Счастливая земля

– Есть проклятое место. Настолько плохое, что даже Бог туда не заглядывает, – сказала она. – Там темно, грустно и плохо. Только люди об этом не знают. Думают, найдут что-то, какое-то солнышко. Хрен там, сыночек любимый. Один хотел бы женщин. Другой денег. Третий еще что-то, и каждый – прыг через рога, а рога острые, и даже если получится, догонят, достанут. Всегда будешь чувствовать их позади себя. Прикажут тебе вернуться. О да, каждый возвращается. За добавкой или за смертью.Я купилась на аннотацию и рекламу «хоррора». Это ни разу не хоррор, и даже не научная фантастика (откуда здесь вообще этот жанр?). Это философская притча о том, что стоит бояться своих желаний, ведь в конечном итоге они могут исполниться. Именно это и происходит, когда компания друзей забирается в проклятый замок и каждый из них загадывает свое самое сокровенное желание…Главный плюс книги не в проклятом Замке, и не «жуткие события прошлого», которыми нас пытаются запугать. Ужасов здесь, как таковых, и нет. Есть только полная безнадежность, из которой, кажется, и состоит город Рыкусмыку. Именно его атмосфера – разруха, серость, безнадежность и безденежность, напоминающая наши «лихие 90-е» и понравилась мне. Именно от этих ужасов реальной жизни с ее проблемами и бегут главные герои. Именно из-за этого они решаются зайти в «проклятое место», лишь бы вырваться из повседневного болота Рыкусмыку.– … У каждого, кто спустился вниз, было одно желание. Свалить отсюда и не возвращаться. Я вам обещаю, что если спустимся туда, то именно что-то в этом роде скажу. И вам то же советую…Каждый из друзей: Шимек, Блекота, DJ Кривда, Сикорка и Тромбек хотели лучшей жизни. У каждого из них было то самое заветное желание: избавиться от опостылевшей жизни, от незапланированного ребенка и нежелательной свадьбы, получить денег, найти ту самую любовь или перестать слышать шум, который с детства мучает главного героя. И за все это они готовы принести жертву.Вначале «Счастливая земля» напомнила мне Стивен Кинг – Нужные вещи , там тоже было исполнение желаний по сходной цене. Но у Кинга был именно хоррор, а здесь больше размышления автора о людях и их желаниях, о Польше и ее судьбе, о выборе и о его цене.Также в повествование включена легенда о «счастливой земле» и князе Отто, который переводит один из героев. В ней как раз рассказывается, откуда появилось проклятье в Замке, и почему там стали исполняться желания. Она, помимо тленной атмосферы Рыку, еще один плюс. Читать ее, стилизованную под этакий то ли миф, то ли страшилку, то ли притчу, было интересно. Но по большему счету, книга мне не понравилась. Для меня здесь было слишком много философии, размышлений и рефлексии главного героя. Иногда с его скрежетом, который, как болезнь, мучил Шимека всю жизнь, я теряла нить повествования. Возможно, что все дело в неверных ожиданиях: я-то ждала хоррор, а по факту получила философскую притчу. Книга может и неплоха, но не моя.

