Проснуться живым

Посвящается Ирине Елисеевой.

Она знает почему.

И как.

…Она из тех, кто смотрит в зеркало раньше, чем взглянуть в окно, а это самое скверное, на что способен человек…

Если вы хотите узнать женщину, не присматривайтесь к ней – она может оказаться слишком умной для вас.

Г. К. Честертон

Никто не любит змей.

Во всяком случае, по доброй воле.

Не считая, конечно, специалистов-серпентологов и всех прочих изможденных доцентов-очкариков и замученных студентов в жеваных белых халатах, которые целыми днями отираются возле террариумов, замеряя дневную температуру зева обыкновенного аспида и придирчиво исследуя состав испражнений какой-нибудь виперы рогатой.

Никто не любит змей.

Но ведь и змеи тоже никого не любят.

За исключением того, кто обладает властью их вызвать.

Впрочем, это опять не любовь.

Скорее, вынужденное уважение.

Поэтому тот, кто решится вызывать змей, должен постоянно об этом помнить. Иначе ему крупно не повезет.

Поначалу Глас Призывающего был слабым. Его заглушал немолчный шорох песков, ночные вздохи джунглей, толщи потрескавшихся и мертвых скальных пород. К тому же сильные помехи создавали города и прочие человеческие поселения – там всегда было слишком шумно, суетно и торопливо.

А взывающий к пустыне не должен торопиться.

Он должен стать пустыней сам.

И тогда она услышит его Глас.

Видимо, на сей раз Призывающий знал свое дело. Его Глас не умолкал. Он разрастался над спящей землей подобно тому, как по луже растекается радужно-маслянистое бензиновое пятно. И с каждым мгновением Глас становился все сильнее и увереннее.

Он взывал.

И две ярко-зеленые плетевидные змеи с головками, похожими на остро отточенный ноготь, заслышав зов, прекратили спариваться. Странное дрожание сотрясло их хрупкие и тонкие тела.

Змеи еще не поняли, что их жизнь изменилась.

Но в этой жизни определенно появилась Цель.

Цель, куда более важная, чем поиск партнера, охрана кладки и борьба за территорию.

Змеи слегка приподнимали над землей свои плоские жутковатые головы и начинали Путь.

Путь к тому, кто осмелился их вызвать.

* * *

В комнате царила темнота. Иначе и быть не могло, поскольку для некоторых занятий наличие хорошей, добротно и со знанием дела созданной темноты имеет фундаментальное значение.

Например, для занятий магией.

Но полная темнота продолжалась недолго… Спичка чиркнула о коробок, и тонкий, робкий лепесток пламени вытянулся над свечой, заполняя и без того душный воздух августовского вечера ароматом воска. И оказалось, что свеча эта стоит на столе, меж двух параллельно поставленных зеркал, а за ее колеблющимся пламенем напряженно следят сидящие по разные стороны стола мужчина и женщина.

– Вы видите, Марина? Пламя колеблется, – со значением в голосе говорит мужчина.

– Да. – В голосе Марины слышится явный испуг. – А что это означает?

Судя по голосам, эти двое еще достаточно молоды для того, чтобы перестать верить в магическую силу свечей и зеркал…

– Это значит, – голос мужчины полон усталости, характерной для прорицателей и ясновидцев, – что на вас навели порчу.

– Я так и знала! – восклицает Марина, всем своим видом показывая собеседнику, что не прочь закатить истерику. Или хотя бы просто бурно разрыдаться. – Я чувствовала!

– Что именно вы чувствовали? – Усталость ясновидца сменяется усталостью психотерапевта. При этом в голосе обнаруживается некий процент скепсиса и морального превосходства: мол, говорите, мадам, говорите, все равно окончательный диагноз вы себе сами не поставите. И только вскрытие покажет, чем вы на самом деле болели…

– Утомление, депрессию… Тошноту по утрам! Как только прихожу на работу – все валится из рук, ничего делать не могу, а ведь я директор фирмы! Подчиненные ко мне в кабинет: ах, Марина Николаевна, звонят из Контрольно-ревизионнного управления, ответьте! Ах, пришли представители корпорации «Форморда» насчет аренды полезной площади – примите! А я сижу и в органайзер рыдаю – до того жизнь опротивела! И работа обрыдла!

