История Агентства «ЭФ»
Четыреста восемьдесят лет существования в темноте стали невыносимым испытанием для вампира Феликса. Что-то пошло не так в момент его обращения, и Феликс сохранил человеческую суть, с которой нестерпимо проживать вечность без солнца. Потомственный испанский аристократ, Феликс остается таковым и в современном мегаполисе, но немногочисленные его знакомые даже не подозревают, что за ним стоит история половины тысячелетия.
Знакомство с Петром и Павлом – сотрудниками загадочной компании «Gnosis», положило конец его сумеречному существованию. Специально для Феликса компания разработала препарат, инъекция которого позволяет вести дневной образ жизни и отказаться от крови, заменив её молоком кокосового ореха и сохранив при этом нечеловеческие возможности вампира. Но взамен компания поставила условие: Феликс должен отыскать пятерых человек, наделенных паранормальными способностями, объединить общим благородным делом и направить их способности на помощь людям. И Феликс поочередно находит:
Молодого парня, юриста Германа Артемьева – он флораконтактер, способен собирать информацию при помощи растений и управлять ими.
Охранника супермаркета, бывшего десантника Валентина Сабуркина – ему повинуется любой металл.
Карточную гадалку Алевтину Сердюкову – она проходит сквозь стены.
А также старичка Никанора Потаповича Вересова, оказавшегося волком-оборотнем, и его внучку Арину – девушку, умеющую оставлять свои отражения в зеркалах и через них наблюдать за происходящим.
Не сразу Феликс придумал, чем же будет заниматься такая странная компания, чтобы не навредить обществу, а наоборот. Не помогали даже советы его верных компаньонов – ворона Паблито и крыса Дона Вито. Но идея, наконец, пришла: они открыли детективное агентство «ЭФ». При помощи своих уникальных способностей команда агентства стала раскрывать даже самые сложные и странные дела, в которых преступник подчас оказывался вовсе не человеком.
Посвящается памяти Ивана Шеплетто
Глава 1
Запоздавшая весна внезапно ворвалась в город во всем великолепии солнечного блеска и яркой молодой листвы. В домах, наконец-то, открылись окна, и пьянящий весенний дух вместе с птичьими трелями наполнил задохнувшиеся за зиму квартиры.
Распахнулись окна и в квартирах двенадцатого этажа сталинской высотки на площади Восстания. В апартаментах Феликса выветрить «зимний мрак из этих стен» потребовали ворон с крысой, а в соседской это и подавно было необходимостью. В недавно выкупленной квартире закончился ремонт, рабочие внесли последнюю мебель, повесили шторы и теперь лишь стойкий запах краски на лестничной площадке напоминал о шумном и хлопотном процессе.
– Можно посмотреть, что там получилось, наконец? – Паблито вспорхнул на обеденный стол и прошелся, стуча когтями по темному дереву.
– Вам-то что за интерес, – Феликс махнул рукой, сгоняя птицу, но ворон подпрыгнул на месте и остался стоять на столе.
– Как это – что за интерес? Очень даже интересный интерес! Нам же теперь с Вито там жить!
– Сколько можно повторять: не будете вы там жить! Я не для вас покупал и обставлял эту квартиру! С чего вы вообще взяли…
Тут на кухню забежал крупный, упитанный крыс и с порога пожелал доброго утра всем присутствующим.
– Привет, Вито, – Феликс достал из холодильника пару кокосовых орехов и принялся готовить кровезаменитель. – Будь добр, скажи своему пернатому другу, что вы не собираетесь больше нести эти бредни о заселении в соседнюю квартиру, а то я не желаю начинать рабочую неделю с пустых препирательств со склочной птицей.
– Что ты, что ты, дорогой! – воскликнул крыс, прижимая к груди лапки. – Мы ни в коем случае не претендуем! Просто интересно взглянуть на обновленный интерьер.
– Ты, может, и не претендуешь, а кое-кто очень даже претендует. Но я продолжаю считать, что для одного ворона трехкомнатный скворечник все-таки великоват.
Смешав кокосовое молоко с парой глотков красного сухого вина, Феликс залпом выпил напиток, сполоснул бокал и пошел одеваться.
