Великий князь Седьмой Окраины

Пролог

Уже полчаса Майер Сао выслушивал жалобы князя, устав от попыток в них вникнуть. В итоге не выдержал:

– Сударь, ну к чему вы разводите эту панику? Кочевники не пересекут пролив. У них, как и тысячелетие назад, нет флота. Но даже если подобное произойдет – у нас договор с Центриной о защите общих границ. Стоит лишь отправить весточку в столицу, как уже на будущей неделе в нашу Окраину прибудет союзная армия.

Князь Крахольский ссутулился еще сильнее, бездумно потер длинную седую бороду, но все же решил продолжать занудствовать:

– При всем уважении, драк-шелле, но за неделю они успеют спалить нас дотла. Напомню, что мы – земледельцы, рыбаки и скотоводы, но никак не воины. Мое поколение ни разу не держало в руках оружие! И ваши подданные хотят гарантий – хотя бы примерного плана на случай плохого развития событий.

Майер закатил глаза и глубоко вдохнул. Решил разгребать речь старика по порядку:

– Сударь, ваше поколение уже должно было приучиться называть меня великим князем или хотя бы милордом, а не тем неуместным здесь словом, которое я никак не могу вытравить из вашего словарного запаса.

Но князь Крахольский хитро улыбнулся, объясняя:

– А я осознанно напомнил вам о том, что вы – дракон, пусть притом и великий князь. Спрошу прямо: в случае нападения на границы Седьмой Окраины вы сможете принять свою боевую форму и защищать нас до прибытия армии Центрины?

Майер немного подумал, посмотрел в белесые старческие глаза прямо и соврал:

– Разумеется.

Взгляд князя сразу изменился, его сгорбленная фигура стала выглядеть не такой напряженной, сударь радостно кивнул другим просителям, хотя и те ответ прекрасно слышали. Ни в какого дракона Майер Сао не обратится, поскольку у него нет якоря, чтобы вернуться – и в том случае он сам же способен спалить все их города и села. Такая беда окажется похлеще нападения всех врагов мира. Но вассалам нужно было только это заверение, чтобы вернуться в свои замки и успокоить крестьян. Вероятность нападения кочевников с юга нулевая, сейчас разгар мирных времен, но в политике постоянно должно что-то происходить, дабы не создавалось ощущения застоя. Вот они и придумывают тревоги, чтобы их глава создавал видимость хоть какой-то деятельности.

Оказалось, что на этом злободневные вопросы не исчерпаны. Стоило только одному старику отступить к стене, как его место занял другой – еще более скрюченный. И он неожиданно заговорил сильным, зычным голосом:

– Великий князь, я и мои земляки бесконечно вас уважают. Я знаю историю не из учебников, а по рассказам собственного отца, и его слова никогда не вылетят из моей памяти. Вы сделали для моей родной земли очень многое: за несколько лет полностью восстановили ее от разрухи, прекратили все зверства и уничтожили несправедливые порядки, вы не допустили развала Седьмой Окраины – вслед за имельцами никто не ушел. Если мы раньше назывались самой огромной территорией империи, то сейчас могли бы называться и самой процветающей! Потому позвольте мне и о недостатках говорить начистоту. Все ваши нововведения закончились лет восемьдесят назад. Мы просто настроили хороший уклад, но никак его не совершенствуем! А за те сто лет, что вы занимаете этот пост, в империи накопились десятки прогрессивных идей, но все они применяются в других Окраинах!

Майер несколько секунд размышлял, что ответить князю Ворскому, который даже в свои преклонные годы отличался очень бойким умом, сильным характером и огромным влиянием на остальных подданных, потому его слова игнорировать в присутствии свидетелей было недопустимо:

– Сударь, разве вы справедливы в этой оценке? Не я ли внедрил для нас магическую связь, которая позволяет отправить весточку в саму столицу за пару минут без необходимости слать туда посыльного лично?

– Вы, – согласился старец с кивком. – И это было полвека назад, когда эту связь уже установили во всех концах империи, даже в самых отдаленных храмах. А слыхали ли вы о металлических дорогах, которые позволяют магическим повозкам двигаться в десять раз быстрее конных? Представляете, как бы нам помогли такие дороги в наших торговых сделках?

