Победа под Курском. 1943. Изгнание фашистов. 1943 —1944

Великая Отечественная война 1941–1945

Книги серии:

★ Московская битва. 1941—1942

★ Сталинградское сражение. 1942—1943

★ Оборона Севастополя. 1941–1943 Сражение за Кавказ. 1942—1944

★ Подвиг Ленинграда. 1941—1944

★ Победа под Курском. 1943 Изгнание фашистов. 1943—1944

★ Взятие Берлина. Победа! 1945

Художник А. Лурье

Оформление серии Е. Валерьяновой, Т. Яковлевой

Победа под Курском. 1943

Стояло лето 1943 года. Прошло два года с того дня, когда фашисты напали на нашу Родину.

Многое изменилось за эти два года. Немало славных побед уже было на счету у нашей армии. Она разгромила фашистов в великой Московской битве. Нанесла сокрушительный удар по захватчикам у города Сталинграда.

После поражения под Сталинградом и на Кавказе фашисты откатились на многие километры на запад. Они отступили на юге, еще дальше были отогнаны от Москвы. В числе многих других городов наши войска освободили и крупный промышленный город Курск. Здесь они глубоко врезались в фашистскую оборону. Образовался так называемый Курский выступ, Курская дуга.

Фашисты мечтали о реванше. Они хотели отомстить за поражения под Москвой и под Сталинградом и все еще надеялись на новые победы.

«Курская дуга – вот самое лучшее место, чтобы нанести сокрушительный удар советским войскам», – рассуждали фашистские генералы.

5 июля 1943 года фашисты перешли в наступление.

Курская битва была одним из самых грандиозных сражений Великой Отечественной войны. О подвигах советских солдат в битве на Курской дуге и написаны эти рассказы.

Первые залпы

Июль. Пятое. 1943 год. Короткая летняя ночь. Курская дуга. Не спят фашисты. На три часа утра назначено наступление. Отборные войска направлены сюда, под Курск. Лучшие солдаты. Лучшие офицеры и генералы. Лучшие танки, лучшие пушки. Самые быстрые самолеты. Таков приказ главаря фашистов – Адольфа Гитлера.

За тридцать минут до начала штурма начнут фашисты артиллерийскую атаку на советские позиции. Загрохочут пушки. Это будет в два тридцать. Пропашут снаряды советские позиции. Затем вперед устремятся танки. За ними пойдет пехота.

Притаились фашистские солдаты. Сигнала ждут. Нет-нет, на часы посмотрят. Вот два часа ночи. Два пять. Два десять. Двадцать минут до двух тридцати осталось. Пятнадцать, десять минут осталось. Десять минут, и тогда…

И вдруг! Что такое?! Не могут понять фашистские солдаты, что же вокруг случилось. Не от них, не со стороны фашистских позиций, а оттуда, от русских, прорвав рассвет, огненным гневом ударили пушки. Покатился смертельный вал. Вот подошел к окопам. Вот заплясал, закружил над окопами. Вот поднял землю к небу. Вот вновь металлом забил, как градом.

В чем же дело?

Оказалось, советским разведчикам удалось установить точные сроки фашистского наступления. День в день. Час в час. Минута в минуту. Не упустили удачу наши. Упредили фашистов. По готовым к атаке фашистским войскам первыми всей силой огня ударили.

Заметались фашистские генералы. Задержалось у них наступление. Прижались к земле фашистские солдаты. Не тронулись с исходных позиций фашистские танки. Не успели артиллеристы открыть огонь. Лишь через несколько часов смогли фашисты пойти в атаку. Однако без прежнего энтузиазма.

Шутили у нас в окопах:

– Не тот теперь выдох!

– Не тот замах!

И все же сила у фашистов была огромная. Рвутся они к победе. Верят они в победу.

Звероловы

Долго готовились фашисты к Курской битве. Дважды начало ее откладывали. То не готовы новые танки. То не готовы новые пушки. То новые самолеты не закончили испытания.

Готовились фашисты к наступлению. К наступлению готовились и наши войска. И наши приняли решение ударить по фашистам именно здесь, в районе Курского выступа. Ставка Верховного Главнокомандования рассматривала вопрос: наступать первыми или выждать? Решили – выждать. План у советских войск был такой: пусть первыми ударят фашисты, мы их сдержим, обессилим в упорных оборонительных боях, а затем, выбрав удобный момент, сами перейдем в наступление.

Такое ведение войны называется контрнаступлением. Утвердила Ставка Верховного Главнокомандования этот план.

Наступление под Курском фашисты начали с двух направлений. Они наносили удар по Курску с севера, со стороны города Орла, и с юга, со стороны города Белгорода. Прорваться к Курску, захватить в огромный мешок советские войска, которые находились на Курском выступе, разбить, уничтожить, пленить эти войска – таковы намерения у фашистов.

