Глава первая
Лета в этом году в Москве вообще не было. Факт крайне прискорбный, учитывая климатические условия средней полосы: зима, как правило, начинается с октября и заканчивается ближе к маю. Теплые летние месяцы кажутся такими коротенькими, что пролетают стремительно, незаметно, и опять слякоть, холодрыга, гололед, сугробы, красный нос, сопли и все остальные прелести знаменитой русской зимы. За это время народ так устает от бесконечногао снега, ветра, травм-пунктов и больниц, что лето ожидают, как некое величайшее событие. И вот, оно в очередной раз настало… плюс 10–15 по Цельсию – потолок. И Москва почувствовала себя обманутой. Все лето, все три месяца мерзкой погоды, народом обсуждалось только одно: мерзкая погода.
Когда август стал подходить к финалу, а просвета все не наблюдалось, принялись строить предположения на тему «будет ли бабье лето или сразу заморозки»? И в конце сентября наконец-то «включили» немного тепла, вылезло солнышко, народ обрадовался, кто-то ринулся в лес за грибами, кто-то жарить шашлыки, наверстывая упущенное, а остальные продолжали сидеть на работе днем и дома вечером.
Я относилась к последней, самой унылой части народонаселения. С девяти до шести я была вынуждена торчать в редакции нашей желтушной газетенки «Непознанный мир», с незапамятных времен прозванной сотрудниками «Неопознанный труп», и строчить вымышленные «сенсационные репортажи». Это занятие порою доводило меня до бешенства, но как-то я уже привыкла к этой газетке, как-то уже смирилась, что буду трудиться на ниве отчаянного вранья всю жизнь, состарюсь тут и умру прямо за своим столом. Единственным ярким пятном за время своей, так называемой, писательской деятельности, я могла бы назвать журналистское расследование, которое вместе с моей незаменимой подругой Таисией Ливановой, мы провернули не так давно, раскрыв всю преступную подноготную модельного агентства «Bella Donna».
К сожалению, ни блестящее расследование, ни грандиозный репортаж, тиснутый на первую полосу и наделавший много шума, не смогли изменить отношения главного редактора Конякина С. С. к моей персоне. Он даже не подумал сделать меня своим заместителем или хотя бы прибавить зарплату, я по-прежнему являлась для него третьесортным рабом из журналистской каменоломни. Единственное что изменилось (да и то в худшую сторону), так это то, что «Непознанный мир» еще больше отошел от своего прямого направления – аномальные явления, НЛО и прочая чепушень, и сделался практически целиком криминальным. Это было ужасно. Если о привидениях и предсказателях я еще хоть что-то могла насочинять, то что я могла набредить про убийства? То и дело угрожая Конякину увольнением, я из последних сил держалась за третью полосу, все еще отданную аномальностям. Нет, ну все-таки какие же люди злые зверюги… Ведь только благодаря моему репортажу об агентстве «Bella Donna», к нашей вонючей газете было привлечено внимание всего мегаполиса! Ведущие столичные издания платили нам за возможность перепечатки материала, нами заинтересовались рекламодатели посерьезнее шарлатанских колдунов, магов и сутенеров со своим «Досугом с выездом на дом». Редакция смогла приобрести компьютеры для всех сотрудников и даже – подумать только! – новый для меня, накупили оборудования, без которого, в принципе не должна существовать более-менее пристойная газета (а мы, каким-то образом, умудрялись), даже смогли позволить изданию бумагу чуть получше прежней туалетной. Да что тут говорить, наш «Неопознанный труп» ожил, расцвел на глазах, а все благодаря кому? Нет, кому, я вас спрашиваю? Кто-нибудь мне спасибо сказал? К зарплате хоть сто рублей прибавил? Ага, сейчас прямо, разбежались, споткнулись, упали…
Обо всем этом я размышляла, глядя как за наглухо задраенным кабинетным окном золотиться бабье лето. Работать не хотелось. Хотелось на волю, на природу, к людям. Ни на шашлыки, ни за грибами вырваться так и не получилось и навряд ли уже получится. Всю неделю сходишь с ума от духоты и глупых статей в редакции, и к концу недели уже ничего не хочется: спишь до обеда, да киснешь в ванной, вот и все радости жизни…
Только я начала было впадать в депрессию, как над ухом раздался драконий глас начальства. Говорить спокойно Конякин не умел, он постоянно вскрикивал, взвизгивал и вопил. Звук его голоса действовал на манер бормашины старого образца. И вот, как только я услышала:
– Так, Сена!!