– Представляю. – Майер с трудом удержался, чтобы не поморщиться. – Сударь, вы ведь мудры, неужели не понимаете причину моих сомнений? Эти дороги пришлось бы прокладывать через ваши же поля и поселения, и тогда сейчас половина из вас стояла бы здесь и хвалила новаторское решение, а другая половина кричала бы от возмущения. Ор стоял бы до рождения следующего поколения местных князей!

– Возможно, – неуверенно отозвался князь Ворский. – Но если такой прогресс имеет двоякие последствия, то что насчет магических плугов, которые уже лет десять используются в Третьей Окраине?

– А как вы объясните своим работникам, что они больше не нужны в таком количестве, как раньше? – парировал Майер, но и сам понимал, что не все так однозначно. Потому поспешил вскинуть руку, останавливая возражение, и заверил: – Но я обещаю об этом подумать. Попрошу вас, сударь, составить полный список подобных задумок, а уж я со своими советниками рассчитаю, какие из них нам необходимы. Вряд ли это случится быстро, у меня много других забот, а драконы обычно предпочитают все хорошенько рассчитать, а уже потом действовать.

– Ну хоть дети наши застанут… На большее я и не мог надеяться, – не слишком довольно закончил князь и немного склонил голову.

Последний проситель вообще решил морально раздавить главу Окраины:

– Милорд Сао, я присутствовал на вашем трехсотлетнем юбилее! Даже по меркам дракона это уже тот возраст, когда пора жениться и обзавестись наследником. Поймите наши опасения. Если вашей избранницей станет демоница, то она может произвести на свет демона, а наши предки уже вдоволь настрадались от такого правителя и…

Майер перебил:

– Я уже принял закон, что великим князем Седьмой Окраины не может быть демон – в точности, как это тысячелетиями заведено в Центрине. Чего вы еще от меня хотите?

Мужчина развел руками:

– Наследника, милорд. Человека, зверолюда или дракона – вашего родного сына, который при вашем же правлении успеет набраться достаточного опыта и проникнуться той же мудростью, что имеется у вас. И той же любовью к нашей Окраине, что имеется у нас.

Майер едва не усмехнулся.

– Намекаете, что я недостаточно люблю эти земли, потому что рожден в Центрине?

– Ни в коем случае, милорд, – смутился проситель, но отважно добавил: – В смысле, это не совсем намек… Возможно, пора организовать отбор невест? Нам совершенно безразлично, будет ли ваша супруга миледи драк-шелле или простой крестьянкой, лишь бы вам она пришлась по душе и была способна родить нового великого князя. Пусть она будет даже демоницей, но в этом случае наследником станет первый ее ребенок, который родится не демоном. Если богиня будет благосклонна, то это не составит большой проблемы.

Остальные князья согласно закивали. Да, здесь никто не будет на него давить, провинциальные порядки намного мягче столичных, но неозвученная мысль читалась легко: им нравится жить под крылом дракона, это гарант спокойствия, стабильности и отсутствия импульсивных решений, и каждый из присутствующих мечтает, чтобы и наследник принадлежал к той же расе. На самом деле так скорее всего и произойдет – драконья кровь сильна и обычно побеждает. Но Майер пока не был готов это слушать, потому заключил:

– Не нужен отбор, сударь. Я сам найду себе жену.

Встал и пошел из зала, тем принудительно заканчивая встречу. Вымотанный бессмысленными спорами, Майер отправился в свои покои, чтобы отдохнуть там до ужина. Его немного раздражала необходимость вовлекаться буквально во все мелкие дела, которые запросто могли решить и без него. Но отстраненно отмечал и правоту старика Ворского – тот недвусмысленно дал понять, что их главе нет большого дела до благополучия подданных, что он просто сидит здесь за заслуги, которых лично никто из присутствующих сегодня в зале заседания не застал. Однако правда постепенно доходит до каждого: великий князь становится все более и более равнодушным к тому, что происходит вокруг. В самом начале Майер старался, видя тяготы своего народа, он как можно быстрее пытался решить их проблемы. Но когда их жизнь наладилась – иссяк и его запал, не осталось сил бороться с безразличием. А оно никогда до конца не пропадало, оно сидело в его крови и присутствовало в каждой мысли. Майер Сао мог десятилетиями притворяться, но в действительности ему было все равно, пусть хоть прямо сегодня этот мир треснет и разлетится на куски.

