Село Студенцы расположилось в степях Оренбургской области. Бескрайние поля, засеянные пшеницей, привлекали взгляд Никита Иванов. Сначала он любил бегать к отцу, работающему колхозе, мальчишке нравилось ездить на тракторе. А летом, наблюдать, как колосятся поля.
Но тридцатые годы двадцатого столетия были сложными: засуха заставила поволноваться даже жителей богатых регионов. А у Ивановых была многодетная семья. Никита, родившийся как раз на первую годовщину смерти Владимира Ильича Ленина – 21 января 1925 года, застал самые трудные времена. Становление молодой Советской республики, новая экономическая политика, создание колхозов. В 1932 году, когда мальчишке исполнилось семь лет, пошёл работать в колхоз и одновременно учился в школе. После занятий быстро забегал домой, выпивал стакан молока с хлебом и быстро на подмогу к родителям. Ведь нужно было заработать трудодни, по которым был план. Не выработаешь – не получишь скудного пайка из колхоза. Но несмотря на работу, все-равно закончил 7 классов и стал полноправным членом колхоза.
В мае 1941 года по селе начали появляться новые люди, они настораживали местных жителей. Нет, это были не чекисты. Слава Богу, коллективизацию местные жители прожили, да и урожай был нормальным, на жизнь вроде бы хватало.
– Это шпионы, – говорили меж собой бабы, – скоро война начнется, как пить дай!
Мужики вначале посмеивались. Но разговоры о шпионах не прекращались. Зашёл как-то Никита вечером в местный клуб, начал осматриваться. А сидевшие рядом на лавочке женщины разговаривали меж собой.
– Семёновна, видела, как сегодня у конторы и у сельпо сегодня вертелся мужик?
– В серой рубахе и чёрных брюках?
– Он самый. Подозрительный, уже который день вижу на улице: всё высматривает, у мальчишек что-то выспрашивает. Видела, что разговаривал с соседским Колькой. Подошла потом к нему, спросила, что дядька спрашивал, а Колька ответил, что выспрашивал сколько у него в семье человек, сколько из них работают в колхозе.
–Точно шпион. Наши и так друг друга знают, а этот сведения узнает…
– Как пить дай, быть войне…
В Оренбуржье уже несколько месяцев была напрягающая обстановка.
А 22 июня 1941 года запомнилось всем. Мужчин призвали в армию, поэтому вся нагрузка легла на женщин и подростков. Никита Иванов стал уже за двоих трудиться в колхозе: комбайнёром и трактористом. Он был рослым и смахивал за совершеннолетнего. Поэтому в середине января 1942 года, когда приехали представители военкомата, не задумываясь повезли на сборный пункт. Это увидели соседи и побежали в контору колхоза, где работала Александра Ильинична Иванова.
– Там твоего Никитку на фронт забирают.
У женщины поначалу онемели ноги. Но быстро опомнилась, быстро взяла конторскую лошадь и на санях помчалась на станцию, отыскала сына, поинтересовалась, где командир и стала доказывать, что его нельзя в армию.
– Ему еще шестнадцать, – доказывала мать. – Семнадцать только через неделю. А в армию ведь можно только с восемнадцати.
– Документы есть? – строго спросил политрук.
– Свидетельство о рождении дома.
– Если за полчаса успеете предоставить, то отпустим.
Женщина, как ошеломлённая помчалась на лошади домой, схватила бумаги и снова на вокзал. Когда еще на платформе увидела новобранцев, обрадовалась. «Не успели угнать», – промелькнуло в голове. И тут же к командиру. Тот проверил, сделал какие-то пометки в своих бумагах.
– Никита Андреевич Иванов! – выкрикнул он.
– Я!
– Шаг вперед!
– Вы свободны, проследуйте за матерью.
Какие чувства кипели у стоявших рядом парней, можно только догадываться.
А женщина кинулась на сына, обняла, посадила в сани, и повезла домой. Наивно верила, что война скоро кончится.
Но война продолжалась. Ожесточенные бои за центр и юг Советского Союза продолжались. 9 февраля 1943 года парню пришла повестка. Но тут уже мать была бессильна: парню уже 18 лет.
