Великое переселение народов: этнополитические и социальные аспекты

НОВАЯ ВИЗАНТИЙСКАЯ БИБЛИОТЕКА

ИССЛЕДОВАНИЯ

Серия основана в 2016 году и продолжает основанную в 1996 году серию «Византийская библиотека»

В ознаменование 20-летия серии «Византийская библиотека» издательство переиздает наиболее редкие книги серии мемориальным тиражом 50 экземпляров.

В состав редколлегии серии «Византийская библиотека» в разные годы входили выдающиеся ученые

С. С. Аверинцев, Г. Л. Курбатов, В. В. Кучма, Г. Г. Литаврин, Я. Н. Любарский, Д. Д. Оболенский, И. С. Чичуров, И. И. Шевченко

Редколлегия серии «Византийская библиотека»

С. П. Карпов (председатель),

Н. Д. Барабанов, М. В. Бибиков, С. А. Иванов, митрополит Иларион (Алфеев), Г. Е. Лебедева, И. П. Медведев, Г. М. Прохоров, А. А. Чекалова, Р. М. Шукуров, И. А. Савкин

Введение

Эпоха Великого переселения народов – условное название особого периода мировой истории, имевшего место на рубеже Древности и Средневековья (II–VII вв.) на территории Европы, Азии, Северной Африки, когда взаимодействие варварства и цивилизации достигло своей наиболее интенсивной фазы. Результат этого взаимодействия – рождение новой, Средневековой цивилизации. Для эпохи Великого переселения народов характерны массовые миграции германских, гуннских, славянских и других племен. Грандиозное миграционное движение, охватившее Европу в I тыс. н. э., было явлением, коренным образом изменившим этнополитическую карту континента. В первых веках н. э. его западную (западнее Рейна) и южную (южнее Дуная) части занимала античная цивилизация, существовавшая в это время в государственных рамках Римской империи, а в Центральной и Восточной Европе обитали племена, жившие догосударственным строем – германские, славянские, балтские, финно-угорские, иранские. В ходе Великого переселения народов произошла гибель античной цивилизации и падение Римской империи: в ее западной части сформировались т. н. «варварские» государства, созданные германцами, в восточной сложилась Восточная Римская (Византийская) империя, вынужденная, однако, смириться с утерей значительной части территории к югу от Дуная, занятой славянами (и частью тюркоязычными болгарами). Германцы и славяне, до начала миграций обитавшие в Центральной и некоторой части Восточной Европы, в ходе Переселения расселились на обширной территории от Британии, Галлии и Испании до Финского залива, верхней Волги и Дона. Сформировалась новая, Средневековая цивилизация. Непосредственно после Переселения или спустя некоторое время сложились на бывшей римской территории новые государства, раньше не знавшие (в античную эпоху) государственного строя. Стали формироваться новые, средневековые народности. Политическая и этническая карта Европы, сложившаяся после Великого переселения народов, в основном продолжает существовать до наших дней. Некоторые локальные изменения имели место и позднее, но произошли они эволюционным путем: этнополитических метаморфоз, подобных Великому переселению I тыс. н. э., в истории Европы больше не было.

Великому переселению народов посвящено немало исследований. Но среди них нет таких, которые уделяли бы равное внимание всем трем основным этническим компонентам, участвовавшим в этом процессе – германскому, славянскому и тюркскому. Историки-германисты изучали, как правило, лишь переселение германских племен (иногда затрагивая историю гуннов, поскольку миграции германцев тесно связаны с их вторжением)^[1] только в отдельных работах, наряду с подробным изложением истории германцев и более сжатом – гуннов эпохи Переселения, кратко говорится о славянах и аварах^[2]. В трудах славистов, напротив, речь идет о славянском этапе Великого переселения, а из других народов относительно подробно говорится только об аварах и болгарах, в силу тесной связи их истории со славянской; история же гуннов и германцев освещается в незначительной степени (при этом у германцев внимание уделяется лишь племенам, соседствовавшим со славянами)^[3]. Работы специалистов по кочевым народам были посвящены только этим последним, причем обобщающих исследований по всем кочевникам эпохи Великого переселения народов пока нет; гунны, авары, болгары изучались по отдельности.

