Глава 1
В кабинет к мужу Агата зашла без стука.
Она знала, что он будет недоволен. Но за прошедший день женщина так успела накрутить себя предстоящим разговором, что решила отбросить условности. И вообще, сейчас не восемнадцатый век, в конце концов! Что за дурацкие требования он раз за разом предъявляет?
Серп должен к ней прислушаться, или…
Мысль оборвалась на середине. В кабинете мужа на ковре перед рабочим столом на коленях сидела женщина.
Вид ее был потерянным, глаза опущены в пол. Агата не видела лица. Только длинное вечернее платье зеленого цвета из дорогой ткани и крупные серьги такого же оттенка. Волосы были собраны причудливой заколкой, похожей на острое лезвие, и темной волной струились по открытым плечам и спине.
По телу прошла нервная дрожь. Агата перевела взгляд на мужа.
Тот стоял, опираясь спиной на стол, и, скрестив руки на груди, с мрачным удовлетворением в зеленых глазах смотрел на коленопреклонённую женщину.
– Серп? – оторопело позвала Агата, не понимая, как реагировать на эту сцену.
– Дорогая, – муж перевел на нее взгляд, будто только что увидел. – Ты не вовремя, у меня деловой разговор.
Деловой разговор?! Женщина на коленях – это «деловой разговор»?
Агата почувствовала, как приступ злости и ревности прошел удушливой волной, кожа на руках начала отливать зеленым. Еще чуть-чуть, и она сорвется и примет вторую форму.
– Платье порвешь, – скривился муж, заметив ее состояние.
Агата на мгновение потеряла дар речи, из того, что она хотела сказать мужу сегодня, остались одни нецензурные фразы, но ком в горле мешал говорить. Нужно всего мгновение, и она справится с собой, выскажет изменнику всё, что она думает о нем и его…
– Медея, подожди тут немного. Семейные дела, сама понимаешь. Похоже, супруга приняла тебя за мою любовницу, – в его голосе сквозило неприкрытое веселье.
Медея? Это имя она уже слышала.
Женщина на коленях чуть повернулась, и Агата наконец разглядела ее профиль: узкое овальное лицо, миндалевидный разрез глаз, тонкие губы… Точно, это она, та самая Медея.
Словно холодной водой окатило. Злость и ревность моментально схлынули, уступая место страху. Зачем она здесь? Ведь в доме дети – Злат, Платоша…
«Лучше бы я и правда Серпа с любовницей застала…» – туго сглотнув, подумала женщина, а муж тем временем, схватив Агату за локоть, выволок ее из кабинета.
– Дорогая. Если собираешься устраивать мне сцены, пожалуйста, сообщай заранее, внесу это в свое рабочее расписание. – Серп закрыл в кабинет дверь.
Агата знала, что на нем заглушающие чары, так что можно было говорить, не боясь, что тварь, находящаяся сейчас внутри, подслушает.
– Серп! Как это понимать? Что эта… – она сделала над собой усилие и все же не стала выражаться нецензурно, – женщина делает у нас в доме?
– Просит моей милости, что же еще, – усмехнулся Серп.
Выглядел он в этот момент действительно как какой-нибудь лорд восемнадцатого века. Длинные волосы, которые он начал отращивать с рождением младшего сына, собраны в конский хвост, белая рубашка с широкими рукавами, брюки.
– Милости? Милости? Какой еще, к орочей бабушке, милости? Ты думаешь, я не знаю, кто она? Убийца, тварь, которой место в тюрьме! Зачем ты с ней связываешься? И как ты мог притащить ее в дом к нашим детям?!
Серп снова поморщился, словно она ему в рот кусок лимона сунула.
– Агата, мы же договорились, что рабочие дела остаются рабочими, и ты в них не лезешь. – Он все еще оставался спокойным, но внутри глаз уже начал зарождаться сверхъестественный огонь, семейный дар, который получил ее муж совсем недавно, но который уже успел пустить свои корни и повлиять на него. На ее доброго заботливого супруга, с которым они так о многом мечтали. Проклятый дар, отнявший у нее его настоящего.