У меня мгновенно заныли все зубы и зашатались пломбы.
– Да? – я нехотя оторвала взгляд от желто-рыжих верхушек деревьев и перевела на своё бешеное, ни минуты не стоящее на месте начальство.
– Почему не работаешь?!
– Работаю, – я кивнула на монитор. На чистом белом компьютерном «листе» красовалось название статьи: «Сенсация! Тараканы – оборотни!» Название было выделено и жирным, и курсивом, и подчеркнуто…
– Что это такое? – Конякин прищурился, потом полез в карман за очками. В очках он напоминал какую-то хищную птицу средних размеров, за исключительную склочность нрава изгнанную соплеменниками из стаи.
– Название статьи, – вяло ответила я, заранее готовясь к унизительной пятиминутке.
Весь наш доблестный коллектив приостановил свою кипучую деятельность, желая насладиться расправой, сочувствовал мне один лишь Влад – не только мой коллега по несчастью, но и старый добрый друг, и бывший бойфренд Таиски.
– А где статья? – С. С. демонстративно взглянул на свои наручные часы размером со старый будильник «Слава».
– Я ее обдумываю…
– Сена!!
Черт, никак не могу привыкнуть к его манере вскрикивать! Все время непроизвольно вздрагиваю!
– Как ты себе представляешь тараканов-оборотней?!
– А вы как?
Может, получится с ним подружиться? Может он только с виду такой отвратный, а внутри на человека похож? Может, у него душа, как цветок? Ведь ходили же слухи, что он трижды разведен, значит, трижды женился? И его кто-то любил, и он кого-то…
– Ты что, не можешь придумать что-нибудь поумнее?! Что-нибудь хоть отдаленно похожее на правду, а не на белую горячку?!
Нет, врут, скорее всего, сплетни, не был он трижды женат, а если и был, то на каких-нибудь ужасных скалапендрах… сын людоедки и оборотня…
– Придумала! – обрадовалась я, быстренько убрала название статьи и настучала новое: «Сын оборотня».
– А чего все оборотни, да оборотни? – не желал отставать осиновым колом недобитый персонаж.
– Оборотни в этом сезоне очень актуальны, вон, можете у Влада спросить.
Это, конечно, подло перенаправлять конякинское внимание на приятеля, но больше поддержки ждать было неоткуда.
– Да, да, да! – отозвался Владик. – Оборотни это – тема!
Хоть на этом спасибо. Конякин снова распахнул, было, пасть, но тут, к счастью, на его столе зазвонил телефон. Раньше, при старом начальстве, у нас было три телефонных аппарата, один стоял у меня, второй у выпускающей редакторши Тины Олеговны, третий непосредственно у шефа. Конякин отобрал у нас телефоны, оставив только один у себя, таким образом, он перекрыл нам последний кислород – возможность часок другой поболтать с друзьями и близкими.
– Да?! – рявкнул С. С. в трубку. – Кого?! У нас такая не работает!
Но через минуту телефон зазвонил снова.
– Да?! Я же сказал, никакая Ксения Зорина у нас не работает!!
– Это же я! Это меня спрашивают! – вскочила моя персона.
Надо признаться, что историю своего имени мне уже порядком поднадоело рассказывать. Дело в том, что мои родители познакомились в турпоездке в Париж и решили блеснуть оригинальностью, назвав свое чадо в честь знаменитой реки Сены. Когда меня регистрировали, тетки в Загсе наотрез отказались вносить это имя в свидетельство, пришлось записать меня Ксенией. Свое паспортное имя терпеть не могу, потому что я Сена, только Сена и никто, кроме Сены. Кстати сказать, вообще редко кто знает, что на самом деле зовут меня Ксенией…
– А кто ее спрашивает?! Кто? Из милиции? – орал тем временем Конякин.
Сердце похолодело от нехорошего предчувствия, и я замерла на полпути к конякинскому столу. Весь коллектив поднял головы и уставился на меня, шевеля ушами от внимания. Конякин молча протянул мне трубку и даже не подумал в сторонку отойти, так и застыл, сверля меня своими белесыми глазьями.
– Алё? – тихонько скрипнула я в предчувствии ужасного.
