Она открыла окно. Шел дождь. Ирина подставила ладонь под капли, они упруго стучали по коже, щекотали пальцы и, собираясь в струйки, стекали к локтю.
Девятый этаж – не сбежать. И балкона в этой маленькой однокомнатной съемной квартире нет – к соседям не перелезешь. Железная дверь заперта снаружи, ключей нет, а мобильник он унес с собой. Так же, как и роутер. Забрал из дома все наличные деньги, а из ее сумочки вытащил банковскую карту.
И все равно, сегодня она уйдет! Уйдет, и никогда не вернется, что бы он ни говорил, как бы ни просил, чем бы ни пугал ее. Разведется, переедет на другой конец города и постарается навсегда забыть о нем. Вот только она боялась, что он будет ее искать. Ирина была твердо уверена: у ее мужа поехала крыша.
***
Они с Виктором поженились семь месяцев назад, а до этого полгода встречались. На самом деле, еще тогда, в первый раз, стоило ей только увидеть его на вечеринке у Светки, и она поняла, что уйдет отсюда не одна. Внутренним чутьем узнала, что с этим человеком будет связана ее судьба, правда, и предположить не могла, что все вот так закончится.
В тот вечер они ушли от Светки вместе. Подруга потом говорила, что ни у кого из всей компании не возникло ни малейших сомнений, как они проведут эту ночь – слишком уж откровенно было все написано на их лицах. Ирина этому верила. Она вспоминала, что когда он пригласил ее на танец, у нее кружилась голова. От его близости, от пронзительного ощущения пробивающейся щетины на щеке, которой он прижимался к ее виску. Их несло друг другу стремительно и неотвратимо, и честно говоря, ей было все равно кто и что может про нее подумать. Важен был только он.
А он не отрываясь смотрел ей в глаза, и у него чуть подрагивали ноздри, как у породистого жеребца, и ладони были горячими, а зрачки бездонно-черными, в обрамлении льдисто-серых радужек, и она все тонула, тонула в них…
После танца она ушла в ванную. У нее горело лицо, и она плескала на щеки холодной водой, стараясь унять бешеное сердцебиение. Она размышляла, что бы такое придумать, чтобы остаться с ним наедине, когда он вдруг проскользнул в ванную – знал, что она там. Встав за спиной и крепко обняв ее, он через зеркало смотрел ей в глаза, карие, влажные – они блестели, а ее смуглая персиковая кожа покрылась ярким румянцем.
Не отрывая горячего взгляда от ее лица, медленно сдвинул в сторону короткие пряди ее каштановых волос и поцеловал в шею. У Ирины пол поплыл под ногами, и пришлось двумя руками вцепиться в край раковины.
Она не узнавала себя. Виктор мог получить ее прямо там, в Светкиной тесной ванной с хлипкой щеколдой на двери, в квартире, где полно народу! Никогда раньше ей в голову и прийти не могло, что можно вот так безоговорочно подчиниться почти незнакомому человеку. Но сейчас ей было плевать. Плевать на все, только бы чувствовать, ощущать его рядом!
Виктор развернул ее к себе и поцеловал долгим жарким поцелуем. Ирина ответила, подалась к нему, руки сами собой скользнули под футболку, прошлись вдоль позвоночника, погладили лопатки, наслаждаясь ощущением теплой, чуть влажной кожи под чуткими пальцами, слегка задерживаясь на едва заметных выпуклостях двух родинок. А он вдруг отстранился, пристально посмотрел на нее несколько секунд, и вышел, ни слова не сказав.
Ирина осталась одна, обалдевшая и потерянная. Что это было?!
Она вышла из ванной только спустя десять минут – все никак не могла унять бешено колотящееся сердце, и тщетно пытаясь остудить лицо при помощи умывания, пока до нее не дошло, что щеки раскраснелись уже не столько от его поцелуя, сколько от того, что она все льет на них холодную воду.