В известной мере исключением являются труды Ф.Лота, который предпринял попытку осветить историю миграций всех «варваров» I тыс. н. э. Но лишь германцы исследуются им подробно: расселение славян освещено кратко, без рассмотрения происходивших у них социальных процессов; в главах о гуннах внимание уделено в основном политической истории; об аварах есть лишь упоминания в «славянской» части труда, специально посвященного им раздела нет^[4].

Отмеченная неполнота в исследованиях Великого переселения народов естественна, поскольку масштабность этого явления затрудняет возможность квалифицированного изучения его одним автором – ему необходимо быть одновременно по меньшей мере германистом, славистом и специалистом по истории кочевников. В настоящей работе делается попытка преодолеть это препятствие путем объединения усилий трех авторов, представляющих три данных ответвления исторической науки. В работе рассматриваются социальные и этнополитические процессы, происходившие у германцев, славян и кочевников Восточной Европы в ходе Переселения, их причины и результаты. Верхней хронологической гранью исследования для германцев и славян является окончание миграций и начало образования государств, для кочевников – образование Первого Болгарского царства в конце VII в.

В работе не рассматриваются проблемы истории венгров IX – начала X в. и скандинавов «эпохи викингов», поскольку, хотя миграции этих народов и могут быть истолкованы как явления того же порядка, что и переселения, имевшие место до VIII столетия, они происходили при наличии уже в основном сложившейся в Европе новой, средневековой этнополитической структуры. Географически исследование ограничено территорией раннесредневекового расселения германцев и славян и степной зоной Европы западнее Волги^[5].

Германцы в эпоху Великого переселения народов

Германцы в преддверии Великого переселения

В широко известном феномене Великого переселения народов немалую, если не решающую роль сыграли германцы. Германцы – это племена индоевропейской языковой группы, занимавшие к I в. н. э. земли между Северным и Балтийским морями, Рейном, Дунаем, Вислой и в Южной Скандинавии. Проблема происхождения германских племен чрезвычайно сложна. Как известно, у германцев не было ни своего Гомера, ни Тита Ливия, ни Прокопия. Все, что мы о них знаем, принадлежит в основном перу греко-римских историков, язык сочинений которых не всегда адекватен явлениям германской действительности. Первое упоминание о германских племенах относится к 222 г. до н. э.^[6]Римляне стали проявлять к своим беспокойным соседям живой интерес. Но их представления о германцах до появления сочинений Цезаря и Тацита были весьма скудными. Однако и эти авторы плохо понимали специфику общественного строя и обычаев германских племен. Они многое воспринимали сквозь призму собственной традиции^[7]. Сведения о германцах в сочинениях римских и раннесредневековых авторов отличались фрагментарностью, тенденциозностью, путаницей этнической терминологии. Поэтому обращаясь к сведениям из их рук, мы должны делать поправку и на их собственное восприятие и на идеологическую установку возвеличивания римского народа и государства. Кроме того, германские племена довольно поздно оказались в поле зрения античной письменной традиции. Поэтому не всегда имеется возможность соотнести археологический материал с сообщениями древних авторов. Несмотря на то, что эти племена на протяжении почти восьми столетий находились на передних рубежах исторических событий, сведения о них не изобилуют полнотой информации, глубиной проникновения в своеобразие этого этноса. Зачастую реальные сведения перемежались с мифами и легендами^[8]. В литературе неоднократно отмечалось, что в стремлении составить адекватное представление о германских племенах современный историк не может пренебрегать даже самыми незначительными сведениями письменных источников, достижениями археологии, исторической лингвистики и ономастики^[9].

Прародиной германцев являлась Северная Европа, откуда началось их движение на юг. Это переселение столкнуло германские племена с кельтами, что привело в одних районах к конфликтам, в других – к союзу и этническому взаимовлиянию^[10].

Сам этноним «германцы» кельтского происхождения. Сначала кельты называли так племя тунгров, затем всех живущих на левом берегу Рейна германцев и их зарейнских сородичей^[11]. Римские авторы заимствовали этот этноним у кельтов, однако греческие писатели еще долго не отличали германцев от кельтов^[12].

