000
ОтложитьЧитал
Глава 8
Как и обещала, в пятницу, Светлана приехала в гости к матери. Первый раз эта встреча принесла обеим радость. Сдержанную, без эмоций, но радость.
Женщины, как добрые подружки, прошли в комнату. Чай стоял на столе в гостиной, но Светлана Викторовна сначала покормила Светлану полноценным обедом.
– Светочка, – усевшись удобно на мягком диване, сказала она, – ты обещала сегодня рассказать о муже, о вашей жизни!
– Особо рассказывать нечего – обычная жизнь, обычная семья, – понимая, что этого не обойти и рассказывать придётся, ответила Светлана. – Поженились на последнем курсе института, мужа звали Андрей.
– Почему звали? – озабоченно посмотрела на дочь и спросила Светлана Викторовна.
– Мы разошлись чуть больше года назад, – спокойно ответила Светлана.
– Света, извини, но почему?
– Он всю жизнь гулял – я терпела, а получилось напрасно. Он всё равно ушёл к другой женщине, – Светлана посмотрела на, обеспокоенную, Светлану Викторовну и ответила: – Наверное, я была плохой женой?
– Я никогда в это не поверю! – сказала Светлана Викторовна, пристально глядя на дочь, понимая, что та явно себя оговаривает.
– Ну, что вы так смотрите на меня? – не желая рассказывать правду, спросила Светлана. Видя, что Светлана Викторовна, пожав плечами молчала, продолжила говорить: – Мне от развода хуже не стало, у меня всё хорошо! Я нисколько не жалею о случившемся. Оставшись с девочками одни, мы стали ближе, роднее. У нас сейчас всё хорошо и возвращаться к прежней жизни я не хочу. И ему, как я понимаю, без нас тоже неплохо. Он ни разу не позвонил, не поздравил детей ни с днём рождения, ни вообще.
– Вы любили друг друга, когда поженились? – почувствовав, что дочь не хочет откровенничать, осторожно спросила Светлана Викторовна.
– Мне казалось, что да, – задумавшись, ответила Светлана. – По крайней мере, я его очень любила!
– А он?
– Если честно, то не знаю? Когда встречались, думала, что любит. Но это только казалось! Уже позже поняла, что Андрею удобно и комфортно жить рядом со мной. Он очень быстро изменился, буквально сразу после свадьбы. В один миг, в первые же дни нашей совместной жизни, перестал быть заботливым и внимательным.
– Так быстро?! – сокрушалась Светлана Викторовна.
– Знаете, какие он мне от большой любви делал комплименты? – кивая в ответ, с улыбкой, спокойно проговорила Светлана.
– Какие? – печально спросила Светлана Викторовна, видя, что дочь совсем не расстроена рассказывая о муже.
– Как-то иду я с работы, тороплюсь домой. Раскраснелась, глаза горят. Навстречу идёт старенький дедушка. Он остановился передо мной. Я подумала, что ему плохо и спросила, что случилось. А он, улыбаясь смотрит на меня и говорит: «Любуюсь, милая, любуюсь! Создал же Господь такую красоту, Божью птичку!» Я засмеялась, поблагодарила за такой необычный комплимент и побежала дальше. Настроение было прекрасное! Как после таких слов можно унывать? Дома мужу рассказала. Знаете, что он сказал?
– Что? – глядя на дочь с грустной улыбкой, спросила Светлана Викторовна.
– Посмотрел на меня, ухмыльнулся и говорит: «Нашла, кого слушать. Старый дед из ума выжил!» Вот так он меня любил. Но я ещё раз повторяю, что совершенно не жалею о расставании с ним. Я сняла с себя груз, тяжёлый груз и теперь живу легко и свободно!
– Ты знаешь, как он живет?
– Нет и не хочу ничего знать!
– Светлана, ты на него обижена. Заметно, что до сих пор, обида не прошла, – пристально глядя на дочь, сделала заключение Светлана Викторовна.
– Я обижена на себя. Жалею, что столько времени терпела. Хотела сохранить семью, непонятно только для кого?
– Не расстраивайся, Светочка, забудь его – это ни твой мужчина!
– Ну, моего-то мужчины уже не будет, жизнь прошла! – печально засмеявшись, сказала Светлана.