Если все претензии его только выматывали, то вопрос о женитьбе причинял ощутимую боль. Дракон любит только единственную – ту самую, которая ответила ему взаимностью и завязала все его инстинкты на себе. И проблема в том, что Майер Сао уже любил, больше ни на какие романтические чувства его драконьего нутра не хватит. После того, как его прекрасная любимая погибла, он был обязан уйти вслед за ней, но бессердечные друзья его вернули с того света, излечили, заставили жить дальше. Заставили, но забыли объяснить, зачем ему жить. И никто во всем свете не догадается, что с ним что-то не так, вот только сам Майер об этом вряд ли забудет. Он и дышит-то до сих пор лишь из-за надежды, хотя с каждым годом от нее остается все меньше и меньше.

Поддавшись тоске, он выставил на стол магический камень для связи. Все же есть в прогрессе плюсы: теперь он с родственниками и друзьями может пообщаться в любой момент. На весточку ответил Витай – выдающийся столичный маг и родной брат Верховного Колдуна всей империи. Камень передавал не сам голос собеседника, а лишь скучным, безэмоциональным тоном будто зачитывал написанный текст с бумаги.

– Ну что? – начал Майер без приветствия. – Опять никаких новостей?

Друг сразу понял, о чем идет речь, а ответная весточка пришла уже через несколько минут:

– Ситуация все та же. Мы с отцом и Вераном провели все ритуалы, чтобы заставить Хинанду переродиться. И если заклятие сработало, то это уже должно было произойти.

– Тогда где же она? – передал новое сообщение камню Майер.

Встал и налил себе воды из графина. На обмен весточками все равно уйдет какое-то время, а ему необходимо унять волнение и успокоить задрожавшие руки. Непонятная душевная сумятица была словно свидетельством того, что Майер уже настроился именно сегодня получить какой-то ответ, отличающийся от сотни предыдущих ответов друзей. Он отошел к окну и замер там, но даже затылком ощутил, как камень засветился, что заставило его мгновенно подскочить к столу. Сообщение оказалось длинным:

– Происходит именно то, о чем мы тебя предупреждали, Майер. Мы сразу говорили, что если заклинание сработает, то Хинанда переродится в другом теле – у нее будет другое лицо, другое имя, и, с некоторой вероятностью, она родится даже не демоницей. Но ты кричал, что узнаешь ее в любом случае. Как же ты ее узнаешь? Если подобное и возможно, то тебе надо повстречать всех женщин всего мира, что в принципе невозможно. А было бы возможно, то какие гарантии, что она и в этой своей жизни ответит тебе взаимностью? Это будет совсем другой человек, который может выбрать другую любовь!

Справедливости ради стоит заметить, что и в прошлой жизни Хинанда отдала Майеру лишь часть своей взаимности. Но сдаться он не мог – у него просто не было никакого смысла жить дальше, если лишится этой надежды. Он продиктовал камню уже вполне спокойно:

– Хорошо, Витай, я признаю свою ошибку. Ваш отец считал, что мы с ней непременно встретимся, но вижу, что правы были вы с братом, утверждавшие обратное. И признаю, что мне нужна помощь. Помогите мне ее отыскать. Вы ведь упоминали, что в крайнем случае это будет возможно.

Опять пришлось ходить из угла в угол, вот только пришедший ответ он угадал заранее:

– Заодно мы говорили, насколько это сложно. Мы смогли только попросить ее душу переродиться – и то не уверены, что она нас услышала и согласилась. А для поиска нужен маг с редким врожденным даром целителя, которого в нашей семье ни у кого нет. Вот он смог бы произвести ритуал отслеживания реинкарнации. Только вряд ли захочет – на это заклинание безвозвратно уйдет минимум половина его силы. Ни один колдун или ведьма в здравом уме на такую сделку не пойдет!

– Пойдет, – заверил Майер. – Я щедро оплачу его потерю.

– Свою Окраину целиком продашь? Кому, интересно?

