Глава 1
Если молодой девице приходится просить помощи у бандитов, то и жрецы не предскажут, каким будет результат и кто окажется в выигрыше. Но у меня больше не осталось вариантов.
Я едва стояла на ногах от страха, но все же толкнула дверь таверны. Та с грохотом ударилась о противоположную стену, словно ее пнули изо всех сил.
Шокированная, еще более испуганная, я попробовала улыбнуться десятку хмурых мужчин, что уставились на меня в повисшей тишине.
– Доброй ночи, – неуверенно произнесла, кривя губы в попытке изобразить улыбку. Не убьют же меня, в самом деле, за неосторожное обращение с дверью?
В зале снова раздался гомон: посетителей совершенно не интересовала моя оплошность, как и само мое появление. Это не могло не радовать. Чуть осмелев, я шагнула в зал.
В лицо пахнуло алкоголем и табаком, отчего захотелось скривиться. Место совершенно не подходило для таких посетителей, как я. Порядочная молодая горожанка, благопристойная и воспитанная, не должна бывать в столь сомнительных местах. Вот только что с этим можно было поделать, если единственный, кто мог мне помочь, находился в этом затянутом дымом зале. А упрямство и отчаяние были сильнее страха или возможных пересудов. Впрочем, никто из тех, кто был способен меня осудить, в подобных заведениях не бывали и подавно.
Стараясь не смотреть по сторонам, чувствуя на себе липкие, колючие взгляды из-под бровей, сильнее расправила плечи и выше задрала подбородок. Я не знала, как выглядит тот, кого искала и в этом была самая большая загвоздка.
Лавируя между столами, стараясь не коснуться подолом никого из сидящих на пути, я подошла к стойке и громко, кажется, на весь зал, сглотнула. Трактирщик смотрел на меня без интереса. Скорее с недоумением. Его темная косматая бровь вопросительно вздернулась, отчего лицо слегка перекосило.
– Чего-то желаете? – безразлично, протирая грязной тряпкой мутный стакан, спросил мужчина.
– Д-да, – я запнулась. В наступившей тишине мой голос прозвучал как-то слишком громко, надрывно. Теребя пояс на юбке, я переступила с ноги на ногу. – Мне нужен Огонек.
– Огонек? – трактирщик хмыкнул, продолжая натирать стакан. – И мне тепла бы. Женского. Но так и быть, давай лампу свою, куда тебе огонек посадить. Можешь вон, от той свечи запалить.
Я поджала губы, чувствуя себя совершенно нелепо. Хотелось закричать. И так потребовалось немало сил, чтобы найти сведения о нужном человеке. И еще больше, чтобы заставить себя сюда сегодня явиться. Но в этом месте, притоне для самых опасных и беспринципных людей города, не стоило выказывать свое недовольство.
Кое-как справившись с лицом, я попыталась изобразить улыбку и выложила на стол небольшую серебряную монетку:
– Вы не поняли: я ищу проводника по имени Огонек. И я знаю, что он должен быть здесь.
– Вот как? И кто же тебе об этом сказал, девушка? Не бывает тут никаких «Огоньков», – трактирщик, наконец, отставил в сторону свой стакан, накинув полотенце на плечо. Опираясь на стойку, он внимательно и пытливо рассматривал меня, словно незнакомую рыбину, из которой предстояло приготовить вкусное блюдо.
– Этого я не могу сказать. Да и не ваше это дело.
– Зубастая какая. Огонька нет, есть Жар. Не его ли ищешь?
– Может, и так, – я вся покраснела, понимая, что от волнения неверно запомнила имя того, кто был так нужен.
– Сама не знаешь, кого ищешь. Шла бы ты отсюда… – безразлично пожал плечом трактирщик, но замолчал на середине фразы. К стойке подошел кто-то высокий и тощий, на вид почти приличный, несколько выбиваясь из общего контингента посетителей.
Окинув меня внимательным оценивающим взглядом, мужчина усмехнулся и дернул головой, словно не одобряя увиденного. Было в нем что-то, отчего хотелось укрыться за крепкими дверями. В прямой спине, в том, как на меня смотрели светлые, льдистые глаза, таилась пугающая уверенность и непреклонность.