– Помилуйте, вы так молоды, нельзя поддаваться подобным мыслям! Хотя… Не исключено, что один или два ваших сотрудника – вампиры.

– Как?!

– Энергетические. Нет-нет, они не могут насылать порчу. Они просто высасывают из вас всю положительную энергию. Питаются вашими эмоциями. Вы описываете очень расхожие симптомы подпадания под влияние энергетического вампиризма.

– Узнаю кто – уволю, – мрачно изрекает директор фирмы.

Кстати, для директора она весьма молода. Видимо, и фирма у нее такая же – молодая, бестолковая и нестабильная. Много с такой не возьмешь.

Марина, забыв о своей солидной должности, принимается-таки горько рыдать:

– А еще, еще мне вся пища почему-то кажется горькой! Или, наоборот, просто безвкусной! Готовлю себе самые любимые блюда – и потом не могу есть! Испытываю отвращение!

– Еще что? – Мужчина не смотрит на собеседницу.

Он смотрит на то, как колышется лепесток пламени, и думает о том, что женщины в большинстве своем ошеломительно глупы и ненаблюдательны. Даже если эти женщины – директора коммерческих фирм, следователи по особо важным делам и преподаватели высшей математики. Ибо над всеми ними довлеет особенный, сугубо женский страх; страх, не поддающийся рациональному анализу (а откуда быть в женщине рациональности? Женщина – существо иррациональное. Доказано психологами, протестировано на мышах)… Вот поэтому только иррационально скроенная женщина может полагать, что дрожание огонька свечи и утренняя тошнота вкупе с отвращением к пище и работе глубоко взаимосвязаны. Впрочем, женщины всегда были не в ладах с физикой. Что иногда весьма выгодно тем, кто не понаслышке знаком с молекулярно-кинетической теорией. Или спектральным анализом.

Зато женщины всегда были неравнодушны к магии. И магам. Это, можно сказать, вообще слабое место женщин. И потому директор фирмы Марина пришла со своими проблемами не к психотерапевту, не к сексопатологу и не к штатному психологу центра «Второй шанс Афродиты». И из-за этого сейчас сидит в пропитанной ароматом можжевельника комнате, и вместе с мужчиной зачарованно смотрит на прихотливый танец свечного пламени.

– Так что еще с вами происходит? – переспрашивает мужчина.

Пламя свечи при его словах как-то особенно прихотливо изгибается, и это производит на директора фирмы самое пугающее впечатление. Она всерьез заливается слезами, но решается сказать:

– По ночам снится, что меня насилуют демоны! Я просыпаюсь в ужасе и потом не могу заснуть до утра!

– Что вы говорите! Кошмар какой… И много их?

– Кого?!

– Демонов, разумеется.

На лице заплаканной жертвы насилия видна напряженная работа мысли. Что ж, сосчитать собственных демонов – задача не из легких. Наконец она говорит:

– Когда как.

– И все-таки?

– Не меньше пяти.

– М-да. Это серьезно.

– Вы мне не верите?

– Что вы! Я верю. Это моя специальность – верить. И как же они вас насилуют?

– В смысле?…

– Ну, все разом или по очереди?

Женщина краснеет. Это заметно даже при столь скудном освещении.

– Все разом, – почти шепчет она.

– Это плохо, – глубокомысленно резюмирует мужчина. – Я полагаю, что помимо порчи над линией вашей жизни тяготеет какое-то древнее проклятие. По женской линии. Возможно, когда-то вашу бабку… или прабабку прокляла колдунья, и это проклятие не дает вам спокойно существовать.

– Ой, мамочки! – с неподдельным ужасом лепечет женщина. Впрочем, какая она женщина, хоть и коммерческий директор! Небось просиживала все вечера-ночи за подготовкой контрольных работ по маркетингу, финансам и основам экономической теории, потому не было времени познать иные, более естественные и ценные для жизни науки. И теперь в ее глазах светится страх и восторг девственницы, впервые оказавшейся в темной комнате наедине с незнакомым мужчиной…

– Кстати, – тоном профессора медицины осведомляется мужчина, – как вы определили, что это именно демоны? По какому признаку?