Хоть камень и не передавал эмоции, но Майер почувствовал явный сарказм. Больше ничего говорить не захотел – и без того ясно. Лег на постель и долго смотрел в потолок, уже в который раз вспоминая свою почившую возлюбленную. Хинанда была прекрасна: страстна, агрессивна, яростна. Она не понимала намеки и никогда не намекала – просто брала то, чего ей хочется. Она не пропускала удары – она била сама. Под непроницаемой шкурой она таила в себе неравнодушное сердце – и если видела несправедливость, то мгновенно находила решение. Из нее вышла бы отвратительная правительница, но она была настоящим воином – защитой для любого, кого уважала. Каждый час, каждый миг, проведенный в ее обществе, был для Майера бесценным призом, но воспоминания о ней были способны снова свести его с ума.

Позвали на ужин. Майер встал и поплелся к выходу, все еще не вынырнув из ямы своей памяти. И уже в дверях резко обернулся, уловив сияние камня. Витай еще что-то решил напоследок добавить? И уже начало весточки заставило дракона встрепенуться:

– Посоветовался с братом. Не знаю, поможет ли это тебе. Сейчас связались с ректором Объединенного университета, он рассказал о ведьме из Четвертой Окраины – она только поступает, учеба начнется в следующем месяце, но она точно обладает врожденным даром целителя. Попытайся, только не бей откровениями в лоб. Возможно, она согласится обменять львиную долю своей силы на богатство. Я бы не стал, как и все, кого я знаю. С ведьмой может и сработать, особенно если она явилась из глухой лесной чащи и ничего ярче росы не видела. Но действуй очень осторожно, ведь на примете других кадров нет.

Не зря интуиция сегодня взбунтовалась – прорыв нашелся! Майер же закинул в камень еще одну весточку:

– Университет при Радожке?

– Да.

Майер шел в столовый зал, широко улыбаясь. И слуги с удивлением рассматривали красивое лицо своего господина, впервые видя такую открытую радость. Он и сам не помнил за собой такого настроения и не надеялся, что еще когда-нибудь сможет испытать прилив сил. Кажется, ему снова придется вернуться в университет – уже в четвертый раз, если память не изменяет. А ведь ему уже давно не двести, чтобы изображать из себя студента! Друзья использовали свое положение, чтобы ему помочь. Впереди еще череда использования связей и денег, а этого добра у бывшего драк-шелле предостаточно. И лучше подготовить советников к его долгому отсутствию. В Седьмой Окраине полный порядок, серьезных проблем нет, потому ее великий князь может отлучиться, чтобы наконец-то начать решать насущные проблемы.

Глава 1

О своей особенности я узнала в храме, куда нас отправили на практику из местной магической школы. Настоятель давал нам советы, с мягкой улыбкой проверял навыки, а потом отправил всю группу пропалывать грядки – тогда мы и поняли, для какой цели нас послали сюда. Но на третий день он позвал меня отойти в сторону для какой-то личной беседы.

– Нилена, – его голос звучал всегда доброжелательно и без капли давления. – Похоже, твои учителя не заметили, потому мне выпала задача сообщить тебе. И это крайне, крайне важно – следует существенно изменить свою жизнь, пока не поздно!

Конечно, я сразу напряглась и успела за пару мгновений придумать себе тысячу неизлечимых болезней или наложенных проклятий, а доброжелательный вид настоятеля меня ничуть не успокоил – он всегда был такой:

– У меня что-то страшное, светлейший наставник?

Он с удивленной улыбкой глянул на меня и поспешил успокоить:

– По-разному можно назвать, но вряд ли словом «страшное». Твоя мать – ведьма? А отец?

Я поникла и подтвердила хмуро, сдувая рыжеватую прядь с лица:

– Ведьма. Была, уж лет десять как отправилась в лучший мир. Она как-то быстро истлела, хотя маги должны жить очень долго. Но у нее силы была кроха, не хватило даже на человеческую жизнь. А отца я вообще не знала.

– Вот как, – он ничуть не посочувствовал моему рассказу, а будто напротив – заинтересовался: – Любопытно! От чего же мать твоя умерла?

– Да от обычной лихорадки. У нас тогда эпидемия по нескольким селам прошлась, тридцать человек за собой утащила. К чему вы клоните, светлейший наставник?

