000
ОтложитьЧитал
Глава 10
После выхода с аэропорта, нас встречает яркое Нью-Йоркское солнце, с непривычки, режущее глаза и заставляющее состроить гримасу, напоминающую морду шарпея. Порыв прохладного ветра непроизвольно вызывает мурашки, бегающие по всему телу, как маленькие паучки, затрагивая своими крошечными лапками каждый сантиметр кожи.
С поиском сопровождающего, держащего в руках табличку с нашими именами проблем не возникло, даже при наличии ошибок в написании фамилий (нас почему-то подписали под одной, не знаю была ли это опечатка или же «хитрый» замысел моего попутчика). Пытаясь задействовать весь имеющийся запас знаний английского языка ( эх..всё-таки надо было начать его учить ещё давно), я проговорила пару исковерканных предложений, значения которых, естественно, никто не понял, благо Слава владел языком в совершенстве (двусмысленность этой фразы волнует и зажигает сексуальное возбуждение, которое ещё не успело угаснуть после «инцидента в туалете»), поэтому трудностей во взаимодействии с местными жителями не предвещалось.
После загрузки наших чемоданов, мы поудобнее уселись в трансфер, целью которого было благополучно доставить нас до отеля. Проезжая мимо прямых живописных улиц, я поражалась мощи и масштабу гигантских небоскрёбов, величина которых будоражила воображение. На улице активно кипела жизнь, все лихорадочно бегали по своим делам, хотя было только ранее субботнее утро.
Остановились мы в одном из самых высоких отелей в центре Нью-Йорка, между 6-ой и 7-ой авеню, совсем рядом с Таймс-Сквер. Наш двухместный номер располагался на 51-ом этаже и включал: огромную двуспальную кровать с белыми простынями, две прикроватные тумбы, выполненные в стиле Борокко, небольшой плазменный телевизор, мини-бар, просторную гардеробную комнату и санузел с джакузи. Но самой главной изюминкой были большие панорамные окна. Это место я сразу облюбовала, предвкушая неимоверное количество фотографий, которые буду делать каждые пять минут, дабы запечатлеть неописуемую красоту, открывающуюся взору с такой высоты.
Аккуратно разложив все вещи, и приняв совместный контрастный душ, мы решили заказать еду в номер. Слава, уверено заявивший, что нужно практиковаться в разговорном английском, поручил это дело первостепенной важности мне. Но миссия: «Позвонить на ресепшен» была с треском и позором провалена. Извратив все слова до неузнаваемости, заикаясь и вставляя неуместные междометия, я слышала в ответ только недоумевающие фразы: «What? Could you repeat, please?», что вызывало неконтролируемый приступ смеха у моего соседа, сопровождаемый показательной хваткой за живот. В один из таких моментов, он чуть не навернулся с кровати, успев вовремя ухватиться за край одеяла и ловким движением руки вернуться в исходное положение, как неваляшка.
После очередного озадаченного молчания на том конце провода и моего корявого повторения уже без особого энтузиазма, сидящий рядом «англичанин», показательно закатив глаза, взял бразды правления в свои руки, и не прилагая особых усилий, блистая своим изысканным произношением без намёка на русский акцент, как будто он лет 10 жил в Америке (может я чего-то не знаю) сделал желанный заказ. Доставка не заставила себя долго ждать и вот насладившись плотным обедом, мы незамедлительно начали собираться воплощать в реальность пункты из ранее составленного списка.
Учитывая наше местоположение и близость одной из самых посещаемых достопримечательностей мира Таймс-Сквер, мы, плотно укутавшись в зимнее обмундирование, направились прямиком на площадь.
Выйдя на улицу, почувствовав теплоту зимнего Нью-Йорка и окинув мимолётным взглядом прохожих, одетых в лёгкие драповые пальто, мы поняли, что погорячились с выбором наряда (северные люди, что с нас взять?). Не имея желания возвращаться в отель и искать альтернативный вариант верхней одежды, мы немного расстегнув пуховые куртки, впустив под открывшееся пространство приятный ветерок, создавая некое подобие вентиляции, направились навстречу новым впечатлениям.