– Тогда кто будет жить в этой квартире? – прокаркал ему вслед Паблито.
– Никто! – прозвучало в ответ. – Никто там жить не будет!
– Что за расточительность, – ворон укоризненно покачал клювом. – Столько средств угрохать, и чтобы никто жилплощадью не пользовался.
– Отчего же, – пискнул крыс. – Феликс избавился от возможных соседей, он купил себе покой и одиночество.
– А то мало ему покоя с одиночеством, да? Хоть бы в гости кто зашел, так нет же. Никаких событий.
– Ты же знаешь, он у нас не особо гостеприимный хозяин.
Уже полностью одетый Феликс заглянул на кухню и сказал:
– Я поехал. Ведите себя прилично.
Его дружно заверили, что приличнее поведения просто не бывает, и пожелали хорошего дня.
Хлопнула входная дверь, и ворон посмотрел в дверной проем кухни задумчивым взглядом. Дон Вито это заметил и заранее насторожился.
– Что за мысли тебя посетили?
– Кладовка. Что там может находиться? Не пустует же она, в самом-то деле! Однако Феликс ее никогда не открывает!
– Может, и открывает, да не при нас.
– Вот видишь! Если и от нас скрывает, значит, там что-то интересное! Мы должны заглянуть туда!
– Но дверь заперта на ключ.
– Значит, надо найти ключ! Или вскрыть замок каким-то другим способом!
– Ты не думаешь, что так мы можем потерять доверие Феликса?
– Мы же не собираемся дверь ломать, просто аккуратно откроем и закроем, он ничего и не заметит. Давай, давай, пошли искать ключ, весь день у нас впереди!
Паблито спрыгнул со стола на пол и вразвалочку направился в коридор. Дон Вито нехотя поплелся за ним, понимая, что отговорить решительно настроенную птицу всё равно не получится.
К особняку агентства «ЭФ» Феликс приехал первым – машин сотрудников у ограды еще не было видно. Открыв калитку, он посмотрел по сторонам: ярко-зеленые иголочки первой травы украшали собой черную землю газонов, старые клены принарядились клейкими листочками, у самого крыльца парой ослепительно ярких пятен желтели первые цветки мать-и-мачехи. Поднявшись по ступеням, Феликс посмотрел на вывеску при входе: «Агентство «ЭФ». Частный розыск. Помощь в беде». Он и сам не знал, зачем смотрит на нее каждый раз, как приезжает в особняк, словно проверяет, не покосилась ли табличка, не отвалились ли буквы, словно от ее сохранности зависел успех работы агентства.
Сунув ключ в замок, Феликс открыл дверь. Стоило переступить порог, как ноздри резанул запах влажной земли. Кладбищенской земли.
Глава 2
Земля засыпала весь пол в секретарской, черная дорожка уходила и в арку, в коридор, ведущий в главное офисное помещение. А на столе секретаря возвышалась целая куча земли, напоминающая свежий могильный холм. В глазах у Феликса потемнело, словно кто-то выключил дневной свет, и в глубине сознания зазвучал голос Дамиана: «Торжественный день сегодня, правда? И ты навсегда его запомнишь. Запомнишь, что такое смерть, что такое быть человеком. Как тяжело и больно расставаться с собой, со своим миром, со всем, что тебя с ним связывало. Я знаю. Я это тоже проходил. Но после, Феличе, ты ощутишь необыкновенную легкость освобождения. Ты будешь помнить того, кто спас тебя от тленной человеческой судьбы, верно? Пронеси эту благодарность через века, Феличе! Закапывайте!»
И над краем могилы возникли слуги дома Ларио-Росса. Недавно обращенные в низших вампиров, они двигались вяло, их лица были одутловаты, глаза пусты. Лежа в гробу, в полнейшем оцепенении, Феличе только и мог, что слышать да наблюдать за происходящим…
– Это ж что за безобразие такое?– где-то вдалеке прозвучал голос Никанора Потаповича, и Феликс медленно обернулся. Он даже не слышал, как подошли старик-секретарь с внучкой. – Что ли охальники какие столько грязи накидали?
