000
ОтложитьЧитал
– Остатки урожая будем убирать? – осторожно поинтересовался Константин, глядя на свирепое лицо директора.
– А смысл из-за десятка колосков комбайн туда гнать? – скрипнул зубами Игнат Фёдорович. – Давай туда бульдозер и ребят, расчищайте всё, чтобы и воспоминания об этой горелой коряге не осталось.
* * *
На попытки подчинить себе непокорный клочок земли упрямый предприниматель потратил несколько лет. Урожаи были, но такие скудные, что совершенно не окупали затраты. То ливни вымоют всё до голой земли, то ветер бережно уложит сочные стебли ровным ковром, после чего дожди и жаркое солнце сгноят всё на корню. А хуже всего было то, что у Игната Фёдоровича здоровье основательно подпортилось, причём довольно быстро. На любые изменения погоды его так ломать начало, будто кто-то суставы изо всех сил выкручивает да при этом ещё и по голове стучит чем-то мягким, но тяжёлым. И врачи только руками разводят – мол, нормально всё, только непонятно, откуда боли берутся.
Веселина Георгиевна к тому времени, когда Игнат Фёдорович вспомнил о ней, уже не вставала с постели, но упрёк в её ясном, живом взгляде читался безошибочно.
– Ни себе, ни людям. Жадный ты человек и глупый, но тебя уже не изменишь, как и того, что ты натворил. Знал ведь, что дерево это непростое? Знал. И всё одно руки свои загребущие туда потянул. Ну а теперь и ноги протянешь, как пить дать.
– Ну так а что делать-то? – насупился бизнесмен. – Второй год это проклятое поле не трогаем, а меня так и крутит.
– И будет крутить. Ты окромя себя вообще видишь что-нибудь? Нет? Думаешь, только ты страдаешь? А тебе ведомо, что на селе у нас творится? Пройди по дворам, поспрошай. Яблони пустые уж который год стоят. В огородах то медвёдка, то ещё напасть какая-нибудь. Винограда нет. Абрикосов нет. Вишня не родит. Картоха с фасолину. Огурцы – горечь сплошная, что с ними не делай. Помидоры чернеют ещё зелёными. Цветы и те погибли все. То сушит, то заливает… Зато сорняк прёт так, что хоть им только и питайся да любуйся. Нехорошее ты дело сделал людям, понимаешь?