Пролог
Он всегда играл с огнем. Сколько себя помнил, ранил пальцы, обжигал лицо, подпаливал волосы, но все равно тянулся к стихии. Дикой! Необузданной! Волшебной… Только оставаясь с ней наедине, он чувствовал себя живым и свободным. И неважно, был ли то огонек церковной свечи из красного угла в родительском доме или горячее пламя походного костра. Главное, что рядом с ним был огонь – его друг, его помощник, отражение его души.
И казалось, что не может быть большего счастья, чем заниматься любимым делом – танцевать с огнем на потеху радостной публике. На потеху толпе, не ведающей, что огонь отнюдь не так опасен, как видится со стороны.
Огонь не тронет того, кто знает его повадки, не обидит того, кто относится к нему с уважением – он искренне верил в это, пока в один прекрасный вечер сквозь языки пламени не увидел ее. И в тот же миг подлинный огонь вспыхнул в его сердце, нестерпимым жаром разлился по телу и обратил в пепел его душу.
О себе без нее он больше думать не мог. Он тонул в ее серых глазах. Погибал, чтобы воскреснуть от единственной ее улыбки. Он ждал ее каждый вечер, мысленно призывал, как древние жрецы призывали древних божеств.
Этот огонь был сильнее него, но он отказывался признавать собственное поражение. Ведь огонь всегда был на его стороне – огонь не мог обойтись с ним так жестоко.
Глава 1. Шоу в городском парке
Дальняя аллея городского парка Евпатории, самая темная и тихая в другое время, в восемь вечера оглашалась десятками звонких детских голосов. Здесь, в паре десятков метров от колеса обозрения, служившего отличным ориентиром, девчонки и мальчишки разных возрастов занимали свободные места прямо на тротуарных плитках, согретых ласковым солнцем. Ребята садились рядками и с нетерпением вглядывались в сумрак впереди. Они ждали чуда, не подозревая, что сами творили его каждый раз, когда улыбки зажигались на их лицах.
Александр Манов всегда говорил, что его призвание – дарить счастье, а не зарабатывать деньги. И одобрительные визги юных зрителей куда больше мотивировали его двигаться по выбранному пути, чем бумажки, которые бросали взрослые в картонную коробку в углу импровизированной сцены.
Алька, разумеется, считала иначе. И в какой-то мере Рыжая Лиса была права, потому что без бумажек не было бы керосина, парафина, пои, вееров и другого реквизита, а значит, и театра огня, артистами которого Александр и Алина являлись.
– Банда в сборе, – с улыбкой шепнула девушка, передавая напарнику стаффы для первого номера.
– Отлично! Не терпится посмотреть, как они станцуют сегодня. Надеюсь, будут активно двигаться. Вечер прохладный – не замерзли бы.
– Санька, ты не исправим! «Не замерзли бы», – скривившись, передразнила Алина. – Для этого у них родители есть!
Она с улыбкой покачала головой и направилась к музыкальной колонке, рядом с которой лежал телефон. Пара кликов по экрану, и из динамика понеслись аккорды бодрой мелодии. Алина удовлетворенно кивнула, поправила полы длинной юбки и присела на потрепанную временем скамейку. Вечернее шоу Александр всегда открывал сам. Напарнице оставалось смотреть и получать удовольствие от танца мастера.
Санька, тем временем, сердито сдвинул брови и строго посмотрел на юных зрителей.
– Готовы?
– Да!
– А правило помните?
– Конечно! За линию не заходить!
Санька вытянул вперед руку, поднял вверх большой палец. Детвора довольно захихикала, повторяя его жест. Убедившись, что правило никто не нарушает, Александр поджег стаффы и встал в исходную позицию. Представление началось.
Три минуты подлинного волшебства и наслаждения истинным искусством пролетели как один миг. Казалось, только вспыхнуло пламя, только закрутилось в дивном танце, повинуясь воле мага огня… Но вот Санька уже остановился и поклонился, тяжело дыша, утирая со лба крупные капли пота, сжимая в руках две самые обыкновенные палки.
– Браво! Еще! На бис! – раздалось со всех сторон.
Маленькие зрители вскочили со своих мест, запрыгали, но без разрешения кумира ни один не перешагнул черту, обозначенную в начале представления.
– И как ты это делаешь? – в который раз удивилась Алина.