Общая численность германских племен в I в. н. э. составляла около 3–4 млн. чел. Но эта скромная цифра к началу Переселения снизилась, ибо германский племенной мир нес человеческие потери в результате войн и межплеменных конфликтов. На него обрушились эпидемии и потрясения из-за периодических колебаний климатических условий, естественных изменений ресурсов фауны и флоры, преобразования ландшафтов в результате использования огня, новых орудий или приемов труда^[13].

Уже в раннее время германцы занимались земледелием^[14]. Оно являлось вспомогательным типом хозяйства. В некоторых районах под пшеницей были заняты значительные площади. Однако среди посевных культур преобладал ячмень, из которого кроме хлеба изготовляли пиво. Сеяли также рожь, овес, просо, бобы, горох. Германцы выращивали капусту, салат, корнеплоды. Потребность в сахаре компенсировалась за счет меда. У некоторых племен важную роль играли охота и рыболовство^[15]. Следует отметить, что пользуясь сохой и колесным плугом, германские племена могли обрабатывать только легкие почвы. Поэтому испытывалась постоянная нехватка пахотных земель. Хозяйственный уклад германцев отличался примитивностью, «от земли они ждут только урожая хлебов»^[16]. Примитивная система земледелия требовала больших площадей для прокормления сравнительно немногочисленного населения. Поиски таких земель приводили в движение целые племена. Шел захват владений соплеменников, а позже и удобных земель на территории Римского государства.

До начала Переселения главенствующая роль в хозяйственной жизни германских племен принадлежала скотоводству. Скот – «единственное и самое любимое их достояние»^[17]. Скотоводство было особенно развито в районах, изобилующих лугами (Северная Германия, Ютландия, Скандинавия). В этой отрасли хозяйства были заняты главным образом мужчины^[18]. Они выращивали крупный рогатый скот, лошадей, свиней, овец, коз, домашнюю птицу^[19]. Домашним скотом дорожили, видя в нем не только рабочую силу, но и средство платежа^[20]. В пище германцев большую роль играли молочные продукты, мясо домашних и диких животных^[21].

Уже в это время у германских племен развивалось ремесло, продукция которого была не слишком разнообразна: оружие, одежда, утварь, орудия труда. Технология и художественный стиль ремесленных изделий претерпели значительные кельтские влияния^[22]. Германцы умели добывать железо и изготовлять оружие^[23]. Велась также добыча золота, серебра, меди, свинца. Развивалось ювелирное дело. Германские женщины преуспели в ткачестве и гончарном деле. Керамика не отличалась высоким качеством^[24]. Были развиты выделка кож и обработка дерева^[25].

Весьма активно германские племена занимались торговлей. Внутри германского племенного мира преобладал натуральный обмен^[26]. В качестве средств платежа часто использовался скот. Лишь в пограничных с Римским государством областях в ходе торговых операций употреблялись римские монеты^[27]. Они, кстати, ценились и как украшение. Центрами внутренней торговли были укрепленные поселения набирающих силу германских правителей. Центрами германо-римской торговли являлись Кёльн, Трир, Аугсбург, Регенсбург и др. Торговые пути проходили по Дунаю, Рейну, Эльбе, Одеру. В зону торговых контактов входило Северное Причерноморье. Купцы плавали по Северному и Балтийскому морям. Торговля с Римом играла значительную роль. В большом количестве Рим поставлял германским племенам керамику, стекло, эмаль, бронзовые сосуды, золотые и серебряные украшения, оружие, орудия труда, вино, дорогие ткани^[28]. В Римское государство ввозились продукты сельского хозяйства и животноводства, скот, кожи и шкуры, меха, а также пользующийся особым спросом янтарь^[29]. Многие племена имели специальную привилегию свободы посреднической торговли. Так, гермундуры вели торговые операции по обе стороны верхнего течения Дуная и даже проникали в глубь римских провинций. Батавы переправляли в прирейнские области скот. Торговля являлась одним из мощных стимулов готовности германских племен к передвижениям. Контакты с римскими купцами давали им не только информацию о новых землях и путях в эти земли, но и способствовали формированию «притягательных целей» их будущих переселений.

