000
ОтложитьЧитал
– Два голубя как два родные брата жили, а есть ли у тебя с наливкою бутыли,– указала на нужную строку Антонина
– Действуйте по плану номер два,– произнёс вслух полковник агенту.
– Если у тебя есть фонтан, заткни его, дай отдохнуть и фонтану.
Серёгин понимающе кивнул и, клацнув зубами, дал отбой.
***
В роли бодро бегающего по аллеям городского парка, а ранее в роли мужика на скамейке дебютировал недавно закончивший новосибирскую спецшколу ГКБ лейтенант Владимир Курочкин. Он буквально несколько месяцев назад пополнил собой доблестные ряды борцов за безопасность отечества, а потому ко всем указаниям относился серьёзно. Инициативу не проявлял, ибо помнил первую заповедь бойцов невидимого фронта: «В нашем деле хуже дурака только дурак с инициативой». И хотя Вова Курочкин дураком себя не считал, но и умным его прямо в глаза никто не называл, да и за глаза тоже. Ну а если есть хоть малейшее сомнение, то, как учили в спецшколе, его следует толковать в худшую сторону, верить лишь фактам и никаких домыслов.
Через двадцать минут после уже известного телефонного разговора к «спортсмену» подошёл «турист» с огромным рюкзаком за спиной.
– Вам финский унитаз нужен? – спросил «турист» с таким видом, как будто этот сантехнический прибор находился у него за плечами.
– Был нужен, да уже взяли.
– А, может, и я на что сгожусь?
– Может и сгодишься, если рот пошире открывать будешь.
Убедившись, что контрольные слова пароля и ответа на него произнесены правильно, «спортсмен» и «турист» обменялись горячим рукопожатием.
– Приказано подключить Бонифация, – сказал шёпотом «турист» и осторожно открыл рюкзак. Оттуда появилась сначала лохматая собачья морда, а потом выпрыгнул громадный кобель настолько беспородный, что невозможно было сразу определить, кто ближе ему по крови: то ли овчарка, то ли такса, то ли пудель. Этого замечательного и даже гениального пса звали Бонифаций.
Два года назад молодым щенком его подобрал на улице некто гражданин Пильгуев. Это гражданин был женат, содержал двух детей и частный дом с мебелью и цветным телевизором. Судьба готовила Бонифацию роль сторожевой собаки. Ан нет. Как говорится, пути Господни неисповедимы. В стране началась антиалкогольная кампания. Очереди за вином и водкой приняли устрашающие размеры. Пильгуев, любивший изредка поддать, но не выносивший часами выстаивать в раздражённых людских колоннах ради получения бутылки не очень качественного алкоголя, загрустил. Однажды ради шутки он дал понюхать Бонифацию самогону и приказал: «Ищи!». Пёс рванул ко входной двери. Пильгуев быстро сообразил, что к чему, нацепил на Бонифация ошейник с поводком, и они вместе шустро выскочили на улицу. Пёс рвался вперёд, бодро натягивая поводок, хозяин быстро скакал за ним. Через три квартала собака рванула в подъезд «хрущёвки» и остановилась на третьем этаже перед квартирой номер шесть. Пильгуев нажал кнопку звонка. Дверь открыл в меру трезвый мужчина. Он внимательно поглядел на Пильгуева, затем на Бонифация и грубо прохрипел:
– Чего надо?
Сыщик-любитель, сжимая одной рукой поводок, пальцами другой щёлкнул себя чуть ниже подбородка.
– Есть?
– Заходи,– чуть подумав, уже более дружелюбно прохрипел мужик в проёме открытой двери.
За бутылкой первача Пильгуев рассказал своему новому знакомому о способности своей собаки. На следующий день слава о чудесном нюхе Бонифация стала расползаться по городу вместе с самогоном из квартиры номер шесть. К Пильгуеву начали обращаться с просьбами: кто разыскать пропавший велосипед, кто мужа. Результаты оказались поразительными, что приносило ещё большую популярность чудесному псу. Собака стала нарасхват. Сначала Пильгуев отдавал своего пса напрокат в обмен на алкоголь, потом, пораскинув мозгами, стал сдавать за плату по часам, по тарифу, как за водный велосипед.
