Числа

Благодаря Пелевину, мне удалось вернуться туда, куда я уже давно позабыл дорогу, а именно в те лихие 90-е, о которых изредка можно услышать в кино, да напомнить о подобном своим коллегам. Не могу твёрдо сказать, что ожидал от подобного приятных эмоций, но свою дозу мерзости я получил сполна. Пелевин всегда был убедителен и крепок в выражениях на русском языке. На первый взгляд, всегда можно решить, что любое его произведение, это простой набор незаурядной чуши перемешенной вместе с отборным матом. Но именно эта чушь является метафорой на наш с вами мир, лишний раз, убеждая любого читателя, в том, что он мастер слова. Его почерк достаточно легко узнать по англоязычности и ненормативной лексике проскакивающей то там, то здесь.На первоначальный взгляд, книга кажется очень бредовой, в особенности из-за своего сюжета, однако, стоит дать ей шанс, как вас затянет с головой та самая складность манеры изречений Пелевина и его харизма. Та самая эпоха никак не потеряла в своей красоте. Здесь и новый язык, сочетающий в себе русский и английский, линия с любовной драмой, разборки с местными бандюганами, стрелки стенка на стенку проходят рядом с пиком на покемонов, постоянные дискуссии, изменения парадигмы и огромная электрическая крыса Пикачу. Здесь же можно встретить неприкрытые колкости, касающиеся Американских, Западных и Российских вопросов. Не забыл автор и о других аспектах того времени, а именно политических деятелях, которые своими громкими заявлениями оставили свой след в истории. Чем же может похвастаться роман «Числа» – своими открытыми суждениями обо всём некогда происходящем. Всё в этой книге названо своими именами, без смягчений и поблажек, с использованием мата в сторону известных деятелей. И постоянное столкновения двух, будто магических чисел 43 и 34, конфликт которых растянулся на целую историю. Складывается впечатление, будто Пелевин решил развести дискуссию на тему псевдофилософских размышлений, о чём-то незримом и неподдающемся человеческому разуму. Пелевин так и норовит запутать читателя и показать себя в свете деградирующей личности, при этом мастерски ссылаясь к Пастернаку и Достоевскому, добавляя к их тандему Пикачу, такого вот обычного карманного монстра. Само произведение получилось очень броским, раскрывающим все гнойники того всеми нелюбимого времени. Автор решил позариться на огромный кусок пирога и оттяпал его весь, не стесняясь обнажать все пороки общества и демонстрируя настоящие лица политических деятелей, которые так тщательно были тогда скрыты за масками лицемерия и лжи. И вот знаете, сравнивая эту книгу с другими произведениями Пелевина, чувствуешь те самые изменения, коснувшиеся её структуры, вот не похожа она на другие и делает это её очень универсальной и интересной для чтения. А во главе всего, находятся те самые пережитки Американского Запада, которые мы так быстро подхватили – Покемоны, англо-русские слова и матерные выражения не на родном для нас языке. Всё это в 90-е считалось нормальным. Всем этим грамотно пользуется сам Пелевин, вовлекая читателя в грязную и отвратительную игру на страницах своего романа. Уже ближе к концу книги, тебе хочется швырнуть это произведение в стену, настолько оно становится невыносимым и разрывает душу своей тошнотворной историей. И тут резко наступает конец. Достойный конец, который стоит всего вышеизложенного. Но и тут, автор в очередной раз решил удержаться от комментария по поводу собственного мнения обо всем произошедшем в те непростые для страны и людей времена.Как и обычно, камнем преткновения в этой книге, для меня стали конкретные имена политических деятелей тех, да и нынешних реалией. Если в любой другой книге, Пелевин только намекает на фамилию «народного избранника», то здесь он обо всё говорит открыто, ничего не стесняясь или исковеркивая факты. До этого момента, меня никогда не интересовала политика в полной мере, но из-за харизмы автора, решил держаться до конца, чтобы испытать настоящие удовольствие от политического сарказма и постоянных колкостей в этом направлении.Кстати, на моё удивление меня даже заинтересовала западная любовная линия, но прекрасно понимая направленность книги, понятное дело, что это было своего рода дополнение к скрытому заранее сюжету. Но всё это касается совершенно другой истории, до которой нам нет с вами дела. Теперь всё что мне остаётся, это остаться самому, как следует обдумать всё прочитанное. Потом смыть это под сильным напором из-под пера других писателей и спустя время, снова вернуться к Пелевину и его невероятной харизме.