– Что ты такое говоришь, Светочка, у тебя ещё всё впереди?! Ты ещё молода. Вот увидишь, судьба повернётся к тебе, и ты найдёшь свою половинку и будешь по-настоящему счастлива! Ты же сама говорила, что у тебя, как у Золушки всё в жизни должно измениться.
Они замолчали, думая каждая о своём. Увидев, что воспоминания о муже Светлане неприятны, Светлана Викторовна переключилась на другую тему.
– Вы втроём живёте в однокомнатной квартире? – после небольшого молчания, спросила она.
– Да, втроём, мы уже привыкли, – понимая, к чему та ведёт разговор, настороженно ответила Светлана. – Первое время было тяжело; у девочек до развода была отдельная комната, но сейчас всё нормально, приспособились. У нас всё хорошо!
Светлана Викторовна понимала, что трудности, через которые прошла Светлана, закалили её и сделали крепче. Какой бы тяжелой у неё не была жизнь, она не позволила зависти и гневу поселиться в своём сердце. У неё очень хорошая дочь! В жизни всё уравновешивается, и она верит, что дочь ещё будет счастливой.
– Мы с тобой и с девочками позже поговорим об этом, – открывая коробку конфет, задумчиво проговорила Светлана Викторовна.
Она хотела помочь дочери, но боялась поспешить, понимая, что Светлана не привыкла рассчитывать на кого-то кроме себя, поэтому нужно сделать так, чтобы ни в коем случае не сломать тот маленький, хрупкий мостик, который соединил их.
– Светлана, – внимательно посмотрев на дочь, спросила Светлана Викторовна совсем о другом, – расскажи, чем ты живёшь кроме работы и дома. Что ты любишь, конечно, кроме детей?
– Работа и дети – это моя основная жизнь! – с радостью ответила Светлана, поняв, что тема её семейной жизни закрыта. – У меня ничего больше нет в жизни. Я не обижаюсь на судьбу и считаю себя счастливой. У меня хорошие, добрые девочки, интересная работа. Она совмещает в себе многое. Для меня это – и хобби, и общение с людьми, всю жизнь учеба и ежедневная проверка полученных знаний. Да и на хлеб с маслом, вполне хватает. Помимо работы, люблю свой дом! Обожаю готовить, ухаживать за внешним видом своих девчонок, держать в чистоте и порядке дом. Если мы намечаем какое-то мероприятие, то люблю ездить в магазины за необходимыми покупками. Не люблю просто шляться по магазинам. Если нет определённой цели, то я по ним совсем не хожу. Меня это совершенно не развлекает. В общем, всё, что касается дома – я обожаю делать! Иногда хожу в театр, в кино с подругой. Вот и вся моя жизнь и все мои развлечения. В гости, кроме подруги, мне ходить некуда. Родственников нет, потому что с братом не общаюсь.
– Почему, вы ведь родные с ним? Никто из вас не знал, что вы родные только по отцу!
– Он как женился, так и отгородился за высоким забором, закрывшись, в первую очередь, от нас с мамой. Он не только меня, но и её не подпускал к себе. Всё из-за того, что его жена не захотела с нами общаться. Мама внучку-то видела только на улице, когда та проходила мимо нашего дома. Но девочка воспитана так, что ей не нужна бабушка и она о ней даже не вспоминает. Для мамы я и мои девочки оставались одной радостью в жизни!
– Господи, Светочка, ты только подумай, как ей было тяжело?! Вся жизнь – сплошная пытка. Она любила тебя и думаю, что поняла это только тогда, когда ты выросла и стала жить отдельно.
– Да, вы правы! Я чувствовала, что она изменилась в отношении ко мне. Я была для неё как отдушина. Мама приезжала к нам и рассказывала про брата и сноху, постоянно жалуясь на них. Мне было её жалко! Я никогда, ни разу в жизни, даже не намекнула о том, что с детства жила с чувством обиды. Не скрою, что было желание и не раз, спросить – почему? Почему она так относилась ко мне? Но пока была ребёнком не решалась, а когда выросла, то не хотела расстраивать её своими вопросами. Жалела. Брат и ко мне проявил неуважение. Однажды, увидев, что я иду к ним, он закрыл ворота. Причём ворота они закрывали на ключ. Так что после этого я не хочу общаться с ним.
