На всякого мудреца довольно простоты

1868. десяток лет уже Александр II пытается двигать реформы. Российская империя как большая инертная масса начинает медленно двигаться, а может уже и останавливается. Типажи в пьесе всё ещё узнаваемы и от этого горько.Люди оказываются зависимы от лакейства. Они рады потакать своим слабостям. Всегда нужен кто-то, кто будет потакать, а мы будем млеть от удовольствия.«Над глупыми людьми не надо смеяться, надо уметь пользоваться их слабостями.»Ворами, убийцами, наркоманами и педофилами, если они ещё и у власти, легко управлять. Всего лишь кнутом и пряником. Причём, чем слаще пряник, тем больнее кнут. А вот теми, кто «не замазан», управлять намного сложнее. А, впрочем, на всякого мудреца…«Глупо их раздражать, им надо льстить грубо, беспардонно».Управлять можно не только сверху, но и снизу. Так и делаются карьеры. Есть, конечно, исключения (и каждый подумал про себя).В пьесе сатирический срез общества: ультраконсерватор, просвещённый консерватор, либерал, дама в летах, обманывающая себя, что может нравится молодым мужчинам за просто так и другие. Поддакивая каждому в отдельности, можно недурно подняться. Вот и появляется молодой, красивый, сообразительный карьерист.«Да и нет особенной надобности в большом уме, довольно и того, что он хорош собою.»Для той самой дамы в летах больше и не нужно.«Если вы видите, что умный человек бедно одет, живёт в дурной квартире, едет на плохом извозчике – это вас не поражает, не колет вам глаз; так и нужно, это идёт к умному человеку, тут нет видимого противоречия. Но если вы видите молодого красавца, бедно одетого, – это больно, этого не должно быть…».Инженер едет на работу в трамвае в облезлой рубашке и штанах – это норм, а красивый пидо…гомосексуалист должен быть обязательно от стилиста и на ламбе, а то глаз будет колоть.Кажется, что это утрирование (Островскому пеняли), или кто-то просто оторвался от реальности? Кто вы и зачем вы, современные герои этой пьесы?«бедность убивает развязность, как-то принижает, отнимает этот победный вид, эту смелость, которые так простительны, так к лицу красивому молодому человеку».И вот мы приехали в театр на Майбахе, сидим в смокинге, смотрим спектакль и нам 26 лет. Я знаю таких людей.«Не рассуждать, когда не приказывают, смеяться, когда начальство вздумает сострить, думать и работать за начальников и в то же время уверять их со всевозможным смирением, что я, мол, глуп, что всё это вам самим угодно было приказать. Кроме того, нужно иметь ещё некоторые лакейские качества…».Всем начальникам с пивным пузом нравятся такие подчинённые. Новое они воспринимают только по приказу сверху и то, с ворчанием.«…притом, всё бумага и форма. Целые стены, целые крепости из бумаг и форм. И из этих крепостей только вылетают, в виде бомб, сухие циркуляры и предписания».Как свежо и красочно, как либерально. Чем прогрессивнее надо сделать вид, тем ярче речи.«Я работать не прочь и буду работать прилежно, сколько сил хватит, но с одним условием: чтобы моя работа приносила действительную пользу, чтобы она увеличивала количество добра, нужного для благосостояния массы. Переливать из пустого в порожнее, считать это службой и получать отличия – я не согласен».Таких, как Глумов, я встречаю постоянно. Шуты для тех, кто видит. Они ненавидят своих начальников, мечтая забраться как можно выше. И для этого подойдут любые слова. Правильные в этот момент. Их легко узнать, они в любом обществе говорят правильные слова и нравятся этим всем.«Женщины не прощают тому, кто не замечает их красоты».То, что Глумов немного просчитался с дневником, приём автора. Это было необходимо, чтобы показать катастрофическую необходимость в Глумове для описываемого общества.«… у моей Матреши от святости уж начинает лицо светиться; это, говорит, не от святости, а от жиру».А если резать правду-матку в глаза, мало кто стерпит. А, пожалуй, что и не поверит в неё и не поймёт.«Для дворян трагедии Озерова, для простого народа продажу сбитня дозволить».Забавное сравнение трагедий и сбитня. Коррелирует с трактатом «о вреде реформ вообще». Они прочно ассоциировались с прошлым (XVIII) веком, хотя трагедии были написаны в начале XIX века.«Вы не умеете ценить чужого благородства оттого, что в вас своего нет».Весь окружающий мир есть ни что иное, как наше собственное отражение. Поэтому раздражает в людях особенно то, что раздражает в нас самих. Также мы никогда не увидим в окружающих людях качеств, отсутствующих у нас.«А ведь он всё-таки, господа, что ни говори, деловой человек».Несмотря на лицемерие и лакейство, главный герой нужен обществу, каждому он оказывает услуги и вешает лапшу на уши. Так продавец оружия любезно продаёт его обеим воюющим сторонам.Деловой человек.

