Церберу одолламскую прозвали деревом самоубийц в тех странах, которым не посчастливилось стать ее домом. Она настолько ядовита, что даже ее древесину не стоит сжигать – это делает дым смертоносным. Одного зернышка церберы достаточно, чтобы остановить сердце взрослого человека. Из-за этого яд церберы полюбился тем, кто твердо решил покинуть этот мир: несчастных, съевших плоды дерева самоубийц, почти невозможно спасти. Но любят этот яд и убийцы – за его смертоносность и трудность обнаружения при вскрытии. Ходят слухи, что цербера одолламская унесла больше жизней, чем любое другое растение на Земле.
Глава 1
Утро было неплохим, прекрасным даже, пока из телефона не прозвучало:
– Извини, что беспокою так рано, но я прямо сейчас стою над мертвым телом. Возможно, у меня проблемы.
И вот тут сонливость и остатки ленивого, расслабленного настроения как ветром сдуло.
Ян Эйлер надеялся провести эту субботу совсем не так – хотя бы потому, что вечер пятницы прошел идеально. Ян не слишком верил во всю эту муть с днем Святого Валентина. Да что там, вообще не верил. Для него четырнадцатое февраля было всего лишь датой, когда на улицах становится слишком много красного и плюшевого. Безобидная и бесполезная дурь.
Но так было, пока он жил один и даже не сомневался в том, что серьезных отношений в его жизни нет. Теперь, в новой реальности, на многое приходилось делать поправки. Например, на то, что Алиса попросила его провести этот вечер с ней. Для нее, похоже, сомнительная пародия на праздник была важна, а Ян просто не нашел причин отказаться, да и не хотел. Почему нет? Для него не важен День всех влюбленных, но важна Алиса.
К тому же, Александра активно поддерживала решение брата устроить полноценное свидание. Обычно Ян и Алиса встречались спонтанно, между делом, как появлялась пара свободных минут – и для понятных целей. Романтики в их отношениях особо и не было, Яна это вполне устраивало. Александра гордо присвоила ему звание бесчувственного бревна.
– Алиска тебе нравится, я же вижу! Сделай это ради нее, раз тебе не надо, напрягись ты хоть чуть-чуть! – убеждала его сестра.
– Ладно, свожу в ресторан.
– Нет, в ресторан как раз не надо. Там в этот день все будет забито до отказа – пятница, да еще такой повод! Домой веди. Поверь, в твоей компании Алиса хоть пельмени съест и не поморщится.
– Ну а ты что же? Всю ночь проведешь со стаканом, прижатым к стене?
– Вот еще чего не хватало! – фыркнула Александра. – У меня свидание на этот день намечено уже давно!
– Серьезно? Он этим озадачился?
– Люблю сентиментальных мужчин. Тебе достаточно знать, что меня дома не будет, никто тебя пасти не станет. Действуй, большой уже мальчик!
Не то чтобы Ян нуждался в подтверждении того, какой величины он достиг как мальчик, но он признавал, что в чем-то Александра права. Он и правда несколько злоупотреблял тем, что Алиса умна и терпелива. Она не давит – он не старается, она не просит – он не дает. Некрасиво.
Поэтому свидание все-таки состоялось. Без пельменей, конечно, потому что вот так проверять преданность Алисы не стал бы даже он. Однако застолья с пятью сменами блюд не было, ужин прошел быстро – и стал далеко не главной частью этой ночи.
Так что все прошло прекрасно, легко, без нудных разговоров и неловкости. Засыпая, Ян был уверен, что и суббота будет спокойной и расслабленной, однако разбудил его звонок с номера племянника – и вот такая новость.
– Рассказывай, где ты, – велел Ян. – Я уже еду.
Да, он такого не ожидал, но реагировать быстро он умел. Одеваясь, он объяснил все Алисе, и она возражать не стала. Она даже не злилась на него, она понимала, что он не может просто бросить мальчишку, застрявшего черт знает где рядом с трупом. Пожалуй, Александра все-таки права насчет нее. Но об этом можно будет подумать позже.