В научной литературе значительное внимание уделялось изучению социально-экономических и социально-политических характеристик германских общностей рассматриваемого периода. Многие аспекты здесь остаются предметом острых историографических дискуссий. Специфика Источниковой базы делает полемику далекой от завершения. Германские племена жили родовым строем, который в первые века н. э. находился в стадии разложения. Основной производственной ячейкой германского общества была семья (большая или малая)^[30]. Активно шли процессы перехода от родовой общины к земледельческой. Но род продолжал играть значительную роль в жизни германских племен^[31]. Членов рода объединяла общая территория, на которой они проживали, собственное имя, религиозные обычаи, общая система управления (народное собрание, совет старейшин), неписаные правовые нормы^[32]. Род являлся опорой любого члена этого рода, ибо сам факт принадлежности к нему давал определенную защищенность. Постоянные же контакты разделившихся родственников обусловливали сохранение клановых связей и сакрального единства. Однако в повседневной хозяйственной практике род уступал свои позиции большой семье. Она состояла, как правило, из трех-четырех поколений, которые жили в большом (до 200 м²) продолговатом каменном или деревянном доме, окруженном полями и выгонами^[33]. Несколько домов образовывали хутор^[34]. Подобные поселения находились на значительном расстоянии друг от друга^[35]. Вероятно хуторская психология германских племен отразилась на их нежелании строить города^[36]. Между жителями поселений преобладали соседские связи. Интересы членов общины учитывались не только в хозяйственной деятельности. У германских племен не было частной собственности на землю^[37]. Общее владение землей объединяло членов общины при нападении врагов. Они совместно строили деревянные или земляные укрепления, которые помогали выдерживать натиск противника. Жители поселений участвовали в отправлении культа, в обеспечении установленных правил жизнедеятельности общины.

К началу Переселения германская община уже не была однородной, хотя социальное расслоение было выражено пока еще довольно слабо. Большинство германских погребений не имеет инвентаря. Материальная культура германских племен этого времени не отличалась разнообразием, совершенством технического исполнения и была тесно связана со своим функциональным назначением. Лишь отдельные находки выделялись богатством и мастерством исполнения, но в подобных случаях мы имеем дело не с местным производством, а с кельтским импортом, который вполне удовлетворял потребностям пока еще немногочисленной германской знати^[38]. К началу Переселения становится заметной тенденция возвышения германской знати. Она формируется из представителей старой родовой знати и вновь нарождающейся верхушки племени, т. н. «новой знати», которая приобретает в племени вес по мере захвата дружинниками и их вождями во время военных походов различной добычи и обширных земель^[39].

Центральной фигурой у древних германцев был свободный член общины. Он соединял занятия хозяйственной деятельностью, исполнение обязанностей воина и участие в делах общественного свойства (народное собрание, культовые церемонии)^[40]. Социальная весомость такого свободного члена общины определялась в первую очередь принадлежностью к семье, имеющей определенный статус^[41]. Накануне Переселения статус семьи каждого германца зависел не столько от богатства, сколько от численности, происхождения, авторитета его предков, общего мнения о семье и роде в целом^[42]. Знатность рода, хотя и не проистекала от богатства, но давала определенные преимущества материального свойства, например, при дележе земель^[43].

Хотя центральной фигурой в экономической жизни германских племен, как уже было отмечено ранее, являлся свободный член германской общины, источники позволяют считать, что существовала прослойка людей, экономически зависимых от свободных общинников. Это были или соплеменники, или пленные. Тацит называет их рабами, основываясь на том, что такие люди были обязаны отдавать хозяину часть производимой продукции, работать на него^[44]. Кроме того, они имели более низкий социальный статус. Так, раб по происхождению считался чужестранцем. У германцев были домашние рабы, которые вырастали и воспитывались вместе с хозяевами. Они отличались от них только личным бесправием, ибо им не разрешалось носить оружие и участвовать в народном собрании. Другая категория рабов – посаженные на землю. Однако, здесь можно лишь условно говорить о примитивном патриархальном рабстве. Такой раб мог иметь семью, хозяйство, и вся зависимость выражалась лишь в отчуждении у него части его труда, или продуктов труда. У германских племен в быту не было особой разницы между рабом и господином^[45]. Статус раба не был пожизненным. Плененный в бою через некоторое время мог быть отпущен на свободу или даже усыновлен. Объем рабского труда составлял незначительную долю в жизни германцев. Не всякое богатое семейство имело рабов. Примитивное германское рабство вполне соответствовало потребностям примитивного хозяйства германцев^[46].

