Обманутый Джокер, или Свет на руке убийцы
Даже у мух есть меньшие мухи, кусающие их (Сведенборг)
Привычка приходит как странник, остается как гость и потом сама становится хозяином (сказано мудрым).
Глава 1. Жара… и скука
Лето ворвалось в Москву стремительно, нарушая все мыслимые законы природы. В середине мая столбик термометра частенько зашкаливал за 30 градусов. И ни капли дождя.
Ошалевший от жары народ попрал все инстинкты самосохранения и в свободные от хождения по конторам часы валялся на городских пляжах, барахтался в весьма сомнительных водоемах, в которых временами делали заплывы собаки, а по ночам и бомжи.
Вечерами рядом с пляжами, частенько можно было увидеть прямо на проезжей части полупьяные-полуголые парочки: мужчины в темно-серых, сильно испачканных то ли трусах, то ли плавках, в одной руке бутылка с пивом, в другой – брелок с ключами от автомобиля, и дамочки – хорошо за сорок, в чересчур открытых купальниках, через бортики которых угрожающе нависали складки жира и плясал целлюлит; все босые, с безумными взорами, приветственно машущие кому-то на другой стороне улицы руками и попутно роняя мобильные, солнцезащитные очки, бумажники.
Днем солнце палило так, что сразу сесть в автомобиль было опасно для жизни. Сначала нужно было открыть все двери и подождать минут пять, пока температура в салоне сравняется хотя бы с уличной. И только потом осторожно проникать в машину и стараться как можно быстрее разогнаться, чтобы ветер, врывающийся в открытые окна, хоть немного охладил раскаленный салон.
Жара снизила и внимательность водителей за рулем. Несметно увеличилось количество ДТП на дорогах. «Пробки», соответственно, не преминули разрастись с геометрической прогрессией.
В связи с этим многие москвичи, плюнув на ставший сомнительным «автокомфорт», злобно спустились в «подземку». Там, правда, было н намного прохладней… Безликий, лишенный кислорода теплый воздух гонялся за поездами с одной станции на другую, но многие автовладельцы, стиснув зубы, раза два в неделю все-таки пользовались услугами этого неоправданно подорожавшего городского общественного транспорта.
Дмитрий, супруг Янины Владимировны Быстровой, владелицы детективного агентства «Два попугая», в такие «авторазгрузочные» дни приходил домой чернее ночи. Из его неясного глухого бормотания Яна могла лишь четко различить слова ненависти, адресованные "потным теткам", абсолютно игнорирующим антиперсперанты, а также стареющим особам, склонным к полноте и при этом обожающим стринги и белые тонкие брюки.
– Нет! Это немыслимо! – гудел Дмитрий из ванной комнаты, пока Яна, чтобы хоть как-то купировать гнев супруга, накрывала ежевечернюю «скатерть-самобранку», – что они себе позволяют?! Разве можно носить стринги или «танго» или как там их еще, черт побери, называют, если у тебя вес более 120 килограммов?!!! Тогда уж при входе в метро мужикам нужно бесплатно выдавать бумажные пакеты, как в самолетах, так, на всякий случай! Надо же все-таки щадить эстетические чувства окружающих!!!
Он еще долго фыркал, плевался и ворчал, пока переодевался в «домашнее». Яна сочувственно кивала и тихонько посмеивалась про себя: боже, какое счастье, что ей не нужно каждый день ездить на работу! Пусть этим непростым и даже опасным (судя по мужниным разговорам) делом занимается супруг, а ее удел – поддержание «домашнего очага» и контроль за ослабевшей в последнее время деятельностью детективного агентства
Несмотря на то, что реклама в прессе давалась регулярно, клиенты почему-то не стояли в очереди за помощью «Двух попугаев». Иногда, правда, звонили с просьбой проследить за загулявшим мужем или женой, часто требовали найти потерявшуюся собаку или даже машину (!). Но Быстрова почти всегда отказывалась от подобных предложений в связи с «чрезвычайной загруженностью сотрудников». На самом деле ей просто не хотелось заниматься абсолютно бесперспективным и безынтересным делом.
