Глава 1. Процессия призраков
Опять год пролетел незаметно, ибо надвигался новый страшный час испытаний, когда нет преград между миром живых и миром духов, когда остаётся лишь горячее молиться богам и надеяться, что как-нибудь всё обойдётся. Опустели улицы маленького города, притулившегося у подножия величественных гор. Всё население попряталось по домам, ища за каменными стенами защиты от призраков, появляющихся вот уже лет сто неизменно в каждую ночь Белтейна.
Первыми их появление в городе всегда наблюдали жители северных улиц, что располагались возле главного кладбища. Именно там в полночь большая процессия духов покидала пределы кладбищенских ворот и, наводя ужас своим присутствием, пару часов бродила по городским улицам и переулкам. А люди? А люди украдкой выглядывали из окон, их сердца замирали, их молитвы, обращённые к небесам, звучали слишком похоже: только не меня, не меня и никого из моих близких… Но призраки всегда кого-то забирали. Как правило, девушку. Молодую.
Гольда тогда жила с матерью и двумя полугодовалыми братьями-близнецами. Их скромный домик стоял на окраине города, в юго-восточной его части. Призраки редко доходили сюда, но пару недель назад Гольде исполнилось восемнадцать – возраст, когда риск быть выбранной призраками возрастает на порядок. Именно поэтому мать старалась всеми доступными средствами обезопасить своё дитя. Ещё с обеда на крыльце перед дверью висел сплетённый венок из ежевики, рябины и плюща, а теперь вот ещё по всем комнатам были расставлены и зажжены свечи, заговорённые местной старухой-шептуньей.
Но роковой час приближался. Стемнело. Близнецы мирно спали в колыбельке, не ведая об опасности. Мать притаилась возле окна за полупрозрачной шторой, настороженно высматривая в ночи скользящие белёсые тени.
Гольда спустила ноги с кровати и лениво поплелась в кухню. Вообще-то она собиралась просто переждать эту ночь под своим стёганным одеялом в самом дальнем углу возле натопленной печи, и до самого рассвета носа оттуда не высовывать. Но, как нарочно, сильно захотелось пить. Повозившись в постели без сна, она всё равно была вынуждена вставать и идти на поиски воды.
Утолив жажду, Гольда осмотрелась. Рука боязливо поправила закрывающую окно занавеску. Взгляд упал на связку заговорённых свечей, заботливо прибранных матерью про запас на верхнюю полку кухонного шкафа.
«Надо бы ещё одну свечечку под лестницей на чердак поставить» – пришла в голову светлая мысль. – «А то сени вообще получается остаются незащищёнными».
Висевшее над умывальником небольшое прямоугольное зеркало в деревянной рамке, отразило вспыхнувший огонёк и саму Гольду в ночной сорочке, щурившую глаза из-под взлохмаченных волос. Царивший вокруг полумрак казался гнетущим, тёмные тени крались по стенам, сгущались за спиной, подступали ближе, росли, формируя чёрный силуэт… Невнятное шуршание сзади заставило мурашки волной прокатится по спине. Гольда нервно оглянулась, но разумеется ничего кроме старого шкафа не увидела. Наверно какой-нибудь расшалившийся мышонок или жучок. Из груди вырвался облегчённый вздох. Тряхнув кудрями, она собиралась было вернуться в комнату, но взгляд снова зацепился за зеркало. А оно светилось. Будто поверхность была покрыта каким-то фосфоресцирующим налётом, излучающим слабое сияние. Не сильное. Но достаточное, чтобы сердце вновь ухнуло в пятки. И из этого мерцающего серебром света на неё пристально смотрели тёмно-зелёные мужские глаза. Подставка со свечой выпала из рук, и пронзительный вопль огласил стены дома.
Прибежала мать.
– Там в зеркале я видела мужчину, – лепетала Гольда, задыхаясь от ужаса. Ноги подкашивались.
Зеркало меж тем стало прежним, совершенно обычным, никаких сверхъестественных явлений больше не демонстрировало.
– Впотьмах померещилось наверно, – мать усадила Гольда на табурет, подала воды.
– Я что слепая? Видела, говорю! Лицо бледное, волосы чёрные, а взгляд… такой… прям мороз по коже.
Где-то на улице тоскливо завыла собака. Сквозь неплотную штору в кухню проникла полоса лунного света.
– Пойдём-ка в комнату, – мать волновалась. – Обождём подле огня, под защитой оберегов. Вот ещё Ису возьми, – она сунула в ладонь дочери прикреплённую на шнурок руну в форме буквы «I». Гольда торопливо повязала амулет на шею.
