник

Пролог

– Дрегас, тебе придется выбирать – или жизнь ребенка или Ингрид, – произнес человек в черном, внимательно глядя на женщину, лежащую на постели.

– Я не могу! – в отчаянии прохрипел высокий мужчина.

Его плечи поникли, видно было, что ему чрезвычайно тяжело, просто невыносимо смотреть на любимую женщину, метающуюся в родовых муках уже несколько дней. Одет он был по-домашнему в простую рубашку и брюки темно-зеленого цвета, отчего еще сильнее бросалась в глаза бледность лица. Сейчас на нем застыло сострадание к любимой и отчаяние от того, что не может ей ничем помочь.

– Дрегас, ты должен решить! – жестко произнес человек в черном. – Если промедлишь, то я не смогу спасти никого!

– Ты говорил, что в этот раз все получится, – хрипло, словно вырывая каждое слово из отягощенной переживаниями души, произнес Дрегас.

– Почти получилось, ты же все знаешь, – чуть смягчил свой тон человек в черном. – Ингрид оставалось лишь два месяца.

– Два месяца, – прошептал будущий отец ребенка.

– Дрегас! – Он встряхнул за плечи несчастного мужчину. – Возьми себя в руки и прими решение! Промедление означает смерть обоим – матери и не рожденному ребенку!

– Я не могу, – еле слышно прозвучал ответ.

– Любимый, – тихо позвала Ингрид. – Тебе нужен наследник.

– Ингрид, – в тот же миг присел на край постели Дрегас. – Ты дорога мне, я не смогу жить без тебя, – прошептал он, прижимая ее горячую кисть руки к своим губам.

– Наследник, наш ребенок, – делая паузы между словами, произнесла Ингрид.

Супруги встретились взглядами и были не в силах прервать этот молчаливый разговор. Они понимали друг друга без слов по выражению глаз, по оттенкам эмоций, мелькающих на лицах. Муж и жена даже дышали в унисон – тяжело, хрипло, с болью в сердце.

– Торонт, спасай мою жену, – твердо произнес Дрегас и поднялся с постели.

– Дрегас, – прошептала роженица, не сводя встревоженного взгляда со своего мужа.

– Делай все, что необходимо, но чтобы Ингрид жила! – громко и решительно произнес он, подходя к своему другу.

Торонт и Дрегас обменялись взглядами. У одного во взоре читалось понимание и сочувствие, у другого – отчаянная решимость. Если бы от Дрегаса хоть что-то зависело, и не стоял этот ужасный выбор между любимой женой и не рожденным ребенком… Если бы он мог… Но, увы, единственным человеком с магией целителя был его друг, которому он верил как самому себе, а потому оставалось только уповать на судьбу, что Торонт спасет его Ингрид.

– Дрегас, можешь уйти, – мягко предложил Торонт.

– Нет! – резко выдохнул Дрегас в ответ, словно бросил нож под ноги, и отошел в самый дальний угол.

– Я бы не советовал тебе оставаться, но если ты настаиваешь, – развел руки в стороны целитель и направился к ожидающим его указаний помощницам.

Слова Торонт произносил твердо и четко тоном человека, знающего, что ему предстоит. Помощницы, выслушав приказания, в тот же миг принялись каждая за свое дело. Комната, освещенная до сего времени несколькими канделябрами, вспыхнула ярким магическим светом, от которого роженица закрыла глаза и сжала губы, стараясь быть сильной перед предстоящим испытанием. Ее супруг и повелитель сделал свой выбор, самый болезненный для ее сердца, а потому нужно держаться изо всех сил и быть такой же мужественной, как он. Ингрид не была согласна с мужем, она бы предпочла отдать свою жизнь, лишь бы ребенок, плод их любви жил рядом со своим отцом, но спорить сил не было.

«Я женщина, я должна быть сильной. Дрегасу сейчас гораздо хуже, чем мне. Легче, конечно, умереть и перестать бороться, но я не могу оставить своего супруга. Ему потребуется вся моя любовь, чтобы помочь пережить очередной удар судьбы» – эти слова Ингрид говорила себе мысленно, повторяя как молитву, понимая, что сейчас ей самой потребуется много сил, чтобы выжить.