– Они такие черные, с оскаленными зубами! – выдает девица и опять заливается краской. – И у них такие огромные, просто жутко огромные… эти…

– Гениталии?

– Д-да. У обычных мужчин таких просто не бывает.

Хм-м. Все-таки она не девушка. Женщина. Коль уже вовсю разбирается в том, что «бывает» у мужчин, а что – нет. Видимо, по ночам изучались не только пресловутые основы экономической теории, но и кое-что другое… Только о каком тогда снятии «венца безбрачия» может идти речь?!

Впрочем, это не важно. Клиент (в данном случае клиентка) всегда прав. И если искомому клиенту позарез требуется снятие порчи, ликвидация «венца безбрачия», «покрывала вдовы», а заодно и оптимистический прогноз на ближайшие сто лет жизни – будет сделано. Согласно полученной государственной лицензии, сертификату качества и выданному некой Школой практической магии диплому (а то, что такие дипломы Школа практической магии за две тысячи долларов с радостью выдаст хоть навозной мухе, клиенту знать совсем необязательно. Клиент должен быть уверен в полной компетентности того, к кому обратился и заплатил солидные деньги).

Эти не приличествующие случаю мысли бессовестно фланируют в мозгу мужчины, и он даже слегка прикрывает глаза, чтобы клиентка не заметила, что ее проблемы для дипломированного специалиста по прикладной магии – источник непрекращающегося внутреннего хохота.

Однако внешне мужчина официален и хладнокровен, как следователь. И тоном этого самого следователя мужчина заявляет несчастной участнице демонических вакханалий:

– Что ж, Марина, диагноз, э-э… случай у вас тяжелый…

– Ах!

– Но не безнадежный. Хотя, сами понимаете, запущенная порча, подозрение на энергетический вампиризм, да к тому же тяжелое семейное проклятие требуют не одного сеанса, м-м, магической терапии.

– Как?! А я думала, вы сразу…

Мужчина позволяет себе сардоническую улыбку. В бледном мерцании свечи улыбка выглядит почти мефистофельской.

– Сразу, Марина, даже насморк не лечится. Вы что же думаете, магия вроде таблетки анальгина – выпил и голова уже не болит?! Нет, сударыня. Если вы всерьез хотите избавиться от иррациональных проблем, портящих вашу судьбу, вам нужно пройти полный курс.

– А это… сколько?

– Не менее девяти сеансов, – веско произносит мужчина. – Сегодня, например, я только сумел определить наличие у вас порчи и проклятия. При следующей нашей встрече я, используя силу Трех Заклятий, отыщу обратный адрес порчи, так сказать, ее агента, ее источник. Сами понимаете, такой поиск аналогичен поиску…

– Иголки в стоге сена, – обреченно вздыхает клиентка.

– Нет, – маг ошарашивает бедолагу новым оригинальным пассажем, – поиску иголки – в коробке с другими иголками. Знаете ли вы, сколько вокруг вас ежедневно ходит людей с нависшими над ними проклятиями, оговорами, сглазами? Отыскать среди общей массы негативных флюидов именно тот, что направлен исключительно на вас, и нейтрализовать его – вот основная задача.

– Никогда бы не подумала… – шепчет женщина, – В нашей просвещенной столице – и столько колдовства!

Маг скептически усмехается:

– А известно ли вам, что две трети населения такого мегаполиса, как Нью-Йорк, страдают от магического насилия? Причем совершенно не подозревая об этом. Калифорния, по подсчетам ведущих" магов-специалистов, занимает второе место в списке инфернально оккупированных мест мира! Воистину не позавидуешь тому, кто станет губернатором столь демонизированного штата… А в Миннесоте черное оккультное воздействие на мирное население уже носит характер пандемии. Пандемии, вы только представьте себе! Об этом недавно говорилось на слете практикующих магов…

– Это, конечно, ужасно… Но мне-то что делать?!