Директор смотрел куда-то сквозь них пугающе пустым взглядом и молчал.
– Понял, уразумел, сей минут всё поправим, – сказал Никанор, оттесняя в сторону начальство. – Печаль проходит, когда ее выскажут, грязь – когда ее смоют. Давай-ка, сердешный, постой на солнышке да на воздушке, а мы быстренько порядки наведем.
– Феликс Эдуардович, – Арина мягко взяла его под руку, – может, в машине посидите пока? Давайте я вас провожу.
Феликс отрицательно качнул головой, на негнущихся ногах спустился с крыльца и отошел к ограде. Там он оперся обеими руками о калитку и стал смотреть на улицу, пристально вглядываясь в разлитое по асфальту солнце, словно именно оно должно было избавить от муторного могильного наваждения.
Он так и стоял, глядя в одну точку, когда к агентству начали подходить остальные сотрудники: приехал Герман, следом показалась красная «Тойота» Алевтины, подошел Сабуркин. Поглядев на застывшего у калитки директора, на Никанора с Ариной, выносящих на крыльцо чем-то набитые мусорные мешки, сотрудники переглянулись, не сговариваясь, перемахнули через низенькую оградку и поспешили к крыльцу.
В двух словах секретарь объяснил ситуацию, и новоприбывшие присоединились к уборке.
Главный офис тоже оказался засыпан землей. Земля была повсюду: на столах, на офисной технике, на полках стеллажей, поэтому уборка заняла гораздо больше времени, чем предполагалось. Тем более что Никанор велел убрать всё «до последней грязинки», чтобы и крошки нигде не осталось.
– Как же мерзавцы сюда попали? – используя пластиковую папку для бумаг как совок, Гера принялся сгребать землю с рабочих столов. – Окна, двери – всё закрыто, нигде ничего не взломано, не разбито.
– Это мы еще посмотрим, – орудуя такой же папкой, Валентин сгребал землю с пола. – Это мы еще поищем. И виновных найдем, и накажем по всей строгости закона.
– Именно! – процедила Алевтина, сметая щеткой грязь с полок стеллажей. – Ты ж смотри, какие тварюки, а! Прокрались тут, нагадили тихонько! Смелости, что ли, не хватает прийти в открытую и в лицо Феликсу сказать, чего им, собственно, надо!
– Может, это игры у них такие, – вздохнул Гера, тщательно стряхивая землю с компьютерной клавиатуры. – Просто прийти и сказать уже не так увлекательно.
– То ли дело в офисе нагадить!
– Конечно. Забавно ведь. Жаль, пылесоса нет, быстрее бы дело пошло.
– А не вызвать ли нам специальную службу уборки? – предложила Алевтина.
– И объяснять, каким образом у нас тут столько земли оказалось? Сами справимся, ничего страшного, – ответил Гера, и тут взгляд его остановился на подоконнике, где стоял его цветок.
Диффенбахию, которую он именовал Джозефом, Герман принес из дома. Растению понравилось в офисе, оно основательно разрослось и возвышалось над остальными горшками. Гера подошел к подоконнику, коснулся плотных темно-зеленых листьев в светлую крапинку, и лицо его застыло. Глаза молодого человека будто стали наливаться изнутри яркой зеленью, становясь прозрачными до самого дна. Диффенбахия моментально вышла на контакт – в пространстве возникла подрагивающая, размытая картинка недавних событий. Показалось, что прямо из стены в помещение вошли серые сгустки, лишь отдаленными очертаниями напоминавшие людей. Фантомы пронеслись через комнату в сторону секретарской и вернулись обратно с человеком – невысокого роста парень в куртке и надвинутой на лоб бейсболке втащил мешки с землей и принялся рассыпать ее повсюду.
Завершив контакт с растением, Гера поморгал ресницами и развернулся к коллективу – в молчании сотрудники ожидали новостей.
– Джозеф видел их? – дрожащим от волнения голоском спросила Арина.
Гера кивнул и передал информацию цветка.
– Неймется выпороткам, ой неймется! – сердито произнес Никанор Потапович. – Ладненько, найдем управу, прибираться дальше надобно!
