Краткая история равенства

Книга Тома Пикетти оставила у меня двоякие впечатления. С одной стороны, автор привлекает внимание к несправедливостям и лицемерию в современном мире. Делает он это, вероятно, с благой целью – изменить сложившееся положение вещей в лучшую, более справедливую сторону. С другой стороны, многие из предлагаемых автором способов не кажутся убедительными. Некоторые тезисы откровенно полемические. К минусам я отношу и стиль подачи материала. Текст нагружен, чтобы не сказать перегружен, словами, которые даже для человека во многом согласного с автором временами выглядят как своего рода двумерный фасад, за которым пустота. Частое повторение терминов «равенство», «борьба за равенство / справедливость», «социальная, фискальная, этно-расовая, гендерная и образовательная справедливость», «перераспределение», «истинно демократичный подход» не приближает проблемы к их решению. Как гласит восточная поговорка, от повторения «халва» во рту слаще не станет.Сказать, что книга скучна даже для книги по экономике, будет недооценкой. Пробираться сквозь текст мне помогал крепкий кофе.Ниже примеры не слишком, на мой взгляд, читабельного текста (больше примеров в выписанных мной цитатах).ЦитатыIn this book, I have defended the possibility of a democratic and federal socialism, decentralized and participatory, ecological and multicultural, based on the extension of the welfare state and progressive taxation, power-sharing in business enterprises, postcolonial reparations, the battle against discrimination, educational equality, the carbon card, the gradual decommodification of the economy, guaranteed employment and an inheritance for all, the drastic reduction of monetary inequalities, and finally, an electoral and media system that cannot be controlled by money.To escape this kind of intellectual and political dead end, it is also and especially essential to choose genuinely environmental indicators, such as explicit temperature limits that must not be exceeded, binding indicators bearing on biodiversity, and objectives formulated in terms of carbon emissions.свернутьПо моему мнению, Тома Пикетти делает чрезмерный акцент на понятии равенства.Трудно сосчитать, сколько раз это слово встречается на страницах книги. Тогда как приоритетом всё же должна быть борьба с бедностью, а не достижение некоего (утопического) равенства.Бедность – это зло и корень многих проблем, неравенство же становится социальной проблемой, когда оно превышает определённые лимиты.При этом бедность, передающееся по наследству из поколения в поколение, питает неравенство и социальную несправедливость.Экономист верно подчёркивает, что человечеству нужно работать над сокращением несправедливости и неравенства, как внутри отдельных стран, так и на межгосударственном уровне. Однако лучше говорить о сокращении неравенства, а не о достижении равенства.Согласно одной поговорке, если у тебя есть только молоток, то везде начинаешь видеть гвоздь.Автор справедливо отмечает, что во время Холодной войны отношения между глобальным Севером и глобальным Югом строились на более справедливых принципах, чем после её формального окончания. Но критика действий бывших колониальных держав порой приводит к тому, что автор не замечает очевидные несуразности в действиях других акторов. Более того, он сам в некотором роде попадает в ловушку (пост)колониального мышления, когда рассуждает о налоговых убежищах, куда выводят капитал, к примеру, многие нефтедобывающие страны или страны в Африке и Южной Азии.Что же мешает местным элитам инвестировать в собственные страны, а не обогащать зарубежных игроков?Вспоминается Ли Куан Ю, который руководствовался принципом, «превосходная работа – вот ключевое слово в рецепте выживания Сингапура в этом жестоком мире».К политике Сингапура с её авторитарными тенденциями можно относиться по-разному, но резкое сокращение бедности в этой маленькой стране за относительно короткий срок – неоспоримый факт.В Сингапуре, кстати, на определённом этапе снизили налоги, чтобы привлечь иностранные инвестиции, но мы отвлеклись.Что касается макроэкономических показателей, автор предлагает использовать термин национальный доход вместо более распространенного ВВП.ЦитатаThere are two essential differences: national income is equal to the GDP (the sum of goods and services produced in a country in the course of one year) minus the depreciation of capital (that is, wear and tear on tools, machines, and furniture used in production, including, in principle, natural capital), plus or minus the net income from capital and labor collected from or paid out to the rest of the world (this set can be either positive or negative, depending on each country’s situation, but by definition these cancel each other out at the global level).свернутьНесмотря не определённый прогресс, сегодня наблюдается колоссальный разрыв во владении частной собственностью.50% населения в 2020 году практически ничем не владеют, как это было и в 1900 году.40% в середине владеют сегодня большим процентом собственности по сравнению с 1900 годом. Процентное соотношение владений для богатейших 10% несколько уменьшилось в пользу средних 40%, но по-прежнему составляет самую большую долю в общем разделе.Согласно Пикетти, эти 40% (иногда их называют наследственным средним классом) стали основными бенефициарами перераспределения капитала в XX веке. Бедные 50%, хотя их жизнь стала комфортнее, по-прежнему владеют мизерным процентом собственности в общей доле.Эти тенденции характерны прежде всего для экономически развитых стран.