– Оставь ее, дружище. Брат сказал, что встретится с девчонкой.
– Как скажешь. Только попроси Жара не следить в моем заведении. Все же, мы приличная таверна, а не какая-то забегаловка в порту.
– Обижаешь, дружище. Мы за собой всегда прибирали, – протянул тощий и длинный, так и не посмотрев на собеседника, не отводя взгляда от меня. – Идем со мной, раз пришла. Познакомлю тебя с Огоньком.
Чувствуя, что меня могут легко, как деревенскую дурочку, обмануть, я сглотнула, но кивнула. Вариантов не было. Мне эта встреча была жизненно необходимой.
**
За перегородкой, в самом углу сидели люди. Здесь было темно, только на столе трепетал язычок небольшого огонька на носике масляной лампы. Это было не в пример дорого в сравнении с теми жировыми свечами, что горели в остальном помещении. Зачарованная голубовато-белым огнем, я в первый миг и не обратила внимания на тех, что сидели за столом, укрытые тенями.
– Меня так называл только один человек. Скажи мяснику, что я не просил рекламировать свои услуги. Работы и без его забот хватает.
Я вздрогнула, оторвав взгляд от огонька, пляшущего над столом. Почему-то казалось, что мужчина сдерживается, чтобы говорить тише, словно в его груди грохочет и ворчит гром.
Подняв глаза, я попыталась убедить себя не дергаться. Вот он, человек, которого я так долго искала. И теперь мне нужно было любыми путями уговорить его на авантюру.
Жесткие, подсвеченные пламенем лампы черты лица. Глубокие черные тени и глаза. Бездонные, пугающие своей чернотой, в центре которой плясало отражение пламени, бившегося на столе от движений воздуха, от нашего дыхания. Видя мой испуг, мужчина усмехнулся, показывая белые зубы.
– Садись и говори, зачем пришла, раз уж в тебе так много смелости.
– Вы согласны мне помочь? – я почти рухнула на табуретку, чувствуя, что ноги больше не держат.
– Этого я не говорил. Но выслушать могу. Исключительно из уважения к силе твоего духа.
– Наш друг, Огонек, очень внимателен к достоинствам людей, – хмыкнул за спиной, заставив дернуться. Я и забыла, что там кто-то еще стоит.
– Не зови меня так. Это нелепо, – скривился тот, кто должен был мне помочь. Темные глаза с отблеском пламени смотрели на меня, не отрываясь: – Говори, девушка, зачем искала. Прямо и откровенно, раз уж я готов потратить на это время. Можешь при них. Мои товарищи в курсе всех дел.
Я украдкой покосилась на мужчину, что сидел слева от Огонька. И сглотнула.
– Мне нужно, чтобы вы отправились в Гробницы Туманного Хуатона…
Я не успела договорить, как Жар поймал меня за запястье и дернул вперед, к себе, напугав до полусмерти…
**
– Кажется, я ослышался, – Огонек, который просил так его не называть, покачал головой. Его брови хмурились, и мужчина цепким взглядом осматривал пространство в глубине зала.
Через мгновение мое запястье отпустили, но я была едва жива, не понимая, что именно пошло не так.
– Не стоит бросаться такими словами, девушка. Не уверен, что услышал верно, но все же…
На меня посмотрели более внимательно, перегнувшись через стол. От этого рубленые черты проявились яснее, но глубокие тени все равно искажали лицо, делая его все более жутким. Черная, лохматая борода и длинные неопрятные волосы ясно показывали, что передо мной никакой не работяга, а очень опасный, скорее всего, жестокий и не самый чистый на руку, человек. Именно то, что мне и требовалось.
– Повтори, девушка, – с нажимом произнес собеседник.
Пришлось развернуть плечи, чтобы чувствовать себя несколько увереннее, глубоко вздохнуть и произнести еще раз:
– Мне нужно, чтобы вы отправились в Гробницы, – куда тише и медленнее, не произнося самого названия, проговорила я, наблюдая за мужчиной.