В это время шли приготовления к операции. Магические шары, ярко вспыхнувшие под высоким потолком большой комнаты, давали холодный белый свет, подчеркивая бледность всех присутствующих здесь. Роженица с влажными и спутанными волосами, в беспорядке разметавшимися по подушке, с закрытыми глазами и молящаяся всем богам о своем супруге, выглядела слишком маленькой и хрупкой на широкой постели. Тонкая белая простыня, которой она была накрыта, только подчеркивала ее неестественную бледность. Дрожащими руками она обнимала свой большой живот, словно прощаясь с ребенком, жизнь которому так и не смогла дать.

– Начинаем, – отдал короткий приказ Торонт и сдернул простынь с роженицы.

Вокруг кровати с приготовленными инструментами, разложенными на полотенцах, встали помощницы. Их строгие лица не выказывали никакого волнения, сосредоточенное выражение говорило о готовности и решимости перед предстоящей операцией.

– Торонт, ты уверен, что нет никаких шансов? – раздался хриплый голос Дрегаса из дальнего угла, где он сидел в глубоком кресле и очень внимательно следил за всем происходящим.

– Да, Дрегас, – обернувшись к своему другу, строго произнес целитель, – Но Ингрид будет жить. Это я тебе обещаю.

Легкая улыбка скользнула по губам уверенного в своих силах Торонта, и он больше не отвлекался ни на что постороннее в этой комнате. Ему предстояла тяжелая операция по извлечению плода из чрева роженицы.

Дрегас стиснул подлокотники, едва завидел небольшой замах короткого целительского ножа, сверкающего на лезвии магией. Ингрид тяжело застонала, а после от легкого прикосновения одной из помощниц провалилась в спасительный сон.

– Слишком слаба, – без эмоций произнес Торонт.

– Она выживет? – подскочил на ноги Дрегас.

– Да! Бездна тебя побери, Дрегас! Я же сказал, что Ингрид будет жить! – рявкнул он.

После этих слов Дрегас остался стоять на том же месте, не в силах сесть обратно в кресло и отвести встревоженный взгляд от жены. Его высокий рост позволял видеть все, что происходило за спинами помощниц целителя. Он сжимал и разжимал кулаки, понимая всю свою беспомощность. У него есть магия, ее сила огромна, но он ничем не может помочь.

– Ребенка извлекли, – несколько взволнованным голосом произнес Торонт и обернулся к своему другу, держа на руках безжизненное тело младенца.

Это был дракон. Маленький, с крохотными неразвитыми крыльями. Его глаза закрыты, тело не покрыто чешуей, махонькие лапы лишь с едва намеченными когтями.

– Отдай его мне! – буквально ринулся к целителю несчастный отец.

– Дрегас, ты не можешь ему помочь. Он мертв, – покачал головой Торонт.

Но отец-дракон не желал ничего слушать. Он перехватил безжизненное тельце своего ребенка и прижал к себе.

– Он – дракон! И моя магия может ему помочь, – резко сказал Дрегас.

– Без шансов, – с сожалением произнес Торонт. – Ему нужен был еще один оборот, чтобы родиться человеком.

Но Дрегас уже не слушал, в его сердце поселилась крохотная искра надежды, что есть шанс, да пусть даже хоть четверть шанса! Ведь его сын – дракон, и его магия теперь может сделать хоть что-то.

Дрегас вливал в безжизненное тельце свою силу и магию, становясь с ним единым целым. Он чувствовал, как у сына расправляются легкие, напрягаются мышцы сердца, подчиняясь невероятной магической силе. И сердце стукнуло раз, потом другой и еще. Он радостно посмотрел на Торонта.

– Его сердце стучит!

– Твоя магия заставляет его работать, но это не жизнь, – с сочувствием произнес Торонт.

Как целитель он понимал всю тщетность попыток. Ингрид – человек, а Дрегас – дракон. Их ребенок должен был пройти все восемь оборотов в теле матери, чтобы родиться здоровым. Женщина может родить только человека. Опасными периодами во время беременности были именно те моменты, когда плод был в виде дракона. Человеческий организм отторгал его, как инородный. Что, собственно, и произошло.