Она вышла в прихожую, постояла там пару секунд, не решаясь зайти в комнату: он был там, и она его видела, а он ее не замечал. Он, как ни в чем не бывало, болтал с кем-то из парней, рассказывал что-то, судя по всему забавное, и много улыбался. Ира пошла на кухню. Как себя теперь вести она не знала.
На кухне сидели Светка с Надей, пили вино и обе были уже порядком навеселе. Ира тоже налила себе бокал и выпила залпом, жадно, надеясь, что этот алкоголь поможет ей снова расслабиться… Но она и в самом деле как будто воды хлебнула, даже в голове не зашумело!
И все же, просидев с девчонками полчаса, она более-менее успокоилась. От Светки она узнала, что они с Виктором вместе учились в институте, что работает он в компании, занимающейся бытовой техникой, что не так давно он расстался со своей девушкой и теперь живет один.
– Так что, подруга, у тебя есть все шансы! – весело заключила Светлана, отбрасывая за спину роскошную золотистую косу. На белокожем лице с россыпью веснушек, с очаровательными ямочками на щеках лукаво светились огромные голубые глаза. – Если немного постараешься, захомутаешь его на раз-два.
– Неизвестно еще, нужен ли он мне, – пробурчала Ира.
– Ну, ты даешь! – фыркнула Надя, яркая блондинка, длинная, худая и до безобразия стильная. – Да тут весь коллектив возбудился, глядя, как вы танцевали. Я лично больше, чем уверена, что ночевать ты сегодня будешь не одна!
Ирина вяло пожала плечами. После горячей сцены в ванной Виктор даже не попытался ее найти. Наверняка знал, что она в кухне, но не нашел предлога, чтобы заглянуть туда. Значит, и не хотел он искать этот предлог. А раз не хотел – то и ей не надо! Что это вообще за выходки – то целоваться, как сумасшедший, то сбегать? Она ведь за такое и обидеться может!
– Давай, давай, не теряйся! – подначивала ее Света. – Нечего тут с нами отсиживаться.
Ирина независимо тряхнула головой. Несколько странное поведение Виктора – вспышка страсти, а затем нарочитый игнор – подняли в ней волну раздражения и неуверенности в себе.
Все же она вернулась в комнату, села специально подальше от него с самым независимым видом. Он как будто даже не обратил на нее внимания, продолжая все так же оживленно болтать с приятелями, но она случайно поймала его взгляд, и он был таким обжигающим, что ее пробрало до позвоночника.
Однако он все так же упорно делал вид, что ее нет в помещении, даже принялся заигрывать с Надей, которая вместе со Светланой наконец-то покинула кухню и вернулась к гостям. Из-под ресниц он следил за Ириной реакцией, и она это замечала, и злилась на него за то, что он играет с ней, и на себя, за то, что так близко к сердцу принимает эту игру. В сущности, он ей никто, и звать его никак. В конце концов, ей все это надоело, настроение испортилось окончательно, и она решила уйти.
Ира поднялась, тихонько попрощалась и вышла в коридор, Света поднялась ее проводить.
– Может, посидишь еще? – расстроено спросила она.
– Нет. Извини, но я очень устала, глаза просто слипаются, – соврала Ирина. Признаться, что уходит из-за Виктора у нее духу не хватило.
– Как ты сейчас добираться будешь? Второй час ночи! Давай такси тебе вызову?
– Не надо, – улыбнулась девушка. – Хочу пройтись, проветриться чуть-чуть.
– Как знаешь, – Света волновалась, – только жизнь дороже. Будь моя воля, никуда бы тебя не пустила, да только ты разве послушаешь?
– Вот именно, – кивнула Ира.
– Я ее провожу.
Голос Виктора раздался неожиданно – Ира стояла спиной к двери в комнату, и не видела, как он вышел. Она вздрогнула и с досадой прикусила губу – было бы из-за кого так нервничать!
– Да? – в Светиных глазах вспыхнул лукавый огонек. – Вот и отлично. Тогда я спокойна!
– Не стоит, – Ирина гордо повела плечом и задрала нос. Предложение Виктора сейчас чуть ли не разозлило ее. – Я доеду сама.
