Работа горя

У меня сложные отношения с творчеством Веры Полозковой. В 17 лет я ей зачитывалась и заслушивалась, она отлично ложилась на истерический этап подростковости и первой любви. В 20 я от нее открещивалась: «слишком простые одинаковые стихи, вы Бродского вообще читали? как можно говорить о Полозковой?».И вот сейчас, в свои 29, я случайно увидела отрывок ее интервью, в котором она читала одно из своих новых стихотворений, и поняла, что у меня новый этап- нежная ностальгия. Я впервые прочитала ее сборник стихов от корки до корки («Работа горя»– совсем небольшой, но вымученный жизнью сборник), прочитала за пару дней и, признаться, нашла в нем не так уж много хороших (строго по моему мнению!) стихов. Зато гигантское количество цитат, которые хочется знать наизусть. У нее отличные мысли, ее чувства все так же остры и ей хочется сопереживать. Но вот стихи довольно однообразные, рифмы угадываешь, тема просветления в Индии (нищей стране- "рае для дауншифтеров 00-10 годов) сегодня, в 2021 кажется избитой и просто неприличной. Я люблю Веру Полозкову как образ, который я знаю, и буду возвращаться к ее творчеству, но без особенных ожиданий.

Писать отзывы на стихи – сплошное окаянство, и я обычно стараюсь этого не делать. Но не в этот раз. Как-то синхронно у меня сошлись две книги – «Давай надеяться на лучшее» и «Работа горя»: одна рифмует, другая бормочет, одна выплескивает, другая держит в себе, одна ближе, другая – дальше… В чем-то они схожи, потому что обе описывают непростые годы жизни авторов, когда жизнь воспринимается как омут, сердце плачет, руки отказываются делать, а голова ни с чем не хочет соглашаться и ничего принимать как данность. Каждый хотя бы раз в жизни переживал такой раздрай, столкнувшись с предательством, безнадежностью, бессилием, которые не можешь, не хочешь, не в силах, но должен преодолевать.В. Полозкова – очень женский автор, в том смысле, что она по-женски пишет женские стихи для женщин, мужчины в принципе могут особо не заморочиваться. Но и некоторые женщины – тоже, потому что здесь нужны некая склонность к истеричности, бесстрашие и даже вызов в прикосновении к собственным душевным ранам, намерение, стиснув зубы, «дуть свое» и продолжать жить во что бы то ни стало. В.Полозкова – боец, и, как ни странно, за лиричностью время от времени проглядывает… хищность, какой-то ожесточенный оскал.В книге все сто стихов на контрастах, все качается от максимума к минимуму и обратно: мрак, боль, тоска, мука («только вьюга, дорога, каторга, кали-юга; всякая книга – “десять столетий снега”») и одновременно – сверкающие проблески надежды, наводнение чувств от утешающих мелочей, катарсические, все облегчающие слезы («Я живу при ашраме, я учусь миру, трезвости, монотонности, пресности, дисциплине»). Ее стихи, как мне кажется, должны совпасть с какими-то личными моментами читателя, то есть читательницы, иначе они будут казаться форсированными или, наоборот, избыточно повседневными, житейскими. Это тот самый случай, когда смыслы надо не столько вычитать из текста, сколько вчитать и… завести вновь остановившиеся часы собственной жизни («мир бесконечно щедр, ты теперь прощён»).

Напишу пару слов о новой книге Веры Полозковой. Книга называется «Работа горя» (хорошее название). Честно купил в электронном виде сразу после начала продаж. Вера давно ничего не выпускала, хотя могла бы, учитывая свой культовый статус в социальных сетях в самые сладкие времена их невинного расцвета. Теперь ее помнят, конечно, но новых читателей не прибавляется (спойлер: после этого сборника и не прибавится). Я читал все предыдущие её сборники кроме детского (детство в этом аспекте меня не интересует), они были чудесно плохи и хороши одновременно. Кроме того, до сих пор никто не придумал ничего столь трогательно балансирующего на грани кринжа каклучше йогурта по утрамтолько водка и гренадин.обещай себе жить без драм —и живи один.(отмечу, что прочие два четверостишия не вызывают никаких эмоций) – чем вообще уникальна Вера Полозкова, так это тем, что она вроде как ушла в тень и в большие поэты никогда не лезла, но её популярности официальные поэты сильно возмущались, как же! Где силлаботоника? Хорей неправильный и ямб хромает! Слышать это от престарелых неудачников в протертых пиджаках, которые сто лет никому не упёрлись – та еще забава. Силлаботоникой задолбают кого угодно. Видишь такого в общественном месте – плюнь ему на плешь. Я бы даже Найману на плешь плюнул, если честно. Но с уважением, небольшим количеством слюны и почистив предварительно зубы.Слово живет, как оно хочет; «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит» (Ин 3:8); а знали ли вы, что дух здесь это ветер? Так, в новом переводе (IBS 2014) звучит совсем по-другому: «Ветер дует, где хочет. Ты слышишь его шум, но не можешь определить, откуда он приходит и куда уходит». Сколько красоты унесла конкретика, а?Из книги Веры Полозковой конкретика тоже выдула всю красоту подобно ветру. Добрая половина стихов имеет посвящения – а это самое худшее, ведь тогда стихотворение не про читающего, нельзя примерить его на себя (исключения крайне редки, вроде Бродского с его М.Б. как знаком качества). Вера немного иронизирует над своими хейтерами, но хейтеров и не слышно; да и рецензии на книгу будут, я думаю, хорошие.Но Вера больше не пишет про нас, всё. Она пишет про своих детей, про свой псевдодуховный опыт в Индии (других опытов не бывает, все там шарлатаны как один), небрежно помечает место написания стихотворения «Венеция, 2017» и всё у нее, кажется, хорошо. Когда у поэта всё хорошо, ему надлежит молчать в тряпочку. Впрочем, Вера, кажется, и молчала все эти годы? И сейчас рифмы у нее порой небрежны и даже невежественны, но вы почти не найдете в книге того, за что читателю может быть стыдно.«Комсомольск» поёт «идёт на*** Вера Полозкова» и Вера идёт с блаженной улыбкой. И любой сарказм разбивается о выражение ее повзрослевшего лица.