Он свел мохнатые брови и глянул на меня еще пристальнее:

– Проведем с тобой еще несколько экспериментов, но я уже почти уверен. У тебя врожденный дар целителя, Нилена! В последний раз я о таком слышал уже столетия назад, но старая Зельта, которая могла младенца с того света вытащить, давно покинула наш мир, и больше я таких не знаю. Не удивлюсь, что ты окажешься ее какой-нибудь правнучкой, она после своего тысячелетия совсем из ума выжила, в лесах поселилась и носа оттуда не показывала. Но и родство ваше возможно, поскольку способность очень редкая!

Я от изумления открыла рот, но сомнения потекли сами собой:

– О какой редкости вы говорите, светлейший наставник? Хороших лекарей пруд пруди. В этом храме все целители, скольким людям и даже драконам вы помогли!

Старик вскинул палец, чтобы его слова зазвучали еще весомее:

– Все маги могут научиться лечить! И все храмовники здесь выбрали для себя именно такой путь. Но есть разница – родиться с этой способностью или ее обрести. Из тебя после хорошего обучения получится лекарь такого уровня, какого никому из нас не достичь. А этот дар откроет тебе множество дорог: хоть придворным лекарем самого императора станешь, если пожелаешь. И даже титул маг-шелле за заслуги перед империей возможно заполучить.

У меня перехватило дыхание от нарисованных перспектив:

– Правда? Вы серьезно? Да это же… Это же… – я никак не могла подобрать подходящего слова для описания своей радости. – Вот это я даю! Какая чудесная весть, светлейший наставник, от всей души благодарю!

Но настоятель снова вскинул руки, прерывая мой поток счастья:

– Подожди, Нилена, дослушай. У каждого подарка судьбы есть и своя обратная сторона, иначе никакой гармонии. Это как с драконами, силе которых никто противостоять не может, но они же оказываются беззащитными, пускающими пузыри бревнами, если теряют свою единственную любовь. У твоего дара тоже найдется слабина. Вот чем зарабатывала на жизнь твоя мать?

Я припомнила:

– Да за все заказы бралась, какие подкидывали: и подлечить, и крыс вытравить, и волков от деревни отогнать, и приворотами-отворотами не гнушалась. А что?

– Возможно, в этом и кроется причина того, что ее унесла самая простая человеческая болезнь. Врожденный дар бесценен, редок и силен, но он не терпит одного – когда его тратят на что-нибудь, не связанное с основной целью. Вероятно, если бы твоя мама только лечила, то без забот прожила бы свою тысячу лет. Разумеется, наверняка мы сейчас сказать не можем, лишь предполагать, ты дар и от других предков могла перенять. Но сейчас ситуация другая – ты знаешь, а вооруженная знанием ты пропадешь уже только по глупости.

– Поняла, – я сосредоточилась. – Что же мне теперь делать, светлейший наставник?

Он глубоко задумался, потирая впалые щеки, затем все же выдал:

– Для начала бросить свою школу и нацелиться на более серьезное образование. Университет или столичная академия тебе подойдут куда больше. Изучишь теорию, освоишь практику целительства, разберешься в заклинаниях и свойствах разных трав. К сожалению, даже таким, как ты, без учений никуда.

Я вновь помрачнела:

– Боюсь, у меня не найдется средств на обучение, светлейший наставник. В маленькую школу меня на стипендию приняли, а во всяких университетах разговор будет другой.

Но он усмехнулся в кулак и заверил:

– У моего храма много должников из высшего света, дорогая Нилена. И я никогда этим не пользовался. Уж будь уверена – договорюсь о месте и стипендии. Только для начала проведем еще несколько испытаний.

По его просьбе я попробовала оживить полузасохший куст у дальнего храмового забора. Не сказать, что он прямо расцвел розами, едва зеленые листочки проклюнулись, но настоятель решительно закивал – мол, вот, это оно самое. В окончательную уверенность он пришел, когда подсунул мне под нос несколько мешочков с травами и попросил угадать, из какой можно сварить отвар от головной боли. Я остановилась на двух, наугад ткнула, а между ними уже выбрать никак не смогла, и настоятель расцвел:

– Одна трава в высокой концентрации станет смертельным ядом, а вот из другой можно изготовить сонный порошок.