Высотные здания, огромное количество неоновой рекламы, пестрящее и переливающееся всеми цветами радуги (которые по масштабу и зрелищности составят не плохую конкуренцию знаменитому Лас-Вегасу) подвергало в неописуемый восторг, вызывая приятный импульс, приводящий в действие механизм бесконтрольного открытия рта. Как пеликаны, в поисках рыбы, мы бродили в поисках приключений. Но они быстрее сами нашли нас.
У входа в Бродвейский театр, куда мы направились сразу после длительной прогулки по окрестностям, предварительно купив билеты на шоу «Мулен Руж», рядом с величественными статуями львов, размером с человеческий рост, мы увидели бродягу, просившего милостыню.
Это был дряхлый старик с густой бородой, вызывающей ассоциацию со сказочным Хатабычем (казалось стоит только оторвать седой волосок, проговорив «волшебные слова» и все твои заветные желания исполнятся), томным уставшим взглядом, излучавшим какую-то необъяснимую доброту, многочисленными морщинами, по которым, как говорят, можно прочесть всю жизнь человека.
Одет он был в соответствии со своим социальным положением: черный выцветший балахон, доходивший до самых пят, покрывающий и голову, оставляя у лица небрежно висящие лохмотья, на руках серые поношенные перчатки, все измазанные, порванные и в катышках. В них он держал такого же безобразного кота, судя по изнеможенному виду, доживающего свою последнюю 9-ую жизнь, на что непосредственно указывал его изувеченный хвост, больше походивший на редеющий туалетный ёршик, поломанные уши, как у борца, царапины и раны под глазом, свидетельствующие о многочисленных драках с другими бродячими котами.
Не скажу, что этот бездомный человек чем-то выделялся на фоне других, увидев его в кишащей толпе людьми, я бы, скорее всего, не обратила никакого внимания, но не сейчас. На шее у него красовался необычный амулет на кожаных плотных нитках, сплетённых в один толстый колосок. Изображение, находящееся в середине, и обрамлённое по краям странными знаками и узорами, было трудно разглядеть с далека, но по неизвестным причинам этот, ничем непримечательный, «объект» тянул и манил меня со страшной силой. Где-то внутри возникла жгучая и зудящая всю плоть, как сильная аллергия, потребность помочь этому бродяге.
Недолго думая, резко схватив за руку Святослава, с интересом рассматривающего афишу, я ринулась напрямую к «страннику», в сущности не понимая, что именно меня влечёт (толи неожиданно проснувшиеся альтруистические наклонности, толи что-то мистическое, не поддающееся разумному объяснению).
Подойдя в плотную к загадочному человеку, я потянулась за бумажными купюрами в сумочку, не сумев разобрать количество и ценность, незамедлительно положила их в железный котелок, висящий на специальном самодельном крючке. Выполняя все эти «операции», я не отрываясь с искренним любопытством рассматривала пленительное украшение. Такая неприкрытая заинтересованность не осталась незамеченной, спустя несколько секунд он заговорил с нами, к большому удивлению, на русском языке.
–Спасибо вам, добрые люди. Я вижу, какое чистое у вас сердце. Вам понравится мой медальон? Хотите узнать о нём больше?
–Конечно. Но откуда вы знаете русский язык?
–Я разговариваю на всех языка мира. Даже на мёртвых.
После этой фразы мы с Святославом переглянулись и усмехнулись, не придав значения этим «байкам» попрошайки, но тем не менее, уходить не торопились, ведь данная личность показалась нам достаточно интересной. К тому же, не терпелось разузнать про медальон, заманчиво болтающийся на его шее, словно колокольчик у коровы.
–Так что вы хотели рассказать про кулон? – не унимаюсь я.
–Ах, да. Это необычный кулон, который передался мне по наследству. В середине изображено солнце колесо Мандала. Это символ судьбы и перерождения. С помощью него я могу путешествовать по разным мирам и измерениям.