– Работаем дальше, – отвернувшись от потерявшего всяческую надежду отца-дракона, приказал Торонт.

Операция шла своим чередом. Помощницы со знанием дела сшивали все ткани от стенок матки до внешнего слоя кожи, а целитель накладывал заклинания, помогающие швам заживать быстрее. Сосредоточенно, быстро и очень умело. Каждый знал свое дело и действовал на подхвате у другого.

– Все, – наконец произнес Торонт и повернулся к своему другу.

Дрегас продолжал стоять со своим мертвым ребенком на руках. Он не оставил попыток возродить сына, но вскоре ему пришлось признать правоту Торонта – только магия заставляла биться сердце младенца. Этот мальчик никогда не вырастет, не расправит крылья в небесах и не сможет ощутить сладость полета над облаками.

– Дрегас, – тихо позвал Торонт. – Ингрид будет жить.

– Ты обещал, – безучастным тоном согласился с ним он.

– Дита, заберите ребенка, – повернувшись в сторону, приказал Торонт, понимая, что это необходимо.

Дрегас – могучий дракон, заставляющий своим грозным взглядом трепетать любого человека, но сейчас перед ним стоял несчастный отец, потерявший своего еще не рожденного ребенка. Дракона.

– Как Инргид? – охрипшим голосом спросил Дрегас после долгой паузы.

– Она спит. В ее состоянии – это самое лучшее, – успокоил его Торонт. – Присядь, нам надо поговорить.

– Не будем ей мешать, – со смесью нежности, любви и отчаяния посмотрел на свою супругу Дрегас.

– Тогда поговорим в твоем кабинете, – согласился с ним Торонт.

Мужчины покинули комнату, вновь погрузившуюся в приглушенный свет свечей. Магические светильники погасли, помощницы целителя наводили вокруг порядок. Обессиленная Ингрид спала в глубоком магическом сне, в который погрузил ее Торонт, и только легкое движение груди выдавало, что это все же сон. Смерть забрала ребенка, но не женщину. Вскоре помощницы погасили и свечи, оставив лишь две у изголовья кровати, погрузив комнату с задернутыми шторами во тьму.

– Удивительно, как она выдержала пять дней, – тихо произнесла одна из них.

– Господин Торонт все это время поддерживал ее своей магией, – поделилась знаниями другая.

– Если бы не он… – задумчиво протянула первая собеседница.

– Погибли бы и мать, и дитя, – согласилась с ней вторая.

В кабинет подали несколько бутылок красного драконьего вина, кувшин с водой и мясные закуски. За последние дни оба даже не прикоснулись к еде и держались только благодаря магии. Уставшие, они расположились у погасшего камина, где подле их ног тот час же обосновалась любимица хозяина дома. Собака заглядывала в печальные глаза своего господина и ждала только знака, чтобы подскочить и утешить его, но дракон смотрел мимо своего преданного четвероного друга в угасший камин, символизирующий его утраченные мечты.

– Дрегас, выпей вина, – предложил Торонт.

Он внимательно смотрел на друга и понимал, что тому сейчас очень тяжело, и самое лучшее в такой ситуации – это беседа.

– Почему? Почему нельзя было спасти их обоих? – тихо прошептал в отчаянии Дрегас.

– Я уже говорил тебе, что в этом случае пришлось выбирать. Либо пожертвовать ребенком в пользу матери, либо стимулировать выброс магии у плода во время прохождения родовых путей, что привело бы к смерти Ингрид, – вновь повторил то, что уже говорил ранее, Торонт.

Тяжелый выбор: мать или дитя, и Дрегасу пришлось его сделать. Целитель не мог сказать себе, какой бы выбор сделал он. Но переживания друга понимал и принимал очень близко к сердцу.

– Шестой раз … – выдохнул Дрегас. – За что боги решили покарать мой род? Почему Ингрид не может родить нормального ребенка?

– Она человек, ты дракон, – мягко ответил ему целитель.

– Но ведь рождаются полукровки! – сверкнул на него недовольно глазами Дрегас.