Двое мужчин, которых Огонек назвал «приятелями», выдохнули. Сам же собеседник, в чьи глаза я смотрела, не отрываясь, сощурился, даже не моргнув.
– И зачем мне туда? И понимаешь ли ты, куда просишь меня отправиться?
– Я все знаю. Но мне очень нужно, чтобы вы попали в это место. Потому что только там может расти Ледяная лилия.
– И для чего же тебе этот редкий и такой опасный цветок?
– Это не ваше дело, – я попыталась отмахнуться от вопроса, так как считала себя заказчиком, но с этим мужчиной, кажется, привычные мне правила поведения не работали.
– Если ты не станешь отвечать на мои вопросы, то можешь уходить сразу. Я не стану браться за дело, опасное и сложное дело, если не буду знать, зачем все это.
Стиснув зубы, чувствуя, как все напряжение этого вечера выходит злостью, я глубоко вздохнула. Нужно было успокоиться, иначе я все потеряю еще до того как получу. Сквозь зубы, чувствуя, как меня едва ли не выворачивает от необходимости объясняться перед незнакомцем, я все же процедила:
– Моя младшая сестра болеет. И только Ледяная лилия способна ее излечить.
– И что же это за болезнь такая, от которой помогают цветы из проклятых гробниц? – я проигнорировала вопрос длинного, глядя только на того, ради кого преодолела себя.
– И ты знаешь, как собрать цветы этой самой лилии? И как сделать из нее лекарство? Неверно приготовленные травы не способны излечить.
– У меня есть те, кто знает, что с ней делать, – резко отозвалась я, показывая всем видом, что не собираюсь этого обсуждать. – Ваше дело только ее доставить.
– А если там нет цветка? Что тогда?
– Он там есть. Я это точно знаю. У меня надежный источник.
– В ту сторону караваны не ходят уже года три, с тех пор как на долину опустился холод. Путь стал опасным и долгим.
– Я все это знаю! Но знаю и то, что вы способны туда добраться.
– Нет, девушка, ты ошибаешься. Я не могу попасть в место, о котором ты так беспечно говоришь. Да и не хочу вовсе. Иди домой и забудь об этом, – мужчина прикрыл глаза, отчего в темном углу словно бы и вовсе погас весь свет.
Я чувствовала себя так, будто на голову опрокинули ведро ледяной воды. У меня не было выбора, не было больше вариантов. Мне нужен был этот человек, и только он. И чем дальше, тем больше я в этом убеждалась.
– Я заплачу. Хорошо заплачу, – порывшись в карманах, я вытянула кошелек, полный серебряных монет, и медленно опустила на стол между нами, стараясь, чтобы серебро звенело не слишком громко.
Мужчина, как только я убрала ладонь, приподнял кошель, взвесив тот в ладонях, и невесело усмехнулся:
– Даже если бы я согласился, здесь явно недостаточно для того, чтобы решиться на такую авантюру. Но даже добавь ты еще столько, мой ответ будет «нет». Забирай свое серебро, девушка, и уходи. Уходи, пока ночь окончательно не накрыла этот город. Думаю, тебе не так и близко до дома от этого злачного места.
– Но…
– Уходи. Я все уже сказал, – от меня отмахнулись, как от назойливой мухи. Губы задрожали, и чтобы не выдать собственных чувств, я быстро поднялась, сгребая кошелек со стола.
– Спасибо, что выслушали, – буркнула под нос, не осмеливаясь больше поднять глаза. Казалось, стоит чуть расслабиться, и из глаз потоком хлынут слезы.
– Доброй ночи, девушка. И удачи…
Во фразе, брошенной в спину, кажется, прозвучало сожаление…
**
Жар
Я бы не стал с ней и говорить, если бы не ее смелость и упрямство. Но такие черты характера, граничащие с безрассудством, не могли оставить меня равнодушным. А еще было просто любопытно, кто настолько безумен, что явился сюда. Что за девушка ищет меня? Отправив одного из своих парней, я смотрел на пламя и ждал, когда она покажется в нашем излюбленном углу.