– Сена, не пугайся это я, – раздался голос единственной и неповторимой подруги Таи, – пришлось прибегнуть к такой мере, ваш псих никогда тебя не зовет к телефону.
– Да, да, я вас слушаю…
Ох, как же я перетрусила, будто совершила семь убийств… Странно все-таки на человеческое сознание действует слово «милиция».
– Ах, Сеночка, у меня такое горе случилось, такое горе!
– Какое? – перепугалась я еще больше. – Да, да, товарищ капитан…
– Это чудище что, рядом?
– Да, да, слушаю внимательно. Вы можете сказать, какое преступление?
– Сена, меня продали! – завыла подруга. – Продали с потрохами!
– Ты где сейчас… товарищ капитан?
– В кафе «Констанция», помнишь, рядом с твоей редакцией? К вам уж я не пошла, решила так тебя выманить, ты сможешь сейчас придти?
Я украдкой посмотрела на Конякина и тяжело вздохнула.
– Сделаю все возможное, товарищ капитан.
– Служу Советскому Союзу, – печально всхлипнула Тая и нажала на отбой.
С озабоченным видом я повесила трубку.
– Что там еще такое? – мгновенно напал на меня С. С.
– Пока что я не могу ничего сказать, – важно ответила я, и нагло двинула к своему столу. – Просили подъехать немедленно, кажется, что-то важное.
Пока Конякин не успел опомниться, я смахнула со стола все важные предметы в сумку и, не выключая компьютера, наладилась на выход.
– Если не вернешься через два часа, вычту из твоей зарплаты триста рублей!
Но даже эта пуля в спину не смогла меня остановить.
Глава вторая
Пока я неслась к кафе «Констанция», буйная фантазия успела нарисовать всевозможные ужасы. «Продали? Кто? Куда? Когда? – крутилось в голове. – С потрохами? Это как? В прямом или переносном смысле? Если в прямом – органы что ли? Она что, почку продала? Ей что, срочно требовалась большая сумма? А зачем? Ее шантажируют? Тайка кому-то задолжала? Она тайком играет в казино?.. Боже мой, я ничего не знаю о собственной подруге!»
Распахнув дверь маленького, похожего на раскрашенный гараж кафе, я поискала взглядом Таю. Она сидела за столиком в углу и уплетала куриную ногу с жареной картошкой, на столе так же красовалась литровая кружка пива. Неужели ей все это можно после операции? Все-таки удаление почки как-никак… Подруга была так поглощена своим занятием, что заметила меня только когда я вплотную подошла к столу.
– Ой, Шеночка, – с набитым ртом произнесла Тая, – хорофо, фто ты прифла!
– Что случилось? – я присела напротив и вытащила из сумки пачку сигарет. – Что стряслось?
– Ты не представляешь, – протолкнув добрым глотком пива все, что было во рту, Тайка вздохнула и посмотрела куда-то вдаль. – Такое горе, такое горе…
– Говори скорее!
Я закурила и отхлебнула из ее кружки.
– Сена, наш банк перепродали! – выпалила Тайка с таким надрывом, что даже сонный бармен за стойкой вздрогнул. – Все, это конец! Нас всех попрут с работы! Считай, уже поперли! Всему нашему отделу уже сказали в понедельник за расчетом приходить! Сама понимаешь, новая метла по-своему метет, начальство своих теперь ставить будет! Пять лет жизни отдала этому банку гадючьему…
Я с бессильной злостью смотрела на подругу сквозь клубы сигаретного дыма. Пожалуй, продать ее на органы действительно стоящая мысль.
– Сена, ты почему ни фига меня не слушаешь?
– Как тебе сказать, милый друг, – процедила я, – так чтобы тебя не обидеть…
Таюха возмущенно уставилась на меня круглыми шоколадными глазами.
– Нет, Сена, – хлопнула она ладонью по столу, и бармен опять вздрогнул, – я тебя решительно не понимаю! У меня трагедия, а ты…
Я вылезла из-за стола и направилась к нервному бармену чего-нибудь купить. Денег впритык хватило на маленькую кружечку пива. Нет, ну за что мне это всё? Такая работа, такая газета, такой начальник, такая подруга? Какие нервы надо иметь с такой вот жизнью? Что ж, минус триста из зарплаты…
Вернувшись, я поставила свой пивной наперсточек на столик. Разобиженная, униженная и оскорбленная Тая дожирала свою куру с картоплей, допивая пиво из ведерной кружищи. Прямо картина скорби мировой, что ни говори. Я вытащила из ее пачки сигарету, и Тая мгновенно подняла на меня взгляд.