– Рождаются, – согласился с ним Торонт. – Ингрид не повезло в первый раз, когда выкидыш случился после падения с лошади. Ей нужно было не торопиться и переждать, чтобы ее репродуктивная система вошла снова в норму, но вы не желали ничего слушать.

– Мы ждали три года! – рыкнул на него Дрегас.

– Получается, что мало, – пожал плечами Торонт. – С тех пор человеческий организм Ингрид воспринимает беременность драконом как угрозу и избавляется от нее. Конфликт крови, материи, магии.

Дрегас стиснул кулаки, устремив свой взгляд в потухший камин. Перед его глазами всплывали картины из прошлого. Пять раз они уже сидели в этом кабинете, и его друг и целитель Торонт Сирежский объяснял снова и снова причины выкидышей у его жены. Супруги долго переживали, утешали друг друга и надеялись вновь на ниспослание чуда. Но прибавлялись лишь потери. И сегодня могла бы стать невосполнимой утрата, если бы смерть унесла в своих костлявых руках не младенца, а Ингрид. Дрегас знал, что жена, едва очнувшись, упрекнет его в неверном выборе, потому что ей больше жизни хотелось подарить любимому наследника. Дракон понимал, кроме слов утешения, ему предстоит оправдать свой жестокий выбор.

– Дрегас, еще одно … – замялся Торонт.

– Говори. Хуже все равно быть не может, – не отводя взгляда от камина, отозвался он.

– Ингрид больше не сможет иметь детей, – делая над собой усилие и разделяя каждое слово небольшой паузой, сообщил целитель.

– Что? Что ты сказал? Почему? – резко вскинулся Дрегас и впился полыхающим взглядом в друга.

– Слишком долго мы ждали в надежде на оборот драконенка, – свел брови к переносице Торонт, понимая, что сейчас причиняет невыносимую боль дракону, который взволнованно смотрел на него, не отрываясь. – Начался воспалительный процесс, потому что малыш порвал ткани, переворачиваясь внутри.

– Ты мог ее вылечить! – сквозь зубы произнес Дрегас.

– Я вылечил, – глядя прямо в глаза, произнес Торонт, – удалив все, что нужно. Но в результате Ингрид больше не сможет иметь детей.

Дракон еще какое-то время смотрел на друга, сообщившего ужасную весть, а потом уронил голову на грудь, скрывая свое горе.

– Пойми, я не мог поступить иначе, – мягко произнес Торонт и накрыл своей ладонью безвольно повисшую кисть друга.

– Убирайся! – зло прошипел дракон, даже не дернув рукой.

Торонт сочувственно покачал головой и медленно поднялся. Он понимал, каким ударом для Дрегаса стала такая новость. Они вместе росли с самого детства, много лет жили рядом, потому он, как никто другой, прекрасно понимал душевную боль дракона.

Молча и очень медленно Торонт направился к выходу, оборачиваясь каждый раз в надежде, что друг его остановит. Ведь сейчас дракону особенно была нужна поддержка и доброе слово, но Дрегас сидел все в той же позе, даже жестом не пытаясь остановить единственного друга. Собака подползла ближе к хозяину и ткнулась мокрым носом в повисшую руку, но он не прореагировал. Тихий щелчок двери, и целитель покинул кабинет дракона, оставив его наедине с невеселыми мыслями.

А ведь Дрегасу еще нужно сообщить любимой жене о том, что она больше не сможет родить ему наследника.

Глава 1

– Девочки, вы должны очаровать клиента так, чтобы он просил задержаться подольше, ну или хотя бы щедро отсыпал премию, – вещала Мадам перед самым открытием салона. – Напоминаю, что премия полностью выплачивается вам.

Я прихорашивалась перед своим зеркалом, поглядывая на недовольную женщину за нашими спинами. Сегодня Мадам была не в духе.

– Говорят, постоянный любовник бросил ее, – наклонившись ко мне, прошептала очередную сплетню Лаура.

– В очередной раз? – скептически фыркнула я. – Вернется, куда он денется? Попрыгает и снова сюда завернет.