– Пои давай, – коротко велел Александр, проигнорировав вопрос.
Алина быстро вынесла пропитанные керосином шары на тонких цепях и с улыбкой покинула сцену. Шоу продолжилось.
Номер с пои традиционно имел наибольший успех у зрителей, так что следующие три минуты пролетели еще быстрее.
– Можно к вам? Можно сфоткаться? – опять пошли в наступление верные бандиты.
Санька примирительно поднял руки:
– Погодите, погодите! Еще много номеров впереди! Еще не вечер!
На последнем слове его голос дрогнул, и Алина недовольно нахмурилась. Она работала с Александром с апреля месяца, а знала его половину жизни. Если напарник начинал отвлекаться на посторонние мысли, он неизбежно терял концентрацию. Вечер же только начинался. Не время… Совсем не время сейчас было думать о посторонних вещах!
– Сейчас я пойду, – решительно заявила Алька, когда Александр подошел положить пои в лоток с керосином.
– Погоди. Еще один номер мой – как раз силы остались.
– Не сорвись, Санька.
Он посмотрел на напарницу с наигранным удивлением. Девушка устало закатила глаза.
– Ага, я слепая. Не замечаю, как ты на ту мамочку с пацаном лет семи смотришь.
Санька поперхнулся глотком воды, откашлялся и вполне уверенно произнес:
– Не понимаю, о чем ты.
– Да, да, конечно.
Спорить дальше было опасно. Бандиты уже принялись ходить по ограничительной линии на тротуаре, словно канатоходцы над пропастью.
– Эй, друзья мои! – окликнул детей Александр. – Огонь не любит шуток.
Мальчишек и девчонок как ветром сдуло.
– И все-таки как ты это делаешь? – не удержалась от повторения вопроса Алина. Сама она так не умела управляться с детьми, да и не знала никого другого, кто бы мог так – с полуслова и полувзгляда добиваться от них желаемого.
Александр устало вздохнул, пожав плечами, и произнес до безумия банальную фразу:
– Я просто говорю с ними на их языке.
Закончив приготовления к следующему номеру, Санька надел защитные очки, взял бутылку с парафином и вышел к зрителям.
– Дракон! Сейчас будет дракон! – узнали номер постоянные посетители шоу.
Александр подмигнул мальчишкам. Алина широко улыбнулась. «Дракон», «огненный маг» – таких титулов не удостоились еще ни одни «фаерщики» или «пойстеры» на городской набережной.
По окончании третьего номера Александр дал детворе добро на прорыв в запретную зону. Мальчишки и девчонки постарше и посмелее тут же потянулись к реквизиту. Ребята лет пяти заняли место в центре сцены, повторяя действия любимого артиста. Совсем маленькие, но любопытные зрители, принялись зазывать к Саньке своих родителей, бабушек и дедушек.
– Можно с вами сфотографироваться?
– Я хочу эти штуки покрутить!
– Можно он подержит? Нет, нет! Поджигать не надо!
– А мне поджечь! Мама, можно мне поджечь?!
Алина налила в металлический лоток немного керосина и положила пропитываться пои, пока напарник фотографировался с благодарной публикой на другом конце сцены. Со стороны могло показаться, что Санька целиком и полностью поглощен разговором и сосредоточен на том, чтобы дети не поранились. Однако время от времени Алины замечала тревожные взгляды, которые напарник бросал в сторону от сцены.
– Еще не вечер, – напомнила девушка, когда юные зрители покинули пределы опасной зоны.
– Девять уже, – глухо отозвался Александр.
– Всего лишь девять…
Внезапно Санька поднял на нее взгляд, и Алина невольно отшатнулась. По натуре добрый и мягкий, он умел быть требовательным, сильным и в чем-то беспощадным. Обладал тем пресловутым внутренним стержнем, который требовался, чтобы добиваться поставленных целей, не обращая внимания на слова и мысли окружающих.
– Не лезь не в свое дело, – попросил Александр.
– Это наше общее дело, – напомнила Рыжая Лиса. – Пока мы выступаем, все, что касается тебя, касается и меня.
– Разве мое волнение сказывается на выступлении?
– Нет, но… Волнуешься ты на пустом месте!
И вновь Александр посмотрел на Алину так, что той захотелось немедленно извиниться и в самом деле перестать лезть в это дело.