Снова вырвался плохо замаскированный смешок.
–Я знаю, что вы мне не верите. Можете даже считать меня сумасшедшим, как это делают все окружающие. Но я могу вас убедить в том, что говорю правду. Хотите?
До грандиозного представления в театре оставалось ещё два часа, поэтому одобрительно кивнув друг другу, мы решили задержаться и дослушать эту историю до конца. Не скрывая своей иронии и сарказма, Святослав проговорил:
–Конечно. О, великий и могучий путешественник во времени. Поведай нам свою тайну.
К нашему удивлению, после этой шутливо брошенной пафосной фразы перед нами в одночасье начал разворачиваться самый настоящий спектакль, под стать артхаусной постановке, где действующими лицами являются актёры под ЛСД. Словно по велению волшебной палочки, таинственный незнакомец из адекватного пожилого человека превращается в психически нездорового, поведение и истерические выкрики которого, мигом обращают на себя внимание всех прохожих.
Скинув с себя оборванный чёрный балахон, как профессиональный стриптизёр, он принялся крутить его над головой, создавая пародию на лопасти вертолёта, проговаривая заклинания из детских мультиков, наподобие «Абра-Кадабра, Сим-Салабим», разбавляя их неконтролируемыми воплями, похожими на крики чаек.
В мгновение, он, эффектно опустившись на колени, как мусульманин во время намаза, сворачивается в клубочек, накидывает на себя балахон, образуя своеобразную «кочку», покачивающуюся из стороны в сторону под воздействием резко наступившего состояния транса. Скрыв лицо, рассуждая как маленький ребёнок, играющий в прятки (если я никого не вижу, значит и меня не видят), набирает побольше воздуха в лёгкие и на выходе выдаёт звук, похожий на рычание динозавра.
После этого фееричного абсурда, плавно подходящего к кульминации, мой напарник, не дождавшись окончания, берёт меня за руку и быстрым шагом направляется прочь от обезумевшего человека, пробираясь через толпу людей, уже успевших собраться вокруг, образовывая импровизированный шабаш.
В голове невольно проносятся вариации нецензурной брани, состоящей из двух и трёхсложных слов, которые в конечном итоге сводятся только к одному риторическому вопросу: «Что это только что было?». Не в силах дать вразумительный ответ, от невозможности привести мысли в порядок, (да и в целом, есть ли здравое объяснение всему случившемуся?), мы просто молча подходим ко входу в театр и стараемся забыть то, что происходило пятью минутами ранее.
Глаза сразу расслабляются и на мгновение перестают выполнять свою основную функцию, превращая нас в кротов, лишённых этого органа чувств, когда после яркого солнечного света мы входим в тускло освещённое помещение. С порога в ноздри ударяет приятный сладковатый запах старого дерева, тканей, нагретых металлом и влажной пыли после уборки сцены.
Голова автоматически запрокидывается назад, вызывая онемение шейного отдела, во время длительного рассматривания неописуемых красот потолка, украшенного изысканной фреской, с изображением утончённых произведений искусства.
Сдав верхнюю одежду в гардероб, мы входим в огромный зал, рефлекторно раскрыв рты и выдавая восхищённое «Вау», поражаясь роскоши и величине всех объектов, окружающих нас. Наши места располагаются в партере, откуда открывается отличный вид на большую сцену, украшенную по бокам массивным бархатным занавесом, с вышитыми на нём позолоченными узорами, красиво переливающимися при свете софит. Спустя некоторое время, свет в зале становится приглушённым, громкие разговоры зрителей замолкают и под торжественные звуки фанфар, открывается занавес, предзнаменуя начало шоу. Первыми на сцену выходят дамы, одетые в лучших традициях эротических фильмов (кружевные чёрные корсеты, чулки, массивная кожаная обувь на высоком каблуке, на руках гипюровые бардовые перчатки, а голову украшают красные перья). Эффектно, ничего не скажешь. При виде их фантастического появления, мы со Славой невольно оглядываемся друг на друга в недоумении, с застывшим вопросом в глазах «А туда ли мы пришли? Точно ли это театральное представление или воображение резко перенесло нас в квартал красных фонарей?». Но после прекрасного вокала солисток и профессионально поставленной хореографии все догадки рассеялись, словно бутафорный дым, оставляя лишь неприкрытое чувство восхищения и заворожённости всеми действиями артистов. Для описания скоротечности протекания мюзикла от начала и до конца, отлично бы подошёл китайский фразеологизм, только с точностью наоборот «Три осени – один день».