Мы понимающе перемигнулись с Лаурой, и я продолжила наносить на лицо «боевую раскраску». Сегодня обычный рабочий день в нашем заведении, осталось совсем немного, и пойдут первые посетители. Потому приходилось поторапливаться, а тут Мадам делает нам внушение.

Вообще-то, в нашем заведении дела обстоят прилично. Мне часто перепадала упоминаемая премия, Лауре тоже, как и остальным девчонкам. Соперничество, конечно, было, но жесткая дисциплина, вколачиваемая с первых дней в этом доме, давала свои результаты – драки случались чрезвычайно редко. Любой капризный клиент всегда уходил от нас довольный, а дипломатический талант Мадам позволял разруливать любую ситуацию.

Девчонки собрались разные со всех концов империи – брюнетки, русые, блондинки, рыжие. На любой изысканный вкус. Мне было легче, от отца досталась эмпатия. Я сразу видела, нравлюсь клиенту или нет. Чем заинтересовать его, что сказать. И благодаря заработанным в заведении Мадам деньгам счет в банке на мое имя постепенно накапливался. Когда его отрывала, даже не верила, что смогу отложить приличную сумму, но последовала совету опытной Мадам и теперь очень рада этому. До богатства было еще далеко, можно купить лишь забор к тому домику, что присмотрела, но даже это радовало.

– Время, девочки! Время, – захлопала в ладоши Мадам, и на ее лице воссияла самая радужная улыбка. – Итак, мы начинаем! Теодор, открывай двери!

Двустворчатые, из цветного стекла, отделанные ажурной ковкой двери распахнулись по мановению руки нашего швейцара и по совместительству охранника. И начался наш веселый рабочий день. Первые посетители входили, в основном, не очень смело, однако едва переступали порог, как тут же оказывались в уюте броского интерьера. Красные магические лампы дарили помещению полумрак, создавая таинственность, при этом действуя возбуждающе на мужчин. Со своими способностями эмпата я легко наблюдала эту трансформацию. Если кто-то скромничал и стеснялся, то Мадам подавала незаметный знак, и девушки сами подходили к клиентам, иные, наоборот, выбирали постоянных партнерш. Я смотрела с легкой улыбкой на парочки, удаляющиеся в отдельные комнаты, чтобы предаться удовольствиям.

– Простите, госпожа, что вы хотели? – раздался басовитый голос Теодора, который спрашивал темную женскую фигуру в светлом проеме дверей.

– Мне… нужно поговорить, – запинаясь, ответила женщина.

– С кем? – Тон был по-прежнему вежливым, но в то же время непреклонный охранник не впускал посетительницу.

Бывали случаи, что жены прибегали к нашему заведению, выслеживая своих неверных мужей, и старались устроить скандал. «У нас здесь все прилично!» – говаривала Мадам в таких случаях и выставляла скандалистку за порог, где ей приходилось ожидать своего непутевого супруга.

– С одной из девушек, – едва слышно произнесла в ответ перепуганная насмерть женщина.

От нее одновременно веяло испугом, решимостью и отчаянием. Она выглядела так, будто это заведение – единственное ее спасение в жизни.

– Может быть, с Мадам? – вскинул бровь Теодор, предположив, что женщина решила наняться на работу по оказанию услуг.

– Мадам? – озадаченно переспросила женщина.

– Если вы насчет работы, то приходите утром, Мадам вас обязательно примет, но должен предупредить: вы слишком стары для нашего заведения. – В голосе у охранника были даже нотки сочувствия.

Теодор понимал, что трудная ситуация, подвигнувшая женщину на такой отчаянный шаг, может случиться в любом возрасте, но он прав. Кто из мужчин захочет смотреть на возрастную особу, если вокруг достаточно молодых и соблазнительных девушек?

– Нет. Что вы! Нет! – Поняв, о чем говорит Теодор, посетительница окончательно смутилась и даже сделала два шага назад, а потом, взглянув еще раз на улицу за своей спиной, решительно шагнула обратно. – Мне нужно поговорить с одной из девушек.

– Теодор, – подошла я к разговаривающей паре, – я поговорю с госпожой. – И следом обратилась уже к ней: – Но вам придется оплатить мое время.