Один из моих любимых мемов – про «это притча», и лучшего описания «Счастливой земле» не найти.Это именно что философская притча, в которой прошлое, настоящее и будущее заплетены вокруг одного явления – человеческого желания и того, к чему это желание, будучи реализованным, может привести.Как правило, ни к чему хорошему, потому что мало кто старается увековечить в культуре истории о том, как всё удачно получилось. Человек зачастую склонен к трагедии.И её здесь с избытком, начиная от самого места действия и заканчивая сомнительными поступками каждого участника.Был в моей жизни период, когда я жила в брате-близнице Рыкусмыку, основу бытия которого составляла тотальная безысходность посреди панельных домов, так что с уверенностью могу заключить: атмосфера передана блестяще. Вместо замка в моих воспоминаниях, правда, остался баронский дом, но в остальном – всё именно так и выглядит: тлен, страдания, единственная открытая пиццерия, клуб в ДК, работающий по пятницам, всеобщее желание куда-то уехать, вибрирующее в воздухе, но не то, чтобы было понятно, куда и зачем. И всё это увенчано человеческими склоками, потому что чем меньше сообщество, тем радостнее оно занимается выяснением отношений и установлением социальной иерархии.Центром повествования является Шимек, странноватый парень с голосами в голове, которые живут с ним всегда, и ни психиатр, ни экзорцист ему не помогли. История, которую он рассказывает, не принадлежит только ему одному – она затрагивает и компанию друзей-подростков, которые вот-вот выпустятся из школы, и ещё более странную, чем сам Шимек, девушку Теклу, и кое-кого из жителей Рыкусмыку. Всех их воедино связывает даже не столько замок, сколько смутная надежда получить от этого замка исполнение своего заветного желания.Однако чтобы что-то получить, надо что-то отдать взамен, и даже если сейчас кажется, что плата эта вполне посильна, потом окажется, что и с ней всё непросто, и с исполнившимся желанием.Друзья разбегаются кто куда, встретившись не то с хтоническим чудовищем родом из каменного века, не то с собственным воображением, и клянутся, что больше никогда не вернутся туда, откуда всё началось. Остаётся только Шимек в компании своих голосов и Теклы, которая их тоже слышит. Жизнь течёт дальше, Шимек большую её часть просто существует, смирившись и со своим скрежетом, и со своей судьбой, пока однажды с его женой не происходит что-то странное.Но все странности книги сомнительны. Будь рассказчик чуть более надёжным, можно было бы сказать, что с городом действительно что-то неладно, а в подвалах замка действительно обитает что-то чужеродное и несчастное, но проблема в участниках – никому из них не удаётся верить. Причём если Шимек честно признаёт то, что он никогда не был в порядке, а Текла и вовсе спокойно откликается на Безумную, то остальные, от местного полицейского до тёщи Шимека, пытаются притворяться нормальными.Но не то, чтобы с большим успехом.Это не история про привидение в цепях или джина, который исполняет желания на свой лад, а про запутавшихся людей, которые пытались убежать сами от себя – и предсказуемо не смогли.Ближе к финалу книга ненадолго отвлекается от Шимека и показывает, как сложились судьбы остальных визитёров на арену в подземелье, и там тоже остаются сплошные вопросы, действительно ли всё это – фатум, который они призвали, или самоисполняющееся пророчество, или они просто запомнили желания и подсознательно искали отражение их исполнения.Ещё одним слоем этой истории, которая переплетена с воплощением страстей и философскими рассуждениями о польском бытии, прописана городская легенда про двух братьев, воина и монаха, крестоносный поход и триумфальное возвращение с сокровищем, которое должно было принести в Рекусмыку процветание, но почему-то получилось как всегда. Легенду эту по-разному изучают несколько участников, кто-то пытается писать по ней диссертацию, кто-то – пытается найти вырванные страницы из книги о местном фольклоре, и, как и со многим здесь, ни конечный каноничный вид мифа, ни его происхождение, ни финал до конца не ясны.Чем был чёрный бык и был ли он вообще, причём тут ведьмы и что за рогатые младенцы, остаётся на совести читателя. В романе есть маленький детективный элемент, тоже связанный с этой легендой, но так, не совсем напрямую. И развязка такая же, может, было, может, не было, может, это исполнившееся желание, а может, это просто некоторые люди – моральные уроды без всякого вмешательства извне.Мне именно мифологическая составляющая понравилась больше всего: я люблю и средневековые легенды с налётом паломничества в Святую Землю, и троп искушения, который приводит бывшего праведника в очень интересные, хотя и неприятные места. И стилизация, и проработка источников, в легенде было хорошо всё.