– Пойду, потанцую, – сообщила девушка. – Альбом «Романтика». Пятый трэк включи, пожалуйста.
Вторая половина огненного шоу прошла лучше первой. После девяти, когда совсем стемнело и даже уличные фонари уже были бессильны разогнать мрак южной ночи, собралась основная масса зрителей. Мест не осталось ни на окрестных лавочках, ни на тротуаре, как грибами после дождя, усеянном загорелыми ребятишками.
– Еще! Хотим продолжение! – знакомо стали требовать зрители, когда артисты вышли на финальный поклон.
Александр улыбнулся, включил микрофон и объявил:
– Друзья! Мы выступаем здесь для вас каждый вечер с восьми до десяти часов. Сегодня наше представление закончено. Мы будем ждать вас завтра! До встречи!!!
Толпа загремела аплодисментами, закричала, завизжала. Вновь послышались просьбы о продолжении шоу, но на них Александр и Алина уже не отреагировали. Зрители не обиделись. Время было позднее, и большинству из них уже было пора спать. Вскоре на аллее не осталось никого, кроме артистов.
– Сегодня неплохо заработали! – быстро пересчитав купюры и монеты из коробки, сообщила Алина.
– Отлично, – без всякого энтузиазма отозвался Санька.
Напарница сунула деньги в поясную сумку и подошла ближе. Александр никак не отреагировал на ее приближение. Алина вздохнула. Ругать Саньку она не собиралась, понимая бесполезность этого занятия. Однако прояснить ситуацию и вернуть коллеге нормальное расположение духа Рыжая Лиса была обязана!
– Двенадцатое августа, воскресенье, – сообщила она.
Санька замер с коробкой от реквизита в одной руке и стаффами в другой.
– Это ты к чему?
– Это я к тому, что сегодня последний день недели, которых прошло ровно две с того вечера, как твоя девушка впервые пришла на наше представление.
Стаффы отправились в коробку. Закрыв крышку, Александр перетянул ее веревкой, чтобы было легче везти до съемной квартиры. Морщина, образовавшаяся на лбу между бровей в самом начале разговора, стала заметна отчетливее.
– Не понимаю, – так и не сумев разгадать намека напарницы, признался Санька.
Алина коснулась рукой его плеча, будто намереваясь утешить еще до того, как горькая правда будет озвучена.
– Две недели – стандартный срок отдыха на курорте. Только не говори, что сам не обратил внимания на смену лиц!
– Обратил…
– Ну, вот. И твоя девушка не пришла сегодня, потому что уехала.
Александр ничего не ответил, выскользнул из-под руки Алины и продолжил упаковывать реквизит. Закончив с предметами, взял колонку, сунул в рюкзак и повесил его на спину.
– Идем?
Алина скептически оглядела напарника и кивком указала на черный костюм для выступлений. После окончания шоу одежду полагалось сменить на повседневную. Хотя бы для того, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания.
– В квартире переоденусь, – пояснил Санька.
Девушка пожала плечами. Настаивать не стала, но и отказать себе в смене одежде не смогла.
Через пару минут Рыжая Лиса вышла из общественного туалета в легком летнем платье, поверх которого в угоду погоде был накинут мягкий кардиган. Санька ждал ее на лавочке, где Алина его и оставила вместе с вещами. Сидел, угрюмо свесив голову и уткнувшись взглядом в экран мобильного телефона.
Алина осторожно подкралась к напарнику и заглянула через плечо. А вот такого поворота событий она совсем не ожидала! На экране было не фото улетевшей возлюбленной, а переписка с Георгием Львовичем – руководителем их театра огня.
– Вот ведь человек! – возмутилась Алька, прочитав несколько последних гневных сообщений. – Мало того, что нас тут на произвол судьбы бросил, так еще и критикует!
От неожиданности Санька вздрогнул. Выключил экран, сунул аппарат в карман и, покрепче ухватив ручку тележки, приготовился везти ее прочь из парка.
– И чего ему в Москве спокойно не сидится! – не унималась Алька.
– Вообще-то, ничего криминального Лев не написал. Попросил детей из опасной зоны убрать. И не надо говорить, что он не прав!