С приятным ощущением выгодно инвестированного времени в приобщение к культурному досугу интеллигентного слоя общества, мы вышли из театра, минуя толпу людей, толкающихся в очереди за своими пальто, подобно муравьям, образующих карусель смерти. Свежий порыв ветра, окутавший нас сразу при выходе на оживлённую улицу, мгновенно приводит в бодрое расположение духа и побуждает вздохнуть полной грудью. Пройдя по уже известному маршруту, мы вновь натыкаемся на безумного старца, приютившегося в углублении здания, между массивными бетонными балками. Свернувшись калачиком и укрываясь плотным цветастым покрывалом с многочисленными заплатками, он сладко посапывал, крепко обняв такого же сонного кота. Поверх покрывала, свисая чуть на бок, пошатывался таинственный медальон, пленительно завладевший моим вниманием пару часов назад.
В этот раз влечение чувствовалось намного сильнее, оно словно яд разливалось по венам и артериям, проникая во все клеточки моего тела, провоцируя мозг фокусироваться только на одной деструктивной и аморальной мысли: «Ты должна заполучить его любой ценой».
Резко остановившись посередине тротуара, создавая помеху активному движению, Слава с взволнованным видом, одёргивает меня за руку и выдаёт с неприкрытым беспокойством:
– А где твоя сумка?
Лихорадочно похлопывая себя ладонями по телу, изображая своеобразный цыганский танец, я осознаю, что сумочка осталась лежать на сиденье в зрительном зале театра.
– Не волнуйся, я сейчас сбегаю туда и принесу её. – на ходу выкрикивает он, направляясь ко входу в театр.
Хитросплетения судьбы продолжили развитие событий именно в таком русле, которое требовалось для воплощения в жизнь преступного плана, созревшего в чертогах моего одержимого разума. Воспользовавшись случаем, не теряя ни капли драгоценного времени, мои ноги механически понесли бренное тело прямиком к спящему человеку, обладающего вожделенным предметом. Хлёстким движением руки, будто отрепетированным и отточенным годами практики, я срываю медальон с его шеи, совершенно позабыв о человеческих заповедях и принципах. Застыв в одном положении с украденным артефактом в руках, машинально засовываю его в карман куртки, нервно оглядываясь по сторонам, дабы убедиться в отсутствии свидетелей, способных укорить за столь безнравственный проступок. К моему счастью, сон старца не прерывается, а значит излишняя эмоциональность, вызванная пропажей семейной реликвии останется за пределами моего взора. Осознание удавшейся шалости приходит не сразу, но остатки совести, скребущиеся где-то внутри, словно кошки, запертые в коробке, не дают покоя, вызывая стыд и ненависть к самой себе.
Ещё не сумев оправиться после совершённого преступления и гоняя в голове антагонистские мысли о собственной греховности, я игнорирую появления «моего спасителя», держащего в руках потерянную сумку. Заметив моё необычное состояние, он задаёт, вполне логичный вопрос:
–Всё хорошо? Что-то случилось?
–А? Да, да, всё отлично. Спасибо. Пойдём уже в отель, а то я что-то замёрзла.
(Почему я не рассказала моему самому близкому человеку, которому доверяю во всём, что украла странный медальон у уличного бродяги, пока тот спал? Думаю, ответ очевиден. Господи, да это даже звучит смешно! Зачем я это сделала? Какой ужас! Это ведь на меня совсем не похоже. Сдалась мне эта бессмысленная безделушка? Какой в ней толк? Я ограбила бездомного человека. Забрала у него, возможно, его единственную ценность, которая, к тому же, передалась ему по наследству. Я точно буду гореть в аду! ).