Окончательно расправились с уборкой только ближе к обеду. Всё это время Феликс провел на улице. Он стоял у ограды с закрытыми глазами, подставив лицо солнечным лучам. Своими чертами и белизной напоминающее лик мраморной статуи, оно казалось спокойным и безмятежным, словно человек просто наслаждался весенним теплом. При этом его фигура была настолько неподвижна, что редкие прохожие, шагавшие мимо особняка агентства, не обращали на него никакого внимания. Словно этого человека не существовало.
Девичьи пальчики тронули рукав черного пиджака, и прозвенел голосок Арины:
– Феликс Эдуардович, мы закончили. Идемте, а?
Он открыл глаза и кивнул. Девушка взяла под руку своего директора, и они направились к крыльцу.
Ничего в секретарской не напоминало о произошедшем, кроме взвинченного настроения сотрудников. Отнеся к мусорному контейнеру последний мешок с землей, они продолжили делиться впечатлениями и планами возмездия. Феликс же отошел к окну и с мрачным видом уставился во двор. Немного погодя, к нему подошел Никанор Потапович, встал рядом и произнес тихонько:
– Герушка с цветочком своим покалякал, да показал зеленый, как те безобразники влезли сюда. Вроде как прям со стены вошли, а опосля вроде как человека через дверь впустили, отсель цветку не видать, чего они там чудили. Амулетов противовампирных ты ж самолично в подоконники повколачивал, не работают они?
– Амулеты эти не универсальные, – ответил Феликс, не сводя тяжелого взгляда с ярко-зеленых крон старых кленов. – Не от всех разновидностей страхуют. А универсальных не существует.
– Уразумел, – вздохнул старик. – Что ж земелюшка-то так тебя тяготит, сердешный? Что ж нам делать с напастью такой?
– Разработчики моего эликсира как-то сказали, что мне, скорее всего, нужен психолог, – нехотя произнес Феликс. – Похоже, у меня сохранились человеческие реакции, которых никак не должно было сохраниться. Это как фантомные боли – руку ампутировали, но она продолжает болеть.
– Так в чем затык-то приключился? – подтолкнув очки повыше к переносице, Никанор заглянул в лицо директору. – Давай найдем тваво психолуха, пущай разберется как надобно.
– Ты уверен, что где-то существует психолог, работающий с вампирами? Есть такой специалист, да?
– А причем тут вампир-не вампир, – к Феликсу с Никанором присоединился Герман. – Сказано же – человеческие реакции тебе жить мешают, значит, с ними психолог и будет работать. Думаю, хорошему специалисту вполне по силам сделать так, чтобы тебя при виде сырой земли моментально не отбрасывало в воспоминания четырехсотлетней давности. Чтобы ты все эти кладбища не считал своими.
– Но в любом случае придется объяснять, кто я такой и откуда у меня воспоминания четырехсотлетней давности. Да и не столько земля беспокоит, сколько внезапные непонятные приступы, когда я нахожусь на солнце.
– Тем более. Можно придумать правдоподобную легенду о проблемах с землей, солнцем, о плохих воспоминаниях, и пусть мозгоправ работает.
– Если я озвучу хоть каплю своих проблем и плохих воспоминаний, боюсь, мозгоправу самому мозгоправ понадобится.
– Но делать все равно что-то надо!
Феликс не ответил. Взгляд его переместился с кленов на дорожку, ведущую к агентству. По дорожке быстрым шагом шла девушка, явно направляясь в особняк.
Спустя пару мгновений дверь распахнулась, и девушка возникла на пороге.
– Здравствуйте! – выпалила она. – Это здесь детективное агентство?
– Мы еще закрыты, приходите позже, – ответила Алевтина.
– Написано, что работаете с девяти утра, а сейчас уже половина второго! – говорила она резко, почти грубо, но при этом было очевидно, что девушка сильно взволнована.
Стоя вполборота, директор глянул на нее, махнул рукой в сторону гостевого дивана и сказал:
– Присаживайтесь. Что у вас случилось?
Глава 3
В короткой легкой куртке, длинном цветастом платье и тяжелых ботинках на толстой подошве, девушка выглядела совсем молоденькой, лет двадцати – не больше. У нее были темные волосы, забранные в небрежный хвост, чуть подкрашенное миловидное личико с высокими скулами и красивые карие глаза, в которых подступающими слезами плескалась паника.