– И нечего курить мои сигареты! Я скоро ничего не могу себе купить дороже «Явы»! Не в состояние горе мое выслушать, посочувствовать, помочь хотя бы словом, а все туда же! Сигареты мои только и знаешь что цопать!
Я выпила свой наперсток пивной в два глотка, аккуратно затушила едва начатую сигарету в пепельнице и сунула ее обратно в пачку.
– Ой, ну только не надо вот это вредничать, да? Кури, чего уж там!
– Спасибо, барыня, расхотелось, – вздохнула я, подпирая щеку ладонью.
Тайка исподлобья смотрела на меня.
– Тая, – обреченно вздохнула я, – что я-то могу для тебя сделать?
– Придумай что-нибудь! – возмутилась она. – Ты что, не понимаешь, в каком я шоке?
– Таюш, что такого шокового, в самом деле? Ты экономист с опытом работы в довольно крупном московском банке, неужто ты работу себе не найдешь?
– Ой, ну конечно! Прямо так выйду и найду! Думаешь, это все так просто? Везде все повязано, кругом все свои сидят!
Хоть я и знала, что любое мое предложение будет с негодованием отвергнуто, но Таисья Михайловна сверлила меня пытливыми карими очами, ждала продолжения, и я продолжила:
– Могу поговорить с Конякиным, чтобы взял тебя к нам в газету.
– Кем, полотером?
– Мало ли, мы сейчас расширяемся, вдруг понадобятся специалисты по финансам.
– В вашу вонючку за три копейки? Спешу и падаю!
Тяжелым взором смотрела я в ее тарелку с тщательно обглоданными куриными костями. Что за день сегодня такой паршивенький выдался?
– Тогда последнее предложение.
– Да? Почему последнее?
– Потому. Пока последнее.
– Ладно, давай и знай, я ценю твои усилия, ты хотя бы попыталась.
– Ага, – кивнула я, – так вот, давай продадим твою почку.
– Чего? – она прекратила брезгливо вытаскивать мой окурок из сигаретной пачки, и подняла взгляд.
– С работы тебя уволили, источник дохода перекрыт, нигде ты больше никогда и ни за что не найдешь себе места под солнцем, ты обречена курить «Яву» под забором, так отчего же не продать что-нибудь лишнее вроде почки? Купишь квартиру с видом на Кремль и заживешь королевишной. Это тебя устраивает? Ладно, – я посмотрела на часы, – мне пора на работу.
– Сена! Какая работа! Я в беде!
– Я тоже, представь себе. Если я не вернусь через полчаса, Конякин вычтет три сотни из моей зарплаты.
Тая выхватила из сумочки кошелек, из кошелька три купюры и швырнула на стол.
– А это, случайно, не последние в твоей жизни стольники? – округлила я глаза. – Смотри, вдруг ты такие бумажки больше не увидишь.
– Сена, не уходи! – взвыла будущая нищенка. – Я тебе пятьсот рублей дам, только не уходи!
– Меня так задешево не купишь, – вздохнула я, усаживаясь обратно. – Иди, бери пива, да можешь мне такой же курицы с картошкой прихватить, а я пока что-нибудь да придумаю.
Подруга прыснула к стойке со скоростью спринтера. Раздумывая над судьбами мира, я курила, глядя в мутноватое окошечко кафе, ожидая озарения…
– Вот! – перед моим носом оказалась тарелка с душераздирающе вкусно пахнущей едой. – И еще вот!
Рядом бухнулась кружка пива.
– Придумала что-нибудь?
– Слушай, пока ты ищешь работу, тебе будут нужны деньги, так?
– Так, так, так… – Тайка присела и вперила в меня ужасно внимательные очи.
– Ты можешь сдать свою квартиру и пока пожить у меня. Квартира твоя в хорошем районе, рядом с метро, телефон, сортир, всё такое, долларов четыреста можешь иметь в месяц легко.
Ни одни голливудские спецэффекты не смогла бы добиться такого мгновенного преображения человеческого лица и вспышки такого света в коричневых глазах.
– Сена, ты гений! Как же я раньше не догадалась! Да я совсем её продам! Как ты думаешь, тыщ сто выручу? Тогда я смогу вообще никогда не работать!