– Конечно, конечно! – тут же быстро согласилась трясущаяся женщина. – Сколько скажете.

– Хорошо, – протягивая гласные, произнес Теодор, – только учтите: если устроите скандал, я сам вас выведу на улицу.

– Обещаю, никаких скандалов, – судорожно сглотнув, поклялась посетительница.

– Проходите, – сделала я широкий жест рукой в сторону большой гостиной.

И вот сейчас женщина вошла в привычное освещение, что помогло рассмотреть ее подробно, а не только силуэт в дверном проеме. Первое впечатление оказалось правильным – маленькая, чрезвычайно худенькая, даже хрупкая. На высокой, но строгой прическе приколота небольшая округлая шляпка, скрывающая под густой вуалью половину лица. Темно-фиолетовое платье обтягивало ее фигуру, а длинная юбка спускалась до самого пола. Все строго и довольно дорого. Странно, что Теодор принял ее за нуждающуюся в нашей работе женщину. Впрочем, в жизни всякое случается. Изящные кисти рук, не привыкшие к грязной работе, с тонкими пальцами выдавали в ней аристократку. Интересно, что ей здесь нужно?

Мы поднимались по лестнице на второй этаж. Я шла, иногда оглядываясь, чтобы убедиться в присутствии посетительницы, удостовериться – не сбежала ли? Вдруг она потеряет всю свою решимость, развернется и уйдет? Метания в душе женщины буквально будоражили и меня, подхлестывая неугомонное любопытство.

– Проходите, – распахнула дверь своей комнаты.

Точнее сказать, здесь я в основном принимала клиентов, но иногда в ней уединялись и другие пары.

Порядок тут царил относительный – все было живописно разбросано, призывая устроиться с комфортом и получать удовольствие. Женщина быстро оглядела помещение, и я почувствовала, что ей стало еще более неудобно, чем внизу, в гостиной. Ничего, быстрее расскажет, что ей требуется, и уйдет, а я вернусь к своей работе. Мысль, что за этот разговор будет заплачено полновесной монетой, приятно грела сердце.

– Слушаю вас, – кивнула ей, вполне доброжелательно устроившись на стуле, а своей гостье предложив присесть на кушетку напротив.

– Начну с главного, – еще раз прошлась взглядом по интерьеру комнаты посетительница, затем стиснула руки, сложенные на коленях, и произнесла: – Родите мне ребенка.

– Э-э-э… – протянула я, подозревая в женщине умалишенную, – Вы, вообще-то, понимаете, чего просите?

– Я вам сейчас все объясню, – заторопилась посетительница, нервно сжимая и разжимая пальцы рук.

– Для того, чтобы ребенка произвести на свет, необходимо мужское участие, – постаралась достучаться до разума… кажется, нас обеих. Так меня своими фантазиями еще никто не огорошивал в этом заведении. Пожелание как бы имело отношение к тому, чем я здесь занимаюсь, но весьма отдаленное!

– Мы с моим мужем очень любим друг друга, и высшим счастьем в нашей жизни было бы рождение детей, – начала свое объяснение посетительница.

– Так за чем же дело стало? – усмехнулась я в ответ. – Любите друга, плодитесь и размножайтесь.

– Я не могу иметь детей, – опустив глаза на свои руки и всхлипнув, ответила она очень тихо.

– М-да… ситуация, – протянула я, а затем оживилась: – Так у вашего мужа… я ни в коем случае не хочу вас обидеть, но мужчины – они… как бы вам сказать? Ветреные. Так пусть ваш супруг поищет хорошенько, и наверняка у него найдется в какой-нибудь деревеньке «ошибка молодости».

– Нет, – печально покачала головой странная гостья, – моему мужу нужен законный наследник, а не бастард.

И сейчас по ее щекам потекли горючие слезы. Вот бездна! Мне настолько хорошо передались ее чувства, что у самой к глазам подступили слезы.

– Помогите мне, прошу вас, – взмолилась гостья и подняла на меня свои печальные глаза, которые мне удалось рассмотреть сквозь густую вуаль.

– Я-то чем могу помочь? Я не мужчина, – возразила ей.