Невысокая, с изящной, пышной, где надо, фигурой, вся какая-то чистая и словно бы светящаяся. Настоящая донья. Благородная и благовоспитанная. Совершенно неподходящая ни к интерьеру, ни к посетителям этого заведения. Даже темный платок, накинутый на волосы вместо явно положенного девушке кружева, не портил ее облик. Таким здесь бывать не полагалось.
Но она была здесь. Руки дрожат, а глаза так и пылают. Может, прав был Ловкач, и пора бы наведаться к продажным девицам? Снять напряжение с тела после долгого путешествия?
Но нет, у меня ничего не вскипело в крови при виде этой молодой женщины. Тело так и оставалось расслабленным, утомленным и безразличным. Было с первого взгляда понятно, что к таким девушкам не приходят с непристойными предложениями. Здесь могли подействовать только долгие ухаживания, цветы, комплименты и прогулки в сопровождении слуг или престарелых родственниц. Сложная и статусная девушка, полная внутреннего, но еще сдерживаемого огня. Совсем мне сейчас ненужная и неподходящая пара.
Только интерес никуда не делся. Особенно после того, как она назвала цель своего путешествия. Безумная! Если кто и мог добраться до той части страны, то привезти цветы… это было за пределами возможностей простого человека. И даже я, при всех моих талантах, не смог бы ей в этом помочь. Впрочем, у меня не было сейчас и времени на чужие беды, со своими бы разобраться.
Рассматривая девушку, я пытался подавить в себе желание схватить ее, такую светлую и чистую, грязными руками, заляпать ее хоть немного, сделать чуть более земной. Но только покачал головой, отгоняя непрошеные мысли. Нет. Девушка, похожая на фарфоровую статуэтку, не должна была появляться в таких местах. Пусть уходит, пока не навлекла на себя беды.
– Уходи. Я все уже сказал, – хочется скривиться оттого, как удивленно-обиженно поднялись темные брови. Мне неприятно, что в этом виноват сам, но выбора на самом деле нет, и я не занимаюсь глупостями.
Пухлые губы задрожали, но она сдержалась, не зарыдала передо мной, демонстрируя силу духа. И не зная, зачем мне это надо, глядя в ссутулившуюся спину уходящей просительницы, я склонил голову в сторону высокого побратима:
– Рубер, проводи ее до дома. Чувствую, она сегодня будет легкой добычей для карманников и бандитов, если пойдет одна. Только тихо, чтоб не видела.
– Слушаюсь, Жар, – тощий приятель привычно вытянулся, принимая приказ, и одним быстрым движением покинул зал, следуя за девушкой.
– Зачем тебе это? – Терн подал голос нехотя, словно ему было лениво разговаривать, но я знал, что друг следит за мной из-под опущенных век. Этот никогда не упускал происходящего, словно где-то велись записи каждого жеста и каждого сказанного слова. Когда-то он был моим лучшим шпионом, несмотря на внушительные размеры и пугающий вид.
– Интересно просто. Да и странного много. Никогда не слыхал, что Ледяная лилия может лечить болезни. Да и место, куда она просит нас отправиться… много непонятного.
– Тебе какое дело? – с нажимом переспросил друг и соратник. Терн не упрекал. Ему на самом деле было интересно, что привлекло мое внимание к этой особе, и он, как всегда, пытался сопоставить свои выводы с моими словами.
– Не знаю пока. Просто предчувствие, что нужно бы присмотреться. Не более того. Жаль, если с таким чистым созданием что-то случится по дороге, – признался я, вспомнив с какой уверенностью и пылкостью со мной разговаривали всего пару минут назад. Мало кто мог себе подобное позволить, и это подкупало куда больше, чем кошель серебра.
**
Я шла домой на подрагивающих ногах, тихо всхлипывая. Все вышло не так, как планировалось. Мужчина, этот странный Огонек, которого я искала почти две недели, даже не соизволил выслушать меня до конца! А это было так важно…
Я могла бы его убедить, я могла бы посулить больше денег. Конечно, найти их непросто, но ради сестры я бы справилась. Тем более что мы на хорошем счету, и мне бы дали в долг и банкиры, и ремесленники. А если Диара выздоровеет, то у моих дверей опять появятся женихи, что, несомненно, поможет поправить и финансовое состояние семьи…
Вот только меня не пожелали даже дослушать. Посчитали за дурочку, которой больше нечем заняться, как отправить наемников к проклятому храму на другой конец страны?