– А где ты жить-то будешь, счастье мое?
– Как это где? У тебя, разумеется!
Пожалуй, я свой язык тоже продам на органы. Интересно, кому-нибудь нужен запасной язык?
В тот момент в Таискиной сумочке зазвонил мобильник.
Кстати о мобильниках… Человек, нанявший нас расследовать дело модельного агентства «Bella Donna», не особо стеснялся в средствах на пути к справедливости. От этого плодотворного сотрудничества нам достался вполне приличный гонорар, эти вот мобильные телефоны и порядком истрепанная нервная система. Свой аппаратик Тая умудрялась временами подкармливать деньгами, а мой так и лежал дома на почетном месте, дожидаясь лучших времен.
– Алё? – важно произнесла Тая. – Кто говорит? А, Михаил Сергеевич, драстуйте.
Кстати о Михаиле Сергеевиче… Он тоже имеет непосредственное отношение к растреклятому делу о модельном агентстве. Он даже неплохо пострадал в самом финале расследования… Нет, ну скажите, люди добрые, разве ж мы могли знать, что человек, преследовавший нас, не убийца, а детектив, желавший, напротив, нам же и помочь? В результате, этот во всех отношениях достойный дяденька, полный тезка бывшего генсека СССР, как следует получил от меня по голове молотком и отвалялся в больнице с сотрясением мозга, не утратив при этом к нам самых лучших дружеских чувств. Даже предложил нам сотрудничество со своим детективным агентством «Фараон». Прямо странно, честное слово.
– Да, Михаил Сергеевич, в принципе свободны, можем подъехать. Ага… ага, без проблем, диктуйте адрес…. Угу, метро «Цветной бульвар»…
Я не без интереса смотрела на Таю. Закончив переговоры, она элегантно взмахнула ресницами.
– Ну?
– Горбачев попросил, чтобы мы приехали в агентство.
– Зачем?
– Не знаю, он сказал, что это может быть интересно.
– Кстати, Горбачев же предлагал нам работу в «Фараоне», отчего бы тебе, сироте безработной туда не устроиться?
– Расследовать преступления? С моими-то разболтанными нервами? Сейчас прямо, все брошу и пойду.
– Так зачем же мы едем сейчас к Горбачеву?
– Ты, Сена, прямо недалекая какая-то, в самом деле. Михаил Сергеевич сказал же, что это может быть интересно. Ты вообще ничего, что ли не понимаешь? Интересно! Он позвонил нам! Именно нам! Это может быть новый сенсационный репортаж для твоей газеты и деньги для наших маленьких женских радостей. Всё, вставай, поехали!
– Можно мне хотя бы доесть?
– Потом доешь! Бегом, бегом, нас уже ждут!
Глава третья
В детективное агентство мы попали к вечеру, прямо перед самым закрытием и всё потому, что Таисия битых два часа нарезала круги вокруг нужного нам здания, уверяя, что она все прекрасно поняла, и буквально через минуту мы окажемся на месте. В конце концов, мое терпение с грохотом лопнуло, и я спросила у проходившего мимо дядечки, где же находится этот проклятый дом номер 89? Дядечка ткнул пальцем в здание прямо перед нашими носами и мы, наконец-то, обрели счастье. Поднявшись на второй этаж, мы без труда отыскали дверь с табличкой «Детективное агентство «Фараон»». Постучавшись, Таиска приоткрыла дверь и просунула внутрь свой курносый любопытный нос.
– Входите, девочки, – раздался голос Горбачева.
Михаил Сергеевич сидел за столом, заваленным бумагами, еще в большом просторном помещении находилось четыре таких же стола с компьютерами. Обычный офис, тоже мне, детективное агентство. Где камин, где трубка, где, на худой конец, шапка в клетку?
– Присаживайтесь, пожалуйста. Жаль, ни с кем вас сегодня не смогу познакомить, все детективы уже разошлись по домам.
– Ничего страшного, – Тайка плюхнулась на стул. – Так что там за интересное дело?
«И почему вы не хотите расследовать его сами?» – мысленно добавила я.
– Вот какая ситуация возникла, – Горбачев потер переносицу и задумчиво уставился куда-то поверх наших голов. – У нашей сотрудницы Ольги Островской есть взрослый сын…
– Насколько взрослый? – сразу же навострила уши Тая.