Яна даже стала подумывать: а не прикрыть ли контору совсем? К чему эта ненужная помпа – офис, телефон и т.д.? Ведь номер в газете можно указать и мобильного телефона, а с нужным клиентом встретиться где-нибудь в кафе. Наконец, она все же решилась на смелый шаг и временно сдала в «субаренду» помещение какой-то студентке из Воронежа.
Когда совладелица агентства, Маргарита Пучкова, узнала о вероломном решении подруги, то надулась и тут же «упылила» в Питер погостить у своей давней знакомой.
– Как меня найти в случае интересного дела, ты знаешь, – просопела она в трубку, – приеду по первому же зову. Питер – не Владивосток. За несколько часов доберусь до Москвы.
Прекрасно понимая, что Марго только делает вид, что обижается, а на самом деле рада-радешенька, что не нужно больше просиживать целыми днями в душном офисе, Яна, все же решив немного подыграть подруге, виноватым голосом произнесла:
– Ты же знаешь, Маргош, что без тебя я ни одного дела не смогла бы распутать. Поэтому если что и произойдет необычного, ты тут же об этом узнаешь.
И сдержала слово на следующий же день. А дело было вот как.
Глава 2. Ночь… и первый труп
Ночь на Москву спускалась, не торопясь, будто понимая, что особого облегчения жителям раскаленной столицы она принести не сможет. Так чего тогда торопиться?
Когда солнце, вдоволь поиздевавшись над полусонными от духоты москвичами, наконец, спрятало свои жалящие лучи за крышами отдаленных домов, в городе наступило временное затишье, прерываемое лишь истеричными вскриками детей, да лаем собак.
Основной народ был уже дома и истреблял содержимое своих холодильников, расслабленно уставившись на экраны телевизоров, где в очередной раз крутили «русские версии» "мыльных шедевров".
В последнее время российский кинематограф, создавший «Анну Каренину», «Мастера и Маргариту», «Семнадцать мгновений весны», "Бандитский Петербург" и много других действительно достойных картин, увлекся переложением американских сериалов, так сказать, на русскую, сдобренную особым чувством выстраданного годами построения социализма, а потом застоя и перестройки юмора, почву, да и качал денежки в карманы своих "передовиков".
«Догилева «в огне», «Нянька-Заворотнюк, коварно подбирающаяся к миллионам отца-одиночки» и даже круглолицый петербуржец-«домработник» в коротких полосатых штанах, дотошно выясняющий, «Кто в доме хозяин», давно уж не производили такого сногсшибательного эффекта на московский среднестатический «бомонд», как циничный Гена Букин, женатый на алчной идиотке Даше и ненароком заимевший от нее двух хищных детей-дебилов.
Яна Быстрова, сначала с тоской и сожалением наблюдавшая за все возрастающим интересом собственного супруга к приключениям этой кровожадной российской семейки ХХI века, постепенно, и сама не заметила, как, но втянулась-таки в просмотр ежедневного «мыла».
Наверное, скорее всего потому, что по времени показ сериала совпадал с ужином.
С экрана шло мощное воздействие неунывающих ни при каких обстоятельствах гоблинов-Букиных, как из рога изобилия сыпались их жестокие шутки и стеб. И Яна, недолго поборовшись за «светлое и умное» и поняв, что если она будет лишь слышать, но не видеть этот «невыключаемый» кошмар, то скорее всего станет агрессивной и может учинить жестокую расправу и над телевизором, и над супругом, понуро плюхалась рядом с мужем на диван и жевала все подряд под зазывно звучащую с экрана «Хочешь я в глаза…»
После девяти вечера наступали редкие минуты тишины: Димка, попив кофе, уходил курить на балкон, Яна убирала со стола и радовалась, что следующего телевизионного "удара" можно и избежать, если умело повести беседу с мужем. Скажем, о том, что ему неплохо было бы в этом году побороться с начальством за полноценный отпуск в 24 дня, а не жалкие две недели для «незаменимых». Или о повышении зарплаты. Действовало безотказно. Супруг зверел и уходил "на боковую".