Направили его учился в Рижское пехотное училище, а потом на учебу в башкирский город Стерлитамак. Попов вроде бы обрадовался, рядом с Оренбуржьем, по соседству с родными краями. Но когда прибыл туда, защемило сердце: вроде до дома рукой подать, каких-то несколько десятков километров, а в гости сбегать невозможно. Ведь военное положение! Можно и под трибунал попасть.
К тому же курсантам не дали доучится, так как немцы подступали к Кавказу. Их – в эшелон и привезли в Северный Донец, где попали в 79 стрелковую дивизию. Прибывшие только что на передовую бойцы вначале обрадовались: их накормили, выдали новое обмундирование, винтовку и будёновку старого образца. Все были довольны, что отъелись до отвала. Такого уже не было давно. Но радость прошла уже к вечеру, когда пришлось идти в первый бой: вот уж была страшная мясорубка. Все, кто остался жив, подумали: лучше недоедать, но не видеть этого ужаса.
У командиров знакомство с личным составом порой было только по списку. Так как после каждого боя было новое пополнение и новые списки.
А Попову везло: несмотря на высокий рост, он умело уворачивался от пуль, проявлял находку и выделялся физическими навыками. Именно поэтому его вскоре направили служить в инженерно-штурмовую бригаду. Бойцам выдали штурмовые щиты из брони, которые одевали на живот и «брали» высотки, в которых засели фрицы. Эта бригада была чем-то сродни нынешнему СОБРу, который освобождает здания от бандитов, взявших заложников.
Шёл как-то бой за одну деревеньку. Названия у бойцов не запоминались. Отсчет шел на поселения «наши» и «не наши». А эта деревня была неизвестно чья: в одном доме советские солдаты, в соседнем – немцы. Колодец находится посредине. А пить хочется всем. Что делать? Начали договариваться, что за водой ходят по очереди: сначала советские солдаты, потом фашисты, а в это время никто не стреляет. Сильнейший пусть определится в бою. Вот такая договоренность существовала между враждующими солдатами. Но при этом заметили, что старые немцы были более разумными и более сговорчиво шли на уступки. А вот молодые были головорезы.
Да и в нашей пехоте были разные люди. Как-то в окопе во время боя, Александр Попов заметил, как один боец выстрелил себе в ногу, упал и лежит.
– Что с тобой, – спросил Никита, когда подбежал к нему.
– Немцы ранили.
– Я же видел, как ты сам себя…
– Нет, немцы, – доказывал раненный.
Его отправили в госпиталь, но Иванову пришлось выступать свидетелем на разбирательстве. Когда его оппонент вышел из больничной палаты, состоялся трибунал, на который вызвали всех свидетелей, которые видели эту ситуацию. Оказалось, что это наблюдало несколько человек.
– Мне хотелось попасть к любимой девушке, – оправдывался парень. – Давно не видел ее. Хочется с ней в кино…
– Но у всех же дома семьи, матери, у кого-то жены, к кого-то девушки, – говорил с презрением майор. – Но никто так не поступает.
Рядового приговорили к смертной казни и повели на расстрел. Долго стояла этак картина у Иванова в глазах. Жалко парня, но поступили с ним правильно. Было обидно, что с тобой рядом попадаются такие трусы, предатели. «Как можно рядом с таким идти в бой? Ведь подведет в любую минуту», – думал Александр. Лучше рядом будет меньше народу, но они будут преданные, которые не убегут и спасут в нужную минуту. И при этом мечтал попасть в танкисты: вот там действительно должна быть команда, готовая в любую минуту примчаться на помощь друг другу. Да что примчаться: в танке замкнутое пространство – бежать и так некуда. Поэтому он с удовольствием принял предложение пойти учиться в училище тяжёлых танков. После выпуска Попов служил командиром танка в Молдавии, Румынии, Прибалтике.
Было ранение и контузия после того, как подбили его танк. Но всем удалось спастись. За тот бой его наградили медалью «За боевые заслуги».