При чтении Островского и Салтыкова-Щедрина очень часто испытываю такое чувство, как «embarrassment squick», когда стыдно за поступки героев. Глумов – ловкий молодой человек, стремящийся выбиться из грязи в князья, при этом всячески играя на людских слабостях, страстях и глупости. Он не лишен талантов и здравомыслия, но в силу происхождения, отсутствия связей и недостатка капитала не может ни поступить на выгодную службу, ни получить богатую невесту. Напоминаю, что это времена Александра II, так что все косвенные параллели с нашим временем – это лишь еще одно доказательство неистребимости таких Глумовых в мире. Тут невольно всплывает французский аналог – небезызвестный Жорж Дюруа. Российский образец мне ближе к сердцу. Глумов, будучи подлецом, все же сохраняет хоть какую-то честность и открытость с самим собой и людьми, не юлит в решающий момент. Интересны зарисовки женских персонажей. Тут и типичная фиалка Машенька с 200 тысячами приданного, на которую ведется охота. Тут и Мамаева Клеопатра Львовна, женщина стареющая, но ищущая внимания молодых. И мамаша Глумова на побегушках у сына. Именно она со своей философией жизни воспитала такого сынка, который потом ее тиранит и заставляет пресмыкаться перед родственниками на пятом киселе. Отдельный шедевр – это Софья Игнатьевна Турусина, содержащая приживалок-прихлебательниц и судьбы племянницы доверяющая какой-то бабе с улицы. Островский очень хорошо высмеивает весь мистицизм, присущий тогдашнему обществу. Знал бы он, что до сих пор многие этим гадалкам верят и видят какой-то большой смысл в гороскопах. Мужская часть героев еще пестрее и характернее. Богатый барин и прижимистый мужик Мамаев имеет кучу родственников, которые отдариваются его расположением по порядку, в зависимости от его настроения и того, слушают они его утомительные лекции или нет. Островский не упустил случай воспользоваться возможностью и пройтись по традиции читать нравоучения своим слугам. Только слуги теперь наконец-то освободились от крепостного права и могут уже не страдать от барской глупости. Забавно и точно описаны два интересных персонажа – консерватор-реакционер Крутицкий, выступающий за уменьшение зарплаты обычным чиновникам и увеличение вышестоящим чинам для придания им важности, и либерал Городулин. Крутицкий стар, а Городулин молод, но что-то мне подсказывает, что с течением времени и успехом в карьере этот самый либерал Городулин станет завзятым реакционером и будет требовать увеличения выплат начальникам, коим и будет являться. Хороша реакция! Кажется, наверное, что это банальнейшая пьеса и нет в ней ничего особенного. Но я сильно изменила мнение, когда в самом конце Глумов предстал человеком намного лучше, чем окружающие его! Да, представьте. Он честно и открыто указал им, не испугался и бросил юлить. Убило то, что осмеянные им же в дневнике люди спокойно решили его чуть-чуть наказать, а потом приблизить к себе, так как человек он «деловой». Занавес. Оскорбляться, так по нормальному, а не так. Фарс и сплошное ханжество. Вообще для Островского нет ничего святого здесь. Высмеял религиозные дела, нормы светского общества, идейные воззрения, ценности и устремления общества. Как-то слабо тут проявилась и любовь. Такое ощущение, что в мире Турусиных и Мамонтовых любви нет. Есть сговор и желание старших, преследующих какие-то свои личные цели. Очень душно и темно в таком мире, пахнет чем-то затхлым.