Около полуночи первая половина города судорожно зевала, выключала фильмы про вампиров или «Дом-2» (на любителя) и засыпала. Но всего минут на пятнадцать. Потому что вторая половина человечества, видимо, отоспавшись за день, начинала бурную деятельность: автомагистрали оживленно гудели, визжали тормоза дорогих иномарок, владельцы которых ехали развлекаться в злачные и не очень места. Примерно раз в полчаса «крякала» чья-нибудь запрещенная спецсирена, иногда даже сопровождаемая неясным бормотанием «матюгальника».
По улицам нестройными рядами бродили, словно отбившиеся от стада коровки, разрозненные полупьяные компашки: кто-то возвращался с банкетов, дней рождений, кто-то – просто с дружеских попоек. И большинству из них, ощущая надвигающуюся ночную прохладу, разумеется, хотелось хоть как-то выразить свою первобытную радость ощущения бытия. Поэтому жильцы близлежащих домов поминутно вздрагивали от душераздирающих вскриков типа: «Э-э-э-эх! Ё-моё!», «Стой! Куда?!», «А-а-а-а-а-а-а! Мамочка-а-а-а-а-а!!!!!», «Максим, дай хлебнуть!» или просто «ха-ха-ха-ха-ха!».
Под покровом темноты тем временем неутомимо трудились автоворы, проверяя, у кого какая сигнализация на машине.
Ворочаясь в нестерпимо теплой постели, Яна тщетно пыталась сконцентрировать свою волю, подумать о чем-нибудь хорошем и заставить себя заснуть. Но сегодня что-то ничего не получалось.
Из соседней комнаты раздавалось победоносное «Гр-хр-хр-хр» Дмитрия. После того, как супруг, насмотревшись очередных американских триллеров, наставил Яне во сне синяков коленками и локтями, он был «разжалован в капралы» и вот уже три дня уходил почивать в отдельную комнату, а Яна наслаждалась шириной супружеского ложа в одиночестве.
Вот только заснуть столь стремительно и блестяще, как Димка, она, увы, не умела. И воспринимала его мудрый совет «ни о чем не думать», как вызов. Как это ни о чем не думать? Когда столько всего за день пережито, столько новых проблем навалилось, столько причин для расстройства нервной системы. А тут на тебе: ни о чем не думай! Легко сказать!
– Ну, вот поэтому ты и не можешь нормально заснуть, – зевая, пробормотал супруг и, пожелав Яне «Спокойной ночи!», через две минуты выпустил из соседней комнаты знаменитое «Гр-хр-хр-хр». Короче говоря, заснул сном младенца.
«Уи-уи-уи-уи-уи-уи…» – где-то совсем рядом сработала чья-то автосигнализация. «Гав-гав-гав-гав-а-в!», – залаял дворовый пес Мухтар – необыкновенно умный, но раздражительный из-за неустроенной личной жизни пес. Еще бы! Иметь настоящих хозяев и жить круглогодично на улице! Кому же это понравится! Но и находиться постоянно в квартире с алкашами Мухтару явно было невмоготу. И свободолюбивый пес после долгих раздумий все-таки выбрал улицу. Все окружающие его жалели, а некоторые, в том числе и Яна Быстрова, периодически подкармливали. Причем именно Яне каждый раз приходилось покупать в соседнем магазине специально для Мухтара кусок вареной колбасы. Откуда бы она ни шла, вездесущий Мухтар ухитрялся подловить ее и намекнуть на мзду, воткнув в ее ладошку свой мокрый холодный нос. Быстрова покорно заворачивала за угол и покупала колбасу, а Мухтар дожидался ее у двери магазина. Потом они мирно расходились – каждый по своим делам.
Сквозь приоткрытую балконную дверь слышался отдаленный гул автомобилей. Когда Яна после тщетных усилий поняла, что заснуть быстро все равно не удастся, она решила подышать ночным прохладным воздухом и вышла на балкон. Огляделась по сторонам. Куда только хватало глаз, мерцали огни соседних домов и ночных магазинов. На довольно высокой скорости мимо дома проносились автомобили. Но в целом уже чувствовалось наступление ночи – никаких пьяных выкриков, детских визгов и дневной суеты.