– Вам… Однозначно порчу надо будет снимать… это нелегко, при наличии проклятия-то! Но зато сразу после снятия порчи вы почувствуете, как изменится в лучшую сторону ваша жизнь. Ведь то, что у вас не складываются, как вы говорите, отношения с мужчинами, есть прямое следствие…

– И сколько же это…

– Я уже сказал: не менее девяти сеансов. Обязательно!

– Извините, вы не поняли вопроса. – Марина нервно комкает в руках носовой платочек. – Сколько будет стоить все это?!

Поколебавшись, мужчина называет сумму. Жертва порчи едва не падает со стула.

– Это… это просто форменный грабеж! – возмущенным тоном почти вскрикивает она. И это уже тон коммерческого директора, а не зареванной трусихи. – В центре «Третий глаз» в два раза дешевле те же самые услуги!

– В центре «Третий глаз» сидят жулики и неучи, неспособные отличить большой аркан Таро от малого, – холодно бросает мужчина. – И эти жулики обдерут вас как липку, если вы попадете в их грязные лапы. Я беру дорого, да. Но я предлагаю взамен реальную помощь. Безо всяких фокусов, дешевых трюков и шарлатанства, которым забиты рекламные объявления.

– Н-нет, – колеблется Марина. – Для меня это слишком дорого.

– Как вам будет угодно, – сухо произносит мужчина. – Я не смею настаивать. Дар, полученный мной от, хм-м, высших эонов, действует только тогда, когда вы согласитесь на мою помощь добровольно. Безо всякого принуждения. Кстати, на врачей вы истратите гораздо больше. И лекарства нынче дороги…

При этих словах мужчины дрожащее пламя свечи стрелой вытягивается вверх и на глазах у потрясенной клиентки окрашивается в густой багровый цвет.

– Что это?! – сдавленно взвизгивает клиентка. – Почему свеча… так?! И почему вы заговорили про врачей и лекарства?!

– Потому что ваши демоны, энергетические вампиры и глубокая порча доведут вас до клиники. Если их вовремя не остановить. – Теперь мужчина добавил в свой тон некую загробность и потусторонность. – Я ведь здесь не для того, чтобы рассказывать вам сказки.

– Это ужасно! – Клиентка срывается на крик. В глазах ее танцует багровое пламя свечки. – Неужели это всерьез! И в наше время!

– Всерьез. И именно в наше время. Вы стали игрушкой темных сил. Избавить вас от них – в моей власти.

– Хорошо! – решается несчастная. – Согласна, я заплачу сколько нужно. В конце концов, можно кое-что из золота заложить в ломбарде… Ведь здоровье дороже?!

– Именно. Я рад, что вы проявили здравый смысл.

Строго говоря, здравого смысла в этой дамочке не больше, чем в кофемолке. Но польстить женщине – значит перетянуть ее на свою сторону. Здесь даже магии никакой не нужно. Голая психология, больше ничего.

И словно по волшебству, пламя свечи вновь обретает естественный бледно-желтый оттенок.

– Видите? – торжественно указывает на свечу маг, и в тоне его сквозит глубокое удовлетворение.

– Вижу, да… А что это значит?

– Высшие зоны, которые покровительствуют мне в моем служении, согласились взять вас под защиту. Охранять вас от… происков темных субстанций.

К счастью для мужчины, приходящие к нему клиентки все без исключения не знают точного толкования слова «зоны». Именно поэтому мужчине до сих пор везет. А женщины считают его крупным специалистом в области ликвидации «венца безбрачия». И попробуйте их в этом переубедить!..

– Значит, мне больше не будут сниться… они? – с надеждой спрашивает клиентка.

– Ну, для первого сеанса это слишком… Мне еще необходимо провести ритуал рун Уруз и Турисаз…

– Значит, будут?! – У директорши плаксиво дрожит верхняя губа с размазанной помадой.

– Будут. Пока. Только пока! – Мужчина успокаивающе поднимает ладонь. – Однако насиловать они вас больше не посмеют.

– Ф-фу, ну хоть что-то…

– Да, и с каждым сеансом ваши сны будут становиться все более светлыми и невинными. И явь тоже.

