Шлем ужаса

В первую очередь, перед прочтением данной книги, прочитайте древнегреческий миф о Тесее и Минотавре. Это важно! Потому что эта книга – это современная авторская интерпретация данного мифа.Восемь человек проснулись каждый в отдельной комнате с закрытой дверью. В этих комнатах есть монитор и клавиатура, а на этих мониторах общий чат между этими персонажами. Вся книга построена именно на этом чате.Как по мне, идея автора переосмыслить древнегреческий миф в виде интернет чата, просто гениальна. Настолько все это интересно получилось и настолько это близко современному человеку.Ну и о главном… Что же хотел сказать нам Пелевин? Какую суть он вложил в эту интерпретацию? Тут уже наверное каждый читающий должен подумать и вынести для себя какой то смысл.Расскажу как увидел все это я. У каждого из героев, был выход из комнаты. И каждый выходя из своей комнаты видел свой лабиринт. Этот лабиринт – это то что волнует данного героя, в чем он заблудился и погряз, какие то тайные желания, тайные мечты. Кто то погряз в выпивке и увидел в лабиринте кучу алкоголя. Кто то настолько погрузился в виртуальный мир, что лабиринт предстал перед ним в виде скринсейвера. Для кого то религия стала смыслом жизни и сквозь лабиринт он вышел в собор. Кому то хочется любви, а кому то похоти и лабиринт сыграл злую шутку с этими людьми. А кто то просто не смог разобраться в своей жизни и лабиринт стал для него просто тупиком.Лично я для себя понял, что в каждом из нас есть лабиринт. У каждого из нас есть цель и у каждого из нас есть свои страхи. В каждом из нас живет Тесей и Минотавр, но не каждый сможет с помощью своего Тесея победить своего Минотавра и выбраться из лабиринта. "Ты никогда не спутаешь пути: ты стоишь.И, может, так и нужно, но как тогда узнать, что там выше крыш?"Lumen

Постмодерн как культура коровьего бешенства – это круто. Это новое слово, я бы даже сказала.Насчёт содержания мифа высказываться не хочу, Пелевин – это Пелевин, а Виктора Олеговича я нежно люблю и местами даже уважаю, что, впрочем, не отменяет моего несколько рационального подхода к его нерациональным штукам.Вообще сам он личность такая знаковая-презнаковая, и, кажется, что понял всё, что происходи в этом мире, да и в том тоже. И пока читаешь, становится очевидным, что и ты тему просёк, потом чувство это проходит, а остаётся лишь воспоминание, впрочем был ли мальчик.А вот по форме – да, узнаваемо. Чат как парадигма особой реальности, герои, выполняющие свои роли в функционировании Шлема Ужаса, которого как бы и нет, но в то же время он и есть всё реальное и нереальное.Главное, что пузыри надежды на то, что смысл когда-нибудь отыщется, скапливаются где-то на задворках сознания.Читается легко.Особо доставило: «Когда я слышу слово „дискурс“, я хватаюсь за свой симулякр».Привычно стёбно. Креативно.