– Оставайся здесь, сколько хочешь, – позволил Ян. – Ключи у тебя есть, если дождешься меня – вообще сказка, но я не настаиваю, понятия не имею, когда вернусь.
– Ты Саше звонить не будешь? – спросила Алиса, кутаясь в простыню. Одеваться ей определенно не хотелось.
– Смысла нет туда толпой приезжать. Кириллу не нужна серьезная помощь, просто лучше проследить, чтобы там все прошло нормально при оформлении. Я даже не знаю, где именно сейчас Сашка!
– И тебя это не напрягает? Что она неизвестно где с человеком, о котором ты не знаешь ничего, даже имени?
Естественно, это напрягало бы Яна – если бы все было действительно так. Однако о странном любовнике сестры он знал побольше, чем сама Александра.
Пожалуй, такое могло произойти только с ней, Ян не знал другого человека, в чьей жизни царило бы столь эпохальное безумие. Что находят нормальные люди, гуляя с собаками? Ничего, или потерянную кем-то банкноту, или, на худой конец, бродячего котенка. Что нашла Александра? Пьяного мужика, собиравшегося прыгнуть с крыши.
И если в этом еще не было ее вины, скорее, шутка мироздания, то дальнейший бардак стал ее добровольным выбором. Вместо того, чтобы вызвать медиков и забыть про странного психа, Александра отвадила его от желания разбивать голову об асфальт сама. Она притащила его домой… Она приручила его, если уж называть вещи своими именами. Потом еще и в кровать свою пустила! Как будто нормальных мужиков в этом городе не осталось.
Ян все это не одобрял, но терпел. Он ожидал, что рано или поздно настанет тот момент, когда Александра наиграется. Сама поймет, что дурит, а может, устанет от незнакомца. Она же взрослая женщина, должна понимать!..
Что именно должна понимать Александра – Ян четко объяснить не мог, а она даже не пыталась. Жила она по-прежнему неправильно, у нее по поводу своих предпочтений была емкая формулировка «в кайф». Так что самоубийца задержался и в ее постели, и в ее жизни. Она даже умудрилась притащить его на семейное празднование Нового года в загородный дом Эйлеров! Правда, под чужим именем и с придуманной ею легендой, но сам факт! Тут уже Яну пришлось отказаться от удобной мысли, что проблема решится сама собой.
Пускать дело на самотек и дальше он не собирался. Уже в январе он улучил момент, когда псих был в квартире его сестры один, без Александры, и вызвал того на серьезный разговор.
К его немалому удивлению, псих оказался толковым мужиком. Умным, образованным, обеспеченным. Общаясь с ним, Ян никогда бы не догадался, что он способен превратиться в тюфяка, желающего покончить с собой – а иначе он самоубийц не рассматривал. Да, он знал, что его сестра когда-то тоже подумывала о суициде. Но женщинам еще простительна слабость! Эту мысль Ян, впрочем, держал при себе, потому что иначе рисковал заработать перелом носа от одной конкретной женщины.
Теперь он знал о сожителе сестры все, что нужно: имя и фамилию, адрес, место работы. Ян все это проверил по полицейским каналам, информация подтвердилась. Несостоявшийся самоубийца не был ни психом, ни преступником. Не похоже, что у него был какой-то тайный зловещий мотив приходить сюда. Он возвращался лишь потому, что ему была дорога Александра. Это Ян мог понять и уважать.
Поэтому он решил больше не соваться в отношения сестры. Тут со своими бы разобраться! Ему достаточно было знать, что у Александры сейчас все хорошо, и нет смысла портить ей утро так, как испортили ему. Когда она доберется домой, вопрос с Кириллом уже будет решен.
Но пока Яну предстояло выехать за город, чтобы поддержать племянника. Радости это не принесло. Дома, рядом с Алисой, было уютно и тепло. Снаружи февраль представал перед миром в самом отвратительном виде. Снега не было уже давно, но дождь, льющийся с небес, оказался достаточно холодным, чтобы оставить на асфальте опасно скользкую корку. У обочин собралась неприятная смесь окаменевшей соли, песка и остатков посеревшего льда. Свет фар сливался и ослеплял, водители, пусть и немногочисленные, нервничали и куда-то спешили. Да уж, не так Яну хотелось провести эту субботу.