– Прав, конечно. Он ведь начальник, значит, всегда прав. С одной стороны. А с другой стороны, раз он начальник, то и про финансовую сторону вопроса забывать не должен! Дети…
Впрочем, Санька не слушал напарницу. Поняв, что только зря сотрясает воздух, Алина вздохнула и замолчала. И почему она не вмешалась раньше и не заставила напарника познакомиться с предметом его обожания? Сошлись бы они или нет – в любом случае, общаться с Санькой было бы намного легче, чем сейчас. Перехватив в другую руку пакет с вещами, Алька ускорила шаг, чтобы продолжить идти рядом с задумчивым напарником и не остаться в одиночестве в непроглядной темноте городских улиц.
Глава 2. Потухшее пламя
Мысли о незнакомке не покидали Александра всю дорогу. Неудивительно, что Алина догадалась о причине плохого настроения.
Обходя стороной ямы и перешагивая через многочисленные трещины в асфальте, Санька и Алина вскоре пришли к разбитому крыльцу подъезда в самом обыкновенном пятиэтажном доме. Во время курортного сезона номера в гостиницах стоили слишком дорого по меркам тех, кто ехал на побережье зарабатывать деньги. Поэтому артистам театра огня оказалось проще и удобнее найти квартиру в аренду.
Видавшее виды двухкомнатное жилье со скудной обстановкой, расположенное на втором этаже, хозяйка – Анна Витальевна – сдала фаерщикам с таким видом, будто только что подписала своей недвижимости смертный приговор.
– Мы артисты, а не поджигатели, – проворчала Алька.
– Черт вас разберет! – выругалась в ответ почтенная старушка, швырнула девушке ключ и напомнила, что деньги в счет оплаты надлежит передавать каждый понедельник.
Своей просьбы она не забыла и в первый рабочий день недели в восемь утра являлась на порог, чтобы убедиться в сохранности квартиры и взять причитающееся.
– Надо канистру с парафином сейчас припрятать, – сбрасывая туфли, напомнила Алина. – А то проспим…
Александр кивнул, втащил в квартиру тележку с реквизитом и тоже разулся.
Молчание напарника окончательно надоело Рыжей Лисе, и она жалобно протянула:
– Санька, давай не будем ничего скрывать друг от друга.
Больше всего на свете Александру сейчас хотелось остаться в одиночестве. Чтобы никто и ничто не помешало ему пережить случившееся. Что именно с ним случилось, Санька словами называть не спешил. Боялся ошибиться: ведь ничего подобного в своей жизни он еще не испытывал.
Засунув канистру с парафином в рюкзак и запрятав все вместе под кровать, молодой человек первым напросился в душ. Когда вышел, на столе в кухне его ждала яичница и пара бутербродов. От вида стандартного позднего ужина сделалось совсем тошно. Но снова выслушивать размышления Алины на счет «его девушки» и всего, что с этим было связано, не хотелось. Так что пришлось взять в руки вилку и сделать вид, что ужин идет своим чередом.
– Оставь мне кусочек! – донеслось из коридора.
Александр оставил Рыжей Лисе все. Так и не сумев проглотить ни крошки, он вышел из-за стола, накинул на загорелые плечи рубашку с коротким рукавом, натянул бриджи, сандалии и вышел прочь из квартиры.
Прохладный ветер на улице тут же вцепился в волосы, еще влажные после душа. Поиграл, потрепал их. Спустился ниже, лаская мускулистое тело под свободной одеждой.
Александр поежился. Вечер выдался холоднее, чем он решил ранее. А может, ему так казалось – сказывалось отсутствие огня, и внешнего, и внутреннего. Никогда прежде Саньке не доводилось чувствовать себя таким уставшим, опустошенным и одиноким. Словно перегоревшим!
За кофтой или ветровкой Александр не вернулся. Спустя пару минут, он брел в сторону моря по улице, освещенной лишь светом из окон первых этажей. Вновь и вновь вызывал перед собой образ той, кто, сама о том не ведая, лишила его радости жизни, и напрасно надеялся, что нежная улыбка и кроткий взгляд очаровательной незнакомки станут искрой, от которой вновь запылает пламя в его сердце.
Не получалось. Ничего не получалось! Видимо мало было помнить в мельчайших подробностях черты ее лица, ее жесты, ее манеру двигаться. Магия не действовала по воспоминаниям. Пустота в душе не исчезала.