Нередко случается так, что мы пропускаем череду чисел, оказывающих прямое воздействие на нашу с вами жизнь. Мы уже давно привыкли замечать числа, которые касаются того или иного предзнаменования. Спросите хоть одного человека про пятницу 13-го и вам выдадут историю, как однажды кому-то в этот день крупно не повезло или упомянут известный фильм. Мы привыкли 3 раза стучать по дереву, чтобы не сглазить и радуемся, если на проездном билете или банкноте, замечаем 777. Но всё это лишь промысел массового сознания, бывает и так, что совсем случайное число преследует вас по пятам.Всегда можно прибегнуть к нумерологии и искать ответ там, но никакая наука, особенно эзотерическая, не сможет точно ответить на ваш вопрос, касающийся определенного числа в вашей жизни. Она скорее наведёт вас на верный путь и погрузит в раздумья, после которых вы уже самостоятельно со всем разберетесь. В роли главного героя романа, выступает молодой бизнесмен Стёпа, открывший для себя с помощью увлечения нумерологией, счастливое число 34, при появлении которого ему постоянно везло. Но куда без антипода, того самого рокового числа 43, способно разрушить все его планы. А главное, перипетии в жизни героя происходят на задворках 90х, где он таким способом старается наладить свою жизнь. Скажу вам сразу, роман обязателен к прочтению поклонникам творчества Пелевина. Обычные обыватели также смогут найти здесь много интересного. Однако не стоит восприниматься всё тут изложенное за чистую монеты, такой подход только усугубит очень своеобразный роман автора, который способны понять далеко не все.

Пелевин для меня не просто автор интересных книг, но и знаковое явление, способное оказать прямое воздействие на мысли читателей. Даже невзирая на такое благосклонное к нему отношение, довольно часто замечаю повтор одной и той же идеи, растянутой на несколько историй подряд. Заметить это можно только в том случае, если читать произведения автора залпом, но делают так только единицы или слегка неадекватные персоны. Самое произведение «Числа» – это отличный показатель слога автора, который отсылает нас к магии чисел, в которую можно верить или просто игнорировать, но изредка всё же замечать.В книге мне не понравилось достаточное количество моментов, особенно постоянные восточные мотивы и концовка, похожая на настоящий цирк уродцев с гомосексуальной феерией. Что это было? Зачем? Для чего? Мне так разобраться и не удалось. Видимо не с той стороны подошла или осознаю всю величину мысли спустя долгие годы. Но как бы то ни было, мне кажется это лишним и напрочь лишённым смысла. Книга отлично подходит для разового чтения под не напрягающие песни, доносящиеся из наушников. Прочитал, забыл, пошёл себе дальше без груза лишних мыслей на плечах.

Прочитав книгу , еще раз убедилась, что вера в магию чисел и т.п вещи со строны выглядит очень смешно. Возможно, что-то в этом есть, но не стоит заморачиваться так сильно, как делал это главный герой.

Книга, по-своему, хороша, но это, конечно, не лучшее творение Пелевина. Особенно угнетает вся эта "гомосековская" линия. Ну что, нельзя без этого, что ли?Хотя основнаяч тема всё та же – мир таков, каким мы его видим. Если Стёпа видел добро и зло как 34 и 43 – это проблема Стёпы, и других она не касается...