Яна широко зевнула. Глаза умиротворенно уставились на тихий дворик, почти полностью укрытый зеленью каштанов и кустами сирени. Полусонным взором еще раз окинув окрестности, Быстрова уже было сделала шаг в комнату, но что-то задержало ее. Что-то мимолетное. Повернув еще раз голову в сторону так называемой «детской площадки», на которой по вечерам местные алкаши пили пиво, она заметила, что на лавочке кто-то сидит.
Пригляделась. Кажется, женщина. Голова белая, короткая стрижка, скорее всего, блондинка. Довольно плотного телосложения. Правда, сидит спиной, лица не разглядеть. Ага, закурила. Точно, бабенка какая-то. Ногу на ногу положила, туфля белая сверкнула стразами. Мужик в таких ходить явно не стал бы. Кажется, чихнула. Будь здорова, дорогая! Что же, у тебя дома что ли нет? Почему здесь сидишь, всеми покинутая и позабытая?
Внезапно Яне стало интересно, и она решила постоять еще немного на балконе. Все равно завтра рано не вставать, на работу не идти. Потренирую дедукцию, решила Быстрова и стала соображать. Значит так. Если учесть, что уже половина второго ночи, а завтра рабочий день, то у тетки должны быть веские причины, чтобы не спать дома в мягкой постельке. Выводы? Пожалуйста. Либо она поругалась с домашними и отсиживается здесь, «выпуская пар». Либо пьяна и опять же проветривает мозги. А может, и ждет кого-то. Вон, как ногой-то дрыгает. Значит, нервничает. Может, злится. На бомжиху явно не похожа. Если приглядеться, то видно, как у нее на руке колечки поблескивают, когда она руку с сигаретой к лицу подносит. Да и курит она левой рукой, «по-благородному».
Ага! Угадала, значит. Вот и муженек «с повинной» пожаловал! Во двор, тихо шурша шинами, въехала темная иномарка. Ни фар, ни «габаритов» при этом не включая. Наверное, шума не хочет поднимать, решила Быстрова и затаилась на балконе. Почему ей пришло в голову, что мужчина из иномарки приехал на встречу с теткой, сидящей на лавочке, она бы, наверное, ответить не смогла. Интуиция. И действительно. Из машины вылез одетый во все темное какой-то мужик. С виду молодой, высокий, поджарый, широкоплечий, темноволосый. Просто картинка, а не мужик! Жаль, лица не разглядеть, расстроилась почему-то Яна.
Мужчина тем временем пружинистой походкой подошел к лавочке и сел рядом с женщиной. Та убрала ногу с колена и выкинула «бычок». А мужчина медленно провел правой рукой по своей темной шевелюре – ото лба к затылку. Наверное, «объясняются», подумала Яна мечтательно.
Странно. Вроде мужик-то молодой да статный. А тетка – так себе тетка, да к тому же «не первой свежести» уже. Может, мамашу загулявшую сынок какой выручать приехал? Вот это, пожалуй, скорее будет, решила Яна, но интереса к парочке все же не потеряла, продолжая вглядываться в темноту. И скоро была вознаграждена за долготерпение.
Мужик и женщина внезапно встали и направились к машине. Теперь уже было ясно, что женщине, как минимум, за сорок. Тяжеловесная, с квадратной фигурой, без талии, но не толстая.
Быстрова напрягла зрение: одета в брюки, кажется, шелковые, темные, а сверху белый «топик», на плечи небрежно накинута широкая шелковая накидка-шаль, которую Яна сперва приняла за темный пиджак. На носу очки в золотой оправе. На шее «голда» тяжелая. А тетка-то, кажется, не бедная! И вышагивает вон как солидно. Может, «альфонс» прощения просить приехал? Тогда почему оба идут молча?
Ничего себе! Яна даже ухватилась рукой за балконную дверь от неожиданности. Тетка-то села в другую машину. Щелкнула брелоком сигнализации, и ей «ответила» радостным писком красная «Мазда», стоящая недалеко от лавочки. Вот это да!
Тетка уселась на место водителя, но мотор включать не стала. Внезапно к ней на соседнее сиденье подсел «сынок» и тихо прикрыл дверцу. Яна таращилась во все глаза, но, к сожалению, сквозь тонированные стекла «Мазды» ничего увидеть не смогла и разозлилась.