Городские улицы остались позади. Александр вышел на оживленную аллею все того же парка, где полчаса назад шло его огненное представление. Людей в парке совсем не осталось. Санька прошел мимо лотков с перекусами, улыбнулся девушке в кокошнике, предложившей сахарную вату, отказался от просмотра фильма в 7D-кинотеатре. Кажется, совсем погрустнел, потому что больше никто из местных ему ничего не предложил.
Наконец Санька уперся в забор городского пляжа, за которым одинокий охранник пытался прогнать с вверенной территории припозднившегося туриста.
– Так я же не против! – донес до Саньки ветер слова нарушителя. – Одеться дайте. Я же не могу пойти домой в мокрых плавках!
– Покиньте пляж! Мы работаем до десяти вечера. После этого вход в прибрежную зону запрещен.
– Да, знаю я!
Перепалка вернула Саньку в реальность.
– А что если?.. – подумал он, перемещаясь вдоль забора к входу на пляж.
Отчего-то Саньке показалось отличной идеей нарушить установленные правила. Тем более, что охранник был занят, а калитка открыта – заходи, кто хочет!
Не сводя с охранника взгляда, Александр проскользнул за забор и в пару шагов преодолел свободное пространство до детского аттракциона, намереваясь спрятаться за надувной конструкцией. Однако в последний момент споткнулся о деревянный настил и неуклюже упал в песок.
– Адреналина не хватает. Ага, – прошептал Санька, быстро моргая и тихо сплевывая.
К счастью, охранник был все еще занят нарушителем и ничего не заметил. Идущие мимо входа отдыхающие, очевидно, тоже не обратили внимания на припозднившегося купальщика.
– Вы бы хоть объявление по громкой связи давали, – совсем рядом прозвучал голос нарушителя.
– Мы давали, – чуть тише отозвался охранник.
– Так повторили бы пару раз! Я же не специально…
– Знаем мы ваше «не специально»! Думаете, блажь у нас такая? Все для вашей безопасности делается! Напьются…
– Я не пил!
– Так я не про тебя говорю…
Разговор затих. Саньке очень хотелось поднять голову и посмотреть, что делает охранник. Если доблестный страж не смотрел в его сторону, можно было попробовать спрятаться понадежнее. А если смотрел? Александр решил не шевелиться и не усугублять своего положения.
Наконец послышался скрип калитки и едва различимый за шумом ветра щелчок навесного замка. Санька выждал еще пару минут, после чего ползком перебрался на ту сторону аттракциона, которая была обращена к морю.
Водная гладь казалось черной пропастью на краю земли. Лишь пара огоньков на судах, стоявших на рейде, позволяли заподозрить какую-то поверхность впереди.
Александр снял сандалии и пошел к кромке воды, увязая в остывшем песке. В какой-то момент ему показалось, что на берегу сидит человек. Женщина с длинными волосами. Локоны разлетались в стороны от порывов ветра, открывая взгляду знакомый профиль. Санька побежал…
Остановился через несколько шагов, споткнувшись о хребет песчаной волны. Видение ушло.
– Дурак, – чуть слышно выругался молодой человек.
На берегу не было никого кроме него. Да и не могло быть! Особенно его незнакомки, ведь у нее был ребенок лет семи, а значит, они уже должны было быть в своем номере, в своих мягких уютных кроватках. Лежали и видели не первый сон, в котором вряд ли было место фаерщику с аллеи городского парка.
Санька вздохнул и присел на брошенный на пляже, сломанный лежак.
Незнакомку с каштановыми волосами он видел достаточно раз, чтобы примерно понимать, кем она могла быть вне курортной жизни. Стройная, ухоженная, в нарядах, которые не повторились ни разу за две недели, с модным смартфоном, который девушка вынимала из дорогой на вид сумочки – она не могла быть простой рабочей на каком-нибудь заводе. Скорее всего, у нее был свой бизнес или – от этой мысли неприятно ныло внутри – богатый муж.
С артистом театра огня они принадлежали к разным мирам, но даже понимание этого не помогало прогнать мысли о девушке. Наверное, не будь сегодня на небе облаков, ее силуэт Санька без труда сумел бы разглядеть в россыпи звезд или в причудливых изгибах морской глади, освещенной луной.
Александр закрыл глаза и подставил ветру лицо. Солоноватые потоки воздуха охотно приняли его в свои объятья, окутали прохладой и спокойствием, будто коварные шутники, мечтавшие утащить в неизвестность очередную размечтавшуюся жертву.