– Рабочие дела – это твои компании. Твои инвестиционные проекты, «Цербер», в конце концов! Но не подстилка Арджеша, которая по степени кровавости даст фору любому древнему!
Последние слова она буквально прокричала, но голос резко оборвался.
– Я сказал. Я закончу. И мы все обсудим, – отчеканил муж, ставя точку в разговоре.
– Когда ты закончишь, меня дома уже не будет. – Она сама не верила в то, что говорит это, но чувствовала, что поступает правильно. Ради детей, ради Платона и Златона. Она должна. – Я заберу детей и уйду.
– Детей? – Он удивленно изогнул левую бровь и холодно добавил: – Мой сын останется со мной.
Агата с трудом сдержалась, чтобы не плюнуть мужу в лицо. Когда он становился таким, как сейчас, разговаривать с ним было просто невозможно.
Как они оба могли докатиться до такого?
– У тебя их двое, вообще-то! – выпалила она. Еще чуть-чуть, и вторая форма снова будет близко. И плевать на платье! Было бы рядом окно – Серп бы полетел туда.
На это муж вдруг усмехнулся и наклонился чуть ближе, сообщая доверительным тоном:
– Златон не мой ребенок. – Внутри что-то оборвалось. Что он только что сказал? – Так что с ним можешь поступать так, как считаешь нужным.
Он улыбнулся и вздохнул, словно был рад наконец сказать то, что тяготило уже давно.
– Что ты несешь?! – Если Серп хотел таким образом сбить ее с толку и сменить тему, у него прекрасно получилось. – Это твои дети, оба, и ты это прекрасно знаешь! Обвиняешь меня в измене?
Да как он смеет?! Она не сдержалась и замахнулась отвесить ему пощечину, но мужчина перехватил ее стремительно зеленеющее запястье.
– Ну что ты, дорогая, я просто ставлю перед фактом. Платон – мой. Попробуешь его у меня забрать – горько пожалеешь. А со старшим делай что хочешь. Будешь уходить – закрой дверь.
Слова Серпа глубоко обидели Агату, разозлили до предела. Она хотела продолжить спор, но остановила себя силой. Зачем унижаться, доказывать свою правоту? Да ещё в каком вопросе? Он считает своего первенца не родным?!
Это даже звучит нелепо! Агата всегда была верна Серпу Адрону. С чего это она должна оправдываться перед ним, как будто совершила что-то аморальное?!
Всё же она успокоилась и не стала обращаться. Пока что. Она выше этого, умнее, рассудительнее. Вторая форма не возьмет над ней верх, хотя внутри всё и кипит и требует выхода наружу.
– Если я уйду, ты больше меня не увидишь, – сказала Агата тихо, но решительно.
Она надеялась, что муж её остановит. Покачает головой, скажет: «Не выдумывай». Извинится. Объяснит, что просто выдался очень тяжелый день и все эти жуткие слова – неправда. Тогда бы она нашла в себе силы простить его.
Но Серп лишь безразлично пожал плечами. В лице его ничего не поменялось. Глаза оставались холодными.
– Что ж, это твой выбор. А пока – у меня дела.
Он вернулся в кабинет, захлопнув за собой дверь. Агата осталась одна посреди коридора. Растерянная, опустошенная. Она не видела ничего перед собой, когда шла в детскую игровую комнату. В глазах стояли злые слезы.
Серп не мог так поступить с ней. Не мог сказать ей тех ужасных слов, не мог обвинить в измене. Нет, это неправда. Её муж – другой. Заботливый, чуткий, нежный. Что с ним случилось?
Он совершенно свихнулся от своего проклятого дара! Перестал видеть, где хорошее, а где плохое!