Даже решила пойти спать – ну и пусть себе сидят, «перетирают» семейные дрязги. Но что-то, наверное, опять интуиция, остановило Яну от решительного ухода с балкона.
Дверца «Мазды» открылась, из нее вылез все тот же мужик и, осторожно захлопнув за собой дверь, походкой ягуара пошел к своей машине.
Договорились, решила Быстрова и уже занесла было ногу над балконным порожком, как вдруг произошло нечто невероятное. Мужик вдруг обернулся к «Мазде», вытянул вперед руку, и машина мигнула фарами один раз. Поставил на «охрану»?! А как же тетка, сидящая внутри?
Мужик аккуратно пригладил правой рукой темные волосы на голове, огляделся по сторонам и быстро сел в свою иномарку. Завел мотор и, не включая фар, осторожно вырулил со двора.
Как ни старалась Быстрова, номера его машины она разглядеть не сумела, слишком уж темно во дворе было. Только когда машина уже помчалась по улице, присмотрелась и определила «на глазок», что это «Бимер», «Бумер», или «BMW», если перевести на европейский язык.
Но что он, с ума что ли сошел? – негодовала на балконе Яна. Зачем закрыл несчастную тетку в ее машине? На лавочке она сидела, никому не нужная, а тут вдруг «на охрану» поставили, да еще бросили! Ну дела! Яна еще постояла немного, потом поежилась от холодного ветра, неизвестно откуда налетевшего, и вернулась в комнату. Взглянула на часы – половина третьего ночи. Скоро рассветет уже. Летом темнота быстро отступает. Нужно успеть уснуть до рассвета, а то потом воробьи облепят балкон и будут долго и противно чирикать, ни за что заснуть не дадут.
Яна, зевая, рухнула в кровать, легла и тут же снова вскочила. Стоп! А все-таки надо разобраться. Ну зачем он тетку запер в «Мазде»? Пойти посмотреть что ли. А почему нет?
Быстрова не боялась в своем дворе никого и ничего. К тому же Мухтар всегда, словно «истина, где-то рядом». Да и электрошокер у нее имеется. Пойду схожу, решила после минутного раздумья, Яна. А то уж точно не засну. Все буду на балкон выскакивать да проверять, уехала ли тетка или вернулся ли мужик.
Сказано – сделано. Быстро натянув на себя джинсы и футболку, Яна осторожно открыла дверь, стараясь не звенеть ключами, чтобы благоверный не проснулся, и тихонько выскочила на лестничную площадку.
Уже выходя из подъезда Яна почувствовала легкое покалывание в позвоночнике – верный признак волнения. Не успев решить, какую тактику лучше применить, она решила сначала подойти к своей машине – новенькому «Cevrolet Spark», который, словно пацаненок, прижимался к «большому брату» – огромному черному «Джипу».
Подойдя к своему автомобилю, Яна обошла его кругом, проверила, мигает ли лампочка сигнализации, и затем, не спеша, подошла к стоящей почти напротив красной «Мазде».
Решив, что вполне способна на экспромт, она не стала придумывать заранее слова, которые скажет тетке, сидящей в «Мазде», если та поинтересуется, чего это она здесь шмыгает. Но импровизационный талант Быстровой оказался не нужен.
Подойдя вплотную к «Мазде», Яна увидела смутный силуэт сидящей на водительском сидении тетки. Та никак не отреагировала на ее приход и продолжала упорно сидеть. Яна решила принять контрмеры и постучала в окошко костяшками пальцев. Ни гу-гу. Яна постучала сильнее. Все напрасно. Женщина даже не повернула головы в ее сторону. Ишь мы какие гордые! – было подумала Яна, но внезапная догадка пробежала мурашками по спине и застряла где-то в кобчике. Быстрова аж слегка присела. Похоже, что тетка-то в машине того… Ну, не живая, короче.
– Мама! – вполне громко почему-то басом сказала Яна и тут же отскочила от машины метра на три.
Господи! Что же делать?! А вдруг тетка жива, просто не хочет обращать внимание на нее? Такое тоже бывает… А мы вот посмотрим, что она на это скажет, – Яна вынула ключи от «Спарка» и подбежав к своей машине, щелкнула сигнализацией, открыла переднюю дверь и включила дальний свет.