Через пару месяцев в дом к Пильгуеву наведался местный участковый и стал в добровольно-принудительном порядке его уговаривать отдать необыкновенного пса на борьбу с самогоноварением, обещая при этом закрыть глаза на нетрудовые доходы хозяина Бонифация. Но общественность в лице соседей Пильгуева быстро сообразила, чем ей это грозит, и было принято коллегиальное решение: такого пса из своих рук не выпускать. Тут же организовали общество борьбы за трезвый образ жизни из местных пьяниц и самогонщиков, куда Бонифация приняли на должность розыскной собаки с хорошим окладом для его хозяина. Однако эта затея провалилась. Через пару недель после визита милиционера к Пильгуеву явились двое в штатском. Вручив ошарашенному хозяину грамоту «За достойное воспитание млодёжи», они реквизировали Бонифация и увезли в неизвестном направлении.
Для Бонифация началась новая жизнь. Около года он прослужил на таможне, вынюхивая партии контрабандных товаров, получил несколько медалей и заслужил авторитет лучшего собачьего носа в стране. Но внезапно его карьера таможенника оборвалась. Однажды пожилой генерал КГБ сунул под нос Бонифация интимную вещь своей молодой супруги и приказал: «Ищи!». И Бонифаций отыскал генеральшу где-то на другом конце города прямо в постели молодого капитана. Того, как и положено, тут же выгнали из органов по причине служебного несоответствия, а гениального пса на всякий случай засекретили. Ему была выделена отдельная конспиративная квартира, присвоен личный номер и псевдоним Бонифаций Петрович Собакин. Кроме всего прочего был назначен лейтенантский оклад плюс премиальные за особые условия службы. И хотя Бонифаций никогда денег не получал, однако его красивая подпись ежемесячно появлялась в секретной раздаточной ведомости.
Ухаживать за выдающимся псом было поручено вышедшему по состоянию здоровья на пенсию бывшему партийному функционеру. В обязанности ему вменялось вовремя кормить пса, два раза в день выгуливать и втирать в гениальный нос импортные мази для поддержания нюха на должном уровне и в постоянной боеготовности. Бывший второй секретарь КПСС районного уровня выполнял свою работу добросовестно, хотя всё время по привычке нецензурно ругался и называл подопечного в лучшем случае «подлой скотиной». Бонифаций отвечал ему тем же.
В течение года жизнь замечательного пса проходила скучно и безмятежно. Бонифаций и его денщик мирно жирели на казённых харчах. Секретному псу было присвоено очередное воинское звание, а его кинолог получил медаль «За безупречную службу Родине» третьей степени.
И в этот день было всё, как всегда. Вернувшись с прогулки денщик Бонифация налил себе из кастрюли бульону и положил в тарелку смачный кусок мяса, оставшееся вылил в миску Бонифация.
– Жри, собачья морда,– дружелюбно обратился он к выдающемуся псу. Бонифаций в ответ беззлобно рыкнул, показав здоровые зубы, и приступил к трапезе совсем без аппетита.
Надсадно зазвенел дверной звонок.
– Какую… ещё принесло?!– пробурчал кинолог и, нехотя оторвавшись от бульона, прошлёпал на звук звонка. За открытой дверью стоял «турист». Начинал разыгрываться вариант номер два.
***
Бонифаций стоял посреди парковой аллеи и умным взглядом собачьих глаз вопросительно взирал на «спортсмена». Лейтенант Курочкин подвёл пса к скамейке и, указав на место, где ранее сидел кот-инопланетянин, скомандовал:
– Нюхай! Нюхай!
Затем он ткнул Бонифация носом в землю и приказал:
– Ищи!
Собака сразу взяла след и потрусила в направлении, где не так давно скрылся инопланетянин. Вова Курочкин, передав «туристу» фотоаппарат с отснятой плёнкой, бросился вслед за ищейкой.
Бонифаций уверенно шёл по следу. След пах по-особенному, незнакомо, совсем не кошатиной, перепутать его с чем-то было трудно. Но что-то всё время мешало Бонифацию, раздражало. Это был до боли знакомый запах бездомного кота. Вдруг Бонифаций разглядел в кустах серую бестию. Это был именно тот кот, от которого несло кошачьей бездомностью. Сработал собачий инстинкт, и пёс рванул к прятавшемуся в кустах животному. А оно, моментально оценив ситуацию, с рёвом взлетело на дерево и презрительно улеглось на ветке. Бонифация такой поступок кота раззадорил ещё больше, и он стал лаять, пытаясь в прыжке цапнуть зубами кошачий хвост.