Ну а что делать? Сейчас у Кирилла никого ближе нет.
В иное время племянник наверняка позвонил бы своему отцу – и потому что у них хорошие отношения, и потому что папаша его – адвокат. Но тут он стал жертвой дурацкого совпадения: Пашка еще вчера вечером улетел с женой в Прагу на выходные. Нельзя сказать, что эти двое были такими уж большими романтиками. Скорее, Пашку манила возможность соблюдать красивые традиции, пусть даже придуманные не им и не для него.
Да и кто знал, что так получится? У Пашки не было ни единой причины волноваться за сына. Кирилл никогда не доставлял ему серьезных неприятностей, даже в самые трудные этапы взросления. Кирилл Эйлер всегда отличался не по годам развитым умом, он был спокоен и рассудителен, он держался подальше от плохих компаний. Как же иначе? У него оба родителя были такие! Пашка и сам чуть ли не с пеленок был фанатом дисциплины, а потом нашел себе такую же жену. Про себя Ян называл их «плюшевыми фашистами»: они так строго соблюдали все правила, что это настораживало бы, если бы они при этом не оставались сладко вежливыми.
Кирилл был их единственным ребенком, так уж получилось. Поэтому все внимание любящих мамочки и папочки с детства было сосредоточено на нем, он получал только лучшее – однако и требовали от него только успеха. Кирилл ходил в элитные гимназии, занимался спортом, изучал музыку, живопись и еще бог знает что. Каллиграфию, кажется. Яну казалось, что это слишком, но лезть в чужой монастырь со своим уставом он не собирался. Особенно зная, куда ему этот устав могут засунуть.
Он втайне ожидал, что к совершеннолетию Кирилл прибудет законченным неврастеником, но обошлось. Парень получился прекрасный во всех отношениях – как тот принц с обложки детских сказок. Подтянутый, спортивный, с великолепной белоснежной улыбкой. Мамины светлые локоны, папины серебристо-серые глаза. Обаяние, которого не хватало обоим. В том, что Кирилл далеко пойдет, никто не сомневался. А он лишний раз подтвердил это, когда без особых проблем поступил в МГИМО.
Павел оставлял его одного в городе со спокойным сердцем не только потому, что Кирилл был не по годам адекватен. Он знал, что у сына собственные планы на эти выходные. Кирилл собирался провести их в загородном доме приятеля по институту. Там собиралась большая компания, многие приехали еще в пятницу, а Кирилл задержался – у него были дополнительные занятия. Поэтому он отправился в поселок ранним утром, чтобы не терять время, и… обнаружил посреди дороги труп.
Кто-то другой на его месте запаниковал бы, однако Кирилл вырос в семье полицейских. Это его отец предал традиции клана Эйлеров – с точки зрения собственного папаши – и стал адвокатом. Дед Кирилла и его дядя посвятили всю жизнь охране закона. Поэтому он не впал в истерику, а сразу же сообщил о жуткой находке в полицию. Однако Кирилл все равно был двадцатилетним пацаном, которому, при всем уме, страшно оставаться на пустынной дороге с мертвецом, вот он и набрал номер дяди.
И правильно сделал. Ян понимал, что большой проблемы нет, но ему хотелось убедиться, что все закончится быстро и его племянник скоро сможет забыть эту историю, как страшный сон.
Указанная Кириллом дорога располагалась далеко от дома Яна, путешествие отняло несколько часов. Когда он добрался до пункта назначения, по небу уже растекался мутный грязно-серый рассвет, дорогу перекрыли машины полиции, а Кирилл… был пристегнут наручниками к ручке служебного автомобиля.
Вот это уже было плохо. Неправильно по всем фронтам. Племянник, верный себе, постарался улыбнуться Яну, однако чувствовалось, что парень замерз, устал и серьезно нервничает.