В свете галогеновых фар было прекрасно видно, что в «Мазде» напротив сидит человек. Яна подошла к «Мазде» вплотную и тут же отшатнулась: лицо тетки было перекошено, глаза и рот полуоткрыты. Определенно, на водительском сидении «Мазды» расположился труп, пристегнутый ремнем безопасности, чтобы не заваливался набок.
Словно принц из балета «Лебединое озеро», Быстрова огромными скачками достигла «Спарка», мигом вырубила фары, нырнула внутрь, на сиденье, захлопнула дверцу и щелкнула «центральным замком», чтобы заблокировать двери на всякий «пожарный».
Дрожащей рукой вынув из кармана мобильный, она набрала номер Батона* и, не взирая на то, что уже начало рассветать, довольно громко крикнула в трубку:
– Олег! Вставай срочно! Приезжай к нам домой. У нас во дворе труп.
– Ну почему тебе никогда не спится, Быстрова? – сонный голос Батона был еще сиплым, и по всему было ясно, что он злится. – Зачем ты по ночам ищешь трупы?
– Не издевайся, я серьезно, – начала тоже злиться Быстрова.
– Ну и вызови участкового или лучше набери «02», – продолжал накаляться Соловьев.
– Чтобы меня затаскали по участкам?! И это говорит друг семьи? Ну и гад же ты, Батон! – в сердцах крикнула Яна и тут же примолкла – армейская кличка Олега Соловьева была «под семью печатями». Ну, сейчас он мне задаст! – вяло сообразила Быстрова.
Но против ее ожиданий Соловьев вдруг окончательно проснулся и вполне серьезно спросил:
– Что за труп-то? Где он? Говори, давай.
– Я сижу в своем «Спарке», а напротив меня стоит «Мазда». Красная. В ней сидит тетка. Мертвая. А еще полчаса назад она была живая, сидела курила на лавочке. Потом приехал на «Бимере» дядька…, – стала, захлебываясь от волнения, путано объяснять Яна.
– Так, Быстрова, – сказал Соловьев, – без паники, продолжай сидеть в своей тачке, наблюдай, а я скоро буду. Если что – я на связи. Звони.
Примерно через минут двадцать, когда небо уже посветлело, а на востоке заалела розовая полоска и двор смотрелся не так мрачно, к дому подъехала черная «Волга». Из нее вылезли Соловьев и еще двое мужчин в джинсах и футболках. Они осторожно подошли к «Мазде» и стали заглядывать внутрь салона.
Соловьев махнул рукой сидящей в «Chevrolet» Быстровой, и та, словно сомнамбула, медленно выползла из машины. Минуты в ожидании полиции показались ей часами, она провела их в напряжении, изредка сцепляя руки в кулаки, чтобы унять дрожь. Мысли в голову не шли, произошедшее на ее глазах казалось ирреальным. И вот теперь, когда она, что называется, «сдала вахту» Олегу Соловьеву, напряжение спало, и Яне отчаянно захотелось спать.
____________
* Батон – дружеское прозвище, приклеившееся к следователю прокуратуры Олегу Соловьеву еще с армейских лет, когда он служил вместе с мужем Яны Быстровой в «горячих точках». См. книги «Долг шантажом красен», «Умереть дважды», «Кащей с Берсеневки», «Исповедь Лешего», «Не сотвори себе зла».
– Ну, что там, уже выяснили? – зевая во весь рот, тихо спросила она Олега, подходя к «Мазде».
Вместо ответа Соловьев вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет и закурил. Едкий дым попал в ноздри Быстровой, и она довольно громко чихнула.
– Будь здорова, – пробурчал Батон, наблюдая, как оперативники вскрывают иномарку. Раздался вой сигнализации, но один из оперов быстро распахнул дверь водителя, нагнулся, потом подскочил к капоту, открыл его, и через пару секунд сигнализация захлебнулась.
Наступила тишина. Другой оперативник медленно засунул голову в салон «Мазды» и быстро отпрянул назад. Из кармана джинсов он вытащил малюсенький мобильничек и небрежно стал тыкать в кнопочки пальцем.
– Мадам «Готовченко», – бросил он Соловьеву, – вызываю «труповозку».