– То есть смерть или сон? – не поняла я. – Ошиблась в обоих случаях!

– Угадала в обоих случаях, – поправил он. – Головная боль-то в любом случае пройдет! Это прекрасно, Нилена. А теперь возвращайся к прополке грядок, мне надо отправить весточки в столицу и разные университеты – посмотрим, где тебе будут рады сильнее.

Той же ночью он сообщил, что получил несколько ответов. И сам же выбрал лучший вариант – Объединенный университет Центрины, неподалеку от города Радожки, в котором готовят специалистов самых разных направлений. С таким-то образованием через несколько лет я уже точно смогу ехать в Сердцевину и отыскать там себе отличную работу.

Настоятеля храма я благодарила долго. Еще дольше прощалась с одногруппниками и учителями, которые впали примерно в тот же шок, что и я поначалу. Но сама эта ситуация и показала разницу уровней разных преподавателей: они ведь даже не заметили скрытого таланта, а светлейший наставник за три дня разглядел, просто наблюдая за нашей работой со стороны. Жаль было маму, которая погибла от незнания, но ее потерю я давно успела принять и пережить. Зато теперь точно не повторю ее ошибки, пусть она хотя бы там, сидя за столом с богиней, наблюдает за мной и радуется, что ее дитя нашло свой путь. Лечить людей, растения и животных – только лечить, не тратя свою магию ни на какие другие цели! – разве можно придумать дело в жизни интереснее и значимее?

Разумеется, я не могла уехать без брата. Но пришла в раздражение от того, что долго не могла его отыскать. Оказалось, Мить колол дрова старикам, которые обычно оплачивали его усилия небольшой котомкой продуктов. К сожалению, в нашей деревне было очень мало возможностей подработать за настоящие медные краты: такой ценностью сельчане платили обычно за более важные услуги ведьмам или за товары проезжим купцам.

– Мить! – заорала я издали, несясь к нему. – Ты с ума сошел, почему все еще здесь? Вещи собрал? Уже через полчаса повозка придет, а у нас с тобой денег хватит только на одну попытку добраться!

Парень вытер запястьем вспотевший лоб и хмуро глянул на меня из-под густых бровей:

– Я ведь уже объяснил, сестренка, нет никакого смысла мне ехать с тобой. Ну что я там буду делать? У тебя начинается новая жизнь. Вероятно, когда-нибудь ты станешь знатной маг-шелле в самой столице, так не тащи уже в самом начале пути с собой балласт! Что делать зверолюду в Центрине – их богатых отпрысков смешить своей рожей?

Мить в самом деле был зверолюдом, но издали об этом вряд ли кто-то мог догадаться. Капля демонской крови в нем водилась, и совсем непонятно в каком поколении взялась. Возможно, бабка или прабабка его спуталась с красноглазым или была изнасилована, но бывает такое, что смески далеко не всегда рождаются сразу изуродованными, а ген этот в себе несут. А может, один из его предков уже был зверолюдом, но потом полюбил человека – и через несколько поколений в Мите почти не осталось примеси демона. Его лицо было достаточно симпатичным, хоть и отличалось грубоватыми чертами – хотя ничуть не грубее, чем у большинства местных мужиков. Ребра искривлены – однако подобное заметишь, лишь если внимательно разглядишь его могучий торс. Единственное, что выдавало изменение его генов наверняка, – ноги. По воле злой судьбы природа повернула его колени в обратную сторону. Но Мить еще в раннем детстве научился ходить, почти не сгибая коленей: со стороны это выглядело так, будто его походке мешает старая травма. Носил всегда просторные шаровары, чтобы случайными изгибами никого не напугать. Зато, как почти все зверолюды, он являлся обладателем мягкого и добродушного характера, а из себя способен был выходить только в тех случаях, когда сталкивался с несправедливостью.

Я расстроенно покачала головой и сбавила тон:

– Мить, у меня других родных нет. Кем же я буду называться, если уйду в свою новую жизнь без брата?