Классика на все времена. Именно так точнее всего можно охарактеризовать это произведение. Могут меняться эпохи, могут рушиться и возводиться заново социальные устои, может семимильными шагами скакать вперед технический прогресс, но соль, заложенная в этой пьесе, стара как мир и вполне себе способна пережить что угодно. Это, собственно, и делает классику классикой. Люди, подобные нашим героям были, есть и будут всегда. Это настолько типичные, но в то же время и интересные персонажи, что их можно разбирать по косточкам часами и находить их воплощение в современном обществе, среди политиков, деятелей культуры и прочих. И та ситуация, которую нарисовал нам Николай Островский, с небольшими изменениями сообразно с временем способна повторяться снова и снова… Не переведутся те, кто как Егор Дмитриевич Глумов, мечтают о больших достижениях, но малой кровью. И желательно чужой. И желательно чтоб его ею не забрызгало мимоходом. Это такие себе беспринципные авантюристы – весь свой пыл и смекалку они бросают на то, чтобы чужими руками и за счет чужих способностей, связей и денег возвести себя на жизненный Олимп. У них есть потенциал, они обладают рядом талантов, они прекрасные психологи, но при этом путь обычного честного труженика не для них. Это те, кто живет по принципу «полюбить так королеву, выиграть так миллион» – им нужно все и сразу и на меньшее они не согласны. Такие герои всегда вызывали у меня какие-то сумбурные эмоции – одновременно и презираешь их, и чуточку восхищаешься их лихостью и удальством. Вот смотришь на эту наглость и нахрапистость и очень хочется, чтоб жизнь щелкнула их по носу и поставила на место. И в то же время какая-то частичка души жаждет, чтобы все у них получилось – потому что те, кто стали пешками в их игре, и на чьих слабостях как по нотам была сыграна эта партия, вполне заслуживают того, чтобы такие вот Глумовы на их горбах въезжали в рай! И то, что в итоге приключилось с Егором Дмитриевичем, одновременно и показательно, и закономерно. Ведь его же погубило собственное бахвальство и гордыня. К чему было вести этот дневник, как не для собственной потехи? Ведь это так приятно для такого рода человека – сесть вечерком у камина и перечитать о всех тобой одураченных и объегоренных! Егор Дмитриевич по сути заколол себя же своим же оружием. Но, думаю, не насмерть – у таких как он потрясающая способность к возрождению и всплытию на поверхность где-нибудь в другом месте…Типичны также и образы тех, за счет кого Глумов хочется выбиться в люди. Все эти Мамаевы, Крутицкие, Городулины – каким-то чудом возвысившиеся над остальными, не обладающие по сути никакими особыми для этого талантами, но раздувшиеся вширь и вкось от осознания собственной важности. Они давным-давно утратили всякое ощущение реальности по отношению к собственной персоне. В их отношении мне на ум приходит одна Пушкинская фраза – «меня обманывать не надо – я сам обманываться рад». Глумов то ведь просто отражал для них то, какими эти люди видели сами себя. И то, какое решение они в конце принимают в его отношении, красноречивее всего остального говорит об их глупости и недальновидности. И о том, что они в Глумове видят «своего парня»… И сложно даже ответить на вопрос, кто более жалок и отвратителен из этой своры… Николай Островский в этой пьесе мастерски высмеял те столпы, на которых покоилось тогдашнее общество – туповатых чиновников, их жен-любительниц составить протекцию молодым и красивым мальчикам, слепую веру всяким гадалкам, беспринципных карьеристов, подхалимов и приживалок разного толка, девушек на выданье, мечтающих удачно выйти замуж и пожить весело и сыто за деньги, выделенные родственниками на приданое… И было бы на самом деле смешно, если бы не было так грустно… Ведь все это никуда не делось за те 153 года, что прошли с момента написания этого произведения. На злобу дня да и только!