– Девушки пошли сейчас такие самостоятельные, – Виктор шутливо обратился к Свете, одновременно обувая кроссовки. – Все сами делают! Даже и не знаешь, как к ним подступиться…
– Вот-вот! – подхватила Света, хитренько улыбаясь (вот лиса!). – Иногда не мешает проявить слабость.
При этом она выразительно посмотрела на Ирину. Та в ответ глянула не менее выразительно, и взгляд этот выражал: «Не лезь, куда не просят!», но Света лишь радостно улыбнулась, искренне убежденная, что поступает исключительно во благо подруги.
– Ну ладно, ребята, пока. Вить, проследи, чтобы она дошла до квартиры, а то у них в подъезде такой народ неспокойный!
– Сводница! – тихонько прошептала Ира, обнимая подругу, и слегка щипая ее за бочок. Но все же разозлиться толком на столь откровенное сватанье не смогла, сердце сладко ныло в груди, хоть она и пыталась себя убедить, что Виктор ей совсем не интересен, а сцена в ванной – не более чем временное помрачение рассудка.
– Пока, – Виктор махнул на прощание рукой, отпер дверь, и посторонился, пропуская Иру вперед.
Света жила на первом этаже. Ирина, не глядя на мужчину, спустилась по лестнице и вышла в теплую, чуть душную июльскую ночь.
А ночь была как будто создана для романтиков. Воздух пах сладко, неся в себе отзвуки разогретого за день асфальта, многочисленных цветов, сюда же ненавязчиво влился и тонкий аромат мужского парфюма. Вокруг гудел праздной летней жизнью город, маня, привлекая, предлагая тысячи развлечений, чтобы провести бессонную интересную ночь, но здесь, во дворе было почти тихо, зелено, пела одинокая цикада, и из Светкиной квартиры доносилась музыка, разговоры и временами взрывы смеха – там происходило сейчас что-то очень веселое.
Ирина сунула руки в карманы легкого пиджачка цвета с поэтическим названием «лягушка в обмороке» и зацокала каблучками в сторону выхода из двора. Общаться с Виктором она была не намерена.
У нее внутри все клокотало от ярости. Что он вообще себе позволяет? Думает, ему все можно? Играет с ней, как самодовольный кот с неопытным мышонком! То целует, то игнорирует, то вдруг провожать вызывается! Больно надо! Сама дойдет! Пусть разворачивается и возвращается обратно, вон, Наде глазки строить! Или вообще, катится на все четыре стороны!
Ирина того не понимала, что злилась больше на себя, чем на него. Потому, что, несмотря на все попытки обмануть себя саму, ей было безумно приятно, что он пошел с ней. Ее тянуло к нему, как магнитом, и его недавняя демонстративная отстраненность вывела ее из себя, тем более что в глубине души она отлично осознавала, что он волен делать все, что угодно – они друг другу чужие люди!
Она успела пройти почти до конца дома, когда его рука легла ей на локоть.
– Подожди!
Ира вздрогнула, в кроссовках он двигался бесшумно, и она не слышала, как он нагнал ее.
– В чем дело? – холодно осведомилась она.
– Ну, вроде как я тебя провожаю, а это не очень удобно будет делать, если ты станешь от меня убегать! – он говорил легко и непринужденно, улыбаясь при этом, и Ира сама не понимала, чего ей больше хочется – оттолкнуть его или впиться в эти губы долгим поцелуем.
Последний бокал вина был лишним – решила она. Мерещится черт знает что! Вот ей уже кажется, что она по нему с ума сходит! Конечно, с тех пор, как пять месяцев назад она рассталась с Максом, у нее никого не было, но это же еще не повод бросаться на первого встречного мало-мальски симпатичного парня!
– Я ни от кого не убегаю! – она очень постаралась, чтобы ответ звучал холодно и спокойно. – Я просто иду домой! Провожать меня не надо, я уже говорила. Буду благодарна, если ты оставишь меня в покое!
– Почему? – он изумился, причем искренне. Ира разозлилась окончательно.