Основу политической структуры древних германцев составляло племя. Как и в хозяйственной жизни, центральной фигурой был свободный член германской общины. Народное собрание, в котором участвовали все вооруженные свободные члены племени, являлось высшим органом власти. Оно собиралось время от времени и решало наиболее значительные вопросы: выборы предводителя племени, разбор сложных внутриплемен-ных конфликтов, посвящение в воины, объявление войны и заключение мира^[47]. Вопрос о переселении племени на новые места также решался на собрании племени. Одним из органов власти древнегерманского общества являлся совет старейшин^[48]. Однако накануне Переселения его функции и традиция формирования изменились. Наряду с мудрыми патриархами племени в совете принимали участие представители новой родоплеменной знати, в лице вождей и наиболее влиятельных лиц племени. Власть старейшин постепенно становилась наследственной. Совет старейшин обсуждал все дела племени и лишь затем вносил важнейшие из них на одобрение народного собрания, на котором представители старой и новой знати играли наиболее активную роль^[49].

Выразителем высшей исполнительной и распорядительной власти являлся избираемый народным собранием, а также и смещаемый им предводитель племени. У античных авторов он обозначался различными терминами: principes, dux, rex, βασιλεύς, άρχηγó что, по мнению исследователей, в смысловом значении приближается к общегерманскому термину konung^[50]. Сфера деятельности конунга была весьма ограничена и его положение выглядело очень скромно. «Конунги не обладают у них безграничным и безраздельным могуществом»^[51]. Конунг ведал текущими делами племени, в том числе судебными. От имени племени он вел международные переговоры. При дележе военной добычи имел право на большую долю^[52]. Власть конунга у германских племен носила и сакральный характер^[53]. Он являлся хранителем племенных традиций и обычаев предков. Его власть основывалась и поддерживалась личным авторитетом, примером и способностью к убеждению. Конунги «больше воздействуют убеждением, чем располагая властью приказывать»^[54].

Особое место в политической структуре древнегерманского общества занимали военные дружины. В отличие от племенного ополчения, они носили регулярный характер и формировались не по признаку родовой принадлежности, а на основе добровольной верности предводителю. Дружины создавались с целью разбойничьих набегов, грабежей и военных рейдов в соседние земли^[55]. Создать дружину мог любой свободный германец, обладавший склонностью к риску и авантюрам (или к наживе), имеющий способности военного лидера. Законом жизни дружины было беспрекословное подчинение и преданность предводителю («выйти живым из боя в котором пал вождь – бесчестье и позор на всю жизнь»)^[56]. Дружинниками, как правило, становились представители двух полярных социальных категорий древнегерманского общества. Это могли быть молодые люди из знатных семей, гордящиеся своим происхождением, древностью рода, стремящиеся приумножить его славу. Но не менее активно в дружину шли те, кто не имел крепких семейных связей, не особенно дорожил родовыми традициями, пренебрегал и даже противостоял им^[57]. Дружина доставляла племени немалое беспокойство, ибо порой своими набегами она нарушала заключенные мирные договоры. В то же время, как опытная в военном деле и хорошо организованная сила, она в критических ситуациях составляла ядро племенного войска, обеспечивая ему военные успехи. Далее, в ходе Переселения, дружина превратилась в основу военной власти конунга. Однако, поскольку дружина служила не конунгу, а своему предводителю, то последний зачастую становился соперником предводителя племени. Вожди отдельных дружин нередко становились военными вождями целых племен, а некоторые из них превращались в конунгов. Однако авторитет таких конунгов был непрочным и определялся прежде всего знатностью происхождения. Власть конунга, выраставшая из власти военного вождя, была крайне неустойчивой^[58]. Пока у германцев доминировали нормы, основанные на принципах родства, «новая знать» не могла претендовать на монопольное распоряжение «общественным полем».

Таким образом, к началу Переселения германские племена уже представляли собой достаточно серьезную и мобильную силу, способную как к эпизодическим проникновениям на римскую территорию путем участия дружин в военных набегах, так и к продвижению на новые территории всем племенем или значительной частью племени с целью завоевания новых земель.