– Спасибо, доктор!

– Ну что вы, какой я доктор… Я просто практикующий маг, больше ничего. Кстати, возьмите. – Практикующий маг протягивает клиентке нечто вроде заплесневелого грецкого ореха на шнурочке. – Это амулет, освященный ныне здравствующим далай-ламой. Мне его привезли прямо с Тибета. Надевайте амулет, когда ложитесь спать, и вам будет легко и спокойно. А на работе в каждом углу своего кабинета положите по чесночной головке. Только неочищенной. Это отпугнет энергетических вампиров.

– Хорошо…

– На сегодня это все. Завтра я жду вас в это же время.

– Спасибо! – , Клиентка опускает амулет в сумочку и роется в поисках портмоне. – Сколько я вам должна за сегодняшний сеанс?

– Нет-нет! – Мужчина протестующе вскидывает изящные, холеные руки. – Все расчеты – по окончании курса. Я уже начал настраиваться на ментальные флюиды вашей второй тонкой сущности и потому нам не следует засорять трансцендентальный синергетический поток пошлыми финансовыми делами. Ведь деньги – это зло. Неизбежное зло.

– Правда? – удивляется клиентка. Она хочет, видимо, сказать, что отвращение мага к деньгам как к неизбежному злу вовсе не вяжется с той суммой, которую этот самый маг потребовал за свои услуги, но мужчина уже поднялся с кресла и, деликатно поддерживая клиентку под локоток, повел ее к прячущейся в арке тяжелых портьер двери.

– Да пребудет с вами сила! – говорит маг на прощание. – Итак, завтра я вас жду.

– Да-да, – растерянно кивает клиентка.

Дверь за нею захлопывается.

– Ну ты лажанулся, парень! – доносится из душной темноты веселый и явно мужской голос. Не мог ей позаковыристее напутствие брякнуть?! Думаешь, она «Звездные войны» в детстве не смотрела?

– Иди ты… – вяло огрызается маг. – Критик, блин.

Маг принимается раздергивать плотные занавеси на окнах, и оплот оккультизма заливает своим пыльным светом яростное августовское солнце.

– Хоть бы форточки открыл! – Обладатель веселого голоса появляется из кухни, где отсиживался во время официального приема клиентки, – Душно, как у негра в анусе!

– У негра там темно, – автоматически поправляет маг, но окна послушно открывает, потому что и впрямь в маленькой комнатке уже нечем дышать от жары и вездесущего запаха воска.

– Но ты же не станешь утверждать, что там еще и не душно. Ты ведь там не был!

– Неостроумно. Плоско. Банально.

– Кеша, тебе и того не родить.

– Степа, я и не знал, что ты подрабатываешь роженицей. Когда ты успел сменить пол, противный шалун?

– Вот за это я у тебя весь «Гиннес» из холодильника сопру, психастеник ты смурной.

– Ну выпей, выпей. Только настоятельно рекомендую сей процесс вести сидя на унитазе, поскольку ты так и не долечил свой подростковый энурез…

– Ах ты, оккультист недобитый! Не трожь мой энурез, жертва проктологической ошибки!

– Сам дурак. Ф-фу, жара такая, что даже ругаться с тобой неохота. Ты заметил, я еще ни разу за истекшие пять минут не употребил слово «…»!

– Это плохой признак. Кеша, ты изможден и истерзан жаждой.

– Кстати, о жажде. Степан, а ведь мучительно хочется пива! Неужели ты, сволочь небритая, и впрямь мой неприкосновенный запас усосал?!

– Кешаня, маг ты мой дипломированный! Разве я мог пойти на такую подлость?! Я ведь знаю твои аристократические замашки: бычок «Беломора» до и бутылку «Жигулевского» после.

– «Гиннеса», Степа, «Гиннеса». Время «Жигулевского» ушло безвозвратно. Моя жизнь становится элитарной. Ноблесс, блин, оближ, как говорят французы.

В ответ на это Степа неприлично громко заржал, двинул мага по шее и поволокся с ним на кухню – пить вожделенное холодненькое пиво из запотевших бутылок и грызть вяленую воблу.

