Свеча горела (сборник)

И ныне легко мне, под лампой устроясь,Найти карандашные эти пометкиИ вдруг прочитать их, как связную повесть.Любую страницу заветного томаОткроешь – и дома.Андрей АнпиловЯ сейчас буду говорить о своём любимом поэте – Борисе Пастернаке. Внешние обстоятельства не дают мне затопить вас в стихах – и, может быть, оно и к лучшему. Вместо общих мест, которые по сути верны, но из-за частого повторения стали бессмысленны, я попробую написать о моём личном пастернаковском. Будет капельку откровенно и немного пространно.Для начала объясню, почему обсуждаемых стихов будет всего несколько – а ведь в моём сборнике 416 страниц.Поэзия Пастернака настолько плотная и сложная, что, если кто-то может потреблять и осмыслять его стихи пачками, то он – киборг. Или гений. Или студент перед экзаменом.Если серьезно, то сложность Пастернака мне видится в двух свойствах: словесные изыски (неожиданные сравнения, аллитерация – филологи поправят в терминах) и многомерность (слияние бытового и философского планов, например). Первое – захлебнуться в рычащих или звенящих звуках, выдать немыслимое и единственно верное сравнение, зашаманить ритмом. Второе – написать о своей частной любовной драме так, что не только каждый себя в ней узнает, но и всё мироздание отразится в ней как в капле воды (простите за банальность, но других слов не подберу). А еще можно включить в эту пирамиду смыслов другие «блуждающие сны» – Пушкина, Шекспира, Шопена, Бетховена.В эволюции своего творчества Пастернак движется от первой языковой сложности ко второй смысловой. Если в молодости он мог затеять целое стихотворение только ради одной удачно найденной строки, то поздние стихи почти аскетичны, но неподъемны для беглого восприятия. Ну и все помнят знаменитую цитату о простоте.Эти два свойства поэзии Пастернака мешают не только обычному читателю проглотить залпом весь сборник, они мешали самому поэту – его выступления не имели особого успеха, потому что воспринять эти стихи на слух сложно.Я лично вживую слушала Пастернака в исполнении Сергея Юрского и Аллы Демидовой. Юрский пошёл по пути наименьшего сопротивления и сосредоточился на ранних, самых напевных произведениях. Демидова, на мой скромный вкус и судя по реакции зала, не преуспела вовсе. Слишком сложно.Итак, вступление закончилось, спасибо, что вы еще с нами. Приступаем к стихам.***Моей дочери полтора года, она учится говорить, я учусь быть мамой (а не только обслуживающей функцией «мыть-кормить»).Стихотворение «Я мог их позабыть», часть вторая. Материнское сердце находило утешение в авторитетном мнении поэта: дети должны начинать говорить в два года. А еще я вспомнила о сладкой жути детского воображения – розовые зайчики нужны, но еще больше нужны страшилки, потом – романтические страдания, затем – родимый экзистенциальный ужас. И ничего ненормального в этом нет, без инъекции безумия и боли могут получиться пластмассовые куклы, а не поэты.Другой мир детства – «Вальс с чертовщиной». Его прекрасно исполняет Камбурова, послушайте при случае.Сейчас, читая сборник, я обнаружила, что цикл «Я мог их позабыть» в целом совершенно о другом – о потере своего лица в толпе, о духовном обнищании. Годы написания – 1917-1922. Страшные годы. Но не будет святотатством поставить несколько строк личным девизом против инстаграмма головного мозга.***Когда я, будучи взрослой, открыла для себя классическую музыку – ненавистные уроки фортепиано не в счет, то своеобразным ключом послужили стихи «Опять Шопен не ищет выгод…», «Музыка», «Во всём мне хочется дойти…». И опять магия сжатого в стихи пространства – я ходила, бухтела себе под нос эти строки и расшифровывала с помощью их музыку. Только оторвусь, так снова возвращаюсь на новый виток – настолько стихи неисчерпаемы.Маленькое чудо – когда неуклюжее числительное превращается в музыкальную фразу, фортепианный раскат.Знаменательно то, что Пастернак долгое время серьезно занимался музыкой, и это не только дало ему мастерство в звуковом решении стиха, но и подарило свободу в обращении к темам великих композиторов – Шопена, в первую очередь. Кто-то вставляет ссылочку на другого писателя, а Пастернак – на Шопена. И это прекрасно, конгениально.***Пастернак и война – понятия несовместные, поэтому блок его военных стихов я обхожу стороной. Они искренни по-человечески, но не гениальны. В этом нет вины Пастернака – он самый целостный поэт после Пушкина, войны не может быть в его миротворчестве. О войне напишут другие.Интересно, что «мирные» стихи Пастернака были востребованы и в окопах, и в лагерях. Они несли в себе нормальную жизнь в предельно сжатой форме, люди повторяли их, возвращались мысленно в мир своей юности, книжек и чашек под абажуром. То есть стихи прошли испытание холодом и голодом.