– Молодец! Какой же ты молодец! – Лейтенант Курочкин схватил собаку за ошейник и потрепал его лохматую голову. – Успокойся, успокойся, Бонифаций. Выражаю тебе благодарность.
Затем Курочкин ловко забрался на дерево, схватил шипящего кота за загривок, оторвал его от ветки и сунул в спецконтейнер. Лейтенант чувствовал себя именинником. Первое серьёзное задание и такой успех! На горизонте замаячил сладкий призрак награды.
– Может, звание дадут, а, может, и орден,– мечтал Курочкин.
***
А тем самым временем настоящий Лурр ничего не подозревавший о нависшей над ним опасности, огорчённый двумя неудачами, брёл по улице, прижимаясь к стенам домов. Вдруг перед ним остановились две молодые особи мужского пола. Один из парней ткнул в пришельца указательным пальцем и сказал другому:
– На шапку не знаю, а на рукавицы точно пойдёт.
– Я тебе говорю, шапка будет отличная. Под ханурика. Смотри мех какой, – сказал второй и грубо схватил Лурра.
Инопланетянин решил начать долгожданный контакт, однако сказать он ничего не успел, поскольку его бесцеремонно засунули в мешок и куда-то понесли.
***
Доставив «инопланетянина» на службу, лейтенант Курочкин решил допросить его самостоятельно. Он усадил кота на стол, привязав на всякий случай его заднюю лапу к массивному бронзовому бюсту Феликса Дзержинского.
– Ну что, гражданин инопланетянин, будем сознаваться? – ласково спросил гэбэшник.
Кот молчал и дёргал задней лапой, пытаясь освободиться.
– Цель вашего прилёта? – вдруг грозно произнёс Курочкин и коварно прищурил глаза.
Кот мяукнул и ещё энергичнее задёргал задней ногой
– Хорошо, хорошо. Сейчас я вас развяжу. Только ответьте на пару вопросов и вы свободны.
Кот схватил зубами верёвку и начал её грызть.
– Давайте поговорим по душам. Я знаю: вы – инопланетянин. Я – землянин. Мир – дружба, ласково пропел лейтенант и произвёл символическое рукопожатие.
Кот никак не отреагировал на эти слова, продолжая упорно грызть верёвку.
– Ну что ж, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, перейдя на «ты» продолжил Курочкин.
– Мы знаем всё,– грозно выпалил лейтенант и с превосходством взглянул в глаза коту. – Все твои подельники схвачены и дали признательные показания. По сути дела, ты нам не нужен. Но они всё валят на тебя. Так что сам решай. Не знаю как там у вас, а у нас на Земле все гуманисты, так что чистосердечное признание… и так далее и тому подобное.
Кот сел и уставился на гэбэшника.
– Подействовало!,– решил лейтенант.
– Может, ты и по-русски не умеешь? – с издёвкой произнёс Курочкин, – А как же «мужик, дай закурить»? Помнишь, в парке? Поверь мне – не такие уж мы дураки.
Кот не мигая смотрел прямо в лейтенантские глаза.
– Парле ву франсе? – вдруг заорал Курочкин. Кот в испуге прыгнул. Раздался страшный грохот. Это шлёпнулся на пол бронзовый бюст прославленного чекиста.
– Крепкий орешек! – подумал Вова Курочкин и, сунув кота в спецконтейнер, потащил его к полковнику Серёгину.
***
Полковник Серёгин чувствовал себя прескверно. Так хорошо начавшийся день, в конце концов принёс неудачу. Он почуял что-то неладное ещё, когда к нему в кабинет ввалился радостный лейтенант Курочкин и гордо доложил:
– По вашему приказанию инопланетный организм пойман и доставлен по месту требования.
При этом он сунул руку в спецконтейнер и вытащил оттуда брыкающегося и шипящего серого кота.
– Первичный допрос результатов не дал. Молчит. На вопросы не отвечает. Делает вид, что ничего не понимает. Крепкий орешек! – доверительно сообщил начальству Курочкин.