Вот уж кто беспрерывно прибывает в поисках жениха, просто форменный стыд и срам.
– Ему почти девятнадцать.
Тайка тут же успокоилась, такая молодежь в ее двадцатисемилетние планы не входила.
– Зовут парнишку Славой, очень хороший, ответственный мальчик.
– Что он натворил?
– Нет, он тут совсем ни при чём. У Славы есть девушка, они дружат еще со школы, зовут ее Ирина. Сам я ее не видел, не знаю, но Ольга отзывалась о ней не очень хорошо, вроде бы девушка с какими-то странностями, из неблагополучной семьи, впрочем, большинству мам подруги сыновней не кажутся удачным выбором. Хотя, Ольга не из тех настырных мамаш, которые постоянно лезут в жизнь своего сына и диктуют условия, Слава вполне состоявшаяся, сложившаяся личность. Жаль, вы не застали Ольгу, лучше, как говориться, один раз познакомится. Так вот, Слава подозревает, что Ира могла попасть в какую-то секту, он за нее очень волнуется. Ольга не хочет этим заниматься, говорит, что у этой девицы такое количество тараканов в голове, что лишний существенной роли не сыграет. Слава попросил меня выяснить, в чем дело, но у меня сейчас два дела в разработке, третье близится к завершению, у меня просто физически нет ни времени, ни сил. Но и оставить Славу без помощи я не могу, он очень переживает. Не думаю, что это дело может оказаться сложным, поэтому и обращаюсь к вам, девочки. В деле я вас уже видал и у меня нет ни малейших сомнений, вы в два счета разъясните эту ситуацию. Может быть и нет повода для беспокойства, у девушки вполне мог появиться другой молодой человек, поэтому она так отдалилась от Славы и они практически перестали общаться.
Мне прямо грустно стало. Вот тебе и интересное дело: какой-то Слава с какой-то явно придурочной Ирой, секта – еще чего не хватало!
– Вы знаете, – без энтузиазма начала Тайка, ей, по всей вероятности, тоже не пришлось по душе это предложение, – мы довольно слабо соображаем в религии, а еще слабее в сектах.
– Если девушка попала в такую ситуацию, – подхватила я, – то здесь, скорее всего, понадобиться помощь психолога, насколько я знаю, из сект не так-то просто выбраться, людей так обрабатывают, что они отдают все свое имущество, отрекаются от семьи. Чтобы человека избавить от секты, необходимо сильнейшее психологическое воздействие, профессиональное причем. Мы-то чем сможем тут помочь?
– Я хочу, чтобы вы выяснили, в чем тут дело, возможно и нет никакой секты, но хотелось бы это исключить. Еще раз повторюсь – дело простое, займет-то всего пару дней, а вы меня очень выручите. Девочки, милые, если б у меня было хоть немного времени, я бы сам все выяснил, но даже если я стану работать еще и по ночам, все равно не успею.
Выглядел Горбачев и впрямь сильно уставшим, и мое человеколюбие моментально проснулось. И действительно, чего мы уперлись? Неужели трудно выручить хорошего человека?
– И знаете еще что, – продолжала печально нудить Тая, – меня с работы уволили, теперь надо срочно искать другое место…
– Таечка, – вздохнул Михаил Сергеевич, – разумеется, всё не бесплатно, гонорар вам будет начислен агентством. Конечно, это не такая большая сумма, как если бы вас нанимало частное лицо.
– И какова сумма? – насторожилась моя продажная подруга.
– В зависимости от проделанной работы, – развел руками Горбачев. – Хотя, думаю, максимумом будет пятьсот долларов.
Что ж, не густо, но и не пусто.
– Мы согласны, – кивнула я, а Тайка возмущенно уставилась в мою сторону.
Если она откажется, я проведу все расследование самостоятельно, и Горбачева выручу, и материал для статьи соберу, вдруг и в самом деле что-нибудь интересное накопаю, а то совсем скоро с ума сойду от всех этих оборотней. Да и еще навру Конякину с три короба, что нам поручили дело невиданной сложности и секретности, так что на работу мне ходить будет совершенно некогда, пускай сидит и ждет сенсационного репортажа.
– Скажите, у вас есть хоть что-нибудь? Хоть какая-то информация нам в помощь? – с видом матерого детектива осведомилась я.
– Кое-что имеется, – он выдвинул ящик стола и извлек большой белый конверт. – Вот, это Слава и Ирина.