Агата не сомневалась – особая родовая магия, которая поселилась в её муже незадолго до рождения Платона, всему виной. Он определенно изменился тогда. Стал молчаливее, задумчивее. Ей говорили, что дар всегда накладывает на орка отпечаток, слишком уж сильное у него влияние – но она не думала, что это произойдет с ее Серпом.
Платон со Златоном играли в оловянных солдатиков. Шестилетний Злат был невероятно непоседливым, активным донельзя, а четырехлетний Платоша – не по годам умный мальчуган. О чем говорить, он умудрялся воровать из отцовской библиотеки книги о магии, пусть читал еще совсем плохо. Но ориентировался по картинкам, запоминал формулы, а после вдумчиво перерисовывал цветными карандашами в блокнотик.
Агата прекрасно знала о маленьком «грешке» сына, но не запрещала ему копаться в книгах. Ничего плохого он не сделает, листает аккуратно, никогда даже страницу не загнет. Да и Серп хоть запрещал лазать по библиотеке, но сам же дико гордился, когда Платон рассказывал что-нибудь про колдовство.
Злата книжки интересовали мало. Ему больше нравились машинки или мультфильмы, которые показывали по телевизору. Он любил играться с другими детьми и напоминал самого Серпа в молодости – такой же неунывающий и улыбчивый.
Такие разные у них росли дети, но одинаково замечательные.
– Мама, Платон отбирает у меня пехотинца! – пожаловался Злат, показывая брату кулак.
Платон покачал головой.
– Это не пехотинец, а полководец, посмотри на его одежду. Папа же тебе объяснял, а ты опять неправильно им играешь!
– Нельзя играть неправильно, это моя игра, как хочу, так и играю! Мама, скажи ему!
Агата закусила губу, чтобы вновь не закипеть от гнева. Как можно было сказать, что Злат – не от Серпа? Что в голове этого невозможного орка?! Чем он вообще думает?!
Всю жизнь она любила только своего мужа. С самой юности. Когда ещё он был весельчаком и душой компании, когда играл на гитаре и заразительно улыбался – пока его не накрыл жуткий магический дар, превративший некогда светлого орка в собственную мрачную копию.
Она оглянулась. Вновь вспомнилось, что в кабинете, совсем недалеко от игровой, сидит опасная тварь, и детям попросту нельзя находиться рядом с ней. Кто знает, что придет Медее в голову.
Надо сейчас же уходить. Забирать детей и поскорее убираться из этого дома. Серп думает, что жена и старший ребенок ему не нужны? Что ж, пусть так. Он обязательно опомнится и пожалеет о своих словах. Но Агата не будет преданно дожидаться извинений на коврике под дверью. Она свободная женщина и вольна уйти.
Только куда?
Можно уехать к маме. Та хоть и любит зятя, но не прогонит и не станет осуждать.
Ещё полчаса назад Агата собиралась серьезно поговорить с Серпом и надеялась, что он её услышит – а теперь планировала побег.
– Детки, хотите в гости к бабушке? – выдавила из себя улыбку.
Мальчишки радостно закивали.
– К бабушке! К бабушке! – наперебой заголосили они. – Бабушка будет кормить нас пирожками! С вареньем!
– Тс-с-с. – Агата приложила палец к губам. – Не мешайте папе работать. Лучше соберите свои игрушки. Только немного, мы поедем налегке.
– А солдатиков взять можно? А пехотинца?
– Это полководец!
– Ну полководца!
– Разумеется, берите, только не шумите, а то папа будет ругаться. – Агата чмокнула каждого сына в макушку.
Сама она пошла спешно упаковывать детские вещи. О себе почти не думала. Найдет, во что одеться. Захватила лишь самое необходимое.