Полковник нажал на кнопку селектора и приказал: «Митрофаныча ко мне. Срочно!»
***
Митрофаныч был легендарной личностью. Его знали все местные сотрудники карательных органов. А слух о нём, порой, достигал самой столицы. Родился он 13 июня 1913 года. Однако два числа 13 не сделали его жизнь несчастной. Попав в молодые годы по комсомольскому набору в НКВД, Митрофаныч почувствовал, что нашёл своё призвание. Недюжинная сила и неимоверная изобретательность быстро сделали его лучшим дознавателем особого отдела. За долгое время своей безупречной службы он пересидел всех своих начальников, которые, со временем, становились его же подопечными. Своей работе Митрофаныч отдавался полностью, дневал и ночевал в подвалах местного КГБ. Ради работы, бывало, отказывался не только от выходных, но и отпусков. Начальство это ценило. Если бы было позволено, Митрофаныч брал бы работу на дом. Но раз не положено, значит, не положено. И с этим ему приходилось мириться.
Выйдя в отставку в возрасти шестидесяти трёх лет и получив персональную пенсию, он через месяц пришёл на приём к бывшему в то время начальнику городского управления КГБ и слёзно умолял взять его обратно, при этом обещая работать даже бесплатно.
– Не могу я так больше, – плакал Митрофаныч,– иду по улице, люди шастают туда – сюда, туда – сюда. А я смотрю на них и думаю: ну почему они не в тюрьме? Почему?
И Митрофаныч был принят на должность гардеробщика. Понемногу он «стучал» на своих сослуживцев, но по-настоящему отводил душу лишь в экстренных ситуациях, когда начальству требовался его специфический опыт. Вот и сейчас, получив приказ срочно прибыть к полковнику Серёгину, он до блеска надраил хромовые сапоги и в предчувствии неординарной работы, как на крыльях, замаршировал к кабинету начальства.
***
Услышав цоконье подкованных сапог, начальник управления госбезопасности поднял глаза на вытянувшегося у двери Митрофаныча.
– По вашему приказанию прибыл,– доложил гардеробщик.
– Митрофаныч, – начал полковник,– у меня к тебе деликатная просьба. Видишь это подобие кота. Надо, чтобы оно заговорило. Ты меня, надеюсь, правильно понял?
– У этого и египетская мумия заговорит…– с воодушевлением заметил лейтенант Курочкин, но тут же осёкся, поймав взгляд начальства.
– У меня заговорит. И не такие говорили. И энтот заговорит.
– Только поосторожней. Никаких негуманных методов. Ведь представитель иных миров, всё-таки. Ты меня правильно понял, Митрофаныч?
– А чего ж тут не понять. Всё понятно. Не извольте беспокоиться. Будет, как огурчик. Хоть в музей, хоть на кладбище.
Митрофаныч запихал сопротивляющегося кота в спецконтейнер и, цокая подковами, удалился.
***
Через полтора часа в кабинете Серёгина раздался телефонный звонок. Полковник снял трубку. По-военному бодрый голос гардеробщика докладывал:
– Всё. Сознался милок. Во всём сознался.
– В чём сознался? – еле сдерживая радость спросил Серёгин,– что он там плетёт?
– Что плетёт не разберу. Переводчика надо бы. Но я так думаю, что всех своих сдаёт.
– Как так не разберу? – удивился полковник, – Он что не по-русски бормочет?
– Какое там по-русски. Он по ихнему, по кошачьи. Орёт благим матом. Душа радуется. Так что сгорел, голубчик.
– А по-русски? Он что же так по-русски ничего и не сказал?
– Если бы мог сказать, у меня сказал бы. А так авторитетно заявляю – по-русски не могёт.
Полковник Серёгин всё понял. Кот оказался наш, земной, обыкновенный. Где-то произошла досадная ошибка. Так вот эта неприятность, которая уже несколько часов гложет его подсознание. Нет, это даже не неприятность. Это провал! Провал всей операции!
Зазвонил телефон. Полковник Серёгин обречённо взял трубку. Приятный милый голос проворковал:
– Милый, это ты? Приезжай, я тебя очень жду, любимый.
У сурового начальника управления КГБ Изжоговска потеплело на сердце. Он узнал голос своей новой пассии Ирины Мамонтовой.