– Родите моему мужу наследника, а я буду к нему относиться как к собственному ребенку, которого у меня больше никогда не будет, – проговорила она между всхлипами.

– Вы сумасшедшая. – Я кивнула пару раз головой в подтверждение своей правоты.

– Нет, – печально возразила она, – я очень несчастна.

– Хотите сказать, что готовы принять в свою семью ребенка от другой женщины? – немного подумав, спросила ее. В ответ получила подтверждающий кивок, а затем продолжила: – Вот что значит аристократы.

В последней фразе даже не пыталась скрыть свое пренебрежение. У меня не было отца, потому что какой-то ушлый господин соблазнил мою мать и бросил ее, как только узнал, что она в положении. А теперь ко мне с такой просьбой обращается женщина, чтобы удовлетворить потребности своего супруга.

– Вы хотя бы понимаете, что тем самым толкаете своего мужа на измену? – Я вздернула бровь, подчеркивая смысл сказанного.

Одно дело, когда мужчина приходит втайне от жены развлечься к нам в заведение, где «все прилично», как говорит Мадам, и совсем другое – приводить другую женщину в собственную спальню для совершенно определенных действий.

– Я понимаю, я все понимаю. – Судорожный вздох. – Мой муж, он не знает, что я здесь. Он наверняка не согласится с моим решением, предпочтя остаться без наследника.

Загадочная женщина, и ее точка зрения для меня совершенно непонятна.

– Но я его слишком сильно люблю и чувствую собственную вину, что не могу дать ему то, что так необходимо. После последних событий мой организм не в состоянии даже зачать ребенка.

Слезы вновь потекли по ее лицу. Она торопливо сунула руку в крохотную сумочку и вытащила тончайшей работы платок, обшитый кружевами. О стоимости такой вещицы я вполне могла судить. От двух серебрушек до половины золотого, все зависит от марки магазина. Да уж, если эта женщина в состоянии покупать такие дорогие вещи, то представляю, сколько стоит у нее все остальное.

– Я вам заплачу. – Перехватив мой взгляд на платок, гостья скомкала ткань в кулаке и постаралась сдержать слезы, даже поникшие плечи расправила, всем своим видом стараясь показать, что жалость ей не нужна. Однако.

– Сколько? – серьезно спросила ее.

К финансовому вопросу всегда подходила очень жестко, так меня Мадам учила. Ну, кроме того, что с клиентов деньги надо брать вперед.

– Пятьдесят тысяч золотых, – поспешно выдохнула женщина.

От такой суммы у меня невольно перехватило дыхание, и я просто забыла, как дышать. Просто молча смотрела на посетительницу и пыталась осмыслить в голове обозначенную сумму. Уж не хотят ли меня купить для утех богатого извращенца, предлагая столь баснословные суммы? Или того хуже, пообещают и ничего не дадут. За такие деньги в столице можно купить доходный дом в приличном районе, так что мои опасения об истинных целях и платежеспособности клиентки вполне оправданы.

– Мало? – встревожилась гостья.

– На мой взгляд, слишком много… – подозрительно протянула я.

– Вы не беспокойтесь, я все уплачу, – заторопилась нанимательница.

– Хорошо, – чуть помедлив, произнесла вслух, стараясь поймать все нюансы ее чувств, и, чуть прищурившись, задала, с моей точки зрения, немаловажный вопрос: – Почему вы пришли в наше заведение, а не… скажем, в приличное агентство по найму прислуги, или, к примеру, можно в глухой деревне найти здоровую девушку за меньшие деньги?

Гостья вздохнула, немного помолчала, собираясь с мыслями, а потом решилась на честность. Это было нелегко, но она все же отважилась довериться малознакомой девушке. От нее поначалу повеяло нерешительностью, потом отчаянием, а затем женщина невероятным усилием воли взяла себя в руки и заговорила:

– Я рискнула обратиться к девушке из подобного заведения, потому что они привыкли брать на себя определенные обязательства, получая за это плату. Кроме того, уверена, специфика вашей работы состоит в том, чтобы сохранять интимные тайны клиентов.