И пока герой (в нашем случае – герои) дует «Гиннес» и треплется о незначительных вещах типа женщин и футбола, пора дать его (в нашем случае – их) портрет и общую характеристику.

Тот, кто сидит у раскрытого окна и приканчивает третью бутылку пива, официально именуется Степаном Водоглазовым. Еще в школьные благословенные годы к нему припаялась кличка Выдрин Глаз. Однако в последнее время друзья и просто хорошие знакомые зовут Степана не иначе как Гремлином. Хотя на гремлина костлявый, белобрысый и страдающий астигматизмом Степан вовсе не похож. Тут дело вот в чем. Со времени окончания режиссерского отделения Орловского института культуры Степан не захотел трудиться во славу провинциальной Мельпомены, а рванул в Москву, где, повинуясь неодолимой тяге к разнообразию, принялся менять профессии и жен, причем смена профессии и жены происходила практически одновременно.

Сначала Степан работал крупье в одном из столичных казино-варьете, и почетные обязанности его супруги несла самая длинноногая девица из кордебалета этого самого казино. Когда казино прикрыли, девица ушла от Степана и из кордебалета к торговцу халвой из солнечного Бишкека. Степан же, не теряя веры в свое светлое будущее, последовательно сменил следующие специальности: распространителя китайских пищевых добавок для похудения (здесь худощавость была в его пользу: Степан уверял всех потенциальных покупательниц, что раньше страдал ожирением и лишь употребление чудодейственного эликсира «Жуй Мень Ше» превратило его в аналог дерева под названием кипарис), помощника директора в фирме по торговле подержанными иномарками (на самом деле фирма торговала чем угодно, кроме иномарок, но Степан узнал об этом лишь тогда, когда в фирму пришла налоговая полиция), мастера-технолога в цехе подпольного производства фальшивых тульских пряников (цех, по роковому стечению обстоятельств, тоже просуществовал недолго). За это время Степан сменил трех жен. Следующая супруга, с которой неунывающий бывший режиссер познакомился прямо на эскалаторе станции метро «Новокузнецкая», ввела его в священный мир книгоиздательской деятельности, поскольку являлась иллюстратором романов серии «Сладострастье». Так как издательство под незатейливым названием «Счастье и семья» специализировалось на выпуске книг для обделенных радостями экзотической эротики женщин, Степан принялся ваять любовные романы под псевдонимом Клелия Куннилингус. Романы пользовались успехом до того момента, как в издательство явились представители общества охраны животных и потребовали немедленного запрета на публикацию произведений злополучной «Клелии». А все из-за того, что Степан в своем очередном шедевре весьма натуралистично изобразил акт орального секса с сукой питбультерьера.

Писательство пришлось бросить, жена ушла сама. Но Степан верил своей прихотливой звезде пленительного счастья. Эта звезда и направила стопы Степана в компанию подобных ему хохмачей и юмористов-циников. Компания делала новые переводы к давно известным и любимым народом блокбастерам типа «Чужих» или «Терминатора». В этих переводах черный юмор затейливо переплетался с такими перлами ненормативной лексики, что Степан просто пришел в восторг. С тех пор под псевдонимом Гремлин он переозвучил такие фильмы, как «Криминальное чтиво», «Миссия невыполнима», «Леон», «Близкие контакты третьего рода» и «Запах женщины». Диски и кассеты с его переводом расходились на «ура», а Степан навсегда превратился в Гремлина. Правда, на горизонте не маячило пока никакой будущей жены, но это его не беспокоило. Тем более что к другу на прием приходили такие женщины – закачаешься!..

Друг – Викентий Вересаев – в отличие от Степана до последнего времени вел отнюдь не бурную жизнь. Не хватающий звезд с небес Викентий после окончания мединститута десять с лишком лет тянул трудовую лямку подросткового психиатра в заштатной поликлинике на окраине Москвы. Скудость зарплаты и своеобразие профессии действовали на знакомых Викентию дам отталкивающе, в связи с чем к тридцати годам он отлично вписался в образ закоренелого холостяка и женоненавистника. Викентий из сугубо аскетического упрямства делил свое ложе не с женщинами, а исключительно с книгами типа «Фармакодинамика рекуррентной шизофрении», досуг коротал не в бильярдных залах и казино, а за чтением популярной эзотерической литературы, лечебно голодал, взял пару уроков хатха-йоги И даже не предполагал, что судьбе будет угодно сделать из него мага.