– Сейчас не могу, кисуля, много работы.
– Что, даже часика для меня не найдётся?
– Извини, кисонька, у меня неприятности.
– Тогда жду вечером. Обязательно приезжай, любимый.
– Постараюсь, киса.
На другом конце трубки послышался звук поцелуя.
***
Как ни старались сотрудники госбезопасности, но всё же утечка сверхсекретной информации произошла.
Дело в том, что несмотря на то, что в служебной характеристике на полковники Серёгина он назывался морально устойчивым офицером и отличным семьянином, но на самом деле начальник местного управления КГБ был страшный бабник и выпивоха. Нет, он этим не злоупотреблял. Он имел такое количество любовных связей и выпивал такую дозу алкогольных напитков, как усреднённый начальник его уровня. Не вырывался в этом вперёд, но и не отставал. А потому считался своим парнем насколько это было возможно в той среде, где каждый второй стучал на первого и наоборот. Начальство к нему благоволило, ибо считало, что достоин подозрения тот, кто не курит, не пьёт и не спит хотя бы с женщинами. Ведь люди, не имеющие пороков, как правило, либо карьеристы, либо шпионы. Ни тех, ни других начальство не любило. И полковник знал об этом.
Очередной любовницей Серёгина стала Ирина Мамонтова, смазливая девица лет двадцати пяти, по виду дура. К сожалению, матёрый руководитель местной госбезопасности даже в страшном сне не мог представить, что его новая пассия являлась суперагентом ЦРУ с двадцатилетним стажем работы.
***
Ирина Мамонтова была единственной дочерью двух суперагентов. Имя её папы связывали с карибским кризисом, а мама, поговаривали, была причастна к появлению Михаила Горбачёва во главе КПСС. Рождение Ирины держалось в глубочайшей тайне. Даже от её матери скрыли, какого пола было новорождённое дитя. Ребёнок не знал ни своего настоящего имени, ни фамилии, поскольку они были записаны в супер секретном досье, допуск к которому не имел никто. Чтобы не травмировать ребёнка, его кормили хотя и из бутылочки, но настоящим материнским молоком, правда, добавляя в него новейшее средство, вызывающее безграничную преданность к Центральному разведывательному управлению.
Учёба давалась ей легко – сказывались гены. В девять лет Ирина уже свободно разговаривала на двенадцати языках, к шестнадцати овладела ста способами убийства без оружия, а к двадцати прошла полный курс суперагента ЦРУ. На курсовых работах она свергала латиноамериканские правительства. Дипломной работой стало похищение панамского президента. А стажировкой – захват Гренландских островов. Своё первое самостоятельное задание Ирина реализовала в Польше, где учатсовала в подготовке антикоммунистического переворота. Затем была Германия, где после её посещения рухнула берлинская стена. Заслуги её были необычайны, и в кулуарах её называли не иначе, как «Мисс ЦРУ». Однако среди суперагентов настоящим профессионалом считается тот, кто прошёл горнило работы в Советском Союзе.
Однажды Ирина поинтересовалась у шефа, почему считается сложным работать в СССР. Начальник ухмыльнулся, нажал несколько кнопочек и подозвал подопечную к монитору компьютера.
– Вот смотрите. Агент «Крекер» раздавлен в очереди за колбасой. Агент «Сникерс» потерял талоны на сахар, что привело к необратимому расстройству психики. Агент «Плоттер» – тяжёлое отравление палёной водкой при попытке вербовки начальника приёмки военного завода. Агент «Барби» покончила жизнь самоубийством после тщетных попыток достать туалетную бумагу. И это ещё далеко не полный список. Прогулка по диким джунглям Амазонки, кишащим всякими крокодилами и ядовитыми тварями, покажется вам лишь забавным уикендом по сравнению с жизнью в каком-нибудь Цюрюпинске, затерявшемся на необъятных просторах России.
– О! В таком случае я мечтаю получить задание в этой страшной стране,– заявила Ирина.