Я взяла фотографию, любопытная Тайка пододвинулась поближе, желая рассмотреть изображение. В каком-то парке у фонтана стояла парочка: высокий, худенький, симпатичный брюнет с открытой улыбкой хорошего человека. За плечи он обнимал девушку среднего роста и довольно-таки плотного телосложения, одетую в синие джинсы и черную майку. У Иры оказались пышные блондинистые волосы до плеч и напряженное лицо с тяжеловатыми чертами. Насколько можно было судить по ее взгляду, по всему ее внешнему виду, характер у девицы еще тот, хотя, я могла и ошибаться, много ли скажешь о человеке, увидав его один раз, да и то на фото.
– Вот координаты Островских, обязательно поговорите со Славой, он посвятит вас подробнее в курс дела. Это, на всякий случай, координаты Ирины. А вот это, – передо мной оказался листок с одной единственной карандашной строчкой, – Слава пару раз услышал от Иры, отчего и сделал вывод, что девушка попала в секту.
Надпись гласила: «Мой дух велик, моя плоть ничтожна». Тоже мне новости с Парижу…
– И это всё? – тусклым голосом поинтересовалась Тая.
– К сожалению, да.
– Что ж, – произнесла Таиска таким тоном, что у меня и сомнений не осталось, стоит нам только выйти из «Фараона», как меня ожидает неминуемая расправа. – При таком количестве ценной информации мы навряд ли справимся за пару дней.
– Разве ж я вас тороплю? Главное, начните поскорее, кто знает, вдруг дело действительно серьезное. Хорошо если все обойдется, будем на это надеяться.
– Да уж… – кисла Тая. – Ладно, мы пошли расследовать.
Она сложила все «ценные материалы» обратно в конверт.
– Спасибо, девочки, большое вам спасибо, – Михаил Сергеевич встал из-за стола и отправился нас провожать, – я ваш должник.
– Погодите, – встала в дверях Тая, – а средства на текущие расходы?
– Сегодня уже бухгалтерия закрыта, приезжайте завтра с утра, я все улажу.
– Хорошо. До свидания.
– Всего доброго.
Как только мы оказались на улице, сразу же началось:
– Ну, спасибо, Сена, удружила!
– В чем дело? Разве не тебе позвонил Горбачев? Разве не ты помчалась сюда, сломя голову? «Интересно, интересно»! Что, уже не интересно стало?
– Кто бы мог подумать, что нам такую ерундовину поручат! – кипятилась подруга. – Следить за подружкой какого-то пацана! Или она ему изменяет, или в секту попала или вообще у нее мозги не на месте! Вот ведь замечательно как!
– Мы уже согласились, чего теперь-то голосить попусту?
– Это ты согласилась, ты, а не я! Я – против! Не хочу заниматься такой чепухой!
– Тая, – я взяла ее за руку и потащила к метро, подальше от здания агентства, не дай бог еще Горбачев из окна все это услышит, – ты не могла бы прекратить орать на всю улицу и ненадолго включить мозги? Ты что думаешь, нам, таким великим детективам с такой громадной практикой должны были сразу поручить расследование теракта на Дубровке? Мы вообще кто такие, помнишь? Безработный экономист и желтушный журналист – прямо в рифму получилось. То, что детективное агентство предложило нам расследовать пусть и плевое, но все-таки дело, это случай из ряда вон выходящий. Да нам надо было Горбачеву поклониться и поблагодарить, что он все еще о нас помнит и доверяет. У нас есть уникальная возможность наработать хоть какую-то практику, кто знает, может, и впрямь со временем перейдем работать в «Фараон», неизвестно, как жизнь сложится. Так что самое время захлопнуть пасть и с усердным рвением взяться за дело.
Моя пламенная, назидательная речь не возымела большого действия, Тайка топталась у входа в метро и тяжелым взглядом сверлила будку с хот-догами.
– Что, – вздохнула я, – хочешь крахмальную сосиску в резиновой булке с кислой горчицей и сладким кетчупом?
– Хочу, – буркнула подруга.
– Давай лучше купим чего-нибудь в магазине у дома, сами приготовим и съедим безбоязненно, а?
– Мне все равно, – отрезала противная Тайка, и быстро потопала в метро.
«Осторожнее!» – хотела крикнуть я, но было поздно. Таюха едва не получила по физиономии стеклянной дверью, и озверела окончательно.