– Проверьте там «пальчики», – обратился насупившийся Соловьев к первому мужчине, который уже сходил в «Волгу» и возвращался оттуда с небольшим «дипломатом». – Ну, пойдем, дорогая мисс Марпл, обсудим наши перспективы, – эти слова Олега уже относились к дрожащей мелкой дрожью Яне, которой почему-то снова расхотелось спать. – На этой лавочке они сидели? – он махнул рукой на скамейку, стоящую между кустом жасмина и кривым молодым деревцем ясеня.
– Да, – стуча зубами, ответила Быстрова, – вот здесь, справа, сидела она, а левее – этот мужик, что убил ее. Кстати, а что он с ней сделал? – неожиданно поинтересовалась она.
– Да на первый взгляд не понятно, – задумчиво сказал Соловьев. – Сейчас эксперты разберутся. Ну что там, Антон? – обратился он к приближающемуся к скамейке одному из оперативников.
– Да вколол он ей что-то, Олег Сергеич, – ответил тот, – на правой стороне шеи след от шприца. Ну это пусть в лаборатории решают, а для нас другое важно, – Яна увидела, что Антон протягивает к ним правую руку, и не сразу поняла, зачем. Антон тем временем подошел уже ближе и раскрыл кулак. На его ладони лежали две небольшие желто-бурые горошины с неровными краями.
Похоже на куски бус из бижутерии, подумалось ей.
Но Батон был другого мнения. Он тихо присвистнул, бросил «бычок», наступил на него ногой и осторожно двумя пальцами взял сначала одну горошину с ладони Антона, потом другую. Поднеся их к глазам, он еще раз присвистнул.
– Да-а, – протянул он со значением, – похоже, что тетя умирать не хотела. Наверное, попыталась сопротивляться, может, дернулась, вот часть сокровищ и рассыпалась. Давай, как следует, обыщи всю машину. Может, еще что-нибудь найдешь, – взглянул он на своего помощника, – сумочку ее нашли? Документы?
– Да, – ответил тот, – в сумочке был паспорт на имя Людмилы Аркадьевны Ханкиной, 1952 года рождения. Москвичка. Двое детей, уже взрослых. Дочь и сын. Прописана на Новослободке. Разведена более десяти лет назад.
– Ты пробей все данные. И бывшего супруга тоже. Может, будет какая зацепка, – задумчиво пробормотал Соловьев. – А мы пока со свидетельницей побеседуем. – И он, взяв под локоток Быстрову, усадил ее на ту самую лавочку, где еще час назад сидела и курила одинокая блондинка в белых туфлях.
Яна с максимальными подробностями попыталась пересказать Олегу все, что видела. Пожаловалась, что из-за плохой освещенности двора не смогла разглядеть номера на черном «Бимере». А также лицо его владельца.
– Жаль, – протянул Батон, опять закуривая. – Это бы нам очень пригодилось. Ну ничего. Будем раскручивать клубочек по порядку. Ты уверена, что тебя никто не видел? Особенно тот мужик, что убил эту Ханкину?
– Да, конечно, не видел, – забормотала Быстрова, – когда я стояла на балконе, на улице была жуткая темень. А в окнах у нас света не было, так что меня никто, уверена, не заметил.
– Это хорошо, – обрадовался почему-то Соловьев, – тогда топай домой, отсыпайся. Я завтра позвоню, ежели что прояснится. И, Быстрова, пожалуйста, – он погрозил ей пальцем, – не суйся ты пока в это дело. Никто не знает, какова подоплека этого убийства. Может, и из-за брюликов этих. Ведь не известно, сколько их там было.
– Из-за брюликов? – не поверила своим ушам Быстрова, – ты что, и правда считаешь эти желтоватые полупрозрачные камушки бриллиантами?!
– Они не обработаны, поэтому и выглядят столь не привлекательно. Но стоит их огранить, как следует, и, думаю, что цена на них удивила бы тебя.
Глава 3. День, два неогранка и батрахотоксин
Проснувшись с тяжелой головой, Яна попыталась встать с кровати и потерпела неожиданное фиаско: спину так ломило, что она со стоном снова рухнула на горячую простыню.