– Кажется, я позвонил тебе не зря, – вздохнул Кирилл. – И вовремя, потому что телефон у меня уже забрали.
– Какого хрена? – только и смог произнести Ян.
– О, эта мысль не отпускает меня уже больше часа!
– Подожди чуть-чуть, сейчас разберемся.
Перчаток у Кирилла не было, и руки пострадали больше всего. Мороз в этот день был несильный, но влажный – та его паскудная разновидность, которая будто бы проникает под одежду. Когда сидишь в теплой машине, это вообще не проблема. А когда стоишь на продуваемой всеми ветрами дороге, прикованный к машине, становится совсем уж тоскливо. Поэтому Ян сначала отдал племяннику собственные перчатки, а потом ушел разбираться, кому так захотелось устроить тут цирк с утра пораньше.
Естественно, сначала его не хотели пускать на оцепленную территорию – зевак тут только не хватало! Но на такие случаи у Яна было с собой удостоверение, доказывавшее, что он оказался здесь не от большой любви к лицезрению покойников. Он был готов, если нужно, сделать пару звонков и даже испортить субботу большому начальству, но обошлось. Никто не стал его задерживать, позволяя пройти к двум столь необходимым ему телам. Одно из них неподвижно лежало на дороге. Второе наблюдало за первым и принадлежало следовательнице, с которой и хотел побеседовать Ян.
Следовательница была невысокой, и Ян сразу же навис над ней, как взрослый над ребенком. Ее нельзя было назвать полной, однако вся она оказалась плотно сбитой, словно стремилась занять как можно меньше места в пространстве. Яну она чем-то напоминала кубышку – простенький, плотненький, кругленький цветок. Сходства добавляли еще и кудрявые волосы цыплячьего желтого цвета, ореолом окружавшие крупную голову.
Черты лица у следовательницы тоже оказались специфическими: голубые глаза настолько большие, что от этого становится почти жутко, на их фоне маленький носик теряется, а тонкие губы обозначены разве что розовой помадой. Люди, которым достается такая внешность, прекрасны в ранней юности – нездешней, неземной почти красотой. Но теперь, когда следовательница наверняка отметила сорокалетие, ее лицо напоминало райское яблочко, тронутое первыми морозами. Сходство усиливалось еще и тем, что при появлении Яна женщина недовольно скривилась.
– Вы еще кто? Откуда посторонние на месте преступления?
– А я не посторонний. – Он показал удостоверение еще и ей. – Ян Эйлер. Дядя вон того парня.
– Тому парню, насколько мне известно, двадцать лет, в официальных представителях он не нуждается.
– Это верно, – легко согласился Ян. – А знаете, в чем еще он не нуждается? В наручниках. Но и то, и другое у него сегодня есть. С каких пор у нас свидетелей заковывают?
– С тех пор, как установлена разница между свидетелями и подозреваемыми. Ваш родственник – подозреваемый. А теперь уйдите, будьте добры, за ограждение!
Во время разговора Ян внимательно наблюдал за ней. Эту следовательницу он видел впервые, не представлял, чего от нее ожидать, и теперь спешил составить хоть какое-то впечатление.
Ему очень хотелось бы сразу же объявить ее дурой. Она достаточно его раздражала для этого сомнительного звания. Однако Ян знал, что недооценивать человека лишь потому, что он тебе неприятен, – серьезная ошибка. Возможно, следовательница не отличалась добротой и покладистостью, однако взгляд гигантских стрекозиных глаз оставался умным, цепким даже. Вряд ли она объявила Кирилла подозреваемым исключительно из вредности.
– Я уйду, как только пойму, почему его обвиняют. Как, простите, вас зовут? Не расслышал.
И оба они знали, что не расслышал он лишь по одной причине: она не называла свое имя. Хотя следовало бы. Чувствовалось, что ей очень хочется позвать оперов и выдворить Яна подальше силой. Однако она помнила об удостоверении и знала, чем ей может обернуться такой каприз.
Нет, дурой она все-таки не была.
– Инна Дмитриевна Токарева, – представилась следовательница.