Кажется, так оно и было. Неспроста этот мужчина улыбался так снисходительно. А кличка эта? Огонек! Или как его? Пламя? Костер? Жар!
Я уж думала, что за этим прозвищем прячется какой-то тощий и ушлый ворюга, а этот едва ли не крупнее в плечах, чем был отец. А все же «Огонек». Насмешка одна. Впрочем, то, как пламя играло в его глазах, словно не отражаясь, а живя там… нет, я бы не назвала его «Огоньком», как окрестил мясник. В нем было что-то настолько опасное, что его можно было сравнить разве что с пожаром. Да, еще пока не охватившим все вокруг, но готовым вот-вот вырваться из-под контроля и уничтожить все на своем пути. «Жар» определенно шло ему больше. Хотя, может это и есть настоящее имя?
Жаль, что не согласился. Почему-то мне все больше казалось, что он бы справился.
Пройдя почти два квартала по темным, плохо освещенным улицам среднего кольца, почти не видя ничего перед собой, я вдруг остановилась:
– Так нельзя, Лора. Это еще не конец. Есть еще варианты, – то, что я их не знаю, ни единого, не имело сейчас значения. Я просто не могла позволить себе раскиснуть. Если начну рыдать, то кто же тогда сможет спасти мою сестру от этой наследственной напасти? Нет, мне нужно было взять себя в руки. – Ты найдешь способ достать эти цветочки. Может… да! Нужно обойти квартал колдунов.
Кивнув самой себе, словно до этого не бывала у лекарей раз десять, я решительно и куда бодрее двинулась в сторону дома. Позади послышался какой-то шорох, я резко обернулась, успев поймать взглядом только тень, скрывшуюся между домами. Сердито фыркнув, пребывая в том состоянии, когда моря не более чем лужи, а горы лишь камень под ногами, я только скривила губы. Мне сегодня никто не был опасен. Да и не боялась я за свою жизнь. Не до того мне.
Небольшой дом, оставшийся от родителей, слабо светился единственной лампой, вывешенной над входом. Меня ждали. Поднявшись на несколько ступеней, вынула большой ключ и сняла лампу с крюка, прежде чем отпереть замок. Район у нас был неплохой, у каждого домика был даже свой двор, и никаких нападений здесь давно не случалось. Да и воровать у нас нечего было. Все самое ценное давно распродано.
Дверь открылась тихо, без скрипа, но звук моих шагов все равно гулким эхом пошел гулять по коридору.
– Молодая госпожа. Вы так долго! – сонно моргая, из глубокого потертого кресла поднялся старый дворецкий. Светильник, стоящий на столике рядом, кажется, потух уже давно, а сам мужчина так и уснул, не дождавшись меня.
– Торопилась, как могла. Как Диара? – я закрыла входную дверь, вернув ключ в небольшую кожаную сумку на поясе.
– С того времени, как вы ушли, приступов не было. Жена осталась с ней, на всякий случай. Молодая госпожа, вы бы не гуляли так поздно одна. Как же я посмотрю в глаза вашим родителям после смерти, если с вами что приключится?
– Я должна спасти сестру. А тот человек, что мог в этом помочь… его можно найти только по ночам.
– И что же? Вам удалось? – старческие глаза светились тревогой и надеждой.
Я не смогла вымолвить ни слова. Только печально покачала головой. Ничего не получилось. Но я не собиралась опускать руки.
– Иди отдыхать. И можете завтрак утром подать на два часа позже. Буду спать до тех пор, пока не заболят бока, – улыбнувшись, чтобы как-то успокоить одного из тех немногих, кому было дело до нас с сестрой, я двинулась на второй этаж, к своей комнате.
В маленькой спальне было почему-то очень холодно, несмотря на то, что ночь казалась мне теплой, пока шла по городу. Забравшись под одеяло, почему-то дрожа всем телом, я сдернула со спинки кровати покрывало и натянула поверх одеял, пытаясь согреться. Но ничего не помогало. Казалось, холод идет от самого сердца, пытаясь заполнить тело, как пустую вазу. До самых краев.