Однажды в одесский порт зашёл белоснежный лайнер. Среди туристов-иностранцев , спустившихся на берег по трапу, была женщина в парандже. Она лишь на миг открыла своё лицо пограничнику. Он без удивления увидел лицо молодой негритянки. Это была Ирина Мамонтова. Она зашла в женский туалет и, запершись в кабинке, стёрла с себя краситель кожи. Затем Ирина переоделась в национальную советскую одежду – итальянские джинсы, сшитые в Таиланде, американские кроссовки, склеенные в Китае, и канадскую куртку, произведённую на подпольной фабрике в Одессе. Теперь она ничем не отличалась от обыкновенного жителя СССР.
Ирина Мамонтова не поехала в столицы, нет. Шестое чуство повлекло её в город Изжоговск, где ей сразу повезло. На второй вечер «Мисс ЦРУ» закадрил в лучшем местном ресторане начальник городского управления КГБ.
***
Ирина Мамонтова скрупулёзно проанализировала свой разговор с полковником Серёгиным. Несколько раз в разговоре он назвал её «кисой», и это не ускользнуло от внимания матёрого агента ЦРУ. Через полчаса, забравшись на крышу многоэтажки, Ирина вынула из кармана фосфоресцирующий мелок и стала большими буквами выводить на чёрном гудроне секретное послание шефу Центрального разведывательного управления. Через сорок три минуты пролетевший над крышей американский спутник сфотографировал инфограмму на крыше города Изжоговска. Ещё через тридцать одну минуту дешифрованное донесение от агента из СССР было загружено в суперкомпьютер ЦРУ для логической обработки. Через восемьдесят три минуты на экране дисплея компьютера появился текст, который произвёл эффект разорвавшейся бомбы. На экране светилось «Инопланетяне в России».
***
Ирина Мамонтова, суперагент ЦРУ, сидела у окна и ждала. Через несколько секунд должен был начаться очередной сеанс спутниковой связи. Рядом с ней на подоконнике красовался портативный шпионский телескоп.
– Пора,– подумала Ирина и прильнула к окуляру астрономического прибора.
В этот момент на небосводе показалась летящая звёздочка – американский разведывательный спутник. Лазерный прожектор, установленный на нём, точно был сфокусирован на окне квартиры суперагента ЦРУ в Изжоговске. Это был экстренный источник передачи информации. Его разрешалось использовать лишь в случае войны и приравненных к ним обстоятельствам. Впервые за многие годы своего существования лазерный прожектор начал мигать. Азбукой Морзе передавалось шифрованное послание агенту ЦРУ в богом забытом городе на потенциально вражеской территории.
Шпионка, зорко глядя в окуляр телескопа, быстро записывала цифры, которые преобразовывались в её мозгу из точек и тире. Внезапно небесный луч погас, словно какая-то неведомая преграда стала на его пути. У Ирины ёкнуло сердце. Однако через пару секунд шпионка вновь с радостью обнаружила мигание лазерного клотика.
Расшифровав текст, шпионка возликовала. Это было суперзадание, как раз такое, о котором она мечтала.
– От меня, возможно, зависит безопасность не только всего Человечества, но и США,– с гордостью подумала Ирина Мамонтова.
В шифровке было следующее: «Инопланетяне в России. Город Изжоговск… котов. Доставить экземпляр любым способом в живом виде. В случае невозможности уничтожить. Да поможет нам Бог».
***
Неведомой преградой на несколько мгновений заслонившей шпионский прожектор американского спутника была конструкция орбитальной станции «Мир».
В это самое время бортинженер пристыкованного корабля находился в импровизированной курилке и не спеша со смаком потягивал ленинградский «Космос». Хотя это строго настрого запрещалось инструкцией, но инструкция инструкцией, а жизнь жизнью. Космонавт аккуратно просверлил в корпусе корабля малюсенькую дырочку и выдыхал в бескрайний космос сигаретный дым, чтобы внутри не пахло.
Космонавт от нечего делать наблюдал в иллюминатор за каким-то подозрительным космическим объектом, очевидно супостатским спутником, который пролетал недалеко от станции «Мир». Вдруг ему в глаза ударил мигающий свет.
– Азбука Морзе,– сразу же сообразил бортинженер, и концом быстро затушенной сигареты на металлическом корпусе какого-то аппарата успел записать несколько точек и тире.
Информацию о странной передаче с иностранного спутника – шпиона тут же передали на Землю. А через два часа из Москвы в Изжоговск по спецсвязи ушла шифрограмма.