– Раз знакомству. А теперь давайте вернемся к тому, почему мой племянник, которому просто не посчастливилось найти тело, вдруг стал подозреваемым?
– Я не обязана вам об этом говорить.
– Но могли бы – из профессиональной солидарности.
Ян прекрасно знал, что примечательная внешность, доставшаяся ему, редко оставляет женщин равнодушными. В большинстве случаев это упрощало ему работу: дамы млели, хихикали, кокетничали и шли на контакт с нескрываемым восторгом. Но был и другой вариант: женщины, которых привлекательный мужчина бесил куда больше, чем среднестатистический представитель сильного пола. За этим наверняка скрывались причины, в которых с удовольствием покопалась бы старшая сестра Яна – профессиональный психотерапевт.
Яну ни в чем копаться не хотелось. Он просто уяснил для себя, что Инну Токареву он раздражает всем без исключения. Это усложняло его задачу, но отступать он не собирался. Не хватало еще, чтобы на его племянника повесили убийство, когда он в двух шагах стоит!
– Исключительно из профессиональной солидарности, – Инна сморщилась еще больше, и теперь ее можно было описать тремя словами: «глаза да морщины». – Дело в том, Ян… Простите, как вас по батюшке, не разглядела в документах?
– Можно без отчества.
– Не можно! – отрезала следовательница. – Мы с вами коллеги, а не друзья!
Да уж, запущено все еще больше, чем он ожидал. Ян тихо порадовался, что не взял с собой Александру. Лишь одна категория людей наверняка раздражала Инну больше, чем привлекательные мужчины: красивые женщины.
– Михайлович, – уточнил он.
– Так вот, Ян Михайлович, ваш племянник действительно позвонил в полицию сам, но это ни в коем случае не должно восприниматься как алиби.
– А для того, чтобы его ни в чем не подозревали, ему не нужно алиби, – парировал Ян. – Ему вообще ничего не нужно, у нас в стране презумпция невиновности, если для вас это вдруг новость. Не Кирилл должен доказывать, что он невиновен. У полиции должны быть основания заковать его в наручники. Есть у вас такие основания?
– Безусловно, – Инна чуть ли не выплюнула это слово. – Эта дорога – далеко не самая загруженная. Если бы мы перекрыли другую, да хотя бы ту, что до заправки, у нас бы уже собралась толпа гневных водителей. А здесь вы кого-нибудь видите? Хоть кого-нибудь? И это за несколько часов!
Дорога и правда была специфическая. Прямая, как стрела, растянувшаяся между двумя бескрайними полями, в февральской полутьме не слишком привлекательными, голыми, закиданными остатками давнего снега, похожего на водянистую пшенную кашу. Вдалеке виднелся лес, служивший, очевидно, естественной ширмой для того самого дачного поселка, в который направлялся Кирилл. С другой стороны недостаток света мешал рассмотреть старинные тополя, поднимавшиеся у обочины загруженного шоссе.
Асфальт на дороге был хороший – ровный, гладкий, наверняка выстеленный не раньше минувшего года. По такому в радость ехать! Если есть куда. От большой загрузки дорогу спасало исключительно то, что вела она к дачному поселку, мало кому нужному, особенно в феврале.
Ян начал понимать, что так насторожило следовательницу.
– Вы считаете, что здесь никого не было, кроме Кирилла? Да ну, перестаньте, суббота же, поэтому и безлюдно! В пятницу поток машин побольше.
– Это да. Но ваш племянник утверждает, что никого не видел ни в попутном, ни на встречном направлении от самой заправки.
– И что?
– А то, что, по словам первых прибывших сюда патрульных, тело не успело окоченеть. Оно лежало тут не ночь и не половину ночи. Оно лежало несколько часов от силы.
– Ночи сейчас не самые холодные, – указал Ян.
– И тем не менее, пока все свидетельствует, что рядом с трупом мог быть только и исключительно ваш племянник.
– Звучит солидно, если не уточнять, что вы подразумеваете под словом «все». А если разобраться, у вас на руках только предварительный вывод непонятно кого.