Так и не согревшись, я провалилась в беспокойный сон.
Глава 2
Утро было еще менее радужным. Диару скрутил такой приступ, что пришлось почти два часа отогревать сестренку в кипятке, прежде чем судорога отпустила слабое тельце девчушки. Истощенная болезнью, Диара выглядела совсем хрупкой, и я глотала слезы, осторожно, щипцами опуская на дно медной ванной раскаленные камни, чтобы помочь ее телу.
– Мэтр Иваньер приедет через несколько часов, молодая госпожа, – старый дворецкий запыхался, пока поднимался по ступеням на второй этаж. Видно, мальчишка из тех, что все время шныряют по улицам города, только вернулся с сообщением от лекаря. – Сказал, делать все, как обычно, но добавить в воду тот порошок, что он оставил в прошлый раз. Кофейную ложку, не больше…
Откинув железные щипцы, которыми таскала камни из камина, я бросилась к небольшому секретеру, сейчас заваленному вместо бумаг лекарствами, травами и пилюлями. Среди множества баночек и склянок, в самой глубине стояла небольшая деревянная шкатулка. С трудом, стараясь не рассыпать ценное содержимое, я открыла крышку и зачерпнула сизую, с зелеными вкраплениями, пыль. В свете дня и пылающего камина казалось, что порошок сверкает, словно сделанный из протертых спинок бронзовок. Но значение имели только его свойства, а никак не внешний вид.
Подойдя к большой ванне, где завернутая в простыни лежала моя младшая сестра, я бросила взгляд на няньку. Если бы не Эн, я давно бы не выдержала этой пытки и просто опустила руки. Но пожилая, все еще крепкая женщина не позволяла мне быть малодушной или слабой.
– Высыпайте, Лора. Если мэтр сказал, значит, это средство поможет. По крайней мере, сегодня.
– А что же потом, Эн?
– А потом мы придумаем что-нибудь еще, – уверенно отозвалась женщина, придерживающая голову Диары над водой, не давая той захлебнуться.
Я медленно кивнула. Рука, занесенная над ванной, подрагивала, когда я перевернула ложку, позволяя сверкающей пыли упасть на воду. Содержимое ванной тут же забурлило, комнату наполнил терпкий, сладковатый запах. Но почти сразу, как только пена осела, тело сестры расслабилось окончательно. Приступ прошел.
– Сколько ее можно держать в этом растворе? – вода была горячей и сейчас после того, как болезнь отступила на полшага назад, Диаре могло быть больно.
– Сказал, минут десять, не больше.
Я вскинула голову, глянув на большие часы, что стояли на каминной полке. Сегодня приступ длился намного дольше, и пришлось использовать столь дорогое и опасное лекарство. А это означало, что у меня, у сестры почти не осталось времени.
Отставив порошок на место, я вынула из комода чистые полотенца, расстелив их на постели. Рядом уже лежала сменная рубашка. После того как время процедуры выйдет, нужно будет привести сестру в порядок.
– Лора? Ты где? – девчушка казалась совсем маленькой из-за худобы и вовсе не походила на четырнадцатилетнюю барышню. И голос после приступа звучал сипло, слабо, словно у сестры болело горло. Хотя, может, так оно и было, просто на фоне остальных болей Диара этому не придавала значения.
– Я тут, моя хорошая, – подошла к ванной, стараясь улыбнуться.
– Ты снова вся растрепанная. Мама была бы недовольна, – тихо просипела девушка, глядя на меня ясными, светлыми глазами, так похожими на отцовские.
– Я знаю, милая. И приведу себя в порядок сразу, как мы позаботимся о тебе. Сможешь встать?
– Попробую, – тихо и неуверенно произнесла Диара, а я махнула рукой Веролу, что так и стоял в дверях. Если Диара пришла в себя, то мы с Эн должны были справиться и без его помощи. А вот что делать потом, пока не могла придумать.
