Путь Гиперборейца

Глава первая. Перерождение

Однажды, в своем юношестве, будучи одарённым спортсменом, в период своего физического апогея и активно растущей духовной мощи, которая пыталась непременно высвободиться и проявить себя в обычной жизни, я начал искать себя в Экспрессионизме, как творческом, так и бытовом.

Я задыхался от дефицита поистине героических и поистине опасных поступков, как от недостатка кислорода. Они должны были питать мою душу, пытливый мозг, и обеспечивать оптимальную температуру моей горячей крови.

Но так как Госпожа Жизнь не торопилась испытывать на прочность мою жадную до победы натуру, произошло то, что я считаю, должно было произойти, по крайней мере, я желал этого.

Действо происходило глубокой, золотистой осенью, но когда деревья еще не скинули полностью свою теплую и пушистую одежду, хотя земля и серый асфальт уже были покрыты мягким лоскутным одеялом из желтых листьев. Под вечерним гипнозом луны, пребывая в исключительном состоянии аффекта духа, я рукой разбил оконное стекло с целью раствориться в этом уютном и ляписном мире красок. Но суровые законы природы уронили моё бренное тело на оконную раму, а острые обломки стекла безжалостно разрубили некогда сильное предплечье напополам. И, не выходя из состояния крайне нервного, но прекрасного, как мне казалось на тот момент, возбуждения, я продолжал любоваться волшебным пейзажем, который таил в себе ту бездну чувств и перспективу бесконечной борьбы, о которой я так мечтал в жизни и лелеял во снах.

Судьба страданий всегда манила меня с большой неведомой силой в свои холодные, но в то же время теплые как материнские объятья виражи.

Мой инстинкт желал разгадать эту загадку, трагическую загадку жизни!

Когда истекая липкой кровью, что брызгала из разрубленных артерий и неведомая сила бросало моё тело на стены, словно пытаясь нащупать в ней запасную дверь в ту самую бесконечность, я радовался своему безумию.

Стена, перед которой, уже успокоившись, я покорно стоял на коленях, казалась мне кладезем мудрости и верховных знаний. Но она продолжала подло молчала и только с насмешкой наблюдала за моими стенаниями и жадно просила моей крови.

Успокоившись в попытках погрузиться в сокровенное Ничто, или убить себя мудростью момента, у меня проснулось непреодолимое желание попробовать на вкус Истину, и без колебаний вырвав из раны кусок мяса, я стал жевать его и нюхать, пытаясь раскрыть тот букет информации, что скрывает от нас страх и боль.

После практических манипуляций со своим телом, я с аристократической вежливостью предложил своему бультерьеру разделить попытку познания Сути, которое, уверен, кроется непременно в наших жилах, плоти, крови и даже кишках.