– Вот видишь, как получилось в жизни? – с досадой сказала Светлана Викторовна. – Его в детстве любили, баловали, лелеяли, а в результате вырос эгоист. Ладно с сестрой плохие отношения, но свою маму, свою родную маму так обидеть?! Я не думаю, что он в жизни будет счастливым за свои дела. Ведь всё идёт по кругу – ты любишь, и тебе возвращается эта любовь, ты ненавидишь, злишься и твоя ненависть, злоба вернётся к тебе. Вернётся не только семейными проблемами, но и всякими болячками, которые постепенно сожрут изнутри.
– Именно так и получилось. Жена, в конечном итоге, ушла. Он живёт один и пьёт. Иногда к нему заходит дочь и показывает внуков. Приезжая к маме в гости, я часто видела, как она ходит вокруг его забора и заглядывает в щелочки, в надежде хоть одним глазком посмотреть на внучку и сына. Сейчас я хорошо понимаю её чувства, ведь это был её единственный сын и внучка! Наступило время, и брат оказался точно в таком же положении. Он не бывает у дочери в гостях, не сидит с ними в кругу семьи за праздничным столом. Живёт один как сыч, никому не нужный. Поэтому и пьёт. Пьёт, кстати, тоже один. Закроется дома на несколько дней и пьёт.
– Бог с ним, Светочка, не думай о нём. Нет его! Господь сам решит и воздаст каждому по его делам, – стараясь отвлечься от мыслей о трудной жизни дочери, улыбнувшись сказала Светлана Викторовна. – Не думай больше об этом, это всё в прошлом!
Она с грустью смотрела на дочь, понимая какая трудная и безрадостная жизнь была у Светланы. За всю жизнь её никто не пожалел, не приласкал и не помог. С самого рождения она была одна!
Глава 9
Стараясь отвлечь Светлану, хозяйка предложила кофе.
– Расскажи про свою подругу, про Ольгу! – удобно устроившись в кресле, попросила Светлана Викторовна.
– Ольга – это моя единственная подруга, – улыбнувшись ответила Светлана. – Другой уже не будет никогда, она будет со мной навеки, навсегда! Хотя мы дружим не всю жизнь, а только последние десять лет. Ольга, с первого дня нашего знакомства, стала мне родной. Не знаю, как объяснить это чувство, но ближе её у меня никого нет?! И как ни странно, но я это почувствовала сразу же, как только мы познакомились.
– Расскажи о ней.
– Если интересно, то расскажу с удовольствием, – взглянув на часы, ответила Светлана.
– Конечно интересно, мне всё интересно про тебя!
– Подругу мою, как я уже сказала, зовут Ольгой, – начала рассказывать Светлана. – Мы познакомились почти десять лет назад. До нашего знакомства, она работала поваром в каком-то ресторане. В её семье произошло несчастье, и она потерялась в этой жизни; замкнулась в себе. Постепенно получилось так, что на работе, из-за такого состояния, она начала мешать и её попросили уволиться. Ольга, не говоря ни слова, и даже не спросив почему, написала заявление и ушла. Её сыну – Максиму, тогда было шестнадцать лет. Ей нужно было работать, чтобы кормить и учить сын. В поисках работы, Ольга пришла ко мне. Мы долго разговаривали и после первой встречи уже не расставались! Я приняла её в магазин кладовщиком. Научила вести учёт всего, что поступает на склад и уходит в торговлю. Уже позже, когда Ольга оправилась от горя, нет, неправильно сказала, – поправилась Светлана. – Не оправилась, а научилась жить с этим горем. Ольга окончила курсы бухгалтеров и сейчас работает главным бухгалтером в нашем магазине. История в её жизни произошла очень тяжёлая и трагичная, можно даже сказать – страшная! – Светлана замолчала задумавшись.
– Что в её жизни произошло такое страшное, какое несчастье? – внимательно слушая, спросила Светлана Викторовна.
– Ольга потеряла мужа, – вскинув на неё глаза, ответила Светлана.
– Он умер? – переспросила Светлана Викторовна.