Судьба свела Степана-Гремлина и психиатра Викентия Вересаева и сделала их закадычными друзьями самым неожиданным и даже жутким образом. Они ехали в одном троллейбусе и не помышляли о знакомстве до того момента, как в злополучный троллейбус ворвались вооруженные люди в грязном камуфляже и с колготками на головах. Коверкая слова, люди прокричали, что троллейбус захвачен террористами группировки «Шайтан-моджахед», и потребовали от водителя ехать прямиком до Кандагара. И тут из оцепеневшей от ужаса толпы пассажиров перед террористами хладнокровно встали Степан Водоглазов и Викентий Вересаев. Степан принялся убалтывать террористов таким количеством малоизвестных анекдотов про Штирлица, что те (в смысле «шайтан-моджахеды») в конце концов просто обессилели от смеха и, потеряв всю свою священную ярость, беспощадность и непреклонность, без боя сдались подоспевшим к троллейбусу омоновцам, которых оперативно вызвал Викентий по мобильнику, одолженному у кого-то из пассажиров (не подумайте плохого, Викентий, разумеется, вернул мобильник хозяину). Когда террористов повязали и троллейбус продолжил свой путь, Викентий подсел к Степану и сказал:

– Я горжусь, что еду в одном троллейбусе с таким мужественным человеком!

– Да ладно… – сияя от гордости, махнул рукой Степан. – Ты сам тоже находчивый, как я погляжу. Куда звонить, сечешь на раз. Откуда ценный телефончик знаешь?

– Я как-то лечил дочку одного полковника от вялотекущего астено-депрессивного синдрома… Тот и дал мне свои координаты. На всякий случай.

– Значит, ты доктор?

– Доктор.

– Круто. А я, в общем, звукооператор. Можно так сказать…

– А вот я общественный контролер, – неожиданно сунулась к Степану и Викентию сурового вида дама с пластиковым бейджем на лацкане засаленного пиджака. – Предъявите ваши проездные документы, молодые люди!

Как оказалось, молодые люди, спасители троллейбуса и борцы с терроризмом, были единственными безбилетными пассажирами. И это скрепило их начинающуюся дружбу прочнее всякого цемента.

Конечно, можно возмутиться той обыденностью, тем заезженным штампом, коим является событие, познакомившее двух друзей. Но что ж поделать! Да, познакомились они в троллейбусе, а не на слете уфологов или на матче по кровавому кумите! Но тут уж, извините, судьба вмешалась. А не утомленная вечными поисками чего-то оригинального и нетривиального авторская фантазия.

С той поры прошло немногим больше двух лет. Гремлин-Степан продолжал с особым цинизмом озвучивать западные блокбастеры, Викентий томился в поликлинике, борясь с детскими энурезами, подростковыми неврозами, психозами и онейроидными помрачениями сознания, возникающими у детишек на почве перебарщивания с употреблением клея «Момент-1», как вдруг все изменилось. Однажды Степан, вечно сующий свой худой хрящеватый нос куда попало, узнал об открытии Школы практической магии и, горя желанием устроить другу счастливую жизнь, буквально приволок упирающегося и отнекивающегося Викентия в эту Школу.

– На фига?! – возмущался Викентий.

– Нормально, – категорическим тоном заявлял Степан. – Тебе давно пора сменить профессию.

– У меня таких денег нет, чтоб платить за эти идиотские курсы!

– Деньги – не проблема. Вася Царицынский – давний поклонник «Властелина Колец» в моем переводе. А ты знаешь, кто такой Вася Царицынский?…

– Авторитет?

– Ну. Он мне любые бабки даст. Засыплет баксами по самое не хочу.