– По кочану! Тебе чего от меня надо?! То ты лезешь целоваться, то потом удираешь впереди собственного визга! А потом сидишь и делаешь вид, что вообще ничего такого не было! Какого хрена?!
Ирина невольно повысила голос, выдавая свое волнения – эмоции в ней так и кипели.
– Ты мне нравишься, – тихо, чуть охрипшим голосом ответил он.
– Да?! – едко поинтересовалась Ира. – Неужели? Ты поэтому удрал из ванной и делал вид, что меня вообще нет в этой комнате? Да к тому же заигрывал с моей подругой!
Она высказала это и вдруг замолчала. Ей пришло в голову, что она говорит с ним так, словно между ними что-то есть, словно она уже имеет право ревновать его. Ирина резко развернулась на каблуках и снова поспешила прочь. Но не успела сделать и двух шагов, как он снова схватил ее за локоть и притянул к себе.
– Стой! Погоди! Дай объясню!
Ира стояла, хмуро глядя на него, отгородившись сложенными на груди руками. Она чувствовала себя полнейшей идиоткой, а сама ситуация ей казалась просто абсурдной, и в другой раз она бы ушла не раздумывая. Если бы только… Если бы он не нравился ей так сильно! Если бы только ее не влекло к нему с такой необузданной страстью!
Это и удивляло и пугало ее, и в то же время исподволь придавало бесшабашного веселья, когда хочется махнуть на все рукой и решить: «Будь что будет!», бросив вызов судьбе. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, а на лице его были написаны озорство и покорность нашкодившего кота, пойманного на месте преступления и повисшего безвольной тряпочкой – ругай меня, хозяйка, заслужил! Но в глазах, в расширенных черных зрачках кипящей лавой плескалась страсть. Она видела это так же отчетливо, как не сомневалась в собственном влечении к нему. Она еще хотела послушать, что он ей скажет, как будет объясняться, но глянула на него и пропала. Ей не нужны были слова.
– А-а, чтоб тебя! – рыкнула она, дернула его за воротник легкой летней куртки и впилась в его губы так, что стукнулась с ним зубами. Он тут же принялся целовать ее жадно, до боли стискивая в объятиях, стараясь руками вобрать ее всю. Сердце колотилось, как ненормальное, мир вокруг перестал существовать. Был только он, незнакомый мужчина, бешено привлекательный, страстный, сексуальный, целующий ее так, что казалось, это последнее, что он делает в этой жизни.
Неизвестно, сколько времени прошло, пока он со стоном не оторвался от нее. Ира подняла на него затуманенные глаза, но он уже тащил ее к выходу из двора, обнимая одной рукой и прижимая к себе. Он не давал ей опомниться, да она и не хотела. Как во сне она наблюдала, как он ловит машину, договаривается с водителем, не выпуская ее руки из своей, словно боялся, что стоит ее отпустить, и она удерет на край света.
Да только на край света сейчас она готова была с ним. Только бы с ним! Она еще где-то в глубине души изумлялась, как же так, что происходит, почему она едет черте куда? Она даже не вслушивалась, когда он называл адрес, ей было абсолютно все равно. Она должна была получить его, и как можно скорей! Они ехали на заднем сиденье и сидели оба прямо, как школьники, чуть ли не сложив ладошки на коленях, и оба одинаково старательно смотрели в окно, каждый в свою сторону. Иначе все могло бы произойти прямо тут, в салоне грязной «копейки», на глазах у изумленного водителя, решившего подзаработать, подвозя ночных праздных гуляк. Только Виктор все не выпускал ее руки, нервно водя большим пальцем по ее запястью, и это выдавало его нетерпение и наполняло Ирину душу радостью от того, что у него точно так же сносит крышу.
К счастью, ехали не очень долго. Виктор расплатился еще до того, как машина мягко затормозила у подъезда, потом они неловко выбрались из салона – он хотел выйти и открыть ей дверь, но она в свою очередь, не выпуская его руки, вышла первая и потянула его за собой. Почему-то они стояли у крыльца и смотрели машине вслед, пока та, мигнув огнями, не скрылась за поворотом.