В это самое время окрестности огласила нестройная игра музыкальных инструментов. Трубы, рога и флейты, колокольчики и свистульки. Поначалу какая-то какофония звуков, постепенно подстраиваясь друг под друга, превращалась в гармоничную мелодию.
– Идут, – мать шумно выдохнула и провела ладонью по лбу.
Гольда подбежала к окну, приникая к стеклу.
Из-за поворота улицы уже показалась толпа призраков, окружённая холодным бледно-голубым свечением.
«Что они празднуют?» – думала Гольда. – «Чью-то загубленную жизнь? Хорошенький такой повод для веселья… И вообще, разве мёртвые умеют веселиться?»
Внезапное ощущение ожога отвлекло внимание от призраков. Теперь Гольда испугано уставилась на кольцо, волшебным образом появившееся на безымянном пальце левой руки – тонкий ободок из белого золота украшенный сверкающими в свете свечей бриллиантами. Судорожная попытка стянуть кольцо с пальца ни к чему не привела. Оно не снималось.
Мать охнула. Призрачное шествие свернуло с грунтовой дороги и двинулось по узкой тропинке к дому.
Динь-Дон! – зазвенел колокольчик на входной двери. А затем глухо ударило в стену, что-то заскрипело, задрожали стёкла.
– Они собираются разрушить наш дом! – завыла мать, кинувшись к колыбельке с младенцами.
Гольда впервые по-настоящему искренне, всей душой раскаялась, что полгода назад не сбежала вместе с отцом из этого небесами проклятого города. Осталась она тогда конечно из-за малышей и матери, боявшейся перемен больше, чем ночи призраков. Такая ночь в году всего одна, прошла и снова всё по-прежнему. А переезд – это новые трудности, это всё надо сначала… Только теперь, что толку каяться…
Ватные ноги привели в пристроенные к основному дому просторные сени. Длинный самодельный лук возле ведущей на чердак, приставной лестницы царапнул плечо, снова напоминая об отце. Дрожащие руки отодвинули железную щеколду. Гольда затаила дыхание. Старые петли скрипнули под тяжестью отварившейся двери.
В проёме, на залитом лунным сиянием крыльце, стояла Юлия – дочь кузнеца, похищенная призраками три года назад в такую же тёплую и ясную лунную ночь. Её хрупкая фигура казалась сотканной из света и воздуха, в сплетённых волосах мерцали звёзды.
– А мы за тобой, – чистым хрустальным голосом сообщила Юлия и мягко улыбнулось.
– Но я не хочу, – взмолилась Гольда. – Пожалуйста, выберите кого-нибудь другого.
Юлия продолжала улыбаться.
– Следуй за нами, Гольда. Отныне ты невеста Рюбецаля.
Магия призраков загипнотизировала её, заставляя подчиниться.
Они миновали городские конюшни и постоялый двор, прошли в обход рыночной площади, обогнули старый парк и хлебопекарню. А Гольда всё ждала, всё надеялась, что вот-вот произойдёт избавление, найдётся храбрый человек, что вступится за неё, защитит. Но нет, её беда для остальных – спасение.
В окружении призраков ступила она под арку кладбищенских ворот и только тут поняла, что ушла из дома, как была в ночной сорочке и без обуви. Майская земля ещё холодила, но молодая трава, полная животворной силы вовсю стелилась мягким ковром под босыми ногами, даря приятную нежность.
При входе на территорию кладбища музыка стихла, уступив место торжественному безмолвию. Потом они шли мимо могил: свежих, ухоженных и старых безвестных. Спустились в небольшую низину, поросшую кустами. Лунный свет сюда не дотягивался, в воздухе висел густой туман и сладкий аромат черёмухи. Один за другим призраки скрылись в этом мистическом тумане.
В нерешительности Гольда остановилась.
– Ступай вперёд, не бойся, – Юлия внимательно смотрела на неё.
– За что? Почему вы выбрали меня? – надежда сменилась отчаянием.
– На тебя указало русалочье зеркало. И разве ты не носишь обручальное кольцо, как и положено невесте? А всякой невесте полагается жених.
Гольда опустила глаза.
– Ты тоже была невестой, – напомнила она с укором в голосе. – Была ли ты счастлива?
– Я не справилась, – тихо призналась Юлия, и её лицо стало печальным.
– По-видимому, никто не справился…
– Рано или поздно всё изменится. Всегда находится кто-то особенный и меняет всё. Просто верь Рюбецалю и не предавай. Ну же, поспеши, впереди много дел.
Гольда послушно шагнула вперёд, и туман поглотил её.