Остановим более пристально взгляд на составе германских племен, участвовавших в Переселении, а также обозначим основные контуры германской струи в мощных миграционных потоках первой половины 1 тысячелетия н. э. Еще раз обратим внимание на то, что Великое переселение народов – это длительный и чрезвычайно важный для становления европейской цивилизации период. Представить в полной мере в нем место всех германских племен весьма сложно в силу отсутствия достаточного количества источников. Народы, принимавшие участие в переселениях, в большинстве своем не имели письменности, а сообщения античных и раннесредневековых историков, и это еще раз следует подчеркнуть, зачастую носят случайный характер, отражая «взгляд извне», подчас поверхностный и неточный. Археология – из-за быстрой смены культур – также дает материал, далеко не всегда поддающийся точной исторической интерпретации. Эти обстоятельства требуют от исследователя, пытающегося выявить вклад германских племен в рождение Европы, чрезвычайно осторожных заключений, скорректированных скрупулезным анализом Источниковой основы.

Германские племена принято делить на три группы: северогерманские, западногерманские и восточногерманские. Юг Скандинавии и полуостров Ютландия являлись общей родиной, «мастерской племен» северных, восточных и западных германцев^[59]. Отсюда часть из них по океанскому побережью продвинулась на север Скандинавии. Основная масса племен с IV в. до н. э. сохранила тенденцию к движению на юг вглубь континента и на запад. Северные германцы – это племена Скандинавии, которые не ушли на юг: предки современных датчан, шведов, норвежцев и исландцев. Восточные германцы – племена, переселившиеся из Скандинавии в Среднюю Европу и расселившиеся в междуречье Одера и Вислы. Среди них готы, гепиды, вандалы, бургунды, герулы, ругни. Вопрос о времени заселения ими этих районов остается спорным. Однако к началу н. э. они уже размещались в данном регионе. Самая значительная группа – это западные германцы. Они делились на три ветви. Одна – это племена, обитавшие в районах Рейна и Везера, т. н. рейнсковезерские германцы или культовое объединение истевонов. Сюда входили батавы, маттиаки, хатты, тенктеры, бруктеры, хамавы, хасуарии, хаттуарии, убии, усипеты и херуски. Вторая ветвь германцев включала племена североморского побережья (культовый союз ингевонов). Это кимвры, тевтоны, фризы, хавки, ампсиварии, саксы, англы и варны. Третьей ветвью западногерманских племен был культовый союз герминонов, куда входили свевы, лангобарды, маркоманны, квады, семноны и гермундуры^[60].

Первое крупное столкновение германских племен с Римом связано с вторжением кимвров и тевтонов^[61]. При этом следует отметить, что характер и формы контактов в период почти трехсотлетнего преддверия Переселения отличались от взаимоотношений эпохи Переселения. В это время лишь проявился беспокойный и динамичный характер германских племен, побуждавший их к завоеваниям. Их экспансия к югу сделала контакты с Римским государством более широкими. Римское влияние стимулировало мобильность племенного мира, заражая миграционным вирусом все большее число племен.

Тевтоны представляли собой группу германских племен, живших вдоль западного побережья Ютландии и в районах нижнего течения Эльбы. Может быть потому, что тевтоны были первыми племенами, с которыми познакомились римляне, их имя в дальнейшем стало применяться в качестве собирательного для германцев вообще. В 120 г. до н. э. тевтоны вместе с кимврами, амбронами и другими племенами двинулись на юг^[62]. В 113 г. до н. э. они разбили римлян при Норее в Норике^[63], опустошая все на своем пути, вторглись в Галлию^[64]. В 105 г. до н. э. тевтоны разбили римлян при Аравсио в Южной Галлии^[65]. Кельтиберы остановили их продвижение в Испанию. В 102–101 гг. до н. э. тевтоны были разбиты войсками римского полководца Гая Мария при Аквах Секстиевых (ныне Экс в Провансе)^[66]. Та же участь постигла в 101 г. до н. э. кимвров в битве при Верцеллах^[67]. Остатки тевтонов во II-III вв. расселились в районе рек Маас, Майн и Неккар. Вместе с кимврами и тевтонами против римлян выступали амброны^[68]. Эти совместные действия расцениваются в качестве доказательств германской принадлежности амбронов и первоначального места обитания их в северогерманских областях. Отсюда амброны начали переселение в Богемию, затем двинулись на запад в южную Галлию^[69].