Потом Виктор развернулся, достал ключи и открыл дверь в подъезд. Лифт ехал долго, очень медленно, и сгустившееся в нем напряжение стало почти осязаемым. Эта пауза давала время подумать, правильно ли то, что они собираются сделать, а Ира нервничала, что ему может прийти в голову, что они собираются сделать глупость, и не знала, что он в этот момент тоже боялся, что она одумается.
Ключи несколько раз звякнули у него в пальцах, руки слегка подрагивали, пока он отпирал дверь. Ира, заметив это, прижалась грудью к его спине, и ощутила, как у него перехватило дыхание.
Виктор открыл дверь, втащил ее в прихожую, и, не давая опомниться, сразу дальше, в комнату. Они упали на кровать, не зажигая света, не разговаривая, только целуясь, как ненормальные и яростно стаскивая друг с друга одежду.
***
Потом была ночь. Их первая, сумасшедшая, безудержная ночь, которых потом было так много! Она лишь удивлялась его неутомимости, ненасытности, необузданному желанию быть с ней снова и снова.
Ей казалось, что так не бывает, что у нее больше нет сил, что она не в состоянии пошевелить даже рукой, а он, должно быть, и вовсе не может двигаться. Ира никогда еще не испытывала такого накала страсти. Вообще, ей даже в голову не приходило, что могут быть ТАКИЕ ощущения и эмоции.
В перерывах они пили коньяк, курили ее сигареты (его куда-то делись и он никак не мог их найти), болтали обо всякой ерунде, как два старых добрых знакомых, будто это не они только что, пару минут назад умирали от безудержного наслаждения в объятиях друг друга.
Совсем незаметно наступило утро. Взошло солнце, и вовсю щебетали птицы, и на улице давно гудел обычный шум летнего выходного дня. Виктор, до этого рассказывавший ей, как прошлым летом они с друзьями ходили в поход в горы, вдруг замолчал на полуслове. Он сначала отстранился, а потом даже слегка оттолкнул ее, и молча уставился внимательным, тревожным взглядом.
– Ты чего? – не поняла Ира. – Что случилось?
Виктор сел, спустив ноги с кровати и повернувшись к ней спиной.
– Вить, ты чего? Что-то не так? – теперь в ее голосе звучало искреннее волнение.
Ей вспомнилось, как вечером он пулей вылетел из Светкиной ванной. Она была обескуражена и снова ощущала недоумение и неуверенность.
– Скажи, – глухо произнес он, голос немного вибрировал и сел, выдавая, как сильно он волнуется, – это часто с тобой бывает?
– Что? – не поняла Ирина.
– Ну… Вот так… Что ты встречаешь мужчину, который тебе нравится… Проводишь с ним ночь…
Вот теперь ей стало ясно! Ей одновременно стало обидно, от того, что посчитал ее такой легкодоступной, и приятно, от того, что он действительно очень сильно волновался.
– Нет, – спокойно ответила она, невольно натягивая одеяло, хотя до этого собственная нагота ничуть не смущала ее, – со мной такого вообще не бывает. До тебя у меня была пара парней… Одному я мотала нервы три месяца, другому – полгода.
– Да? – он повернулся к ней, лицо осветилось улыбкой.
– Да, – подтвердила она, дивясь такой резкой перемене в его настроении, – ты первый, от которого у меня так сорвало крышу!
На лице у Виктора отобразились одновременно гордость, радость и тревога.
– А много у тебя было… до меня?
Ира задумчиво разглядывала его. Странно, но бессонная ночь сделала его еще привлекательней: залегшие под глазами тени, основательно пробившаяся щетина, усталая складочка в уголках губ… он был одновременно мужественным и беззащитным.
– Не задавай вопрос, если не хочешь услышать ответ. Сказала же – пара… – уклончиво ответила она, но его лицо омрачилось еще больше, и она поспешила добавить. – Кажется, у тебя создалось впечатление, что провести со мной ночь не составляет труда, на самом деле, ты и правда первый, от которого я так потеряла голову. Любой, кто знает меня, скажет тебе, что от меня и простого согласия на свидание порой добиться сложно. Я и правда до сих пор не поняла, как так получилось… – добавила она немного беспомощно. До нее в самом деле стало доходить, где она и что натворила. Но надолго задуматься он ей не позволил. Со счастливой улыбкой опрокинув ее на спину и поцеловав долгим чувственным поцелуем, шепотом спросил:
– А вторую ночь провести со мной согласишься?