**
Накинув длинную кружевную мантилью, с тоской посмотрела на свое отражение. События утра не лучшим образом сказались на моей внешности, но я не могла себе позволить выглядеть плохо. Пришлось открывать шкатулку, и легкими мазками наносить на щеки румяна, чтобы не казаться такой мрачной и бледной. Плетеная корзинка и светлое, летнее платье делали меня похожей на любую юную горожанку, но глаза все равно выдавали. Я попыталась улыбнуться отражению, но и это не помогло.
Неподобающе выругавшись сквозь зубы, быстрее вышла из комнаты, пока не успела передумать. Если мне понадобится финансовая помощь, я должна продемонстрировать собственную состоятельность.
– Эн, ты сложила мое кружево? – спускаясь по длинной лестнице на первый этаж дома, построенного из светлого песчаника, я с удовлетворением отметила и распахнутые резные ставни, и то, что цветы на подоконниках снаружи буянят, как при маме. Это было хорошо.
– Да, молодая госпожа, – нянька вынырнула из боковой комнаты, неся в руках сверток с лучшим кружевом в городе. – Получилось три куска. То, что вы начали на той неделе, не снимала.
– Правильно. Я хочу переплести несколько последних рядов, там вышло неровно, – отобрала у женщины свою работу и осторожно уложила на дно корзинки. – Если все пройдет хорошо, сегодня получится взять еще пару заказов.
– Вы бы сильно не торопились, – Эн выглядела встревоженной, хотя я была меньшей из ее забот. Тяжело вздохнув, на правах няньки, Эн качнула головой и сменила тон. – Диара требует много сил и внимания, Лора, а ты и так по ночам почти не спишь. Передохнула бы.
– Я в полном порядке, – изображая самую уверенную из своих улыбок, возразила, поправляя мантилью, чтобы та не сползла с головы в самый неподходящий момент.– Меня к обеду не ждите, хочу заглянуть к мэтру.
– Думаете, он сумел так быстро найти что-то новое?
– Если не спросить – не узнаем, – изображая беспечность, я вышла под жаркое солнце Сигеры.
Город стоял на самом берегу моря, и даже в такие солнечные, знойные дни, это не давало его жителям растечься по мостовым, словно выброшенные на берег медузы. Подставив лицо солнцу, так и замерев на верхней ступени, я прикрыла глаза, пытаясь напитаться этим светом. Он не спасал, но позволял не терять надежды на лучшее самыми темными и тихими ночами, когда кроме звона цикад не было слышно ни скрипа корабельных снастей, ни песен моряков.
– Доброго дня, донья Милора!
Открыв глаза, я улыбнулась проходящей мимо пожилой паре. Седовласый мужчина и его грузная, неуклюжая жена всегда были добры к нам с сестрой и первое время после войны очень поддерживали, помогая встать на ноги.
– И вам доброго дня.
Спустившись и раскланявшись с соседями, быстрым шагом, который явно не одобрила бы мама, двинулась в сторону рынка. Ветер приносил аромат фруктов причудливо, но привычно смешивавшийся с запахом рыбы. Мимо шли парами молодые женщины, укрытые от солнца кружевными зонтами, о чем-то тихо переговариваясь с компаньонками. На их фоне я выглядела ошибкой, но последнее время это волновало меня меньше всего. Эн не могла меня больше сопровождать, а то, что девушкам не полагается гулять по одной, больше ничего не значило. Если кто-то и захотел бы прислать сватов в наш дом, все намерения разбились бы вдребезги о состояние Диары.
– О, Милора, ты принесла заказ? – хозяйка швейной лавки, которая покупала у нас все кружево вне очереди, приветливо улыбнулась.
– Почти. Осталась только та тесьма, с узором «веера», – я выудила со дна корзинки сверток и, чтобы шелк не соскользнул на пол, осторожно развернула.
– Милая, надеюсь, ты не задержишь его слишком надолго? Платье почти готово, мне осталось подшить только подол, – с легким недовольством проговорила швея, расправляя в руках тонкие узоры. Рука прошлась по плотному плетению, и женщина удовлетворенно кивнула. – Замечательное качество. Плотное и ровное кружево. Ничуть не хуже, чем выходило у твоей мамы. Не могу не отметить, что за последний год ты многому научилась.