Собравшись, Агата набрала на громоздком домашнем телефоне номер службы заказа такси. Оператор пообещал, что водитель будет на месте в течение получаса. Женщина вновь прислушалась к тишине за спиной – казалось, Серп вот-вот закончит с Медеей и выйдет из кабинета. Обнаружит её с чемоданами. Запретит ей уходить или продолжит скандал. Тогда она точно не сдержится. Вторая форма и так накатывала каждые несколько минут: руки зеленели, в глазах появлялась пелена.
Но ничего не случилось. То ли Серп действительно решил, что она забирает с собой только Златона (как ему такое вообще в голову пришло, разделить детей?!), то ли махнул рукой на «причуды» жены – но не вышел даже тогда, когда таксист загудел у ворот.
Агата схватила мальчишек, чемоданы и рванула к воротам. Сердце заполошно колотилось в груди. Впереди ждала неизвестность – но Агата почти не боялась её.
Разве что самую малость.
Глава 2
Всю поездку она дергалась и нервничала так, что с трудом справлялась с детьми, которые то начинали спорить, то драться на заднем сиденье небольшого автомобиля, то заигрывались и пинали водительское кресло.
Мужчина за рулем, хмурого вида усатый старик, от которого пахло куревом, то и дело морщился, но терпел. Агата пообещала заплатить двойную сумму, если доедут до города быстрее.
До того, как Серп унаследовал семейный дар – они жили в столице, в большой квартире практически в центре города. Это было тихое место, но одновременно с этим – рукой подать до любых развлечений, культурных мероприятий. Для детей – кружки и секции, детский садик. Найти няню, хоть человека, хоть нечисть – никаких проблем. Сама Агата играла в оркестре, три дня в неделю занимали репетиции, раз в неделю по выходным они давали концерты. График ее более чем устраивал, за большой зарплатой она не гналась, так… на шпильки.
Отказаться от всего этого было не просто, но ради Серпа она с легкостью поставила крест на собственной карьере. Мужу было тяжело находиться среди людей, это было можно понять, а потому родовое поместье в пригороде северной столицы казалось неплохим вариантом.
Вот только почему-то в этом самом поместье в итоге безвылазно сидела она с детьми, а Серп вечно пропадал «по делам».
Единственным плюсом было то, что родня мужа (его прабабка, мать и дед), а также ее мама, жили как раз в этом городе, а потому можно было видеться с ними чаще.
И если мама мужа помогать с детьми не могла в силу того, что последние годы ухаживала за парализованным дедом, то ее мама всегда с радостью навещала их и сама брала мальчуганов в гости.
Такси остановилось около панельного многоэтажного здания. Двор, зеленый, но неухоженный, всегда вызывал в Агате чувство тоски. Его бы привести в порядок, облагородить детскую площадку, насквозь проржавевшую и скрипучую. В какой-то сотне метров отсюда – шумный проспект, по которому слоняются туристы, большой парк с несколькими прудами. А здесь – какое-то запустение, словно время остановилось.
Лязгающий лифт, девятый этаж – и вот они на месте.
Агата позвонила в дверь.
Мама открыла не сразу, спустя несколько минут. Женщина успела несколько раз поругать себя за то, что не позвонила заранее, и тут же оправдаться тем, что если бы уехать не получилось, она бы только лишний раз ее разволновала своими разборками с мужем.
В итоге, когда ключ в замке начал поворачиваться, она вздохнула с облегчением.
– Агата? – Мама удивленно хлопала глазами, стоя перед ней в домашнем халате.
На голове тюрбан, из-под которого по шее чуть стекает краска для волос. При этом кожа мамы насыщенно-зеленого цвета, но это не вторая форма, которую мужчины называют боевой, а просто женщина не признает никаких условностей.
«Дома-то мне от кого прятаться? – частенько повторяет она. – Я орк – и это звучит гордо!»
В истинном облике орки как раз таки зеленого цвета, просто у них нет гигантских мышц и огромной силы. Истинную форму многие скрывают. В мире людей не сильно-то походишь с зеленым лицом или телом.