– Нет, именно потерялся.
– Как это, потерялся?
– Сергей был геологом, в тайге искал руду, – пояснила Светлана. – С его работой и связана эта трагедия. Он уезжал в экспедицию на всё лето и ходил по тайге до самой осени. Ольга с сыном по полгода жили одни. Она, за годы совместной жизни, привыкла к этому и считала нормой. Уже позже, Ольга рассказывала, что на самом деле было тяжело оставаться одной – тосковала. Но Серёжа увлечённо относился к своей профессии, поэтому она принимала его отсутствие как неотъемлемую часть жизни. Ольга называла себя солдаткой! Шутила над этим, а если вдуматься, то тяжело ей было, особенно когда была молодой.
Максиму было пятнадцать лет, когда Серёжа, перед очередной командировкой, пришёл домой со своим студентом – Семёном. Сергей читал лекции в институте, Семён был его лучшим учеником. В последствии, он сыграл большую роль в жизни их семьи, – пояснила Светлана. – Семён окончил институт и упросил Сергея зачислить его к себе в экспедицию.
Из той экспедиции Серёжа не вернулся! Осенью Семён приехал и рассказал, что он заполнил рюкзак провизией, оставил всех в лагере, на берегу небольшого притока реки, а сам ушёл в тайгу. Он всегда так делал. Ольга это знала по его же рассказам. Серёжа по несколько недель один ходил по тайге. Когда заканчивались продукты и рюкзак заполнялся породой, он возвращался в лагерь. Отдыхал недельку, писал отчеты о проделанной работе, и опять уходил.
В тот сезон, после повторного выхода в тайгу, Сергей не вернулся. Его искали целых два месяца, но не нашли даже следов! Маршрут знали хорошо. Обыскали всё в этом направлении, всю прилегающую территорию, но не нашли даже вещей. Последняя стоянка была убрана, остатки банок, мусора аккуратно закопаны. Значит он уходил без спешки, а куда делся, неизвестно? На следующий год, Семён опять поехал в экспедицию, в надежде найти хоть какие-нибудь следы Сергея. Но всё было напрасно!
С тех пор, вот уже больше десяти лет, Семён живет и работает охотоведом в тех местах. Он до сих пор ищет Сергея! Максим вырос, и каждый год уезжает к нему. Собирает своих друзей, и едут на целый месяц в тайгу. Они с Семёном облазили все окрестности. По секторам разбили лес и сантиметр за сантиметром обыскали всё, но ничего за все годы так и не нашли!
Даже странно, как можно так исчезнуть? Я, честно говоря, уже и не надеюсь, что найдётся Сергей, но Семён ищет, а Ольга ждёт, каждый год ждёт! Я-то вижу, как она волнуется, пока сын с новостями не вернётся из тайги. Внешне не показывает вида, но за этот месяц даже худеет. Бродит по квартире как тень и заглядывает в окна. Мы в это время даже не ходим никуда, у неё только работа и дом. Ждёт, каждую секунду ждёт!
Я всего один раз была свидетелем возвращения Максима из тайги. До сих пор при воспоминании сердце сжимается. Максим вошёл в квартиру, вид у него поникший, стоит и боится поднять глаза на маму. Ольга смотрит на него в ожидании, видно, что даже не дышит. Он поднимает глаза и, не сказав ни слова, качает головой. Поняв всё без слов, Ольга медленно уходит в комнату. Зрелище не для слабонервных. Я после этого несколько дней не могла прийти в себя. Представляю каково бедной Оленьке! Вот такое горе у неё и когда всё это закончится неизвестно.
– Господи, Светочка, что же это за жизнь такая, что же она всё время бьёт бедных женщин?! – плача и не скрывая слёз, произнесла Светлана Викторовна.
– Судьба такая и никуда от этого не денешься.
– Почему же она одному так много горя даёт, почему не делит, чтобы у всех поровну и радости, и горя было?!
– У Ольги сейчас как раз начинается второй этап в жизни, и я думаю, что ей будет легче. Максим познакомился с прекрасной девушкой, и мы надеемся, что они поженятся.
– Дай-то Бог! Так хочется, чтобы Оля жила легко, радостно. Ты меня познакомишь с ней?