***Кризис веры. Веры в Бога, в божественную сущность, в космический Дух или вселенскую справедливость – как хотите.Пастернак знал об этом всё.Крёстный путь от «Рассвета» и «Рождественской звезды» через «Иней» к надчеловеческому «Августу».Позволю себе цитату из Монтеня:«… вся мудрость и все рассуждения в нашем мире сводятся, в конечном итоге, к тому, чтобы научить нас не бояться смерти».В «Августе» Пастернак победил смерть.«Рождественская звезда» решает другую насущную проблему – что есть христианский мир. Не только пышные богослужения и аскеза, но и детские сказки, полёт фантазии, даже «Гарри Поттер». Внимание к человеку, торжество гуманистической традиции – на смену беспощадному Ветхому завету. Может быть, «Звезда» – это даже оправдание всех еретиков. И оправдание моего неприятия обрядничества.Вопрос веры неотделим У Пастернака от природы. Природа является первым и самым естественным храмом. Через любовь к природе можно прийти к любви к Богу. Вот пишу сейчас эти слова и вижу их банальность. Читайте Пастернака. Обязательные школьные «Уже в полях белеет снег» могу воспитать чувство природы у детей (хотя сомневаюсь). Взрослым нужен Пастернак. «Когда разгуляется», «Бабье лето».Сложное построение – природа доказывает существование божественного и в то же время строит карту внутренних переживаний поэта (овраги, шумы, августовское начало увядания в «Бабьем лете» – это страшноватое предчувствие).***А вот теперь я поругаю попавший в мои руки сборник. Там нет двух стихотворений:– любимого Николаем Цискаридзе «Художника». А без этого цикла тему творческого (человеческого?) призвания раскрыть невозможно, что, к прискорбию, сокращает мою рецензию (шучу).– любимой мною «Второй баллады». Я прожила под нее дождливое лето 2011 года и искренне считаю самым-самым стихотворением.Пора заканчивать. Все дожившие до конца сего опуса уже поняли, что я очень люблю Пастернака. Как советовать то, что любишь всем сердцем? Да еще и такое интимное, как поэзия? Как её вообще читать – не в метро же по дороге на работу? Давайте я воспользуюсь лазейкой во внешних обстоятельствах и приведу «Вторую балладу», злостно (или к счастью?) пропущенную в моем сборнике:На даче спят. B саду, до пятПодветренном, кипят лохмотья.Как флот в трехъярусном полете,Деревьев паруса кипят.Лопатами, как в листопад,Гребут березы и осины.На даче спят, укрывши спину,Как только в раннем детстве спят.Ревет фагот, гудит набат.На даче спят под шум без плоти,Под ровный шум на ровной ноте,Под ветра яростный надсад.Льет дождь, он хлынул с час назад.Кипит деревьев парусина.Льет дождь. На даче спят два сына,Как только в раннем детстве спят.Я просыпаюсь. Я объятОткрывшимся. Я на учете.Я на земле, где вы живете,И ваши тополя кипят.Льет дождь. Да будет так же свят,Как их невинная лавина…Но я уж сплю наполовину,Как только в раннем детстве спят.Льет дождь. Я вижу сон: я взятОбратно в ад, где всё в комплоте,И женщин в детстве мучат тети,А в браке дети теребят.Льет дождь. Мне снится: из ребятЯ взят в науку к исполину,И сплю под шум, месящий глину,Как только в раннем детстве спят.Светает. Мглистый банный чад.Балкон плывет, как на плашкоте.Как на плотах, кустов щепотиИ в каплях потный тес оград.(Я видел вас раз пять подряд.)Спи, быль. Спи жизни ночью длинной.Усни, баллада, спи, былина,Как только в раннем детстве спят.

Первый сборник автора, прочитанный мной. Очень сильный контраст между стихами юности ( смесь «бытовухи» и философии) и взрослыми, зрелыми стихами. Вторым удалось затронуть неискушенную поэзией душу, первые оставили равнодушными.... В конце книги есть очерки – мне кажется, проза Пастернаку удается. Обращаю внимание, что сборник был прочитан со всем вниманием, вдумчивостью и ответственностью в течение 5 месяцев.

Если есть желание или необходимость купить хорошо изданный сборник стихов за разумную цену (прекрасно отобранные стихи, качественная бумага, твердая обложка, не слишком мелкий шрифт – читается без очков; весь сборник помещается в дамской сумочке…), проверьте, издан ли интересующий вас поэт в серии «Азбука Поэзия». Не то чтоб я у них на зарплате (к сожалению, нет), просто я потратила много времени на поиски поэтической серии, соответствующей моим завышенным требованиям, поэтому делюсь открытием.А Пастернак прекрасен. Причем в сборнике оказалось достаточно много совсем незнакомых мне ранее стихов, равно как и полный лист «стихотворений из романа». Удивительно, но в большинстве сборников стихов Пастернака этим никто не заморачивается.