Автора можно упрекнуть в некотором злоупотреблении термином «перераспределение». Несмотря на его попытки откреститься от провальных политико-экономических экспериментов XX века, постулаты Пикетти временами возвращают к тому самому «взять и поделить». Стремление к справедливому распределению не должно лишать человека способности аналитически мыслить. Практическая реализация идеи равенства может привести не к более высокому уровню жизни, а к массовому голоду, как показала история.Несправедливость в мире, выражаемая в многочисленных привилегиях глобального Севера над странами глобального Юга, никак не отменяет уважения к законно нажитой или унаследованной частной собственности и индивидуальным правам. Недостаточное уважение к индивидуальным правам и свободам остаётся проблемой многих обществ с развивающейся и переходной экономикой.Высокие налоги, необходимые для поддержания welfare state (от которого выигрывает большинство), не должны подавлять инициативу и приводить к оттоку человеческого и финансового капиталов.Если законы работают плохо и позволяют уклоняться от налогов с помощью офшоров и прочих схем, значит нужно совершенствовать законы. Не стоит упускать из виду, что существует разница между капиталом, ставшим следствием инновационных идей, и, к примеру, приватизации без правил.Один из тезисов Пикетти гласит, что, так как каждый режим держится за свои порядки, качественные изменения, как правило, происходят в результате революций, кризисов и массовых движений. В связи с этим можно упомянуть Великую Депрессию, мировые войны. Из новейшей истории – современные движения за права и справедливое отношение к underprivileged группам. Потрясения могут в итоге привести к более справедливому устройству общества. Потрясения, впрочем, могут прийти и одни.Автор, на мой взгляд, рассуждает слишком в стиле уравниловки и обезличенных цифр (даже для экономиста), которые он хотел бы свести в желательном балансе. К примеру, рассуждая о квотах (гендерных, этно-расовых и т.д.), которые являются инструментом сокращения несправедливости, он, как мне кажется, слегка увлекается оперированием с цифрами и пропорциями. Хотелось бы, чтобы ответственные решения принимали люди, выбранные за свои способности, люди, уважающие правовую культуру и готовые отстаивать соответствующие принципы, а не те, кто попал на должность только из-за своего происхождения.С другой стороны, перекос, складывающийся веками, тоже нужно как-то преодолевать.Говоря о лицемерии современного мира, Пикетти упоминает международную помощь, которая часто на деле оказывается заметно меньше того, что заявляется.Глобальный налог на богатство, который мог бы частично компенсировать развивающимся странам ущерб от изменения климата и загрязнения экологии (именно небогатые страны более всего страдают от этих проблем, при этом производя минимальное количество вредных выбросов) выглядит интересным решением, но насколько оно осуществимо в обозримом будущем?Автор одобряет идею безусловного базового дохода, но считает, что этого недостаточно для преодоления бедности. Он говорит о гарантированной занятости и снова о роли налогов, позволяющих распределять богатства. Я согласна, что гарантированный минимальный доход может иметь положительный эффект на общество и что каждый человек имеет право на доступ к образованию и базовый уровень здравоохранения. Роль государства в обеспечении этих прав велика.Но автор снова делает чрезмерный акцент на перераспределении. Читатель может невольно забыть о том факте, что экономический пирог – это не замкнутое пространство и не игра с нулевой суммой, где если у одного прибыло, значит у другого убыло. Экономическая модель, один из столпов которой – создание богатства, пусть и с существенными ограничениями и оговорками, доказала свою работоспособность.Чего нельзя пока сказать о том, что автор обозначил как демократический, партисипативный социализм. Рассуждая об этом, Пикетти подчёркивает, что не нужно путать его концепции с марксистскими идеями. Как бы там ни было, описываемая модель показалась мне мало убедительной и не слишком привлекательной.В книге приводятся графики и статистические данные касательно неравенства в мире за последние 100-200 лет. Они открывают мало нового. XIX век был веком монструозного неравенства, когда почти никто ничем не владел. Налоговая система была регрессивной и покровительствовала исключительно богатым. С начала XX века богатства начали постепенно перераспределяться с помощью прогрессивной налоговой ставки и появления системы социальных выплат. Процесс сокращения неравенства замедлился и практически обратился вспять примерно начиная с 80-х гг. прошлого века. Концентрация капитала в последние десятилетия увеличивается и, по мнению автора, достигает сегодня опасных размеров.Не стоит преувеличивать положительные стороны т.н. Славного Тридцатилетия (1950–1980), которые были относительно благополучными только для жителей стран глобального Севера. Во многих странах глобального Юга в этот период шла борьба за независимость.Познавательны рассуждения о колониализме и его наследии, о причинах исторического « великого расхождения» между Европой и Азией, приведшего к доминированию первой.Что в итоге? Мне бы хотелось от этой насыщенной данными и громкими словами книги большей конкретики. Далеко не всегда я была с автором согласна, а некоторые его предложения, на мой взгляд, могут завести, что называется, не в ту степь. Тем не менее я рада, что прочла эту книгу. Она обновила некоторые мои представления и мотивировала узнать больше по рассматриваемым вопросам.