– Она уехала к сестре, приедет недели через две, тогда и познакомлю, – сделав несколько глотков кофе и, посмотрев на часы, Светлана сказала: – Мне пора, – встала с дивана, и направляясь к выходу, проговорила: – Завтра суббота, в двенадцать я приеду с девочками.
Светлана Викторовна стояла улыбающаяся. В глазах сверкали слезинки, но она была счастлива! Она смогла немного сблизиться с дочерью и вот завтра, Светлана даёт возможность познакомиться с внучками.
– Благодарю тебя, Господи, – произнесла Светлана Викторовна, когда дочь ушла, и опустившись на диван подумала: – Сначала познакомлюсь с девочками поближе, а потом помогу Светлане решить жилищные и все какие у неё есть проблемы. Для этого я имею возможности и большие. Позже, я отдам им всё, а сейчас мне хочется сделать хоть что-то, чтобы помочь.
Светлана Викторовна была счастлива, что наконец-то у неё появилась возможность компенсировать потерянное время и то, что не смогла дать раньше!
Глава 10
Сегодня первая встреча девочек с новой бабушкой. С бабушкой, о существовании которой они ничего не знали.
Быстро собравшись, Светлана терпеливо ждала, когда дочери оденутся. Сидя на диване, наблюдала, как они готовятся к этой встрече. Встали рано. Прежде чем одеться, перебрали весь гардероб, суетились и волновались. Наконец-то, к назначенному времени, девочки были готовы. Позвонил помощник адвоката и они спустились к машине.
Украдкой поглядывая на дочерей, Светлана видела, как они волнуются, но изо всех сил стараются этого не показывать. Понимая насколько смешанные чувства бушуют в их душах, Светлана улыбалась.
Светлана Викторовна с нетерпением ждала гостей, без устали выглядывая в окна. Увидев, подъехавшую машину, кинулась к двери. Светлана вошла первой, за ней Алёна и Ксюша.
– Золотые мои, – увидев внучек, Светлана Викторовна заплакала и запричитала, как настоящая бабушка, – какие большие, какие красивые!
Она ходила между девочками, гладя их и нахваливая. Наплакавшись, Светлана Викторовна пригласила всех в комнату. Долго разговаривали. Она расспрашивала и расспрашивала внучек. Казалось, что за один день бабушка хочет узнать всё! Девочки с готовностью отвечали на все вопросы и с интересом смотрели фотоальбомы.
– Вы откуда родом? Кто ваши родители? – рассматривая фотографии, в очередном альбоме, спросила Алёна.
Светлана удивилась, что ей не пришло в голову спросить об этом. Ведь родители Светланы Викторовны – её бабушка и дедушка!
– Позже я найду альбом, где фото моих родителей и покажу вам, – обрадовавшись, что её об этом спросили, с готовностью ответила Светлана Викторовна.
– Расскажите, кто они?! – подсела поближе к бабушке и попросила Ксюша.
– Это будет длинная история, – улыбаясь глядя на внучку, сказала Светлана Викторовна. – Если вам интересно, то я расскажу с удовольствием?!
– Да! – сказали все в один голос.
– Слушайте, – удобно устроившись на диване, Светлана Викторовна начала своё повествование. – Как я уже сказала, рассказ будет длинным, потому что история нашей семьи интересная и в то же время трагичная. Моя девичья фамилия – Полиевская. В вас есть частица польской крови, потому что ваш прадед – Александр, мой дед, был поляком. Мой отец – Виктор, погиб в Великую отечественную войну в феврале 1941 года, так и не узнав, что у него родилась дочь, то есть я. Его жена Елена, моя мама, умерла уже давно. Если бы она была жива, когда я родила тебя Светочка, у нас всё было по-другому, а я осталась одна, совсем одна: без жилья, без денег, на улице! – Светлана Викторовна замолчала, поняв, что ни о том говорит, и продолжила рассказ: – Мой дед – Полиевский Александр Дмитриевич был ссыльным каторжным в Сибирь. Приписан к деревне Ояш, Колыванского уезда, Новониколаевской губернии; сейчас Новосибирской области. Он родом из города Каменск-Подольск или Гродно, точно не могу сказать, не знаю, но в памяти о его детстве именно эти города отложились? Он из семьи священнослужителей. Отец Александра – Дмитрий и брат, были священниками, сестра агрономом. Александр учился в семинарии.