Строго говоря, он не был мне братом. После смерти матери меня взяла на попечение ворчливая сельчанка – с очень тяжелым характером и гигантской душой. До самой своей смерти бабуля Седа заботилась, воспитывала, кормила и обогревала, не ленясь притом бесконечно ворчать за любую проделку. Она же мне выписала подзатыльник, когда я засомневалась, идти ли мне учиться в местную магическую школу – я ведь и так ведьма, а моя мать вообще безграмотной всю жизнь прожила. Но бабуля в свойственной ей манере меня за пару мгновений переубедила. В ее грубости скрывалась жизненная мудрость, ни одно решение она не приняла во вред своим приемышам. А Мить появился в ее халупе за много лет до меня – она его совсем младенчиком в лесу подобрала и выкормила. Он даже сам не знает, откуда взялся в нашей Окраине, где зверолюды только проездом бывают.

Мить бабулю Седу сразу мамой звал, а меня чуть ли не в первый день «сестренкой» припечатал. Я тогда и поняла, что эти люди, хоть и не родные мне по крови, сразу стали семьей, а хижинка на краю села с перекошенными оконцами – домом. Мы с ним рядышком повзрослели, вместе ревели, когда бабуля скончалась, вместе привыкали жить уже без нее. И теперь случился ключевой момент, когда наши с братом жизненные пути грозили разойтись в разные стороны.

Но и он тяготился сомнениями:

– Правда в том, Нилена, мне в Центрине туго придется. Здесь ко мне привыкли, косо не глядят, а там начнут рассматривать, как диковинное животное. Зачем тамошним людям брать на работу непривычного зверолюда, если они могут нанять человека? Мне обязательно пришлось бы тратить часть твоей стипендии, чтобы снять какую-нибудь комнатушку в Радожке. И сдадут ли такому уроду?

Уродом Мить не мог назваться даже с самого предвзятого взгляда: красивое мужественное лицо еще ни одному парню в минус не засчиталось. А что походка странная – так ведь это полная ерунда.

Я подалась к нему, заглянула в чистые голубые глаза и прошептала:

– А моя правда, братишка, в том, что я страшно боюсь. Никому об этом не сказала, полное счастье изображала и благодарила, но меня до жути пугает этот переезд – в такую даль, из родной Окраины, за много дней пути от всех знакомых и друзей. Я ни одному человеку этого не открыла – бабуля Седа давно отучила нас с тобой ныть и показывать слабость, но тебе могу признаться. И только представь, насколько легче стало бы сердцу, знай я, что если все пойдет наперекосяк, если я там завою от тягот и одиночества, то смогу пойти к своему брату и хоть его обнять. Поплакать, попросить защиты или рассказать об успехах.

Я знала Митя как облупленного – и наверняка угадала, что после этого он сразу кивнет и согласится. Он наотрез отказался быть обузой, но защитником и каменной стеной для меня готов был стать, даже жертвуя собственными интересами. Я была настроена оптимистично: надеюсь, ни одному из нас ничем жертвовать не придется.

– Хорошо, Нилена, – он засуетился. – Тогда я быстро собираю вещи, а ты закончи с дровами. В качестве оплаты нам хозяева как раз продуктов в дорогу дадут.

Но я отступила, вовремя вспомнив:

– Не могу, родной. Мне настрого запретили использовать магию для других целей – таким образом я истрачу свой бесценный дар.

Я ему это уже объясняла – просто из его головы вылетело. Это раньше я могла в воздухе топором помахать и помочь ему в любой работе. И хоть такая магия почти не требует никакой силы, но теперь я твердо решила, что ни единой капли впустую не израсходую. Мить быстро сообразил:

– Тогда я заканчиваю с дровами, а ты лети собирай мой мешок. Как же повезло, что у меня и одежды-то почти нет. Мы с тобой везунчики, Нилена!

Я со смехом полетела к нашей избе. И пока скидывала в котомку все, что могло представлять хоть какую-то ценность, Мить успел не только свою работу довершить, но и ставни наглухо заколотить. У бабули Седы не осталось другой родни, никто в этот дом больше не придет, но уезжать несколько проще, когда знаешь, что есть куда вернуться.

Уже скоро мы сидели в повозке и жевали капустные пирожки. Даже Мить притих – кажется, и ему сделалось страшно. Дорога длинная, за нее мы должны свыкнуться с судьбоносными переменами. А пока слушали байки извозчика и вдыхали сладковатый запах приближающейся осени.