Дождались фашисты новой военной техники. Во время Курской битвы у них появились сразу два новых танка. Один из них фашисты назвали «тигр», второй – «пантера». Была у врагов и еще одна новинка – самоходное очень мощное орудие «фердинанд». Началась битва. Пошли в атаку «тигры», «пантеры» и «фердинанды».

Не приметно ничем селение Ольховатка: поле, овраги, ручьи в оврагах. Метры родной земли. Грозный бой развернулся на этих метрах.

С севера, со стороны Орла, фашисты направили удар на Ольховатку.

В числе войск, сражавшихся под Ольховаткой, находился истребительно-противотанковый полк. Служили в полку два брата: Никита Забродин и Степан Забродин. Оба рослые. Оба красивые. Сержанты оба. Один и другой командиры орудий. Родом они из Сибири. Работали до войны звероловами.

Знают солдаты в полку, что у фашистов «тигры», «пантеры» и «фердинанды». Смеются солдаты, кивают братьям:

– По вашей, выходит, части.

– Верно, по нашей, – сказал Степан.

– Согласен, по нашей, – сказал Никита.

Заработали их расчеты.

Лихо сражался Степан Забродин. Не торопился, стрелял с умом. Не бил в лобовую броню. Метил противнику в бок. Тут у танков броня не такая толстая. Выходят из строя «тигры».

Не уступает брату и Никита Забродин. Ловок в бою Никита. Этому больше везет в «пантерах». Выстрел. Выстрел. И снова выстрел. Замирают в прыжках «пантеры».

А слева и справа другие стоят солдаты. И у этих в бою удача. Однако у Забродиных все же больше. Три танка подбил Степан. Три танка подбил Никита.

– Звероловы, как есть звероловы! – смеются солдаты.

Под Ольховаткой были в героях не только одни Забродины. Многие там отличились. И артиллеристы, и наши танкисты, и пехотинцы, и авиаторы. Не взяли враги Ольховатку. Отстояли ее солдаты.

Особые

Не смогли фашисты через Ольховатку на Курск прорваться, повернули на станцию Поныри.

Здесь, как и под Ольховаткой, вновь много советских бойцов отличилось. Был в их числе и артиллерийский расчет, которым командовал ефрейтор Кузьма Андреевич Зуев.

На время боя орудие Зуева было придано небольшому пехотному подразделению. Прибыла пушка в подразделение.

Окружили ее солдаты.

Среди пехотинцев много совсем молодых бойцов. Есть и такие, которые пушку впервые так близко видят. Смотрят солдаты: кто издали, кто ближе подходит. А один и вовсе шагнул к орудию. Колеса потрогал, пощупал лафет, ствол, словно по шее коня, похлопал. Обратился к артиллеристам:

– Здорово лупит?

– Молния-гром!

Замаскировали артиллеристы орудие, установили так, чтобы фашисты не сразу его заметили, приготовились к бою.

Вот и фашистские танки пошли в атаку. Выжидают артиллеристы. Выжидают бойцы в окопах.

Ближе танки. Все ближе.

«Чего не стреляют?! Чего не стреляют?!» – тревога прошла в окопах.

И вот ударила грозно пушка. Считают огонь солдаты:

– Раз!

– Два!

– Три!

Посмотрели теперь на поле:

Раз.

Два.

Три.

Три фашистских танка стоят подбитыми. Прошел по окопам восторженный гул:

– Вот так ребята!

– Вот так орудие!

– Молния-гром! – заключает тот самый, который пушку, словно по шее коня, похлопал.

Продолжается бой. Опять фашисты идут в атаку. Опять пушка огонь открыла. Смотрят солдаты: четыре новых танка стоят подбитыми. А за этими снова три.

И снова в окопах:

– Вот так расчет!

– Глаз как алмаз!

– Пушка, братцы, у них особая!

– Да что там пушка – люди они особые!

Сказали бойцы и сглазили. Определили фашисты место, где стояла в укрытии наша пушка. Разбили фашисты советскую пушку.

Замолчала пушка. А фашисты идут и идут. Все ближе они к нашим окопам.

Вступили пехотинцы теперь в сражение. Подпустили к окопам танки. Полетели гранаты в танки.

Наблюдают артиллеристы. Ловко бросают бойцы гранаты. Считают артиллеристы подбитые танки:

– Раз!

– Два!

– Три!

Не сдержались артиллеристы:

– Вот так ребята!

– Вот так гранаты!

Продолжается бой. Нелегка для фашистских танков схватка с героями. Вновь выходят из строя фашистские танки. К подбитым прибавляются новые. Считают артиллеристы и эти новые.