Началась революция, и Александр вступил в ряды революционеров. За революционный саботаж был арестован и сослан в Сибирь. В Сибири женился и осел окончательно. Я помню бабу Дуню, Евдокию – это его жена. Она рассказывала, что дед был воспитанным, очень чистоплотным. Её учил и готовить, и правильно, красиво накрывать на стол, и всему прочему. Воспитание в семье, и обучение в семинарии, сказывалось. Семья у него, похоже, была не из простых, если он умел лихо орудовать ножом и вилкой!
Погиб Александр в 1922 году, во время Колыванского восстания. Это когда кулаки и белогвардейцы те, кто был против коммунистов, подняли мятеж в Сибири. Они уничтожали коммунистов, активистов и членов их семей.
Дед Александр, был убит с особой жестокостью. Его, и ещё несколько человек, держали в подполе – это как подвал под домом. Пожилая женщина – старуха-кулачка, самолично выколола ему серпом глаза, – Светлана Викторовна замолчала.
Все повернулись в сторону Ксюши. Девочка тихонько всхлипывала. Её так растрогал рассказ, что она не смогла сдержаться.
– Что ты, внученька, Ксюшенька, я тебя испугала?! – взволнованно спросила Светлана Викторовна. – Не плачь, милая, я не буду больше рассказывать!
– Нет, нет рассказывайте, я больше не буду плакать, – вытирая глаза, ответила та. – Если только чуть-чуть.
– Рассказывайте, Светлана Викторовна, Ксюша больше не будет плакать, – сказала Светлана и, подсев к дочери, обняла её. – Правда, дочка?
Девочка покивала в ответ. Светлана Викторовна замерла, первый раз услышав, как дочь обратилась к ней.
– Смотри, Светочка, тебе виднее. Да-к вот, – продолжила она свой рассказ, – в итоге, их всех расстреляли. Баба Дуня с детьми смогла спастись. Их, в своём чулане, спрятала дочка кулака -Арина Речкина. Восстание подавили, но возвращаться бабе Дуне было некуда. Дом, со всеми пожитками, кулаки сожгли. У них остались только: бронзовый крест и две иконы. Это всё, что баба Дуня успела забрать из дома вместе с детьми.
Они какое-то время пытались выжить, но начался голод, тиф и им пришлось уехать в город. Время было страшное! Тиф косил людей целыми семьями, целыми деревнями. Наступила осень. Жить было негде, кормить детей нечем, поэтому баба Дуня и решила уехать. Но один ребёнок заболел и их не пустили на пароход. Ей, с пятью здоровыми детьми, пришлось оставить больную тифом дочку – грудничка. Чтобы спасти остальных детей, баба Дуня пожертвовала одним ребёнком! Девочку звали Дора, Доротея.
После тех страшных событий, у бабы Дуни осталось трое детей. Мой отец был старшим, потом сестра и брат. Только я со всеми потеряла связь. Уже думала о том, чтобы поискать их, но это позже, сейчас для меня главное – вы! Это для меня самое важное в жизни, – Светлана Викторовна замолчала, сделала несколько глотков кофе, и предложила: – Давайте я поставлю чай, кофе, а то всё остыло?
Она поднялась и пошла на кухню так быстро, что Светлана не успела среагировать. Встав, направилась следом за матерью.
– Что стало с той девочкой, с Дорой? – на кухне, наблюдая за быстрыми движениями Светланы Викторовны, спросила она. – Известно хоть что-нибудь? Как её судьба сложилась?
– Я не стала говорить при девочках, – бросила взгляд на дверь и ответила Светлана Викторовна, – Ксюша реагирует очень взволновано на рассказ.
– Она выжила? – переспросила Светлана.
– Нет, Света, она не могла выжить!
– Почему? Что не было никакой надежды?
– Нет! Дело в том, что баба Дуня оставила её на лавочке на пристани.
– Как на лавочке? Одну?!
– Да одну, совсем одну! Она была больна тифом и на пароход не пустили, а до ближайшей деревни полдня пути.