Усевшись на диван, девушка посмотрела по сторонам, подняла взгляд к потолку и, пристально рассматривая лампу, сдавленно произнесла:
– Похоже, моя мать убила человека.
– Похоже? – переспросил Сабуркин. – Что это значит?
– Значит, что я точно не уверена, но всё указывает на это.
И она замолчала, продолжая изучать лампу.
– Что за человек? – принялась помогать Алевтина. – Где и как произошло убийство? Есть свидетели?
– Свидетели есть, человек пятьсот. – Девушка вдохнула полной грудью, подержала воздух в легких, сколько смогла и медленно выдохнула.
– Давайте с самого начала и по порядку, – предложил Гера. – Может, вам чаю налить? Воды, кофе?
– Спасибо, не надо.
– Как вас зовут?
– Анна, но все зовут меня Ася, как у Тургенева. Помните эту повесть, да?
Все сотрудники, кроме директора, дружно закивали головами. Он же продолжал стоять у окна с абсолютно безучастным, как могло бы показаться, видом.
– Моя мама – Марьяна Бакушинская, актриса, прима в театре «Эль Вагант», – продолжила Ася. – Характер у нее очень непростой, порою просто невыносимый. И если кто ей поперек дороги встанет, то я ему не завидую. В последнее время вроде все нормально было, в театре сменился главный режиссер, с которым у мамы были постоянные конфликты, с новым скандалить она еще не начала, зато у нее напрочь испортились отношения с ведущим актером – Всеволодом Плетневым. Они в спектаклях вместе играли и несколько лет у них еще отношения были, потом толком не знаю, что произошло, то ли мама его со старлеткой какой-то в гримерке застукала, то ли еще какая-то причина, но разругались они вдребезги. Мама его прям возненавидела, говорила: «одним воздухом с ним дышать не могу». И дошло до того, что она заявила: отравлю Плетнева, да так, что никто и не поймет, подумают – сердечный приступ.
Девушка опустила взгляд и замолчала.
– Мало ли чего в порыве гнева ни скажешь, – подала голос Алевтина. – Тем более, мама ваша натура творческая…
– Так он вчера и умер! – вдруг выпалила Ася. – Плохо ему стало прямо на сцене! Во время спектакля!
– И что, от сердечного приступа? – недоверчиво улыбнулся Валентин.
– Скорая сказала – да, сердечный приступ! Но, вскрытие, как говорится, покажет… – в голосе девушки зазвенели слезы, и Никанор Потапович пошел на кухню за стаканом воды.
– И как ваша мама на это отреагировала? – спросила Алевтина.
– Шок, истерика, трагедия! – Ася театрально всплеснула руками и взяла поднесенный секретарем стакан. – Она же актриса! Она может сыграть что угодно, а в душе у нее будут совершенно другие чувства.
– И что вы от нас хотите? – Гера озадаченно смотрел, как девушка пьет воду большими глотками.
– Выясните, она это сделала или нет. – Ася поставила пустой стакан на столик с вазой и журналами. – Если она, хоть успею ее куда-нибудь заграницу отправить, прежде чем полиция докопается. У моего парня есть возможности, да и отец, может быть, согласится помочь, хотя мать ему так жизнь испоганила, что он ее имени слышать не хочет. Но раз такое дело, папа поможет, обязательно поможет…
Она опустила голову и все-таки разрыдалась. Сабуркин, Алевтина, Гера, Арина, Никанор переглянулись и перевели взгляды на Феликса. Тот с явной неохотой пожал плечами и махнул рукой, мол – решайте сами.
– Дело в том, что наши услуги не бесплатные… – начал Герман.
От этих слов девушка вскинулась и быстро заговорила:
– Деньги не проблема! Я хоть сама еще студентка, на театрального режиссера учусь, два курса осталось, но парень мой из семьи не бедной, да и отец мне хорошо помогает, так что я заплачу, заплачу, сколько скажете!