– Да, – не раздумывая ответила она. – И вторую. И третью. И пятую.
Она думала, что у нее не осталось больше сил ни на что… но он доказал ей, как она ошибалась.
***
Она перевезла свои вещи к Виктору на следующий вечер. Мать обрадовалась этому так неприкрыто, что в любое другое время это вызвало бы у Ирины острый приступ депрессии.
Мать не любила свою дочь от первого брака до того явно, что всем, кто знал ее, периодически становилось неловко. После того, как Ира ушла от Максима и вернулась в отчий дом, обстановка там накалялась с каждой секундой. У девушки и в мыслях не было сесть кому-то на шею, она честно таскала после работы домой пакеты с продуктами, и оплачивала счета, которые регулярно находила у себя на столе. Однако Ире в вину ставилось все, всячески демонстрировалось, что она здесь никому не нужна, что терпят ее только из жалости. Даже отчим, которому всегда было на Ирину откровенно наплевать, и тот иногда проявлял человеческие чувства и пытался немного приструнить супругу.
По-настоящему расстроился из-за ее ухода только младший братишка, которого мать родила от отчима двенадцать лет назад. Сестру свою он искренне любил вопреки отношению всего остального семейства. У него даже слезы выступили на глазах, когда он узнал, что Ира уезжает.
На прощание она крепко обняла его, обещала звонить и приходить в гости.
– Сашка, я тебя очень люблю! – тепло сказала она, украдкой смаргивая слезы. – Если что-то надо, ты мне сразу звони!
– Я тебя тоже люблю! – прошептал он, прижимаясь к ней, и не стесняясь выказывать свои чувства, хотя даже матери лишний раз не позволял себя приласкать.
– Развели болото! – фыркнула та, уязвленная столь явным проявлением чувств любимым ребенком к нелюбимому, и попросту испытав укол ревности. – Она же не на край света едет! Могла бы между прочим, хоть спасибо сказать, что приютили!
– Что ж, если за то, что в родном доме меня едва терпели, каждую минуту намекая, что я тут лишняя и чужая, нужно благодарить, тогда – спасибо от всей души! – Ира со злости даже поклонилась и широко повела рукой. – В первую очередь за то, что не выгнали на улицу, как бездомную собачонку!
Счастье, что она переезжает к Виктору кружило ей голову. Море было по колено, даже откровенная неприязнь матери, каждый раз ножом больно царапавшая по сердцу, сейчас ничуть не задела ее.
– Чтобы возвращаться не смела, тварь неблагодарная! – заорала та, не сдержав истинных чувств. И громко хлопнула дверью.
– Мама! – послышался Санькин голос. – Ты что?!
Сердце невольно сжалось. По братишке она и в самом деле будет очень скучать…
Но счастье, безграничное, как океан, очень скоро захлестнуло ее с головой. Она и сама не понимала, что с ней творится такое, но душа пела от мысли, что теперь она будет жить с Виктором под одной крышей!
Он ждал ее внизу, Ира попросила, чтобы он не заходил с ней в квартиру. Знакомить его с семьей она не хотела, и не желала, чтобы он видел, как к ней относятся в родном доме.
– Все хорошо? – с тревогой спросил он.
– Все просто прекрасно! – засмеялась она. И без оглядки окунулась с головой в новую жизнь.
***
Ира еще раз прошлась по квартире. Все лежало на своих местах – никогда еще она не прибиралась так тщательно.
Виктор все время твердил ей, что у хорошей хозяйки дома всегда чисто и все разложено по своим местам. Ирина считала, что в семье, где оба работают, уделять время силы ведению быта тоже должны двое. Виктор кричал, что заботы по ведению хозяйства – это не мужское дело.