– Баба Дуня смогла оставить грудного ребёнка на лавочке?! Как это возможно?!
– Не суди, Светочка! Что ей оставалось делать? Если бы они остались и не поехали, то умерли все от тифа и голода. Тогда бы погиб не один ребёнок, а шесть!
– Господи, как страшно!
– Ещё как страшно.
– И что, никто ничего не узнал о ней, о её судьбе?
– Света, какая судьба?! Она оставила её на лавочке одну. Голод, тиф, куча бездомных, голодных собак.
– Что?! Вы хотите сказать, что собаки…
– Да! И самое страшное во всей этой истории, что баба Дуня всё видела! Пароходы тогда ходили медленно.
– Как она это вынесла? Как можно было это пережить?!
– На руках у бабы Дуни было ещё пятеро, мал мала меньше.
– Страшно как? – с ужасом проговорила Светлана.
– Представляю, как жила с этой мукой в сердце баба Дуня, – Светлана Викторовна замолчала, глядя куда-то вдаль, потом тихо произнесла: – Я, когда отдала тебя Александру, боялась, вдруг оставит на лавочке. Стояла и караулила, очень этого боялась, – немного помолчав, добавила: – Баба Дуня была крепкая и сильная духом женщина! Вспоминая эту ситуацию, я не раз спрашивала себя, смогла бы я так поступить и знаешь, Света, я ни разу не смогла ответить на этот вопрос, – она разлила чай, кофе и, взяв поднос в руки, повернулась к Светлане, и сделав усилие, чтобы улыбнуться, сказала: – Светочка, давай не будем больше о грустном. Пойдём к девочкам!
Сестры сидели на диване и, перелистывая альбом, разговаривали. Поставив поднос на стол, Светлана Викторовна опустилась на своё место.
– Продолжим знакомство с предками?! – спросила она. – Так, на чём я остановилась? – выдержав небольшую паузу, Светлана Викторовна продолжила: – Дед Александр, после того как его сослали в Сибирь, держал связь с матерью через сестру. Они переписывались, та даже посылки высылала, тайно от отца. Родители, вернее, отец Александра – Дмитрий, отказался от сына и запретил даже упоминать его имя, тем более общаться! Но сестра любила младшего брата и поддерживала с ним связь. Дмитрия можно понять – священник, очень высокого чина, а сын – революционер. Родственники Александра ничего не знают о судьбе изгнанника и его потомках. Точно так же, как и мы ничего не знаем о них. Эту связь уже не восстановить, а ведь где-то есть наши родственники?! Наверняка и у брата, и у сестры Александра были дети, значит, и у меня, и у вас есть братья и сёстры?! – посидев молча, Светлана Викторовна сказала: – Мне, после мамы, достался бронзовый крест и две старинные иконы. Те самые, которые баба Дуня спасла вместе с детьми от пожара. Сейчас принесу.
Светлана Викторовна встала и ушла в соседнюю комнату. Вернувшись, вынесла коробку и поставила на столик перед Светланой. Осторожно вытащила большой бронзовый крест и передала девочкам.
– Вот – этот крест, – сказала она.
– Ого! Какой тяжёлый, – взяв крест в руки, сказала Алёна.
– Да, это – настоящий бронзовый крест! – ответила Светлана Викторовна, вытаскивая из коробки небольшие свёртки, перевязанные ленточками и развязывая говорила: – Здесь иконы. Я перед переездом упаковала их хорошенько, чтобы не повредить. Для меня, это – самое дорогое сокровище! Иконы небольшие, но я вам расскажу очень интересную историю, – вытащив небольшую икону из черной деревянной рамки, проговорила: – Вот смотрите. Икона простая, бумажная. С годами бумага, на которой изображена икона, начала крошиться, и баба Дуня приклеила её на картонку. К тому времени иконка уже была очень старой! Я делала экспертизу. По состоянию бумаги и химическому составу краски, этой иконе несколько столетий! Я найду для вас бумаги, у меня всё сохранилось, позже посмотрите и почитаете, там много интересного.
Светлана Викторовна, осторожно положив на стол рамку, подала икону девочкам. Они, с замиранием сердца, передавали её из рук в руки, разглядывая.