– Мне этого достаточно для задержания.
– Серьезно? С пристегиванием наручниками? Он что, бежать пытался? Впал в панику и в слезах ломанул в поля?
– Не паясничайте! – побагровела следовательница.
– А вы не злоупотребляйте полномочиями. Послушайте, Инна.
– Инна Дмитриевна!
– Как угодно. Так вот, Инна Дмитриевна, того, что у вас есть, недостаточно для такого обращения со свидетелем.
– Да из-за вас с ним такое обращение! – презрительно указала Инна.
– А вот сейчас не понял…
– Все вы поняли, Ян Михайлович. Ваш племянник сразу начал козырять тем, что у него папа – адвокат, дядя – полицейский, дедушка – чуть ли не герой при орденах! Встречала я такую породу. То, что вы примчались на помощь, лишь доказывает, что я была права!
Зная Кирилла, Ян сильно сомневался, что парень действительно начал козырять родством. Скорее всего, он сообщил об этом, чтобы пояснить: он не совсем человек со стороны, он многое понимает, и его показания следует воспринимать соответствующе. А уже Инна сделала свои выводы.
– То есть, опасаясь, что у него будут привилегии, вы стали обращаться с ним хуже, чем с любым другим свидетелем? – поразился Ян.
– Не нужно подавать все вот так!
– А как, если он больше часа стоит на холоде и даже сесть не может?
– Ничего, выдержит!
– И сколько еще ему это выдерживать? Что вы намерены делать дальше?
– Осмотреть и его, и машину. Если труп привезли в этом автомобиле, мы это установим, уж будьте уверены! – с непонятным торжеством заявила Инна. – Осмотрим все: салон, багажник, одежду вашего племянника.
– Так, стоп! – прервал ее Ян. Его эта необъяснимая игра в вершительницу правосудия начинала раздражать. – Машину можете осматривать уже сейчас, тут я согласен – если там есть следы перевозки тела, парня можно брать. Но осматривать одежду Кирилла нелепо, и так понятно, что он трогал тело.
– С чего это должно быть понятно?!
Вместо того, чтобы отвечать ей, Ян повысил голос, обращаясь к Кириллу, остававшемуся у машины:
– Кирюха!
– Чего? – отозвался племянник. Судя по голосу, он уже порядочно замерз.
– Ты мертвеца трогал?
– Трогал, конечно! По нему же не очевидно, что он мертвец! Сначала я увидел, что на дороге просто лежит тело. Я и не подумал, что он мертвый! Решил: может, алкаш какой местный завалился? Я его перевернул, проверил пульс, только тогда звонить начал!
Ян снова перевел взгляд на следовательницу:
– Вот вам и ответ. Это нормальное поведение нормального человека. Я бы на его месте поступил точно так же. А вы? Разве нет?
– Разберемся, – процедила сквозь сжатые зубы следовательница и демонстративно отошла от Яна, давая понять, что разговор закончен.
Взывать к ее здравому смыслу было бесполезно, это Ян уже понял. Да уж. А ведь он был абсолютно убежден, что к полудню освободится, что сюда он едет только для подстраховки!
Он посмотрел на мертвое тело, все еще лежащее на асфальте, и убедился, что Кирилл сказал правду. У трупа действительно не было никаких очевидных повреждений. Ни травм, ни крови на асфальте – ничего! Обычный молодой парень, серовато-бледный в смерти. Непонятно, от чего он умер. Либо причина скрыта под одеждой, либо ее и вовсе смогут определить только при вскрытии.
Ян знал, что ему никто не позволит вести это дело. Его родственник – минимум свидетель, а максимум – подозреваемый. Даже с поправкой на стервозность, Инна права, к Кириллу могут придраться на вполне законных основаниях. А значит, у Яна есть личная заинтересованность, его нельзя подпускать к расследованию.
Но никто не запрещал ему наблюдать и делать выводы, чтобы потом дать подсказку адвокату Кирилла. Этим он и пользовался теперь, собственный опыт научил его ценить те уникальные детали, которые способно дать только место преступления.