– Спасибо, – я знала, что улыбка вышла кривой, но ничего не могла с этим поделать. Каждый раз, когда кто-то сравнивал меня с мамой, сердце все еще болезненно сжималось. Словно с тех пор не прошло уже три года.
– Так, когда будет готова тесьма? – отсчитывая монеты, спросила портниха, убрав кружево под стол.
– Завтра. Крайний срок – послезавтра, – пообещала, чувствуя, что меня ждет еще одна бессонная ночь.
– Хорошо. Так и договоримся.
– Что-то еще будет?
– Пока нет, – женщина с печалью посмотрела на меня, пододвигая деньги в мою сторону. – Сама знаешь, скоро праздник, и все, кто могли, заказали наряды заранее. Теперь ближайшие две недели будут экономить и собирать деньги на угощение.
– Ничего, – я сгребла серебро в кошель, стараясь выглядеть беспечной. На жизнь денег нам хватало, даже какие-то запасы были. Но если придется нанимать кого-то для дальней дороги… Никакие заказы меня не спасут в короткой перспективе.
– Если что-то будет, ты же знаешь, я непременно тебе сообщу.
– Спасибо, и хорошего дня.
После сумрака швейной мастерской солнце слепило, и я немного постояла, привыкая к яркости дня. Все будет хорошо. Только бы у мэтра были добрые новости.
**
Лавка мэтра находилась чуть дальше по улице. Стоило пройти мимо нескольких дверей, как в нос ударил аромат пряностей и трав, перебивающий все остальные запахи города.
– Донья Милора? Вы рано, – мэтр выглядел усталым, словно на нас опять опустилась какая-то эпидемия. – Я ждал вас к закату.
– Вы не успели посоветоваться с коллегами? – тихо спросила, чувствуя, как внутри все опускается.
– Я отправил письма еще несколько дней назад, но в ответ пришло пока только одно.
Словно бы чувствуя свою вину за состояние сестры, мэтр замолчал. Проведя по лицу рукой, исписанной от запястья до закатанных локтей золотыми символами, лекарь посмотрел на меня печально.
– И? – незнание было хуже плохих новостей. Если решение есть, я могла хоть что-то делать. А так, пребывая в неизвестности, только изводила себя тревогами.
– Ответ все тот же, только ледяные лилии или умельцы из Долин могут помочь вашей сестре, – еще тише, но вполне уверенно проговорил лекарь.
– Но Долина закрыта для нас. Эйолы не ведут с нами дел после окончания войны, – тихо напомнила то, о чем сам мэтр прекрасно знал.
– Простите, донья. Но это все, что я могу вам сказать сейчас. Если не достать нужного лекарства или не найти лекаря, вашей сестре осталось три, может, четыре месяца. Очень тяжелых четыре месяца. Простите, Милора.
– Это не ваша вина, – севшим голосом, едва сдерживая слезы, произнесла я.
– Приготовил для вашей сестры кое-что, что должно будет облегчить ее состояние, но это опять же временное…
Мэтр замолчал, глядя на кого-то за моей спиной, а затем низко, с непривычным почтением, поклонился.
– Я ждал вас. Если вы подождете немного, пока отпущу донью…
– Не торопитесь, мэтр Иваньер.
Я сперва не поняла, почему по спине прошла холодной волной дрожь. И даже повернувшись, не сразу сообразила. Пока темные, наполненные странным, трепещущим пламенем, глаза нового посетителя не сосредоточились на мне.
Не узнала бы его ни за что, если бы не это свечение и голос. Передо мной стоял мужчина с аккуратно подстриженной бородой, с волосами, по военной моде, выбритыми на висках и забранными в хвост. Строгий, аккуратный, собранный. Даже камзол на нем был такой, что не оставалось сомнений – с деньгами у этого человека все в порядке. Как и со всем остальным. Этот горожанин весьма высокого сословия был совершенно не похож на того грязного и неопрятного разбойника, с которым я разговаривала ночью в одном из самых мрачных заведений города.