Глава 1
Знаете, как порой бывает скользко на улицах, когда выпадает запоздалый скудный мелкий снег на уже подзастывшую талую воду? Такое случается, когда намедни теплые призрачные деньки, словно насмешка над желающей поспать подольше зимой, наводят свой порядок на многочисленных улочках города, растапливают слабый снежок и заставляют сонных людей темным утром оставлять шарфы и шапки на полках гардероба. Такие хитрецы бьют исподтишка, сначала давая ложный запах приближающейся весны в воздухе, а затем уходят насовсем, отдают свое место недовольным промозглым холодам и хроническому насморку.
Андрей Решетов, отец семейства, торопился домой после изнурительной смены. Уставший, он слабо замечал людей на своем пути, некоторых из них случайно толкал плечом, поскальзывался и про себя чертыхался, смешно махая руками для баланса. В голове пока что еще роились мысли о проведенном дне, планы на завтрашнюю смену, дедлайны по заказам к концу года. Погрузившись в себя, он и не заметил, как подошел к своему подъезду.
Дома Андрея уже ждала жена, Софья. Она любила хлопотать по дому в отсутствие мужа, переставляла книги в стеклянном шкафу, так небрежно разбросанные шестилетним сыном Артемом, готовила различные сладости. Отдыхала она, как ни странно, только по приходу Андрея, встречала его у порога, помогала переодеться, а потом садилась с ним за обеденный стол, и они обсуждали прошедший день.
Так случилось и в этот раз.
– Андрей, – Софья усадила мужа за стол. – Артем в этом году просит собрать новогоднюю елку и встретить этот новый год дома. Может, отменим корпоратив?
Андрей поморщился.
– Софа, ну мы же уже заплатили деньги, купили наряды, там будут очень влиятельные люди! Елку, бог с ним, мы поставим, но у нас нет нормальной гирлянды и игрушки все очень старые, еще от родителей, а некоторые вообще непонятно, откуда взялись. Думаешь, такая елка понравится сыну? Да и разве ему не будет интереснее с аниматорами, хлопушками и настоящим дедом Морозом у нас на встрече?
Софья сложила руки на стол и сцепила пальцы в замок. Немного помолчав, она собралась с мыслями.
– Андрей, ну ребенок хочет домашнего праздника. Деньги нам вернут, ничего страшного. Давай, и вправду, отметим этот Новый Год дома, в кругу семьи. Сын будет рад. Да и я тоже.
Андрей долго молчал, барабаня пальцами по столу. Расстегнув верхние пуговицы белоснежной накрахмаленной рубашки, он согласился.
* * *
За окном темнело еще быстрее, чем на прошлой неделе. Холода, как молчаливые партизаны, неизменно наступали, захватывая город. Периодически завывала метель, неся и кружа растерянные снежинки вдоль пустынных вечерних улиц. Шершавые стволы многочисленных берез и тополей понемногу укрывало белым одеялом.
В квартире семьи Решетовых было тепло и уютно. Весело трещал телевизор, на который почему-то никто не обращал внимания. Отец семейства о чем-то оживленно спорил с домочадцами.
– Артем, если я достану елку, то будем наряжать ее вместе!
– Пап, ну сколько можно, я не буду бросать на половине, а потом я уберусь, честно!
Андрей тяжело вздохнул и направился в спальню. Слышалось тихое ворчание, позже сменившееся на звук падающих вещей. Еще через пару минут в проеме комнатной двери появилась металлическая лестница.
Софья с Артемом расступились, Андрей, кряхтя, побрел к чулану.
В чулане было темно и пахло чем-то старым. Пыль, казалось, лежала вековым слоем, будто подсобка была законсервирована на много столетий. Андрей настроил лестницу, чтобы она не шаталась, и забрался на самый верх. Там его встретили старые подушки, несколько рулонов с давно выцветшими обоями, оставленными на прозапас, черные мешки со старыми, никому не нужными вещами. Долго ковыряясь и вытаскивая пакет за пакетом, Андрей наконец нашел то, что искал.
Большая картонная коробка бежевого цвета с бледно-красными диагональными полосами, явно родом из давно исчезнувшей страны, наконец увидела свет. При каждом движении несущего в ней что-то перекатывалось, глухо стучало по стенкам и позвякивало. Артем с любопытством следовал за отцом, покусывая губы в ожидании, ведь он мог только подозревать, что спрятано в этой коробке.