В этом я с ней была согласна. Держать язык за зубами – это первое, чему нас учила Мадам. Мы могли случайно встретиться со своими мимолетными или постоянными клиентами в городе, и даже выражением глаз не имели права показать, что узнали их. Нам платят за определенную работу, и шантаж здесь неуместен. Точнее, те, кто этим занимается, долго не задерживаются в приличном заведении.

– Прислуга рассчитывает на другой вид работы, – тем временем продолжала посетительница. – Найти хорошую горничную, чтобы не распространялась о личной жизни своих хозяев, весьма трудно. А как вы понимаете, предложение у меня специфическое. И у меня нет никакой гарантии, что, обратившись к незнакомой девушке из агентства по найму, не получу сплетницу или шантажистку.

В ответ на эти слова согласно кивнула. В этом вопросе я была полностью с ней согласна: я бы тоже далеко не каждому стала доверять семейные тайны.

– И мне бы не хотелось обращаться к своим девушкам из прислуги с таким предложением по тем же причинам, к тому же ее беременность или отсутствие на работе могут вызвать волну сплетен.

– В этом вопросе, пожалуй, вы правы, – согласилась на эти доводы я. – А что с деревней?

Мне уже становилось интересно послушать ее разумные рассуждения по этому поводу. Видно было, что она подошла взвешенно к этому вопросу, а не просто так вошла в первый же попавшийся дорогой бордель.

– Можно было бы это рассмотреть как вариант, но, боюсь, не каждая деревенская девушка так просто откажется от своего ребенка, – печально ответила мне гостья.

– Это вы зря. В крестьянской крови весьма развита предприимчивая жилка, – возразила ей я.

– Помощь, о которой я прошу, все же деликатная, – смутилась посетительница, – мне бы хотелось нанять девушку с определенным складом характера, которая спокойно отнесется к предложению о близости с чужим мужем.

Заканчивая эту фразу, она опустила глаза, при последних словах очень тяжело вздохнув.

Теперь становились понятны терзания несчастной. Она хотела обратиться к профессионалу, а не к тому, кто польститься на большее, соблазнившись шантажом.

– А почему наше заведение? – задала ей еще один вопрос, поглядывая на часы ратуши, что виднелись в окне. Время, обычно занимаемое клиентом, подходило к концу, и пора было закругляться. – Ведь не могли же вы войти в первое попавшееся, если так все хорошо продумали?

– Как-то однажды я случайно услышала разговор двух мужчин, – немного смутилась посетительница, – один рекомендовал второму именно ваше, упомянув, что здесь все очень прилично.

Усмехнулась. Вот она, расхожая фраза Мадам, стала эталоном или лучшей рекомендацией.

– Так вы мне поможете? – с надеждой спросила гостья.

То есть она посчитала, что вот так, с порога, зашла в заведение, где девушки заняты своеобразным видом деятельности, рассказала все честно, и ей тут же дадут положительный ответ? Какая наивность! Это еще хорошо, что она попала на меня, я хоть ее выслушала, а другая махнула бы рукой на чужие проблемы. Да, конечно, сумма весьма приличная, но в то же время представить себе, что придется вынашивать ребенка, а потом его отдать и навсегда забыть, это было для меня чересчур. Я-то как раз собиралась родить для себя и поселиться в том самом домике, но в отдаленном будущем, заработав на это деньги. Сейчас мне предлагали выгодный договор, решающий все финансовые проблемы. Но отдать своего ребенка в чужую, пусть даже и хорошую семью? Пусть даже этой женщине, вызывающей симпатию? Она действительно была готова любить купленное дитя, растить, как своего, но мне и в голову не приходило настолько резко менять привычный уклад жизни.

– Не могу сразу дать вам ответ, – уклончиво сказала я после некоторого размышления.

Женщина осталась сидеть на кушетке и нервно сжимала кисти рук, а вот вся ее храбрящаяся фигура вдруг сжалась, будто придавленная отчаянием, плечи опустились, голова склонилась, скрывая под вуалью растерянное и разочарованное выражение лица. Только мне не было необходимости смотреть на нее, чувства, испытываемые моей необычной гостьей, я ловила очень четко.