У Пелевина мне еще не доводилось встречать плохих книг, но эта все-же немного уступает его Чапаеву и пустоте, или Поколению П.... Эта книга менее "философская" чем остальные, но все еще интересна, она про тюрьму которую мы строим сами, и несмотря на то что она всего-лишь у нас в голове, реальней нее нет ничего на свете...Тюрьма может быть любая, в этой книге это любимое число главного героя которому он подчиняет всю жизнь."– И что же вас тревожит?– Я издалека, ладно? Чтоб вы поняли, где меня искать.– Ладно, – сказал Степа. – Попробуем найти.– Вот скажите, почему, к примеру, распался и исчез Советский Союз? Как вы думаете?Степа пожал плечами.– Промысел божий, – сказал он.– Да, промысел божий, согласен. Но как он проявился в измерении человеческой души?Степа снова пожал плечами.– Не спешите, я попробую ответить. Что делали советские люди? Они строили коммунизм. Сначала казалось, что он наступит после революции. Потом эта дата стала отъезжать все дальше, и вскоре стала чем-то вроде горизонта. Сколько к нему ни иди, он все равно там же, где был. И тогда, в качестве последнего рубежа, датой наступления коммунизма был объявлен восьмидесятый год. Мы полетели к нему сквозь космос, под руководством КПСС, с песнями КСП, и, пока хоть осколок этой веры был жив, весь мир дрожал и удивлялся. Но в восьмидесятом году окончательно выяснилось, что вместо коммунизма будет Олимпиада. Все вокруг, как рассказывают современники, еще казалось железным и несокрушимым. Но всего через несколько лет это несокрушимое железо рассыпалось само. Именно потому, что исчез горизонт. Из материи ушел оживлявший ее дух. Стало некуда идти, понимаете?– Понимаю, – сказал Степа. Он решил говорить как можно меньше.– Вы спросите, при чем здесь вы? Сейчас объясню. Вам не кажется, что есть прямая параллель между коммунистическим и христианским проектами? В том смысле, что оба существуют в исторической перспективе, и с течением времени их содержание выцветает, потому что исходная метафора видится со все большего расстояния? А в поле зрения каждый день попадает что-то новое. Чтобы быть христианином или коммунистом, надо каждое утро загружать в сознание громоздкий концептуальный аппарат, идеи которого были сформулированы в точке, уплывающей от нас все дальше. В этом их отличие от недоступного интеллекту закона Будды, дворцом и скрижалью которого является настоящее мгновение времени! С другой стороны, христианству тоже негде существовать, кроме как в одном из комнат этого дворца. Вот потому-то мы, тантристы-агностики, и говорим, что Будда – это в том числе и Христос, и Кришна. Но не только. Понимаете?– Не до конца, – честно сказал Степа.– Ну посмотрите. Вы, наверно, изучали в семинарии решения пятнадцатого съезда КПСС и сравнивали их с решениями шестнадцатого. Но уже тогда было ясно, что не будет, например, четыреста сорок третьего съезда КПСС. Сама эта цифра свидетельствовала о банкротстве проекта. И точно так же вряд ли наступит пятитысячный год от Рождества Христова, согласны? Когда этот год придет, его наверняка будет обозначать какое-нибудь другое число, куда более короткое, отсчитываемое от иной даты. Но мгновение, в котором это произойдет, будет тем же самым, что и сейчас. А это и есть дворец изначального Будды!– Всяко может быть, – ответил Степа.– Да, конечно. Вы хотите сказать, что формально у прихода Христа нет четкой даты. Но в христианстве, согласитесь, был своего рода эстетический и эсхатологический контур временной перспективы, в которой разворачивался проект. Это millenium, тысячелетие. Был один millenium. Ждали, ждали – никто не пришел. Был другой millenium. Ждали, ждали – не пришел. Теперь третий. Понятно ведь, что пятого не будет? Христианство, только не обижайтесь, давно проехало свой восьмидесятый год. Уже вовсю идет Олимпиада, понимаете? Чем больше проходит времени, тем меньше остается смысла в словах забытого языка, связанных синтаксисом, из которого давно испарилась жизнь. К тому же мне вообще не верится в существование святых книг.– Вот это вы зря, – проворчал Степа, чтобы его покладистость не казалась подозрительной.– Как? Вы не согласны? Но позвольте, слова всегда дуалистичны, субъектно-объектны. Разве нет?Степа пожал плечами.– Они способны отражать только концептуальное мышление, а там истина даже не ночевала. Слова в лучшем случае могут попытаться указать направление, и то примерно. Но можно ли считать святыней стрелку указателя с надписью «До святого один километр по воде босиком»? Или ржавый памятный знак с надписью «Здесь было чудо»? Священным, мне представляется, может быть только то, на что указывает стрелка! А?– На все воля божья и промысел, – сказал Степа и перекрестился." arthur1984@gmail.com