– Хорошо, попробуем вам помочь. От вас понадобится сразу вся имеющаяся у вас информация, с подробностями, с деталями…
– Расскажу всё! – быстро закивала Ася. – Только у меня одна просьба: мама не должна узнать, что я вас наняла. Она мне такое устроит…
– Мы вас поняли, на этот счет можете не волноваться. Давайте теперь пройдем в наш главный офис, – Гера указал на белоснежную арку, ведущую в коридор. – Я задам вам несколько вопросов, всё запишем и приступим к вашему делу.
– И когда?
– Когда – что?
– Приступите к моему делу?
– Откладывать не привыкли, так что сегодня, скорее всего, и приступим.
Глава 4
В секретарской стояла тишина, отчего особенно ликующе громкими казались птичьи трели за окном. Сотрудники старались не таращиться в упор на своего директора, но взгляды все равно возвращались к его фигуре у окна. Пребывает ли он в глубокой задумчивости или просто стоит отрешенно, понять было затруднительно.
– Помните, я раздал вам всем амулеты и велел носить их не снимая? – произнес Феликс, не меняя позы и выражения лица.
Один за другим люди стали вытягивать из-под воротников кто шнурки, кто цепочки с небольшими круглыми медальонами, напоминающими черные каменные спилы, по которым под определенным углом пробегали зеленоватые всполохи.
– Молодцы, – сказал директор и снова замолчал.
– Да пусть только сунутся, Феликс, – сказал Сабуркин. – Что мы, за себя постоять не сможем? Я ж на всякий случай и осиновым колом обзавелся.
– Осиновым колом? – переспросил Феликс, переводя взгляд на Валентина.
– Ага, двухсторонним. Поехал с приятелем в лес, нашел осину, отрезал хорошую такую ветку, да заточил ее с обоих концов. Думаю, пусть себе лежит, много места всё равно не занимает. Или осина против кровососов не работает и это просто сказки?
– Любое дерево работает, если точно в сердце вогнать или в глаз. Вопрос – как успеть это сделать.
– Успеем, мы проворные, – заявила Алевтина, пряча медальон в вырез кофточки. – Валя, нам тогда всем тоже кольев настругай, полезная в хозяйстве вещь, пускай будет.
Сабуркин согласно кивнул.
– Феликс Эдуардович, – подала голос Арина, – может, что-то еще защитного посоветуете? Лучше мы, на всякий случай, будем в курсе всех возможностей.
– Проводим клиентку, дам подробные инструкции, – ответил он.
Вскоре в арке показались Гера с Асей. Девушка выглядела спокойной, даже повеселевшей.
– Значит, так, – сказал Гера. – Вечерний спектакль отменен в связи со смертью актера, но театр открыт, продолжает работать, поэтому мы без особого труда сможем попасть внутрь и осмотреть место происшествия, заглянуть в гримерку покойного, заодно и осмотрим гримуборную Марьяны Бакушинской. Сам театр небольшой, все друг у друга на виду, поэтому, чтобы особенно глаза не мозолить, мы решили переодеть одного из наших сотрудников в уборщика. Благо, Ася сказала, что одна из уборщиц заболела, и она вполне может пройти в подсобку, взять ее халат, инвентарь и оставить под лестницей входа для работников театра. Ася будет ждать нас в театре и откроет нам дверь по звонку на мобильный. Таков план. Одобряете?
– Вполне, – закивали коллеги. – Нормальный план.
Тем временем Ася внимательно рассматривала детективов, и, наконец, взгляд ее остановился на директоре. Отчего-то он напомнил ей скульптуру в превосходно сшитом костюме. Все в его облике было застывшим, лишь глубокие синие глаза горели какой-то нечеловеческой внутренней силой.
– И кто же будет изображать уборщика? – спросила девушка, с трудом отводя взгляд в сторону. – Как-то вы не очень все похожи…
– Вот кандидатура, – Сабуркин указал на секретаря. – Похож?
Ася обернулась, посмотрела на старика в очках, и согласилась, что да, похож.
– Если что, скажете, что подменяете Лидию Сергеевну, – сказала девушка. – Но я не думаю, что кто-то спросит, просто так, на всякий случай.
– Усе уразумел, – чинно произнес Никанор Потапович.