Сложнее и противоречивее складывались отношения с Римом у хавков^[70], фризов^[71], амсивариев^[72], англов^[73] и саксов. Эти племена также принадлежали к культовой общности ингевонов, поклонявшихся богине Нерте^[74].

Западногерманское племя хавков жило на побережье Северного моря между Нижним Эмсом и Эльбой^[75]. Оно делилось на «больших» и «малых»^[76]. Хавки отличались силой, военными способностями, сдержанностью и рассудительностью^[77]. С 5 по 28 гг. н. э. они находились под властью римлян, поставляя им вспомогательные отряды^[78]. При Тиберии хавки вновь обрели самостоятельность. Со времен Клавдия они активно выступают против римлян. В 41 г. н. э. Империя предприняла экспедицию в их земли. Уже с 47 г. н. э. хавки на легких судах начали грабить галльское побережье^[79].

Племя амсивариев первоначально обитало к западу от реки Эмс^[80]. В 58 г. н. э., изгнанное со своих земель хавками, оно поселилось на правом берегу Нижнего Рейна. Амсиварии стремились поддерживать с Римом дружеские отношения, оказывать ему услуги, получив те же права, которыми пользовались прежде хамавы, тубанты и усипеты. Однако Империя не проявила к ним доброжелательной заинтересованности, и они вынуждены были призвать к союзу против Рима бруктеров и тенктеров. После вторжения римского легиона в область бруктеров недовольство удалось погасить. Затем последовали длительные скитания амсивариев. Они примыкали то к усипетам, то к тубантам. Объявлялись они также и среди хаттов и херусков. Подобная жизнь сильно ослабила, но не уничтожила их. Об амсивариях изредка вспоминали в IV в. как о части франков^[81].

К I в. н. э. на морском побережье от дельты Рейна до р. Эмс обитали фризы. Уже в 12 г. до н. э. они были покорены Друзом и вынуждены были платить римлянам дань, а также поставлять солдат для вспомогательных войск римской армии^[82]. Однако в 12 г. н. э. фризы восстали, обрели свободу, но в 47 г. н. э. снова потеряли ее^[83]. В 69–70 гг. I в. фризы примкнули к восстанию батавов^[84].

Следует назвать и еще одно племя, которое также оказалось несколько в стороне от основного миграционного потока и от ключевых событий начального этапа Переселения. Это англы. На западноевропейское племя англов первым обратил внимание Тацит^[85]. В I в. н. э. они жили на юге полуострова Ютландия к северу от нижнего течения Эльбы. Птолемей размещал их на Средней Эльбе, восточнее лангобардов^[86].

Схожесть судеб этих североморских племен определялась не только их территориальным соседством, но и тем, что все они, кроме фризов, англов и саксов, как бы исчерпали свою активность еще в преддверии Переселения. Оставаясь на своих традиционных территориях, среди этнически родственного им населения, они не сумели развиться в «большие» племена, но были поглощены другими, более «сильными» племенами или вошли в состав некоторых объединений племен, на основе которых далее образовались народности. Основой «большого» племени стали только саксы^[87]. К началу II в. н. э. они жили в Гольштейне^[88]. Во II-III вв. шло постепенное их продвижение вдоль побережья Северного моря до Нижнего Рейна и Эльбы^[89].

Второй миграционный толчок из германского племенного мира, предваряющий Великое переселение народов, приходится на 60-е гг. I в. до н. э. и связан со свевами. Свевы под предводительством Ариовиста пытались закрепиться в Восточной Галлии, но были разбиты Цезарем в 58 г. до н. э.^[90] Одни исследователи считают свевов племенным объединением^[91], другие полагают, что это какое-то отдельное крупное племя, от которого постепенно отделялись дочерние племена^[92]. Таким основным племенем, если верить Страбону, могли быть семноны^[93]. Они жили в междуречье Эльбы и Одера и первые контакты с римлянами состоялись у них лишь в 5 г. н. э.^[94] Семноны входили в состав объединения Маробода, а в 17 г. вступили в союз херусков Арминия^[95]. С римлянами они старались поддерживать дружеские отношения^[96].