Сначала она не обращала внимания на эти его замашки. Ей и самой было в радость все делать для любимого. Она прибегала домой с работы, нередко волоча из магазина пару тяжелых пакетов, и, не присев, тут же принималась готовить, стирать, убирать…
Первое время ее жизнь с ним была похожа на рай. Она не ходила – летала над землей, и все проблемы и неприятности, и прошлые и нынешние, стали казаться пустяками, которые легко преодолеть, когда рядом любимый человек.
Виктор сходил с ума точно так же, как и она, так же мчался домой, чтобы скорее увидеть ее. Все прежние друзья, увлечения, интересы, потеряли смысл для них обоих. Мир потерял значение и сузился до размеров их постели, а когда они были врозь – ничто не привлекало и не имело значения.
– По-моему, ты сошла с ума! – вынесла свой вердикт Светка, спустя месяц после той вечеринки.
– Да, – не стесняясь, подтвердила Ира, сияя счастливой до идиотизма улыбкой, – полностью с тобой согласна! Мне на все плевать, кроме него!
– И как тебя угораздило-то только? Вроде до сих пор за тобой не водилось такого – терять голову от мужика с первой минуты знакомства?
– Света, все по-другому! – горячо говорила Ирина. – Знаешь, я в самом деле поверила, что бывает любовь с первого взгляда! Я же тогда как увидела его, так и пропала! И с тех пор ничего и никого вокруг не замечаю!
– Это точно, – подруга слегка поморщилась. – Я тебе честно скажу, иногда мне кажется, что у тебя окончательно съехала крыша! Ты знаешь, иногда я смотрю на вас и просто поражаюсь. Ты ему позволяешь так с собой обращаться, как никому до него и близко не разрешала!
– Что за бред? – хмурилась Ира.
– Бред такой, что ты вокруг него прыгаешь. Он же вертит тобой, как хочет, ведет себя как принцесска, капризничает, а ты, вместо того, чтобы хоть что-то ему возразить, на все покорно киваешь и извиняешься!
– Я извиняюсь перед ним не больше, чем он передо мной!
– Да? А так по виду не скажешь! Со стороны так выглядит, что он тобой манипулирует, как хочет, а ты это воспринимаешь со счастливой улыбкой на губах. И, зная твой независимый характер, меня это не может не удивлять!
– Нет, Света,– убеждала Ира, неприятно задетая этими выводами, – все, что я делаю, я делаю от чистого сердца! Он меня ни к чему не принуждает и ничего от меня не требует. Просто я, правда, хочу, чтобы ему со мной был хорошо. Очень хорошо!
– Ему-то с тобой хорошо, уж поверь мне! А у тебя от страсти, по-моему, голова вообще не работает!
– Это не страсть, – серьезно ответила Ира, – все намного глубже.
Вот как объяснить кому-то, хоть даже и близкой подруге, что у нее, стоит ему только появиться рядом, пульс падает до нуля, а потом скачет, как бешеный? Что стоит почувствовать на улице знакомый аромат его туалетной воды, и на нее накатывает чувство восторга и весь мир становится как будто ярче? Что ночами, когда они полностью принадлежат друг другу он, он один, способен довести ее до состояния такого блаженства, что ей кажется, что она действительно умерла…
Ирка даже начала подозревать, что подруга слегка завидует ее счастью, но тут же ей это и простила. Она знала, что ее глаза светятся такой радостью, таким блаженством, что тут любой испытает укол зависти, и решит, что так не может быть в этой жизни, и поневоле начнет искать, выискивать разные гадости в их отношениях… Но только для того, чтобы утешить и убедить самого себя, что все нормально, что и у этих счастливчиков на самом деле все не так прекрасно, как они всем пытаются продемонстрировать!
В те дни Ира была абсолютно счастлива. Мир превратился в сплошной яркий калейдоскоп сменяющих одно за другим прекрасных событий, а ей в ту пору прекрасным казалось абсолютно все. Если бы в тот период с Виктором что-то случилось, она бы без тени сомнений шагнула бы из окна девятого этажа, только бы снова быть с ним.