– В общем, сегодня вас ждать, да? – в посветлевших глазах Аси сверкнула доверчивая, почти детская надежда, и сотрудники невольно заулыбались, глядя на девушку.
– Деточка, все будет хорошо, – сказала Алевтина. – И придем, и всё разузнаем, ни о чем не волнуйся с этого момента. Ты в надежных руках.
– Спасибо! До встречи!
И Ася выпорхнула из секретарской в яркий весенний день, оставив дверь открытой. Никанор аккуратно затворил ее и поинтересовался:
– И с кем пойду я нынче по тиатрам шваброй махать?
– Поедем все, – ответил Феликс, – кроме Арины. В здание войдем вдвоем с Никанором, остальные будут ждать в машинах на связи.
– А почему без меня? – вздохнула Арина.
–Останешься за хозяйку. Если мы задержимся, закроешь агентство.
– Если за хозяйку, тогда ладно, – сверкнула улыбкой девушка. – Как считаете, действительно могла ее мама убить этого актера? Гера, что скажешь? Вы же долго там общались.
– Ася уверена в этом почти на сто процентов, – ответил Герман. – Я же затрудняюсь сделать какие-то выводы на основе ее эмоций и, может быть, фантазий. С актерами общаться мне не доводилось, но могу предположить, что они, как и все творческие люди, персоны импульсивные.
– Чтобы решиться на убийство, да еще и публичное, надо быть очень сильно импульсивной персоной, – заметил Сабуркин.
– Достаточно поехавших мозгов, – вмешалась Алевтина. – Может, эта артистка, к тому же, и хорошенько выпивающая. Среди артистов это, сами знаете, далеко не редкость.
– Да чего гадать, – сказал Гера, – поедем, посмотрим, разберемся. Кстати, название «Эль Вагант» что означает, как переводится?
– Перевести с французского можно как «из вагантов», – ответил Феликс. – Например: этот малый из вагантов.
– А кто или что такое ваганты? – поинтересовался Валентин. – Прошу пардона за необразованность.
– В средние века в западной Европе так называли странствующих поэтов и музыкантов, – ответил Феликс. – В основном их творчество было пародией, сатирой на религиозные догматы, так как в большинстве своем эти люди сами получили церковное образование, но церковной жизни предпочли пьянство, распутство и бродячую жизнь. Церковь их ненавидела, а власть, да и простой люд побаивались, потому как отличались они храбростью, возмутительной дерзостью и крайней жестокостью.
– Поэты-отморозки? – уточнил Валентин.
– Можно и так сказать. Что ж, предлагаю собираться, до закрытия театра желательно все осмотреть. Не уверен, что мы найдем там что-то интересное, но раз уж обещали.
– Надо, надо девочке помочь, – кивнула Аля. – Такая милая, такая напуганная.
– Сама она не могла этого актера отравить и разыграть тут комедию? – сказал вдруг Сабуркин.
– Чтобы мать свою так подставить? – брови Алевтины изумленно приподнялись. – Валя, почему тебе в голову такие гадкие мысли приходят?
– Мало ли, кто их знает, этих творческих.
– Не она это, – произнес Феликс, направляясь к выходу. – Не играла девочка, на самом деле была в панике. Я ощущал биение ее сердца, как циркулирует кровь, каким бешеным становится пульс, когда она говорит о своих подозрениях насчет матери. Такой выброс адреналина обычный человек не сыграет.
– А, ну тогда ладно, – кивнул Валентин. – Кстати, Феликс, если в театр идете с Никанором, он-то понятно – уборщик, а ты как? Как ты там свое присутствие объяснишь?
Взявшись за ручку двери, директор обернулся и произнес, практически не разжимая губ:
– Никак. Меня никто и не увидит, ведь я умею отводить людям глаза. Вы же помните, кто я такой, да? Или напомнить?
– Извини, – вздохнул Сабуркин, – просто это… это самое…
– Поехали!
Глава 5
Тем временем в квартире Феликса ворон развернул кипучую деятельность – Паблито искал ключ от кладовой и был решительно настроен найти его во что бы то ни стало.
