Cборник рассказов
Слишком крутой оверштаг
В жизни Игоря Толбина были только две постоянные величины – любовь к деду и увлечение парусным спортом. Всё остальное было зыбко, непостоянно и менялось, как картинки в калейдоскопе, когда крутишь трубку перед глазом. «Мальчик из хорошей семьи» позволял себе всякое, и его иной раз заносило слишком уж далеко от прямой дороги, какую планировали для него родители. Оба они были заняты собственными карьерными усилиями и достижениями, уделять единственному сыну много внимания не могли, но о прямой дороге для него мечтали. И если кто-то и мог поставить Игоря на место и вернуть на правильный путь с очередного «заноса», так это дед. Дед никогда не жалел для внука ни сил, ни времени и всегда верил, что мальчишка не собьётся с пути всерьёз – ведь он такой же Толбин, как и он сам.
Дед был уже очень стар и жил в своем ветхом домишке в небольшом сельце километрах в тридцати от города. Перебираться в мегаполис он не имел ни малейшего желания. И Игорь его понимал – в этой деревеньке была такая красота вокруг, что дыхание перехватывало часом. Тихо, спокойно. Весной соловьи поют. А зимой всё снегом завалено, даже когда в городе кажется, что никакого снега и вовсе нет. Дед легко, одной левой управлялся с небольшим хозяйством и ещё находил время новостные и всякие серьёзные передачи по старенькому телевизору посмотреть и книжки почитать.
Выбор книг у деда был весьма своеобразный. Это были, в основном, исторические книги о морских путешествиях, известных мореходах, великих морских державах и даже пиратах. Он их где-то находил и заказывал, пополняя свою и так немаленькую библиотеку. Как то раз Игорь нашёл у него на столе новую для себя, незнакомую книгу – про капитана Дрейка, отчаянного пирата и доверенное лицо английской королевы Елизаветы Первой, которой помог скинуть Испанию с пьедестала величайшей морской державы.
Увидев слово «пират», Игорь скривился, а дед усмехнулся и заметил:
– Не стоит на пиратов бочку катить, мальчик. Во всяком случае, на тех, давних. Без этих отчаянных парней многие открытия так и не состоялись бы. Или случились бы намного позднее. Да и потом они ведь частенько на службе у своих королей были, их интересы соблюдали.
Дед призадумался, посидел какое-то время, молча. Потом встрепенулся:
– А ведомо ли тебе, внук, что Россия ещё во времена царя Ивана Грозного имела свой каперский флот, который наводил ужас на всю Балтику? А полтора столетия спустя уже Петр Первый поставил каперов себе на службу, забирая в казну больше половины их добычи. Так то.
Дед ещё помолчал и добавил:
– А Дрейку в Плимуте памятник стоит. Я сам видел. Рукой в сторону Американского континента показывает.
Дед, как знал Игорь, много лет служил на флоте. Выше боцмана не поднялся, но судьбой своей был доволен. Зато про каждое крупное морское сражение мог рассказывать часами, будь то хоть Трафальгар, хоть Цусима.
Увлечение парусным спортом имело, конечно, вполне определённые истоки. Но было прочным и нерушимым. Гены, наверное. Хотя отец слово «море» мог представить только в виде развесёлого летнего пляжа. И ни в какие дальние дали его не тянуло.
В школе Игорь учился так себе. Не то чтобы ему было тяжело, просто время на учёбу тратить не хотелось. Полно других интересных дел было. Но в ВУЗ он, тем не менее, поступил. В технический – родители постарались. И от армии его отмазали. Выбранное родителями направление сыну не понравилось, и он отказался продолжать учёбу. Полгода проболтался без дела (и это после двух лет пребывания в ВУЗе – возмущалась мать), потом устроился на работу. Не сам, конечно, родители пристроили. Это направление деятельности юному искателю жизненного пути тоже не понравилось. И он согласился вернуться на студенческую скамью, но только, совершенно категорически, не в техническое учебное заведение. Родители долго ломали голову и, наконец, предложили сыну обучаться банковскому делу.
– Пойми, сынок, – увещевала его мать, – мужчина должен выбирать для себя профессию денежную, чтобы семью содержать и жить в достатке. Глупо отдавать свои силы работе, которая не даёт больших денег.
При упоминании о содержании семьи Игорю всегда становилось не по себе. И зачем это ему? Девчонок на его век хватит. Парень он видный, это все говорят. Да и сам он не слепой, зеркало вон в прихожей стоит чуть не до потолка – смотри, любуйся. Он и любовался иногда, под настроение. Благо, родители с этим не приставали, говорили о семье, как о чём-то неопределённом и маячившем в далёком будущем. Игорь подозревал, что мать и в планах не имела бабушкой заделываться. У неё ещё не все карьерные задачи решены были. Но поговорить о необходимости иметь возможность содержать семью она любила.
Так и взяло его в оборот это банковское дело. Мать в своих мечтах уже видела его директором солидного банка, ну ладно, на худой конец, заместителем директора. Но меньше – нет, никак и никогда. Вот и пришлось снова садиться за учёбу, лекции слушать, экзамены сдавать и всё прочее. Но всё же в студенческой жизни были свои хорошие стороны. Особо его никто не контролировал, и Игорь жил довольно весело.
Дед такой его привольной жизни не понимал и не одобрял. Он считал, что мужик должен вкалывать, как следует, и не бояться руки испачкать. Ещё дед был уверен, что работу надо выбирать себе по сердцу, а не с калькулятором в руке.
– Пойми, мальчик, – говорил он внуку, – профессия это даже важнее, чем жена. Жен, вон, сегодня по сколько раз меняют. А с профессией так не получится. Её любить надо. Тогда и жизнь интересной будет и счастливой.
Когда Игорь приезжал к деду летом, они даже к дальнему озеру с ним ходили иногда – рыбку половить да на берега зелёные полюбоваться, уж очень хороши места эти. Хоть и от города недалеко, а тихо здесь и спокойно. И то, откуда здесь людям взяться – железная дорога далеко, автомобильная трасса тоже в стороне. А людей здесь живёт всего ничего. Это раньше село было, а сейчас осталось несколько домишек, так, хуторок. Но Игорю это нравилось. А деду и подавно. Он любил эти места. Здесь и ягоды в лесу были, и грибы. Дед иногда собирал. И очень любил посидеть на завалинке перед домом, погреться на солнышке. Как-никак деду было уже восемьдесят шесть лет, его кости просили покоя и тепла.