Едва завидев внуков, бабушка тут же поменялась в лице, заулыбалась.
– О, мальчишки, и вы тут. Ну проходите, проходите…
– Бабушка Вера!.. – Те маленьким вихрем ворвались в квартиру, на ходу скидывая с себя вещи.
– Так, не торопитесь, вешайте всё аккуратнее, – тут же принялась раздавать команды бабушка.
– Вера Эммануиловна, вы идете?! – крикнул кто-то из глубин квартиры.
– У меня Розочка в гостях, волосы мне красим, – шепнула мама, закрывая за Агатой дверь. – А Серп где? Машину ставит? А то я не при параде… Так неожиданно приехали.
– Нет, мы с мальчишками одни… – Внутри неприятно кольнуло.
С волосами мама закончила довольно быстро и уже скоро разливала на кухне чай, для дочери и Розы.
Роза, двоюродная сестра Агаты, жила в столице, и раньше они были довольно близки, но после переезда общение постепенно сошло на нет.
Сестра была чуть старше, но при этом замуж не торопилась. Роковая брюнетка с яркой внешностью пользовалась вниманием мужчин и, по ее собственным словам, пока не собиралась выбирать кого-то одного.
– А ты давно здесь? Приехала и не сказала? – Агата улыбнулась, стараясь не показывать, что её это расстроило.
– А как бы я это сделала? Телефон у вас в поместье не отвечает, сама ты не звонишь.
– Как не отвечает? Мама, ты ведь всё время мне звонишь!
– Ой, не знаю, что там у вас, – отмахнулась мама.
– Ну, в общем, мы хотели тете Вере навести красоту и вместе к вам отправиться, сюрприз сделать, – закончила Роза. – Даже подарочки мальчикам купила. Ой… надо бы подарить, раз они здесь.
Агата мысленно представила, какой мог бы получиться сюрприз, приди они сегодня вечером.
Роза убежала из кухни в коридор, чтобы найти гостинцы. Мальчишки развлекались в соседней комнате. Какой бы ни была большой игровая в поместье, а хранящиеся у бабушки безделушки и вещицы, которыми давно не играли, вызвали больший интерес.
– Агаточка, что-то случилось? – едва вышла Роза, спросила мама. – Не думай, что я тебе не рада, но ты какая-то бледная.
– Просто не люблю зеленой ходить, – отшутилась Агата.
Мама была женщиной консервативных взглядов и своей истинной формой считала не человеческое обличье, а вид зеленокожей красавицы с заостренными «эльфийскими» ушами.
– Доживи до моих годов, сама поймешь, что так лучше. Кожа выглядит моложе, тело сильнее. И вообще, если бы не ранняя седина, зеленой меня бы за бабушку никто не принимал.
– Тебя и обычной никто не принимает за бабушку. Помнишь, как ты на площадке гуляла со Златоном и тебя все спрашивали, сколько сыну лет? – припомнила дочь.
– Ты меняешь тему, подлиза, – поддразнила мама, но тут же свела брови к переносице. – Агата, ещё раз: что случилось?
Вздохнув, всё же ответила:
– Я ушла от Серпа.
– В каком смысле? – не поняла женщина.
– В прямом. Собрала вещи и ушла.
– Как так ушла? От Серпа? – Роза, показавшаяся в дверях, вытаращив от удивления глаза, уставилась на меня как на сумасшедшую. – От Серпа Адрона? Мы про одного и того же орка говорим?
Агата закатила глаза. Ну вот к чему всё это?
– Но… ведь вы так любите друг друга, ты его любишь, он тебя… Агата! – Она подбежала к ней, взяла за руку и заглянула в глаза. – Он что, нашел себе кого-то?
– Нет, не в этом дело.
– Он тебя ударил? – ахнула Роза, сразу предполагая худшее.
– Нет, нет… – покачала головой.