Глава 2
Маленькие стеклянные глазки недоуменно рассматривали пейзаж вокруг. После долгого сна внутри темного мягкого ящика за много лет они успели отвыкнуть от столь яркого света. Кругом горели белые и желтые фонари, чуть ли не заглядывая в лицо при каждом движении. Девочка Альта, маленькая стеклянная игрушка ручной работы, увидевшая мир порядка сорока лет назад, вновь лицезрела свой зеленый дом. Но что-то изменилось – пушистые душистые иголочки, так и норовящие зацепиться за подол стеклянного красного платьица, сменились непонятным жестким неприятно пахнущим материалом. Неужели елочка так усохла за столько лет?
Альта поняла, что жители квартиры мирно спят. Только в таком случае стеклянные ручки и ножки оживали, глазки могли смотреть не только перед собой, а платьице и золотые кудри, словно по мановению волшебной палочки оживали и развевались.
Елочные лапы, на которых теперь жила девочка, были менее раскидистые, чем в прошлые разы. Это была верхняя половина Елки, и с высоты огромный зал просматривался, как на ладони. Гирлянда стала гораздо ярче, а лампочки меньше, чем в прошлые разы. Стало очень светло, но что-то Альте в этом новом свете не хватало.
– Эй, Альта! – послышался голос где-то снизу.
Девочка, балансируя на елочной ветке, маленькими шажочками побежала на голос. Чуть вдалеке она заметила фигуру между зеленых лап на нижнем елочном ряду.
– Феликс! – с улыбкой воскликнула она.
То был статный, подтянутный мужчина средних лет в темно-зеленом мундире с белыми галифе. Золотые пуговицы подчеркивали праздничный образ бывалого кавалера, а тонкая стеклянная черная мушкета добавляла строгости и напоминала о победах в тяжелых сражениях. Усы по-гусарски подкручены, воротник прикрывал и без того длинную шею, из-под кивера пробивалась шевелюра смоляно-черного цвета.
Стеклянный солдатик Феликс очень обрадовался внезапному появлению своей подруги. Нарочито по-военному он отмаршировал по еловой ветке, зацепился за провод гирлянды и едва не упал вниз, но вовремя удержался и не потерял своего воинского достоинства. Альта звонко рассмеялась.
Феликс ухватился за висящую веточку Елки и ловко подтянулся наверх.
– Альта, я уж думал, что мы больше не увидимся, – рассматривая девочку, промолвил солдатик.
– Тяжело столько времени провести в темноте, – потупила взгляд Альта и присела на веточку. – Я думала, что нас выбросили, что уже никогда не увижу свет нашего дома.
Феликс поправил кивер, неловко откашлялся. Он обнял Альту за плечи, а затем вновь принялся рассматривать златокудрое личико. Девочка была ему словно дочерью, за которой он вел ненавязчивый надзор. Немного так простояв, Феликс пригласил девочку присесть на удобно приподнятую елочную веточку.
– Знаешь, Альта, я помню тебя еще с нашего прилавка. Вспоминаю, как тебя принесли в очень красивой тонкой зеленой коробочке, как вывешивали рядом со мной. К нам подбегали дети, рассматривали, брали в свои теплые ладошки и смеялись. Я так близко видел их счастливые лица. Им ведь больше ничего не надо было, лишь бы только прыгать рядом с нами и смеяться. Так ведь и хотел там жить, на этом прилавке, представляешь? Кругом смех и люди, все в блестящей мишуре, народ суетится, и так приятно это было видеть. А потом нас с тобой забрали в новый дом, на Елку. И я понял, что лучше этого точно ничего не может быть.
Альта с застывшей улыбкой рассматривала свои маленькие стеклянные ножки.
– Феликс, а я поскорей мечтала, чтобы меня забрали. Однажды я увидела, как такая же, как я, девочка оступилась и упала на нижнюю полку, разбила ножку. Я тогда так сильно испугалась, стало так страшно и больно. Мы такие хрупкие! А потом я потеряла ее из виду. Другие игрушки говорили, что ту девочку увезли в специальное место, где ей помогут, но больше я ее не видела. После этого я всегда где-то глубоко в душе боялась, что я буду как она, что со мной что-то случится, и меня тоже увезут далеко-далеко. Но сегодня я увидела того мальчика, который с такой аккуратностью и вниманием развешивал нас, что у меня появилась надежда.