Не могут артиллеристы скрыть своего восторга:

– Вот так пехота!

– Глаз – ватерпас!

– Гранаты, братцы, у них особые.

– Да что гранаты – люди они особые!

Много под Понырями было солдат «особых», много «особых» гранат и пушек. Стойко стояли в боях солдаты. Сдержали они фашистов. Не прорвались и под Понырями фашисты к Курску. Снова бросились на Ольховатку. Неприступна опять Ольховатка.

Рассчитывали фашисты отсюда, с севера, со стороны Орла, Ольховатки и Понырей, быстро вперед пробиться. А продвинулись всего лишь на десять – двенадцать километров. Продвинулись. Остановились. Дальше к Курску пути закрыты.

Железный батальон

Бой шел у селения Крутой Лог. Это южнее Курска. Отсюда, со стороны Белгорода, наносили фашисты второй удар. Рвались они на Корочу, на Обоянь, на Прохоровку. Здесь, у селения Крутой Лог, как раз в направлении на Корочу, держал оборону стрелковый батальон капитана Бельгина.

120 танков, в том числе 35 «тигров», обрушились на наши окопы.

– Противотанковые ружья к бою! Гранаты к бою! – командует капитан Бельгии.

Сдержали наши удар фашистов. Откатились назад фашисты. Откатились. Чуть переждали. Снова идут в атаку. На этот раз за танками идет пехота.

– Пропускай танки! – командует Бельгии.

Знают солдаты, что значит пропустить танки. Укрылись они в окопах. Проползли над ними фашистские танки. Поднялись бойцы, открыли огонь по фашистской пехоте. Беззащитной оказалась теперь пехота. Немалый урон нанес батальон фашистам. Пока развернулись танки, пока пришли на помощь своим солдатам – защищать оказалось некого: легла под метким огнем советских стрелков вражеская пехота. Взялись наши солдаты теперь за танки. Достается фашистским танкам.

Удержали рубеж советские солдаты. Откатились назад фашисты.

Откатились фашисты. Чуть переждали. В третий раз начинают они атаку.

Опять пошли танки. Ревут моторы. За танками грозно идет пехота.

– Пропускай танки! – снова дана команда.

Укрылись солдаты в окопах. Ждут, когда пройдут над головами танки.

– Сейчас пройдут, и тогда не зевай, – рассуждают солдаты. – Снова покажем фашистам!

Все ближе к окопам танки, все ближе. И вдруг, подойдя к окопам, остановились танки. Остановились. Затем развернулись. И стали «утюжить», то есть ходить по нашим окопам. Ждут фашисты: вот-вот побегут из окопов советские солдаты.

– Ну как?

– Не бегут, – отвечают фашистам. – Держатся.

И верно – держатся.

Открыли тогда фашисты пулеметный огонь по окопам. Ждут фашисты: вот-вот побегут солдаты.

– Ну как?

– Не бегут, – отвечают фашистам. – Держатся.

И верно – держатся.

Но не только держались и удержались советские солдаты. Не прекращали с фашистами бой. 39 фашистских танков подорвали советские солдаты к концу сражения. Уничтожили без малого тысячу фашистов.

Отступили опять фашисты.

«Железным батальоном» назвали за этот бой батальон капитана Бельгина. Точное очень слово. Ищи – не найдешь другого.

Гвардейский аппетит

Танкист лейтенант Бессарабов мечтал о «тигре», то есть мечтал в бою своим танком подбить фашиста. Отличный танкист Бессарабов. Как же ему – без «тигра»!

Сражался Бессарабов южнее Курска, возле города Обояни. С особой силой тут рвались вперед фашисты. Именно здесь больше всего и появилось фашистских «тигров».

Разгорелось сражение. И вот в самом его начале подбил Бессарабов танк. Правда, не «тигра». Подбил обычный. Поздравляют его товарищи. Подбить танк, хотя и обычный, случается тоже не каждый день.

– Не то, не то, – махнул огорченно Бессарабов.

Продолжается бой. И снова подбил Бессарабов танк. Правда, не «тигра». Подбил обычный.

Поздравляют его товарищи. Не каждый день ведь такое случается, чтобы подбить два танка.

– Не то, не то, – опять о своем Бессарабов.

– «Тигра» он хочет! – смеется лучший дружок Бессарабова, лейтенант Гогоберидзе.

Не отпирается Бессарабов.

И вот в том же бою повстречал он «тигра». Столкнулись танки на встречных курсах, нос к носу, лобовая броня к броне.