Погибший был ровесником Кирилла – плюс-минус два года. Парень ухоженный, с модной стрижкой, чисто выбрит, дорого одет. Не похоже, что он страдал от каких-то серьезных заболеваний. Одежда опрятная, травм и следов борьбы нет, а главное, неясно, как его доставили сюда. Сам пришел и умер? Привезли? Ну не с неба же он грохнулся!
Рядом с покойником не было ровным счетом ничего: вещей, следов шин, орудия убийства. Создавалось впечатление, что он просто появился здесь из ниоткуда, из воздуха материализовался! Чудо уже то, что Кирилл заметил его и не переехал. На этом чудеса, похоже, заканчивались.
Осмотрев мертвеца, Ян вернулся к племяннику. Кирилл нервничал, пытался это скрыть, да только опыта не хватало. Ничего, еще научится держать себя в руках. У всей этой истории был лишь один плюс: она сделает паренька сильнее.
Главное, чтобы она побыстрее закончилась.
– Тетка уперлась, да? – невесело усмехнулся Кирилл.
– Боюсь, что так. Тебе придется прокатиться в отделение.
– С этим я уже смирился. Да, я ожидал, что выходные будут бурными, но не настолько…
– Дерьмо случается, – рассудил Ян. – Ничего, тебе это не пришьют. Ты этого парня знал?
– Впервые вижу.
– Он может оказаться из местных.
– Но я-то не местный, – напомнил Кирилл. – Я раньше бывал на даче у Гареева, но с его соседями как-то не общался. Серьезно, кто знакомится с чужими соседями?
– И то верно. Ты что-нибудь еще видел?
– Да ничего я не видел, на самом деле! Только то, что уже сказал. Он лежал посреди дороги, там же, где и сейчас, только лицом вниз. Когда стало ясно, что он мертвый, я позвонил в полицию, а потом – тебе. Я тогда не думал, что это понадобится, просто хотел, чтобы кто-то знал, где я и что со мной. Как видишь, не зря.
– Ничего, прорвемся!
Скоро Инна и сама устала слоняться по пустой дороге. Она уехала в участок, с ней увезли и Кирилла, ключи от машины, серебристого «Мерседеса», сиротливо замершего на дороге, он уже передал экспертам. Было заметно, что переживает Кирилл лишь до определенного предела – как переживал бы любой человек, оказавшийся в такой ситуации. Он нисколько не боялся передавать свою машину экспертам, он не сомневался, что никаких следов там не найдут. Ян это видел, Инна – тоже, но отказывалась признавать в силу упрямства.
Чувствовалось, что она хотя бы из вредности сделает все, чтобы Кирилла продержали в изоляторе до завтра, а то и до понедельника. Вот только допускать это Ян не собирался, и когда племянника увезли, он сразу же достал телефон.
Связями он пользовался редко. Обычно это было ему и не нужно, Ян четырнадцать лет жил только работой и никаких личных интересов не преследовал по той простой причине, что у него их и не было. Но он прекрасно знал, что связи эти есть – и их много, целая паутина, в центре которой внезапно оказывался он. Часть влиятельных знакомств он унаследовал еще от своего отца, часть заработал сам. И вот теперь от безымянной обочины провинциальной дороги полетели звонки в дома, куда посторонним ход закрыт. К полицейским начальникам, прокурорам и адвокатам. В Москву и в Прагу.
Вопреки опасениям Инны, Ян не пытался «отмазать» своего племянника. Он просто стремился смягчить для парнишки удар – даже если это означало, что следовательнице прилетит бюрократической машиной по лбу. Ничего, взрослая тетка, выдержит!
Так что уже к обеду, после допроса, Кирилл вернулся домой. Инна, потирая придавленную гордость, рвала и метала. Она готова была сделать все, чтобы вернуть своего единственного подозреваемого за решетку. Но чем больше отчетов по этому делу приходило, тем меньше оснований у нее было обвинять в чем-то Кирилла Эйлера.