Санька поймал себя на том, что его положение на пляже сейчас весьма символично отражает его место в жизни. Вот он – сидит на берегу, почти у самой кромки воды. Позади него – блистательное прошлое: детские годы, время в училище и пять лет, отданные работе в государственном цирке. Вокруг него – неуютное, но достаточно определенное настоящее: любимая работа, друзья, возможность двигаться вперед.
Вперед…
Глаза открывать не хотелось, но пришлось. Если уж и думать о будущем, то только с широко открытыми глазами, чтобы ничего не упустить, чтобы даже крохотный путеводный огонек не остался незамеченным. И пусть вокруг этого огонька будет непроглядный мрак, Санька не сомневался, его собственного огня хватит, чтобы озарить светом весь небосвод.
Санька набрал в руку песка, перевернул ладонь, наблюдая, как песчаный ручей устремляется вниз, утекая сквозь пальцы, словно время чье-нибудь жизни. Возможно, его собственной жизни.
Весной Александру исполнилось тридцать лет. Многие его друзья уже обзавелись семьями, сделали карьеру, получили признание мировой общественности и значимые награды. А что же он? Да, был влюблен дважды. Да, любил свою работу. Да, был постановщиком шоу и ведущим артистом в театре огня. Да, пожалуй, он был счастлив жить такой жизнью. Но, что если на будничную суету он растратил все пламя своей души? Что если незнакомка, при виде которой сердце начинало биться чаще, не просто так явилась к нему с той стороны огня? Быть может, она была той искрой, которая могла помочь разгореться новому пламени?
А он – глупец! Испугался своих чувств, испугался подойти, испугался признаться. Ведь мог бы хотя бы улыбнуться ей! Хотя бы так же, как улыбался всем остальным зрителям. Быть может, ей бы тогда хватило смелости подойти к нему, познакомиться…
Санька решительно затряс головой, прогоняя очередное наваждение. Нет, нет! Незачем терзать себя ложными надеждами. Забыть, отпустить эту встречу и жить дальше, как жил прежде! Скромно, одиноко, но счастливо и спокойно. Буйный огонь ведь любит спокойных укротителей.
Еще минут десять Санька просидел на лежаке, потом почувствовал, что совсем замерз. Молодой человек встал, отряхнулся от вездесущего песка и обернулся на аллею, потускневшую после исхода из парка всех туристов. Пытаться уйти с пляжа через калитку, было глупо, поэтому Санька решил прогуляться вдоль берега.
Плеск волн успокаивал. Ветер, дувший теперь с берега, согревал. Тишина южной ночи убаюкивала. Возвращаться в душную квартиру совсем не хотелось, поэтому прогулка затянулась. Когда Александр вспомнил о необходимости ночного отдыха, часы на смартфоне показывали половину третьего.
Дольше бродить по пляжу было неразумно. Визит хозяйки квартиры никто не отменял, а оставлять Альку один на один с Анной Витальевной было нехорошо и даже в некоторой мере опасно. Как ни старалась подруга, порой ей не удавалось держать в узде свой буйный рыжий нрав.
Вскарабкавшись на штабель лежаков у высокого забора, Санька спрыгнул на газон со стороны парка. Любопытных туристов и охранников уже можно было не опасаться. Если что и грозило припозднившемуся ловкачу, то только пристальное внимание со стороны полиции. А с ними Санька вообще предпочитал не связываться, поэтому поспешил скорее миновать освещенную аллею парка и затеряться на хорошо изученных темных тропинках. Лишь у самого выхода молодой человек вновь вышел под свет фонарей, чтобы выйти как полагается, а не через забор.
Окна в квартире на втором этаже не горели. Санька постоял немного возле входа, приглядываясь к малейшим движениям светлых пятен и теней. Алина имела привычку читать книги на телефоне без внешнего освещения, и Александр хотел точно понять, спит подруга или ждет его возвращения.
Рыжая Лиса, по всей видимости, все-таки спала. Санька тихонько притворил входную дверь, разделся прямо в коридоре, чтобы не тащить песок дальше по квартире и прокрался в свою комнату. На стуле возле кровати стояла большая тарелка с парой бутербродов в пакете и стаканом остывшего чая.
«Не грусти!)» – гласила приложенная к еде записка.
Санька улыбнулся.