Чего не сказать обо всём остальном тексте. Повествование от Шимека странное, местами – оно откровенно тяжело читается. Вероятно, это сделано было нарочно, потому что иногда он ударяется в какие-то собственные впечатления, и тогда на читателя выплёскивается поток сознания, в котором вообще мало что возможно разобрать, а иногда текст становится, наоборот, очень отточенным и лаконичным, когда Шимек ненадолго собирается с мыслями и пытается строить логические цепочки.Или с кем-то разговаривает.Диалоги, пожалуй, лучшая часть текста, потому что они выглядят очень правдоподобными. Не всегда приятными, но зато вполне живыми.Больше всего в книге меня по итогу смутила её саморепрезентация: по каким именно причинам в жанрах фигурируют фантастика и хоррор, ведомо только высшим силам, да и то, вероятно, не всем. Слабый человеческий разум же постичь этого не способен точно. С некоторой натяжкой совы на глобус «Счастливую землю» можно признать мистикой, где фигурируют христианские легенды далёкой древности на пару с городскими сумасшедшими, однако последние, выступая в роли так себе надёжных рассказчиков, сильно снижают градус доверия.В результате что здесь было, чего не было, а что является элементами коллективного бессознательного – вопрос спорный, и финал книги объясняет его примерно так же хорошо, как начало, так что по итогу получаем вполне состоявшуюся социальную драму.Вообще я не люблю книги, в которых надо по итогу самим додумать, что автор хотел сказать, но в случае этой притчи – как будто оно было и уместно, потому что каждый трактует желания, танцы с тенью и голоса в голове, как ему хочется. Можно как мистическое присутствие, можно – как шизофрению, правильного ответа нет.Есть только несколько поломанных судеб и исполнившееся обещание, что каждый вернётся, за добавкой или за смертью.По большей части меня подкупила и убедила прочитать рекомендация Дукая, к которому я отношусь крайне сложно, но всё же скорее хорошо. И, прочитав, я понимаю, почему именно он отозвался о «Счастливой земле» положительно – в своей философской основе о человеческих страстях и их последствиях с книгами самого Дукая она даже в чём-то перекликается, да и воспринимается по итогу именно как рассуждения о природе человеческой, завёрнутые в художественную форму.Я не могу сказать, что книга мне прямо понравилась, в тоже время, это было достаточно… Интересным опытом, пожалуй, хотя и не совсем в моём вкусе. Перечитывать «Счастливую землю» я точно не буду, но в качестве неожиданного расширения горизонтов прочитать имело смысл.

«Есть проклятое место. Настолько плохое, что даже Бог туда не заглядывает…Там темно, грустно. Только люди об этом не знают. Думают, найдут что-то, какое-то солнышко. Один хотел бы женщин. Другой денег. Третий еще что-то, и каждый – прыг через рога, а рога острые, и даже если получится, догонят, достанут. Всегда будешь чувствовать их позади себя. Прикажут тебе вернуться. О да, каждый возвращается. За добавкой или за смертью».Летней ночью перед отъездом из родного города, душного и унылого Рыкусмыку, пятеро друзей смело шагают в то самое проклятое место с желаниями наготове. Сбудется ли загаданное, мы узнаем лишь к финалу романа.Скажу сразу, мистический сюжет в «Счастливой земле» – мрачный готический фасад, за которым по мере продвижения вглубь обнаруживаются и роман поколения, и размышление о судьбах родины (Польши, разумеется), и жуткая философская притча (кстати, Лукаш заканчивал философский).В общем, наш хоррор как будто и не хоррор вовсе, а вполне себе серьезная проза про ослепленных желаниями, стилистически и языково не уступающая иным интеллектуальным романам.Обводя свой текст жанровой рамкой, Орбитовский, конечно, хитрит, но не обманывает. Все обещания, данные на старте, он выполнит. Пусть в романе не так много ужаса потустороннего, зато в наличии ужас бытия. Да и разного рода хтонью текст обеспечен в полной мере: страшные средневековые легенды, внезапные помешательства, мертвые младенцы.Правда, с лёту разобраться, насколько все эти штуки имеют отношение к сверхъестественному, непросто. Мистическую линию автор доверяет рассказчику, в надежности которого возникают серьезные сомнения. Шимек с детства слышит то, чего не слышат остальные, и женат на городской сумасшедшей. И вот таких трюков Орбитовский припас для нас немало.В общем, мне все (или почти все) понравилось. Смело рекомендую. Однако, предупрежу, что при всех достоинствах роман беспроссветный и давящий. Вытащить из него хоть щепотку оптимизма вряд ли удастся.«Жизнь темна и полна ужасов. Да и вы тоже!», – как будто говорит нам писатель. Говорит не то с сочувствием, не то с горечью, не то с презрением.