Часть средств от продажи книги будет перечислена в библиотечные фонды территорий, пострадавших от военных действий.
В книге возможны упоминания организаций, деятельность которых запрещена на территории Российской Федерации, таких как Meta Platforms Inc., Facebook, Instagram и др.
© Серия «Покет. Стихи», 2023
© Остудин А., 2023
© Прилепин З., предисловие, составление, 2023
© ООО «Лира», 2023
Остудин. Парадоксов нет
Остудин, парадоксов друг. И, к слову, мой добрый приятель.
Огромный такой мужик медвежьей силы, никак не совпадающий с привычным представленьем о поэте.
И тем не менее: публикуемый в самых почётных местах, принимаемый в самых приличных домах – по крайней мере, во времена прежние, допотопные.
Но случился известный всем потоп – когда русская весна, преодолев очередной болевой порог, прорвала все мыслимые плотины, и Остудин как поэт самого высокого класса оказался собственно там, где ему и положено быть: внутри русского языка.
Мир его поэзии, казалось бы, выглядел так, что, на первый пригляд, никакой «земли» и «почвы» в авторском мировоззрении быть не может: у Остудина шла непрестанная игра на высшем напряжении языка как такового.
Порой создавалось ощущение, когда появлялся остудинский сборник (а у меня есть все или почти все), что ты не книгу читаешь, а явился на фабрику божественных шутих – где их выдумывают, готовят и тут же проверяют. Всё летит, взрывается, над головой треск: весело и жутко.
Ну не прекрасно ли это? «Ветерок стрижёт пивные кружки, / допивает кофе майский жук, / и торчат, как перья из подушки, / веточки черёмухи вокруг, /юность от восторга еле дышит – / дремлют соловьи в ушах валторн, / жарит дождь яичницу на крыше, / по асфальту прыгает попкорн».
Встретили б две эти строфы в книге, скажем, Мандельштама, сказали бы: гений. Потом задумались бы: э, а откуда там попкорн?
Попкорн с неба выпал, из воздуха, что, по Остудину, «свободой искалечен».
Войдя в искалеченные свободой времена, я понял вот что.
Остудинский интерес к языку почти спортивный – он, производя будто бы одно и то же упражнение, бесконечно доводит его до совершенства.
(И личный его спортивный опыт тут сразу кажется неслучайным.)
Однако случившийся 2022 год разом выявил конечную цель великолепных остудинских забав и упражнений.
Те упражненья были не самоцелью.
Они были попыткой выучиться так обнять родную землю, само русское бытие (у него в прекрасных военных стихах есть об этом), чтоб язык продолжал жить и побеждать. На том же уровне подвига и самоотреченья, что явили в тот самый год русские люди, преодолевая очередной поворот нашей истории.
Когда поэзия, к счастью, не замолчала, услышав заговорившие пушки.
Ибо молчанье – это капитуляция.
Остудин же – победителен, упрям, деятелен в слове.
Это очень весенняя книга. Посмотрите, послушайте, сколько тут цветов, запахов, вкусов, звуков. Как много любви. Как много войны. Как много жизни.
И наконец.
Когда привыкаешь к его манере, в какой-то момент понимаешь: да никаких парадоксов тут нет. Кондовый реализм.
Казанский почвенник – русский поэт Остудин.
Захар Прилепин
Паренёк
В каком посёлке, городе, стране
старухи кашеварят на кострах,
где пищевая плёнка на окне
и дверь на всякий случай нараспах,
ревёт сирена, скрученная в жгут,
попробуй до подъезда добеги,
когда округу «хаймерсами» жгут
засевшие в Авдеевке враги,
а город пропадает, но живёт,
с мопедом завозился паренёк,
ему опять «до лампочки» прилёт —
передохнуть под мальвами прилёг,
родившийся в румяных нулевых,
родную землю так успел обнять,
что сволочам не то что у живых —
у мёртвых не суметь её отнять.
Домой
Обижена невеста-недотрога,
такое обещал и был таков —
прочавкала по лужам от порога
колодезная цепь его шагов,
в черёмухе разлуки дни тонули,
сошла клубника, мы и не следим,
вернулся тёплым вечером в июле
порывом ветра, только не один,
над головой гроза трещала сухо,
гром в тучах буксовал, как самосвал,
«не верь досужим домыслам и слухам,
я, милая, почти не воевал» —
друзья и полевые командиры,
выстраивались молча позади,
и пролетали ласточки сквозь дыры
медалей «За отвагу» на груди.
Очкарик
Ночь налево, направо пока река,
жёлтый месяц в один киловатт
разгорается в линзах очкарика,
что на деле – сорви-голова,
рвут подсолнечник трассеры плётками,
за врагом обнаглевшим следя,
он забил с передка улепётывать —
вызывает огонь на себя,
пусть дадут не совсем аккуратненько,
пусть не всюду во вражью броню,
убеждает оглохших соратников:
отходите, а я догоню,
сколько против природы ни рыпайся,
обживаешься здесь и сейчас —
на руках, по ухабам и рытвинам,
притащили героя в санчасть,
где хирург поучает конкретную
медсестру, матерясь слегонца —
не греми, в головах, инструментами,
напугаешь до смерти бойца.