– Тогда в чем?! – Это уже мама. Кажется, она отошла от первого шока и теперь смотрела на дочку с явным неодобрением. – Агата, ты в своем уме? У тебя не муж, а золото!
Пришлось вновь взять себя в руки, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Мама любила Серпа до беспамятства. Лучшему – и единственному – зятю прощалось всё. Даже когда он забыл поздравить Веру Эммануиловну с днем рождения, та не обиделась.
«Мальчик занят, он много работает», – мурлыкала она понимающе, хотя любого другого родственника загрызла бы на месте.
– Мама, давай поговорим позже. – Агата открыто не намекала на присутствие Розы, но не хотела при чужих (а сестра всё же совсем родной не была) выносить сор из дома. А тем более рассказывать, как Серп, по сути, обвинил её в измене.
Пусть отношения у них и были хорошими, но дружба дружбой, а посплетничать Роза любила. И если про уход от Серпа Агата ещё могла сказать (всё равно станет известно), то вдаваться в детали не собиралась. Но мама напирала.
– Нет, я упорно не понимаю. Вы такая прекрасная пара. Он тебя на руках носил, капризы твои исполнял. А ты взяла и ушла?
– Была причина.
– Какая же? Что, дурость себе какую-то надумала и сбежала, ещё и детей уволокла? Не бьет, не обижает – так чего тебе, глупой, в особняке своем не сиделось? Агатка, ты у меня импульсивная, а с мужчинами ласковой нужно быть и чуткой. Его добротой надо брать и нежностью, а не к матери уезжать чуть что.
– Учту, – буркнула она.
Маму такой ответ не устроил.
– Так, значит, я спрошу у Серпа. Раз ты не способна объясниться, может, он расскажет.
– Мам, а ты вообще за кого?!
От обиды у Агаты защипало глаза. Если до этого в ней бурлил гнев, то сейчас ему на смену пришло непонимание. Разве не её должна защищать родная мать? Не на её стороне быть в любой ситуации? Да и она так говорит, будто Агата из дома раз в неделю уходит, а не впервые за несколько лет семейной жизни.
К счастью, скандал не успел разгореться. Встряла Роза, обворожительно улыбнувшись:
– Агат, а пойдем-ка прогуляемся? Давно ты выбиралась в город? Вот-вот, давненько. Давай на рынок сходим, вдруг себе найдем чего красивого из шмотья? Уход от мужа не повод расклеиваться! Вера Эммануиловна, вы ведь с внуками посидите?
Мама надулась, но спорить не стала. Кивнула пасмурно, понимая, что потом всё равно дожмет дочь.
Агата поначалу не хотела соглашаться. Куда ей идти развлекаться, когда семья рушится? Да ей на вещи смотреть тошно будет.
– Если честно, у меня нет сил на прогулки, – попыталась она отказаться.
– Агат, кому будет легче, если ты сейчас ляжешь в кровать и будешь плакать весь день? – сурово спросила Роза. – Детям твоим или тебе самой? Хватит себя жалеть. Ну пойдем? Как только устанешь – сразу же вернемся.
Агата нехотя кивнула. Во-первых, ей нужна передышка в разговоре с матерью, иначе она либо расплачется, либо озвереет. Она понимала, что близка к истерике. Во-вторых, проветриться действительно не помешало бы. Взять временную передышку. Мальчикам не нужно видеть маму заплаканной.
Роза потащила сестру сначала на тот самый рынок, посмотреть на привоз вещей из заграницы, а потом – бесцельно шататься по улицам. Со всех афиш, как будто в насмешку, на Агату взирал весельчак-клоун.
Надпись гласила: «Цирк! Весь сентябрь красочные представления! Шоу-программа «Семь грехов света». Удивительные превращения, иллюзии, фокусы. Успейте купить билеты!».
Серп собирался отвести всю семью на это цирковое шоу. Говорил, что слышал исключительно положительные отзывы и что труппа эта приезжает всего раз в несколько лет, а потому их никак нельзя пропустить.