Теперь ей казалось, что все это было не более, чем помешательством. Она лишь удивлялась, как могла так долго и качественно сходить с ума. Как могла не замечать очевидных вещей, не слушать людей, искренне переживающих за нее и видящих, как все происходит со стороны.
Как получилось, что она до такой степени потеряла голову?! Из-за чего? Было бы там из-за чего… Конечно, она не отрицала, что Виктор очень привлекательный мужчина. Она даже по-честному перед собой соглашалась, что он и сейчас ничуть не стал хуже. У него все такое же сексуальное тело, изумительный запах и напрочь лишающий воли взгляд… Только для нее это все перестало иметь значение – под этой оболочкой скрывался совсем другой человек.
Точнее даже не так – под этой оболочкой скрывается вовсе не тот мужчина ее мечты, которого она себе нарисовала, пребывая в состоянии перманентной эйфории. Его умение доставить ей удовольствие, по глупости было принято ею за умение делать ее счастливой и во всех других сферах жизни.
Ирина снова подошла к окну, прижалась щекой к прохладному стеклу. Улыбнулась грустно и горько. Глупенькой она была. Глупенькой и наивной, хоть и считала тогда себя взрослой, опытной и способной видеть сущность человека с первого взгляда. Эта-то самоуверенность ее и подвела.
Сейчас даже смешно, как можно было страсть, хоть и такую яркую и глубокую, но все же принять за любовь?
Она повернулась к окну спиной, прислонилась к нему лопатками. Жаль ей было этой страсти. Не каждому в жизни дано пережить такой накал эмоций, такой полет души, когда твое тело растворяется в ощущениях, в другом человеке, и от благодарности, от счастья, что с ним может быть так хорошо, сами собой текут слезы…
Ира еще раз, в который уже по счету, прошлась по квартире, осмотрелась, проверила, все ли лежит на своих местах. Внутри все меленько дрожало. Близилось время, когда он придет, и тогда она не должна выдать себя. Он ни о чем не должен догадаться. Последнее время он слишком внимателен к ней.
Последнее время он смотрит на нее холодным взглядом строго, словно она провинившаяся перед ним школьница, оставленная на второй год из-за дремучей неуспеваемости, ни к чему не способная и на что не годная, не могущая понять примитивных вещей. Последнее время на его лице, таком притягательном когда-то то и дело проскальзывает выражение брезгливой высокомерности.
Ира села на кровать, обхватив голову руками. Ну почему все так получилось?! Как получилось, что этот мужчина, такой горячий и страстный, оказался требовательным тираном, которому никогда нельзя угодить?
Виктор-Виктор, что с тобой не так? Почему ты не можешь просто жить и радоваться? Почему, как только на моем пальце оказалось кольцо, а в паспорте – твоя фамилия, ты принялся изводить меня своими бесконечными требованиями, обидами и претензиями? Как получилось, что я, сколько бы ни старалась, так и не смогла стать для тебя хорошей, добиться от тебя признания или элементарной благодарности? Все, что я делала, ты воспринимал, как должное, и все тебе было мало, все тебе было плохо, все не так… Я же старалась, я же так старалась, чтобы ты был счастлив! И чем больше старалась, тем меньше ты меня ценил! Я не слышала от тебя благодарности, но зато ты всегда прекрасно умел обижаться! Стоило мне хоть слово сказать не так, и вот ты уже отворачиваешься, холодный и высокомерный и ждешь, что я буду прыгать, вокруг тебя! И ведь прыгала, же, дура…
Ира легла, раскинула руки. Хватит уже вести это воображаемый диалог! Все уже и вслух сказано, и не раз. И сказано, и выкричано, и выплакано, и даже на бумаге написано, да что толку… и как только его родители смогли воспитать такого самолюбивого обиженку? Видела она их один раз, на свадьбе, близко пообщаться не удалось, но в целом они произвели неплохое впечатление… Мама – нежная и тихая женщина, заботливо хлопотала вокруг строгого и немного отстраненного отца… Может быть, в этом все дело?