– Рамка сделана позже, чем была написана икона, – вставляя её назад, сказала Светлана Викторовна. – Но она тоже старая. Посмотрите на обратной стороне дощечка держится на гвоздиках. Обратите внимание, гвоздики пирамидальные, это значит – кованые, сделанные вручную. Я хотела сменить рамку, но реставратор сказал, что этого ни в коем случае нельзя делать. Вместе они едины в своей истории происхождения! – пока девочки внимательно рассматривали рамку, Светлана Викторовна вытащила из коробки ещё две иконы. – Смотрите – это вторая икона. История такая: икона упала на пол, уже в моё время, после смерти мамы, и стёклышко разбилось. Я начала ремонтировать. Вынула остатки стекла и вытащила из рамки бумажную икону, аккуратно отделив приклеенные места скальпелем. Это икона Святой Татьяны, – она положила икону на стол перед девочками, сказав: – Я поместила её в отдельную рамку. Она тоже очень старая, смотрите, как крошится бумага, она тоже кем-то, очень давно, отремонтирована. Обратите внимание. На картоне старинный, ещё дореволюционный шрифт. Тогда при написании вместо буквы «Е» употреблялась буква «Ъ». Значит эта картонка ещё из царских времён! Убрав икону «Святой Татьяны», я обнаружила под ней, к моему огромному удивлению, икону семнадцатого века! Это – «Чудотворная икона Божьей матери Избавительница», написанная на ткани, – Светлана Викторовна, повернув икону и показывая пальцем, продолжала рассказывать: – Икона сильно выцвела и изображение не чёткое. Под изображением богородицы и младенца, сделана надпись. В первой строчке написано «Чудотворная икона Божьей матери Избавительница», это я смогла разобрать. Во второй строчке – неразборчиво. Икона выцвела с годами, и шрифт стёрся. Говорят, на иконах не пишут «Чудотворная», а здесь написано и отчётливо читается. О её существовании никто не знал! Эта икона прожила в нашей семье больше ста лет и была спрятана от людских глаз под ликом «Святой Татьяны». Возьмите, посмотрите.
– Девочки, у вас глазки поострее, попробуйте прочитать, – сказала Светлана, внимательно осмотрев икону. – Может быть разберёте, что написано? – обратившись к Светлане Викторовне, спросила: – А от кого вашей бабушке досталось всё это?
– Баба Дуня говорила, что крест и икона Богородицы – её наследство, а «Святая Татьяна» – деда Александра. Зная их историю, я предположила, что, когда он уходил из дома изгнанный, отверженный отцом, мама, моя прабабушка, скорее всего и дала эту икону. Любая мать переживает за своего ребенка, а за изгнанного тем более! Чем ещё она могла помочь сыну, как ни иконой «Божьей матери Избавительницы», чтобы избавить от бед, невзгод и страданий. Я думаю, что и дед Александр не знал о её существовании. Эти иконы и крест я передам вам. Икона обрела семью и должна жить в ней вечно, а вы передадите её своим детям и внукам, сделав наказ – хранить в семье. Эти иконы намолены нашими предками, защитят и избавят нас от бед. Теперь у нас с вами всё будет хорошо, по-другому просто не может быть! – она замолчала, смахнув слезу.
Рассматривая икону, девочки пытались прочесть надпись. Светлана Викторовна принесла им большую лупу. Но надпись была сильно потерта, кромка ткани обремкалась, половина букв просто исчезла. Немного повертев икону в руках и рассматривая её через лупу, Алёна на листочке писала прочитанные буквы, составляя кроссворд из текста. Более получаса девочки расшифровывали надпись, а женщины сидели молча, следя за ними и тихо попивая кофе.
– Слушайте, что мы смогли прочесть! – наконец-то сказала Алёна. – Во второй строчке написано: «Кающаяся на новомъ афонском Симона Кананит. монастыре на Кавказе». Что такое «Кананит» непонятно.
Светлана взяла икону и через лупу начала разглядывать уже прочитанную дочерями надпись.
– Слово «Кананит», – сказала она, – написано с точкой, значит это – сокращенное слово. Я знаю, что на Кавказе есть «Кананитский» монастырь. Где-то читала об этом.