Дон Вито отказался участвовать в поисках. Он сидел на подлокотнике любимого кресла Феликса и удрученно наблюдал за тем, как ворон носится туда-сюда, строя предположения, где же этот ключ может находиться.
Вдруг Паблито скрылся где-то в коридоре, ведущем к спальне, и притих. Привстав на задние лапки, крыс выглянул в дверной проем гостиной, но птицу не увидел. Подождав немного, Дон Вито спрыгнул с кресла и шмыгнул в коридор.
Ворон сидел у двери кладовой и что-то пристально рассматривал на пороге, буквально утыкаясь в него клювом.
– Что ты там нашел? – настороженно спросил крыс.
– Похоже, тут тайник, – ответил Паблито. – Смотри, прямо в центре порога две черточки, будто кусок сюда вставлен.
Дон Вито подошел ближе и присмотрелся к месту, на которое указывал ворон. На темном дереве действительно виделись едва заметные вертикальные линии, выделяющие небольшой фрагмент сантиметров в десять.
Паблито постучал по нему клювом, послушал звук и произнес:
– Он должен как-то выдвигаться. Ну-ка, давай, толкай лапами.
–Я не уверен, что… – начал крыс, но ворон перебил, прокаркав оглушительно:
– Толкай, кому сказал! А то всё равно клювом расковыряю!
– Нет, нет, нет, – торопливо залопотал Дон Вито, – только не порть имущество. Сейчас попробую… толкну…
Передними лапками крыс уперся в выделенную часть порога и хорошенько поднатужился. Послышался тихий щелчок, словно откуда-то из-под пола, и деревянный фрагмент немного приподнялся на коротких металлических штырях, открывая небольшое углубление, в котором лежал ключ.
– Хе-хе-хе! – довольно проскрипел Паблито. – От меня не спрячешься! Давай, Вито, доставай ключ, становись мне на спину и открывай замок! Тут не высоко, дотянешься!
Понимая, что спорить бесполезно и упрямый ворон всё равно добьется своего, крыс взял ключ и печально вздыхая, полез на пернатую спину.
До замочной скважины он и впрямь дотянулся без труда, ключ легко повернулся, щелкнул замок, и Дон Вито спрыгнул на пол, ощущая себя совсем уж скверно.
Сунув клюв в образовавшуюся щель, Паблито приоткрыл дверь и заглянул внутрь. После обернулся и спросил удаляющуюся крысиную спину:
– Ты идешь смотреть?
– Нет, – не оборачиваясь, ответил Дон Вито.
– Как хочешь.
Бочком-бочком ворон протиснулся в кладовку – небольшое помещение два на три метра. За дверью вдоль стены громоздились до потолка наставленные друг на друга пластиковые коробки разных размеров, а в другом углу… стоял полуголый окровавленный человек и смотрел прямиком на Паблито. Раскрыв от неожиданности клюв, ворон заорал не своим голосом.
Услыхав этот жуткий крик, Дон Вито стремглав понесся в кладовую.
– Что случи… – задыхаясь от испуга, начал крыс, но увидав картину – Паблито с растопыренными крыльями и человека в углу – сел на пол, перевел дух и произнес: – Это скульптура, манекен, успокойся.
Не слыша его от страха, ворон продолжал голосить. Тогда крыс подбежал к манекену и подергал его за штанину черных бархатных штанов.
– Это всего лишь кукла! Прекрати истерику! Слышишь?
Механически захлопнув клюв, Паблито замолчал. Затем произнес неуверенно:
– Он точно ненастоящий? Ты уверен?
– Абсолютно, – запрокинув голову, Дон Вито рассматривал скульптуру высокого, прекрасно сложенного, красивого утонченной, благородной красотой молодого мужчины с длинными белыми волосами. – Он из воска.
Набравшись храбрости, ворон подошел поближе и уставился на скульптуру.
– И почему он весь в крови? Это же кровь на нем, да?
– Похоже, да. Засохшая, – крыс поводил носиком, рассматривая глубокие следы от зубов на плечах и шее манекена. – Теперь ты доволен? Мы можем отсюда уйти?
– Можем, да, пойдем, – пробормотал Паблито. – Ерунда какая-то вышла…