Психиатр Викентий проницательно посмотрел на друга:

– У тебя явные признаки синдрома сверхценных идей. Или синдрома Кандинского-Клерамбо. Это бывает. Перенапрягся на работе. Можно сказать, сгорел. Надо бы тебе метилпромазину подавать, в сиропе. Или на кусочке сахара.

– Иди ты, м-медик! Я с ним серьезно говорю, а он…

– И я серьезно. Подо что ты бабки просить собрался? Под магию? Это ж несерьезный бизнес! Твой Вася тебя пошлет, и будет прав.

– Не пошлет.

– Ладно, допустим. Но ведь бабки-то потом отдавать надо будет. И с процентами. Ты считаешь, я много заработаю на снятии порчи и лечении алкоголизма по фото?

– Соглашайся, Кешаня, – задушевно прогнусил искуситель Гремлин. – В пабе с мужским стриптизом ты вообще ничего не заработаешь.

– Кто тебе сказал, что я собираюсь в стриптизеры?!

– Не собираешься? Вот и лады. Будешь у нас магом. Сбацаем мы тебе оккультные корочки самого высшего разряда!

– Да я не верю ни в какую магию! Это же сплошное шарлатанство!

– А зачем тебе-то верить? Верить будут твои клиенты.

– У меня не будет никаких клиентов! Из меня маг, как из тебя чемпион по бодибилдингу! И я не собираюсь заниматься снятием порчи и наведением приворота! Честное слово!!!

Как показало время, Викентий слова не сдержал.

И ничуть не жалел об этом.

Авантюрист Степан после получения Викентием диплома практикующего мага устроил грандиозную вечеринку, в которой самым невинным событием было появление абсолютно нагой девицы из недр картонного торта. И не успело еще из голов новоявленного мага и его друга выветриться тяжелое похмелье, как они, эти самые хмельные головы сочинили следующее объявление:

«Реальная магическая помощь! Потомственный маг и ясновидец Викентий снимает негативные воздействия, возвращает удачу в любви и бизнесе, корректирует Ваше настоящее и будущее. Легко: приворот-отворот, снятие порчи, сглаза, родового проклятия, «венца безбрачия» и алкогольной зависимости по фото. Работа со сложными случаями до положительного результата. Точные сроки! Гарантия! Опыт!»

К объявлению прилагался телефон.

Первый клиент, точнее клиентка появилась почти сразу после публикации объявления. Викентий, заглушая укоры совести, погадал клиентке на картах и заодно снял родовое проклятие, после чего к клиентке совершенно неожиданно вернулся горячо любимый супруг. На радостях благодарная дама оделила начинающего мага суммой, вдвое превышающей его годовой врачебный оклад.

Викентий посоветовался с Гремлином и уволился из поликлиники.

Гремлин опять устроил вечеринку (из тортика вылезали уже две нагие девицы, а третья нагая девица исполняла на столе замысловатый танец с полудохлым питоном) и предсказал Викентию великое будущее.

Предсказание сбылось.

Практикующий дипломированный маг и ясновидец Викентий Вересаев стал крайне популярен, несмотря на то что в целом по Москве дипломированных и не имеющих диплома магов, колдунов, ворожей, гадалок и предсказательниц будущего было больше, чем слесарей по ремонту подвижного состава Московского метрополитена. Гремлин объяснял популярность друга его неординарной внешностью и потрясающим талантом делать многозначительные паузы в диалогах с клиентками. На последних это производило неизгладимое впечатление. А так как благосклонная судьба приводила на порог жилища Викентия в основном весьма состоятельных посетительниц, магу в скором времени пришлось решить две проблемы. Первая – приобрести жилище, отвечающее его статусу, а вторая – нейтрализовать налоговую полицию и местных рэкетиров, весьма неровно дышавших по отношению к уровню доходов бывшего психиатра.

Квартиру Викентий приобрел легко. Это было, по насмешливому замечанию Гремлина, первым зримым подтверждением несомненных магических способностей Вересаева. Когда же докучающие магу рэкетиры и даже налоговая полиция ни с того ни с сего исчезли с горизонта событий, Степан сменил насмешку на тихое уважение и изрек сакраментальную фразу: