Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами

Похоже, что наш многоуважаемый Виктор Олегович решил не просто тряхнуть стариной, но по-настоящему характерно взбрыкнуть. Данная книга – попытка заново войти в реку, в которой когда-то автор ловил очень даже больших рыб, но после меланхоличного и даже трагичного Смотрителя, этот опыт подтверждает фразу «в одну реку два раза не войдешь». Сложно охарактеризовать данный опыт, так как он кажется смешанным, порою непонятным, и скорее дает негативную ответную реакцию. Оно и понятно – воспарить до тех высот, к которым поднимался автора раньше, трудно и, скорее всего, даже невозможно. Однако невозможно не почувствовать этот налет, некий проблеск прошлого, который согревает и не дает отчаяться.Не смотрите на сюжет – он рудиментный и играет даже не вторую и не третью роль в этой писательской вакханалии. Виктор Олегович, вероятнее всего, хотел показать совершенно другое – свои обширные знания, отличное понимание диалектики, наборы точных и острых цитат и фраз. И это, как и прежде, получается у него очень даже здорово.Действительно, нельзя не отметить знания автора в таких областях, как экономика и политология – качество, которое нынче редко встретишь у современных писателей. Можно сходу назвать несколько широко известных авторов нашего времени, которые, хотя и пытаются добраться до глубин социальных тем, но часто ошибаются и плавают где-то на поверхности. С Пелевиным обратная история – он достает факты из самых глубин и делится ими со своим читателем, за что хочется выразить отдельную благодарность.Правда, делится неохотно, скорее дает намеки и позволяет читателю самому додумывать начатую на странице мысль. С одной стороны можно сказать, что Пелевин занимает твердую позицию (а она у него, безусловно, есть), а с другой получается, что уже через пару абзацев он высмеивает обусловленную раннее позицию. И читателю остается только удивленно хлопать глазами и искать авторские мысли где-то между строк. Порой, совсем безуспешно.Ну и наконец, отдельного упоминания служит знаменитая пелевинская диалектическая песня. И если раньше все, что мы слышали от него и бесспорной двойственности жизни – это известные всем «дискурс» и «гламур», то сейчас они отдали свои посты «вате» и «цивилизации». Сложно говорить о каком-либо смысловом изменении. Мне кажется, сменились только ярлыки – вещи, о которых говорит автор, остаются теми же.Что мне теперь страшно хочется узнать, так это название особого приема, которым Пелевин овладел в данной книге в абсолютном совершенстве – когда он плавно и медленно рассказывает о каком-то событии от лица серьезного исследователя или историографа только после того, как раскрывает содержание этого события? Это действительно страшно интересный и уникальный прием – благодаря ему достигается такой комический эффект, что текст затягивает пуще прежнего. Если первый рассказчик повествует в одном стиле, то второй использует стереотипы и штампы. Все это вместе отодвигает смысл куда-то на второй план и преломляет сами эти штампы. В данном произведении этот прием достиг самых крайних высот в главах о масонах, которые сделали вылазку на Крайний Север.Однако, в остальном произведение серое и невзрачное, по сравнению с остальными шедеврами Пелевина. Все-таки стоило остановиться на трех частях, не растягивая цикл на четвертую – мне кажется, тогда эффект стилистический и сюжетный оказался бы гораздо сильнее. Ну и еще одну благодарность можно выразить за намеки на По и Шелли – аллюзии становятся ярче и понятнее, если прочитать произведения этих авторов.

Известно, что чаще всего Пелевина рассматривают исключительно как сюрреалиста-фантаста. Однако мне кажется, что это не совсем верно, ведь писатель внес огромный вклад в сложение отечественной современной мифологии, которая основывается на «байках» и былинах. Пелевин берет в качестве основы коллекцию интернет-мемов, самых популярных за последнее время, и создает настоящую сагу-эпопею. История повествует о семье Можайских, служащих отечеству собственными шкурами. У одного из них под шкурой скрывается и тайна существования Бога, несущего любовь всем тварям земным, и луч света от хорошо знакомой лампочки. У другого – шкура служит своеобразной оболочкой для пустоты, которую заполняют десятки фразочек и шуток, призванные развеселить Князьков. Кульминация истории – война между двумя расами, которая родилась из противостояния двух стран. Каждая из рас – чертёштошная и рептилоидная – вполне способна завоевать первенство в конкурсе на самый демоничный народ. Итак, Кримпай Можайский, любитель миловидных мальчиков, обливается самым модным нынче одеколоном и отправляется к праотцам. Затем он внезапно узнает в этой иссиня-черной праотцовской пустоте занимательные факты о чешуеногом боге и влюбляется всей душой в душевные русские березы. Да, именно в том смысле. Что касается Маркиана Можайского, то он начинает с того, что напивается в стельку. И затем чуть ли не становится первооткрывателем отечественного космизма. Герой понимает, что каждое изобретение, будь то родила слонов или что угодно другое, должно обязательно первым делом появиться у нас, в нашей стране, а не в этой рептилообразной Америке. Мимоходом он постигает самую суть феминизма и делает открытие, что Бог – это, оказывается, золотая рыбка. Стоит сказать, конечно, и о Мафусаиле Можайском, который рьяно посылает НКВД отчеты о существовании необычного Храмлагеря. Именно ему суждено будет стать живой книгой, которая откроет все тайны Вселенной и, немного немало, создаст карго-культ воров и мошенников в законе, содержащий глубинные знания. И во время всего этого, огромный глаз-вселенная зрит сам в себя и познает все вокруг через себя – следование древней азиатской метафоре бога, который созерцает собственный пуп. Порой глаз даже моргает, и тогда миллиард вселенных преумножается.Как и в любой другой книге Пелевина, здесь все метафоры должны восприниматься буквально, однако их избитый характер не позволяет увидеть настоящий, истинный смысл. Пелевин насыщает информационное поле множеством образов, создает сразу несколько ярких миров, таких, как материалистический мир Мамоны (прожженный атеист, отрицающий свое существование) и мира Божественной Любви, оставляющей надоевшую ей Землю. В огромном количестве связей, соединяющих разные предметы, любой найдет совершенно новый тезаурус, обновленный образ, с помощью которого создается мифология и пантеон.Книги Пелевина – камни. И данное произведение не стало исключением. Это булыжник, который бросили в мутное и темное озеро идей, где уже давно никто не может отождествить себя кем-либо. От камня отходят круги, волны, брызги, задевающие людей и заставляющие их поднять головы – пытаться увидеть что-то свое в этой книге. Дать собственный анализ, обзор мира, созданного автором. И уже становится сложно разобраться не только в самой книге и ее мифологии, но во всем том, что придумали читатели вокруг нее. И разгадку невозможно найти даже у автора.

Эпичное возвращение Пелевина из отпуска – подошла к концу его поездка в умозрительное, произошедшая в «Смотрителе», и данный переход к новой книге чем-то напоминает дорогу от «Снаффа» к «ЛКТЦ». По структуре роман напоминает не только упомянутые произведения самого Пелевина, но и книги Акунина с его ярлыками-выражениями из «идиотических» и «технократических» детективов. Книга отдает даже Фолкнером и, не удивляйтесь, Евангелие. Настолько все путано-перепутано, смешено и сдобрено самыми разными тенденциями литературы.Меняется далеко не все, даже можно сказать, что немногое. Пелевин все еще пишет со своим уникальными задором и цинизмом юношества, которые подметил в его творчестве еще Полотовский. В книге находится именно то, за что мы все так любим Виктора Олеговича – его красочный, сочный стиль, неожиданные мотивы, крутые повороты сюжета, самые необычные, чисто пелевенские фишки. Уже за это можно взять в руки книгу данного автора – тот, кто знаком с его творчеством не понаслышке, оценит новую порцию безумного писательства.Как-то раз Быков сказал, что каждая новая книга Пелевина будет в несколько раз увлекательнее любой другой книги современных писателей-коллег. И здесь невозможно не согласиться. И даже несмотря на то, что сам же Быков упомянул осязаемое чувство скуки, преследующее его во время чтения романа, его возможно отнести только ко второй части новой, четвертой, книги.Читателю снова предлагается убедиться, что все нынешние отечественные и мировые события могут объясняться исключительно с помощью галлюциногенных препаратов и мистических историй. В этом русле Пелевин успешно проводит все связи (пусть и в другом концепте и с другими теориями) с тем самым «вальсом с чертовщиной» Пастернака, который затрагивает нас всех. Однако забавно отметить, что автор пусть и не создает исключительно новую реальность в своем произведении, но сдабривает все большой дозой фантастики – такими иррациональными, расширяющими сознание прелестями, над которыми можно поломать мозг или просто удивиться.Стоит отметить, что Пелевин наконец-то сосредотачивается на феномене русского человека. Не постсоветского, что очень важно, а именно Русского, с большой буквы. Конечно, нельзя обойтись без связей между этими понятиями и явлениями: «И я понял то, что время от времени понимает в нашей стране каждый: девяностые вовсе не кончились. Просто раньше они происходили со всеми сразу, а теперь случаются в индивидуальном порядке». Но главный акцент делается на нынешнем состоянии именно человека-русского, что приятно удивляет буквально как глоток свежего воздуха в современной отечественной литературе. Здесь же раскрывается в море метафор русская идея, которую почти два десятка лет прорабатывал Татарский.Самая сильная часть романа – «Золотой жук». Именно в ней гармонично соединяются все мотивы, которые появлялись в предыдущих книгах серии. Это и основная, немного измененная, тема про баблос из «Пятой Империи», которая оказывается все-таки главной проблемой в романе – тема обесценивания золота на фоне гегемонии доллара. Но с уверенностью можно сказать, что связь с «Поколением П» заметна лучше всего. Стоит лишь поменять известные описания процесса рекламного бизнеса на погружение в бездонный мир финансов и фондовых рынков, и мы получим тот же путь, что и в Поколении. Последняя часть книги хоть и имеет дополнения к «Золотому жуку», но больше ничем не оказывается примечательна.Еще чертовски хорош «Самолет Можайского». Главное достоинство этой части, конечно – объяснение ситуации с масонами и чекистами, которую понять с первого раза оказывается крайне трудно. Впрочем, такое с романами Пелевина случается постоянно. Не стоит ожидать увидеть здесь и прозаичность. Повесть вдоль и поперек изрыта сюжетными ямами, пропускали каких-либо важных моментов. И чтобы помочь читателю вынырнуть из этих впадин приходит наставник. И, честно сказать, этот диалог ученика и наставника, в котором читателю любезно преподносится смысл истории, чертовски обаятелен и интересен. Это чистый смех, веселье и годовой запас цитат и фразочек. Чего-чего, а их в романе наберется на несколько страниц, которые можно цитировать друзьям.Что касается «Храмлага», то он тоже по-особенному ценен. Особенного значения для сюжета эта часть, конечно, не играет – да и не для того она была написана. Здесь важны именно мысли, произошедшее лирическое отступление автора. Часть отличается от остальных как жанрово (Пелевин вполне справедливо называет это историческим очерком), так и стилистически. Здесь же в памяти всплывает рассказ автора, который, кстати говоря, на порядок выше качеством.Подводя итоги, можно сказать, что «Лампа Мафусаила» действительно не может войти в ряд лучших романов Пелевина. Но и откровенным провалом его назвать нельзя. Да, это возвращение к прошлому. Да, это совокупность всего, что было написано им раньше. Но кого мы обманываем? Пелевин достиг того писательского уровня, что имеет право заимствовать у самого себя, высмеивать самого себя, в общем, делать со своим творчеством то, что ему заблагорассудится. Ведь для тех, кому «Лампа» совсем не пришлась по душе, всегда будут доступны прошлые романы автора. А для остальных это станет теплым возвращением к былому.И когда сам Елизаров повторяет, что Пелевин – единственный автор, который может на самым высоком художественном уровне объяснить происходящее в мире, он оказывается чертовски прав. Возможно, проблема в понимании того, как это объяснение преподносит нам автор. И если вглядеться более пристально, зарыться в строчки и смысловые переходы, то можно найти гораздо больше, чем надеялся изначально. И в этом, наверное, заключается уникальная магия Пелевина, под которую попадает каждый читатель.