Весь оставшийся путь до номера отеля, я продолжала заниматься самобичеванием, основной целью которого являлось: растоптать мою, и без того, заниженную самооценку. Выполнив весь привычный ритуал подготовки ко сну, словно автоматизированная машина, я, отбрасываясь отвлечёнными «Ага», «Нет», «Давай» и подобными односложными ответами на все попытки Святослава завязать диалог, в конечном итоге, сослалась на плохое самочувствие, вызванное акклиматизацией, отправилась спать, предварительно положив украденный медальон под подушку, в сущности, не понимая, целесообразности этого действия. Недолго думая, мой сосед присоединился ко мне, обняв и притянув к себе резким движением мускулистой руки. Полностью растворившись в ласке и нежности, закрываю глаза и погружаюсь в беспробудный сон, крепко сжимая под подушкой незаконно добытый артефакт…
Глава 11
Крепкий сон прервался противным сигналом будильника, жужжащим под ухом, как назойливая муха, лишённая инстинкта самосохранения. Охваченная желанием поскорее прекратить этот надоедливый звон, я тянусь к телефону, который хаотично ёрзает по всему периметру прикроватной тумбочки под воздействием мощной вибрации, стремясь медленно подобраться ближе к углу, и внезапно пуститься в свободное падение.
В сонном состоянии, с полузакрытыми глазами, словно щеночек только что появившийся на свет, бездумно тыкая подушечками пальцев по сенсорному экрану, с третьего раза попадаю по нужной кнопке и, к счастью, заканчиваю эту музыкальную пытку. Вслушиваясь в приятную тишину, наступившую сразу после затихания последних отзвуков мелодии, краем уха улавливаю шум льющейся воды, исходящий из ванной комнаты.
–Хах, какой шустрый, уже душ принимает – проносится в голове.
Плавно перевернувшись на другой бок, подминая под себя объёмное пуховое одеяло, я в ужасе замечаю, что Слава лежит рядом и всё ещё посапывает в подушку.
– Стоп, что? А кто тогда там моется? – эта немой вопрос застывает в сознании, сопровождаясь резким подскоком и переворотом на постели с испуганным выражением лица и невольным вскрикиванием.
В эту же секунду открывается дверь и со спецэффектами в виде пара, словно певец на сцену, выходит мой парень, опоясанный белоснежным полотенцем, раскрывая своё накаченное рельефное тело, по которому плавно скатываются капли воды. Расплывшись в довольной улыбке, он смотрит на меня и выдаёт:
–Я, кажется, слышал крик, это ты? Или у меня уже галлюцинации?
В состоянии недоумения, разворачиваясь на 90 градусов, смотрю на ту часть кровати, где только что находился его двойник, но образ растворяется на моих глазах, как в замедленной съёмке, оставляя лишь пустое пространство и кучу вопросов.
– Нет, это, видимо, у меня галлюцинации. Я видела тебя вот здесь, лежащего рядом со мной, и тут ты резко появляешься в другом месте. Что за ерунда? Я что, схожу с ума?
Усмехнувшись и проведя рукой по мокрым волосам, задумчиво почесав затылок, он с энтузиазмом отвечает:
– А может ты попала в параллельную вселенную? А вдруг, это тоже не я перед тобой стою? Может это лишь плод твоей фантазии, а меня на самом деле вообще не существует?
– Слав, ну не смешно. Хватит издеваться. Я ведь серьёзно. Я видела тебя тут, а потом ты вообще испарился. Что это такое?
– Солнце, ну ты чего? – он подходит ко мне и нежно обнимает. – Всё хорошо. Быть может, это тебе приснилось?
–Нет, это был не сон, я правда видела….а потом…
Не дав мне договорить, он прижимает меня ещё крепче, шёпотом произнося «Тшш..Тшшш…», словно успокаивая маленького ребёнка.
–Я тут, вот он я. Потрогай, я ведь настоящий. Ты просто ещё не до конца проснулась. Всё хорошо.