Недавно писала критическую статью, взяла «Шлем ужаса» в качестве примера, погуглила… и поразилась. Мне казалось, что это одно из самых простых произведений Виктора Олеговича, но я встретила цветистую поросль литературоведческих метафор, вместо описания довольно чёткого сюжета. Время найти среди вещей и нацепить шапочку литературного детектива! Как-то на Луркморе в статье о ВОП я встретила фразу, что каждый поциент считает, что произведения Пелевина написаны только для него и только он понимает. Но эта повесть мне представляется настолько простой, что я побуду больше Кэпом, чем детективом. Впрочем, на это лето запланировано разобрать два таких «философских романа ни о чём», как «Процесс» и «Замок» Кафки. У них очень чёткий, почти жанровый сюжет, у К. действительно есть вина и о ней ему говорит каждый встреченный, Замок – это не просто олицетворение бюрократии. Но начнём с более простого. Кстати, спойлеров будет много – любой анализ обязан быть со спойлерами. Итак… понеслись, юные помощники детектива!Мы видим в книге некий чат. В чате несколько человек обсуждают то место, в которое попали. Все они заперты в одинаковых комнатах с небольшим набором предметов, а также компьютером, через который могут общаться. Чат называется «нить» и начала его пользователь по имени Ариадна. Пишут и другие пользователи. Они рассказывают, как у них открываются двери, они выходили наружу и видели высокого человека с головой быка, которому прислуживают два карлика. Это двойная шутка. Одна озвучивается в тексте (фаллический символ с двумя яйцами), вторая шутка понятна тем, кто смотрел ТВ тех лет – это форт «Байярд» с двумя карликами. У каждого за дверями – лабиринты, у каждого свой. Возникает в чате мысль о шлеме виртуальной реальности. В аудиопьесе персонаж Сартрик фактически сдаёт весь смысл романа. Сартрик говорит, что он и есть Тесей, шлем надет на него и живёт только за счёт того, что перед его глазами разыгрывает спектакль. Без Тесея шлема не существует. Это тот самый старый коан: издаёт ли падающее дерево звук, если некому его услышать? Ну и возвращение к старой-доброй квантовой физике, где наличие наблюдателя заставляет течь законы иначе. Итак, давайте попроще. Есть некий человек, условный Тесей. На голову ему надевают шлем. И все в шлеме пытаются убедить его, что на самом деле он сидит в комнате, запертый, а за дверями комнаты – лабиринт. Но как можно убедить человека в этом, если он комнаты вокруг себя не видит? Запросто. Ведь единственное, что видит Тесей – это чат. Он представляет себе чужие комнаты и начинает представлять свою. То есть довольно простой постмодернистский приём: Тесей – это читатель. Это же мы не видим ничего, кроме чата. Но при этом уверяемся, что все персонажи говорят нам правду, хотя даже в самом тексте упоминается, что кто-то в чате может врать, его же нельзя проверить. M'onstradamus, I'soldA, N'utscracker, O'rganizm, T'heseus, A'riadna, U'GLI 666, R'omeo-y-Cohiba, S'artrik (или Sliff_zoSSchitan) – складываются в слово Minotaur. T – в середине слова, это Тесей и фактически его воображение оживляет шлем, который единственное, что умеет – это печатать буковки. Тесей снимает шлем. Насколько понимаю лично я, тут ещё одна шутка. То есть слова Fuck you, которые произносит Тесей, снимая шлем, не просто посыл всех (включая читателей) на фиг, но и указание на то, что Тесей мог ни хрена не понимать из того, что шлем разыгрывал перед его глазами, так как является иноязычным. Но Тесей снимает шлем и хотя шлем полагает, что не может существовать без Тесея, на самом деле он существует, падающая сосна издаёт звук даже в лесу, где некому её слышать. Интересно, что Угли обвиняет Ариадну в том, что «Ариадна виновата. Она в Минотавре рядом с Тесеем стояла, вот и снюхалась». То есть объединение частей в отдельную личность понимается такой частью вполне буквально и территориально. Имя Тесея – TheZeus, то есть Зевс, который создал этот мир, а теперь мир пытается сделать его своей частью.Почему части шлема не рассыпались, не исчезли, когда Тесей снял шлем и разыгрывать спектакль стало не для кого? Потому что второй Тесей, а именно читатель, остался. Но в реальности шлема Тесея больше нет, потому шлем превращаается в Minosa, а потом в чудовище Minosaur, в середине которого будет Сартрик. В общем, желал Сартрик, чтобы пьеса разыгрывалась для него, так теперь и будет. Под конец всё складывается в In Minosaur и всех тошнит («Тошнота» Сартра и пьянство Сартрика), так как, каков основной герой, такую пьесу для него и разыграют.Ох, самое неприятное – объяснять, какого чёрта синие занавески колышутся в сторону северо-запада. Первое. Даже в глубине шлема души Пелевина самый развёрнутый ответ может принять форму «Просто потомучто». Второе. Могу на голубом глазу ляпнуть вам: «Если вы это увидели, значит там это есть» и буду права. Но всё-таки давайте хоть немного помогу несчастным студентам, так как нормальных объяснений не существует, а уж какую хрень могут придумать студенты, я видела (читала реферат на серьёзных щах, а том, как реально в рассказе Шукшина «Срезал» деревенский показал городскому, ааааа!). Итак, Пелевин в очередной раз в этом произведении (у меня реально пальцы чешутся писать более привычными клише, вроде «автор хочет показать этим символом») говорит о том, что мы сами формируем реальность вокруг себя. Мы полагаем, что все вокруг двуноги с двумя глазами только потому, что нам с детства это внушали («Мы же не можем молча надеть ему на голову то, чего нет. Объяснять необходимо. И лучше всего с детства. Только не так, чтобы он все понял, а так, чтобы он сам с собой все проделал»). Мы должны осознать, что вокруг нас мир, но при этом должны придать ему ту форму, которая удобна остальным. Быть может, наделить богами и чудовищами. Ну, сводя всё к простому – идея первична, а материя подстраивается под неё. Пелевин явно на моё определение скажет: «Фу, какая примитивная гадость», но вы ему не верьте, имел в виду он именно это. Основываясь на не менее простом «Чапаеве и Пустоте», можно сделать несколько выводов. Разделение на разные личности может быть иллюзией. Так вы можете придумать и записать спор двух персонажей, которые будут полагать себя индивидуальностями, но на самом деле будут существовать внутри вашей головы и являться только вашими частями. Таким образом, вы и в нашей реальности можете слиться с кем-то в один фьюжн, чтобы создать монстра а ля гномы из первой серии «Гравити Фоллз». А не делаете вы это потому, что вам говорили, что такое невозможно и так как вы в это верите, то потому для вас это и невозможно. Фух, вроде объяснила. Разжевала, в рот положила, помогла местами переварить. Если вы скажете, что и после этого не понятно, я вам что-нибудь на голову надену. И это явно не будет VR-шлемом. В любой реальности.