Припал к орудию Бессарабов. Послал бронебойный снаряд по «тигру». Ударил снаряд в броню. Смотрит Бессарабов: не тронут «тигр». Отлетел от брони снаряд. Лишь искры, как из трамвайной дуги, посыпались. Снова Бессарабов пустил снаряд. И снова снаряд – словно в слона горошина. Недоступной для наших танковых пушек была лобовая броня у «тигра».

Фашист ответно открыл огонь. Едва увернулся от «тигра» тогда Бессарабов. Едва от врага ушел.

На следующий день под Обоянью вновь разгорелась битва. Бились упорно. И мы и фашисты. Железо сошлось с железом. Сила ломила силу.

И вот – ура! – подбил Бессарабов «тигра». Стрелял не в лоб, как вчера, а в бок, где тоньше броня у танка.

Разгорячился боец в сражении. Рвется он к центру боя. Вдруг видит – рядом танк лейтенанта Гогоберидзе. Слышит по рации голос друга:

– Что тебе, мало «тигра»?

– Мало! – кричит Бессарабов.

– Хочешь еще?

– Хочу!

Усмехается Гогоберидзе:

– Наш аппетит, танкистский!

Подбил второго «тигра» танкист. Минута, вторая – горит и третий.

Поздравляют друзья Бессарабова:

– Наш аппетит, гвардейский!

Лейтенант Бессарабов был первым из советских танкистов, подбившим в одном бою три неприятельских «тигра». Потом и другие нашлись умельцы. Уничтожали по три, по четыре «тигра». Однако первый есть все-таки первый. Почет всегда больше первому.

Трубка

Старший лейтенант Алихан Гагкаев командовал артиллерийской батареей. Четыре орудия в батарее.

Любили батарейцы своего командира: молодой, всегда веселый. Родом он был с Кавказа. О горах, водопадах любил лейтенант рассказывать, о милой своей Осетии.

Была у Гагкаева трубка – память о доме. Не расставался Гагкаев с трубкой. Сам не курил. Просто носил в кармане.

– В Берлине раскурим, – шутил Гагкаев.

Во время Курской битвы батарея Гагкаева сражалась южнее города Обояни. С редким упорством здесь рвались вперед фашисты. Особенно возле села Яковлево у шоссе, ведущего из Белгорода на Курск. Тут и стояла батарея Гагкаева. Не она одна прикрывала шоссе. Левее, правее стояли другие. Но сложилось так, что один из главных ударов фашистов пришелся как раз на батарею Гагкаева.

Держит Гагкаев по рации связь с командиром полка майором Котенко.

– Вижу танки.

– Сколько?

– Десять.

Через минуту:

– Тридцать…

Семьдесят танков рвалось сюда, на Яковлево.

Вступили солдаты в бой. Обрушили артиллеристы огонь на фашистские танки. Удачно они стреляли. Выходят из строя фашистские машины. Но бой есть бой. Тут взаимны всегда потери. Подбили фашисты одну из советских пушек. Было четыре, осталось три.

Продолжается жаркий бой. Снова выходят из строя фашистские танки. Но и снова потеря на батарее. Гибнет вторая пушка. Было четыре, осталось две. Но и две – это тоже сила.

– Как дела? – спрашивает по рации майор Котенко. – Нормально, – отвечает ему Гагкаев.

Все сильнее, все упорнее бой. Бой есть бой. Снова потеря на батарее.

Было четыре пушки. Одна осталась. Но и одна – это тоже сила.

– Как дела? – опять запрос от майора Котенко.

– Держимся, – отвечает ему Гагкаев.

Держатся герои. Не пропускают вперед фашистов.

Погибла последняя пушка. Взяли батарейцы гранаты в руки. Перешли к рукопашному бою.

– Как дела? – снова слышится голос майора Котенко.

– Нормально! – кричит Гагкаев. – Держимся. Перешли к рукопашному бою.

– Понял. Идем на помощь.

Прибыла помощь: танки, отряд пехоты. А с ними и сам Котенко. Повернулся к командиру полка Гагкаев. Руку поднес к фуражке.

– Товарищ майор, держит рубеж батарея.

– Орлы! Молодцы! – похвалил Котенко. Улыбнулся Гагкаев. Продолжает стоять, все руку не отводит от фуражки. И вдруг побледнел, качнулся и рухнул на землю. И только тут увидел майор Котенко – весь правый бок у артиллериста залит кровью. Бросились к нему батарейцы, наклонился майор Котенко.

– Держит рубеж бата… – вновь произнес герой.

И больше – ни слова. Мертвым лежал Гагкаев^[1]. Погиб Гагкаев. А трубка осталась. Сохранили ее солдаты. Раскурили ее батарейцы в Берлине. В день нашей победы. Как и мечтал Гагкаев.