И что теперь? Как объяснить мальчишкам, что никуда они вчетвером уже не пойдут?
Сестры заглянули в кондитерскую, где набрали жирных промасленных пышек и поедали их, запивая кофе с молоком.
– Я на секундочку, – подмигнула Роза. – Все руки маслом испачкала, пойду хоть с мылом помою.
– Ага. – Агата кивнула.
Пока сестра умывалась, она пасмурно смотрела в окно, за которым текла обычная жизнь. Хотелось застыть на месте, но Агата не позволяла себе. Надо держаться. Хотя бы ради сестры, которая из кожи вон лезет, чтобы её порадовать.
Затем они побродили по парку. Лишних вопросов Роза не задавала. Иногда она бросала любопытный взгляд в сторону сестры, но в душу не лезла.
Сказала только:
– Ты меня можешь не слушать, но я жизнью побита, я тебе так скажу: мужик у тебя шикарный. Ты потом слезы ещё лить будешь, что от него ушла. Серп и детей любит, и с тебя пылинки сдувает. Второго ты такого не найдешь.
В голосе Розы появилось заметное восхищение.
– С чего ты взяла? – поморщилась Агата. – Что, на мне крест уже можно поставить?
– Ну… – она замялась, – ты сама посуди. Двое детей, а у тебя характер сложный. Не каждый орк потянет.
– Серп тоже не подарок.
Особенно – сейчас.
Родовое проклятие (а Агата считала дар именно проклятием) сильно меняет душу. Неспроста предыдущий его обладатель покончил с собой. Тяжкое бремя Серп взвалил на себя. Да его согласия никто и не спрашивал. Дар не дает выбора, он просто находит новую жертву.
Она внезапно задумалась: а можно ли отказаться от подобной силы? Если Серп добровольно отречется от неё, смогли бы они жить как прежде?
– Ох, Агатка, – покачала головой Роза. – Твой «не подарок» лучше всех тех подарков, что были у меня. В общем, я тебе в душу не лезу. Не хочешь – не возвращайся. Но Серп… эх, мне бы такого мужа, я бы его не упустила.
Мысль о том, можно ли избавить Серпа от семейного дара, не покидала её весь остаток прогулки. Если бы Серп вернулся… если бы оттаял, улыбнулся как раньше, весело и беззаботно… если бы прижал Агату к себе и пообещал беречь её вечно…
Может, у них появился бы шанс?
Агата вернулась в материнский дом под вечер. С Розой они распрощались у метро. Сестра поехала на ночевку к друзьям, а Агата неохотно добрела до дома, предвкушая тяжелый разговор с Верой Эммануиловной.
– Мам, мальчики, это я! – крикнула она, разуваясь. – Я печенье принесла из кондитерской!
Но в ответ – звенящая тишина. Ни детских голосов, ни смеха, ни очередной ссоры. Она на цыпочках прошлась по комнатам. Сыновей нигде не было. Сердце лихорадочно застучало в груди. Что-то случилось? Где все?!
И тут в двери заворочался ключ.
«Всё объяснимо, – подумала женщина, успокаивая себя. – Мама повела мальчишек гулять».
Она вышла в коридор, но мама стояла одна. С перевязанной коробкой из-под тортика в руках.
– Во, купила нам почаевничать. Свежий, сегодняшний.
– Мам, а где Злат и Платон? – тихо спросила Агата.
– А, – Вера Эммануиловна отмахнулась. – Их Серп забрал еще часа два назад. Что ты на меня вылупилась? Он их родной отец, приехал сюда мрачнее тучи. Всё мне объяснил. Конечно, я ему сразу детей отдала. Нечего тебе характер проявлять и мальчиков в ваши глупые ссоры впутывать. Я тебе так скажу: сегодня ты у меня переночуешь, а завтра поедешь мириться с мужем.