Во-первых, его машина была чиста. По настоянию Инны эксперты изучили автомобиль чуть ли не под микроскопом, но не нашли там ни единого волоска погибшего мужчины, ни единой капли крови, ни одного совпадающего отпечатка, намекавшего, что покойник бывал в «Мерседесе» до того, как стал покойником.
Во-вторых, чист был сам труп. Относительно связи с Кириллом, естественно. На его одежде не нашли ворсинок из салона автомобиля, не было пятен масла или бензина – ничего! Не похоже, что покойника привезли на дорогу в машине. Но как это произошло – следствию еще предстояло выяснить.
Логично было бы предположить, что он пришел к месту смерти сам, однако и этот вариант пришлось отмести. Вскрытие показало, что молодой человек умер примерно за сутки до того, как Кирилл его обнаружил. Но сутки назад его на дороге точно не было – пусть она и не самая загруженная, но не пустынная же!
Яну хотелось знать больше. Дело было странное, пока – необъяснимое, и следователь уже чувствовал разгорающийся в душе азарт. Да и Александра все еще бурчала на него за то, что он не вызвал ее сразу! Поэтому он после некоторых сомнений все же позвонил Инне Токаревой.
Вот только она все поняла неверно – он допускал, что так будет.
– Позлорадствовать звоните, Ян Михайлович? – холодно осведомилась она. – Заметьте, я даже не спрашиваю, откуда у вас мой номер телефона. Вы уже продемонстрировали, что умеете получать то, что вам нужно.
– Не воспринимайте это как личное, – попросил Ян.
– А разве для вас это не личное?
– Думаю, мы придаем этому разные смыслы.
– Чего вы хотите, Ян Михайлович?
– Помочь хочу. Думаю, вы уже выяснили обо мне достаточно. Я свою работу знаю. Кем был этот парень? От чего он умер? Чем быстрее найдут настоящего убийцу, тем быстрее перестанут подозрительно коситься на Кирилла.
– А кто вам сказал, что Кирилл – не убийца?
Она не издевалась над ним, она была совершенно серьезна, и этим она застала Яна врасплох. Он понимал, почему следовательница изначально отнеслась к нему с подозрением. Но теперь-то уже ясно, что у них нет причин враждовать, что они на одной стороне!
От изумления Ян даже замолчал, а она не стала терпеть паузу:
– Да, Ян Михайлович, я все еще считаю, что вы не должны на километр приближаться к этому делу! Я обо всем сообщу начальству.
– На основании чего вы считаете, что Кирилл причастен к этому? Его невиновность доказана!
– Ничего не доказано, – упрямо твердила Инна.
– Его приятель подтвердил, что Кирилл ехал к нему, там действительно была вечеринка.
– Предварительный сговор.
– Между студентами?
– Они совершеннолетние – мне этого достаточно.
Эта баба раздражала Яна все больше, и ему стоило немалых усилий говорить с ней спокойно.
– Хорошо, а что насчет выводов экспертов? Они доказали, что не Кирилл привез туда это тело!
– Они просто доказали, что в машине нет следов. Но уж родственник стольких полицейских наверняка умеет избавляться от улик! Тело вполне могло быть во что-то завернуто, пока ваш племянник его вез.
– Во что? Вы в этих полях каждый квадратный метр перерыли!
Со стороны Яна это не было преувеличением, он уже знал, что следовательница организовала там знатные поисковые работы. Эксперты изучили поля, осмотрели обочину – и ничего не добились. Влажная рыхлая почва полей сохранила бы любые следы – и людей, и колес. Но следов не было! Погибший не мог прийти со стороны поля сам и его не могли оттуда принести.
С тем самым «чем-то», во что Кирилл якобы завернул тело, тоже был тупик. Погибший был рослым крепким парнем, чтобы завернуть его полностью, потребовалась бы немаленькая тряпка. Куда Кирилл дел ее, если убийца – действительно он? Съел? Испепелил одним взглядом? Там все обыскали – и ничего не нашли. Да и потом, Кирилл по пути останавливался на заправке перед поворотом на ту самую злополучную дорогу. Это позволяло точно определить, сколько времени прошло от обнаружения тела до звонка в полицию.