Секунд через тридцать она вновь предприняла попытку: осторожно перевернулась на бок и взглянула на будильник, стоящий на полу. Мама дорогая! Три часа дня! Теперь понятно, почему спина так болит. Она ведь проспала на спине без малого десять часов! Как вернулась домой, так сразу же рухнула в кровать и заснула, что называется, «без задних лапок».
В голову полезли разные мысли. Интересно, почему до сих пор не звонил Димка с работы? А может, весь ночной кошмар мне просто приснился, а спина болит оттого, что я проспала на самом деле часов пятнадцать? – ужаснулась Яна и тут же обрадовалась, – ну, конечно, приснилось! Не могло же и в самом деле подобное произойти. Это просто был ночной кошмар, меньше надо детективов читать, – вновь успокоила она себя и уже более резво поднялась с постели, надела шлепанцы и потрусила умываться.
С удовлетворением отметив про себя, что тапочки мужа мирно стоят в прихожей, Яна зашла на кухню, машинально нажала на кнопку чайника и вновь призадумалась. А что, если это все и взаправду было? Да это легко проверить, – вдруг догадалась она, понеслась снова в комнату и схватив свой мобильный, нашла в меню кнопку «исходящие звонки». О боже! Номер Соловьева явно прослеживался последним в списке. И время указано «два сорок пять». Значит, все это было на самом деле?! И сегодня ночью у них во дворе действительно убили какую-то женщину. Вот ужас-то! Надо немедленно позвонить Соловьеву и узнать, как движется расследование. Заодно и подтвердится факт «ночного кошмара», решила она и нажала на клавишу.
– Слушаю, Соловьев, – раздался в трубке знакомый баритон.
– Олег, привет, это Яна, – начала было она довольно робко, но продолжить не успела, потому что Соловьев обрушился на нее с обвинениями:
– Ты почему трубку не берешь? Почему к телефону не подходишь, я тебя спрашиваю? – разразился он целым потоком. – И Димка и я звоним тебе целый день, а тебя словно ветром сдуло. Где ты шляешься, Быстрова?! Почему заставляешь волноваться?
– Да дома я, я только что проснулась, – начала она оправдываться. – А ты разве звонил?
– Ну, ты даешь, – искренне удивился Соловьев, голос его потеплел, – да ты не мисс Марпл, а Илья Муромец какой-то. Неужели не слышала, как мы с твоим супругом битых три часа уже наяриваем тебе по всем телефонам?!
– Нет, я ничего не слышала, – пробормотала Яна. Ей почему-то вдруг стало стыдно. Ну надо же было так удрыхнуться в самом деле! Заставила всех волноваться.
– А зачем вы меня искали? – Яна все еще не решалась напрямую спросить Олега Соловьева о причине, по которой он ее разыскивал. Вдруг все же ничего не было этой ночью.
– Ну ты даешь, Быстрова, – аж задохнулся Батон от негодования, – ты ж у меня теперь главный свидетель убийства. Тебя беречь нужно, как зеницу ока, а я до тебя дозвониться полдня не могу.
– Значит, все же было убийство, не приснилось, – тихонько пробормотала Яна, но Олег все равно услышал.
– Что это ты там бормочешь такое? Слушай, старуха, давай-ка махни кофейку и приезжай ко мне на работу. Тут есть о чем поговорить, но не по телефону. Да и тебе пора в себя прийти. А то я чувствую, у тебя уже глюки начались. А если еще заснешь (кто тебя знает?), то и совсем все позабудешь. Давай, жду.
Через час Быстрова уже сидела в кабинете следователя прокуратуры Соловьева и маленькими глоточками пила растворимый кофе. Позавтракать дома она не захотела, поэтому воспользовалась гостеприимством Олега.
– Значит, Ханкина наша, сегодня ночью убиенная, – стал вводить ее в курс дела следователь, – особа не простая. Людмила Аркадьевна Ханкина – директор туристической фирмы, занимающейся морскими круизами. И только вчера днем она вернулась из путешествия в ЮАР.
– Из Африки?!
– Ну да. Для нас с тобой это бы не имело ровным счетом никакого значения, если бы не те два камушка, что Антон вчера нашел в ее машине.