Растворившись в объятиях, вдыхая приятный запах геля для душа с мятой, вперемешку с мужским парфюмом (моим любимым), я чувствую спокойствие и защищённость, которая волшебным образом вытаскивает меня из дурных мыслей.
Несколькими минутами позже, приняв волевое решение «встать с кровати», отправляюсь в душ, продумывая и структурируя в голове планы на сегодняшний день:
Прогуляться по Южному Манхэттену и оттуда на пароме отправиться к Статуе Свободы.
Устроить романтический ужин в ресторане Скалини Фидели.
–Ух ты, насыщенная, однако, программа у нас намечается, Елизавета Михайловна. Мне нравится. – с восторгом выдаёт мой спутник.
Улыбнувшись ему искренней улыбкой, докрашиваю глаза тушью, припудриваю нос и надеваю тёплый флисовый костюм, предугадывая холодный морской воздух, который норовит пробраться под кожу и вызвать обледенение всех конечностей.
Выйдя на улицу, я убедилась, что выбор одежды был правильный. Резким взмахом руки, как в популярных американских фильмах, останавливаем, проезжающее мимо жёлтое такси и громко проговорив адрес, выдвигаемся в путь. Минуя пробки, наш водитель, проезжает по узким улочкам придомовых территорий, выехав на оживлённую дорогу, начинает играть в «автомобильные шашки», нарушая, как минимум, пару-тройку правил дорожного движения, и буквально за четверть часа доставляет нас до пункта назначения.
Уолл-стрит, которая негласно считается главным историческим центром Финансового квартала города, оказавшись здесь мы направляемся к известной скульптуре «Атакующего быка», главного места для фотографирования туристов. По легенде, если потереть «некоторые части» быка, то это принесёт удачу. Проверять данную теорию я не стала, чего не скажешь о Славе. Руководствуясь фразой:
–Ради интереса стоит попробовать – он вплотную подходит к скульптуре, крепко ухватив быка совсем не за «рога» и скорчив смешную гримасу, жестом просит запечатлеть это событие на камеру телефона.
Отсмеявшись после своеобразной фотосессии, крепко хватает меня за ноги и закидывает себе на плечо, как мешок с картошкой. Хаотично болтая ногами и легонько ударяя полусогнутыми кулаками по большой спине, я шутливо требую «Поставить меня на место». Но моё сопротивление лишь забавляет его и, вооружившись гордой улыбкой, он продолжает весело шагать в направлении порта, периодически шлёпая меня по пятой точке.
Спустя несколько минут ожидания, мы восходим на паром. Морской бриз моментально окутывает своей прохладой и свежестью, побуждая широко раскинуть плечи и вздохнуть полной грудью, пропитывая каждую клеточку тела кислородом. Появляется чувство некой эйфории от осознания свободы и открытости всего мира. Хочется во всё горло закричать: «Да, я живой! Живой!». Но эти эмоции постепенно ослабевают, по мере заполнения пространства вокруг. В скором времени на судне становится тесно и шумно.
Отплывая от берега, взглядом провожаю, оставшиеся позади, каменные великаны – небоскрёбы, которые с этой локации выглядят так, словно их построили из конструктора Легго.
Гудящим стальным лебедем плывёт массивный паром, разрезая острым носом зеркальную гладь залива, оставляя за собой полосы вспененной воды. Приятные шумы природы смешиваются в едином хаосе с гулом обезумевшей толпы, болтающей друг с другом на разных, непонятных и неразличимых слуху, диалектах.
– Не замёрзла? – с теплотой и нежностью в голосе, свойственной только ему, интересуется Святослав.
– Немного. – отвечаю я, невольно вздрогнув от пронзительного порыва ветра.
В эту же секунду большие сильные руки обхватывают меня за талию и крепко прижимают к груди. Его объятья согревают лучше любого горячего напитка, и я чувствую, как приятная дрожь разливается по всему телу, наполняя его уютным теплом. Так хорошо и так безмятежно. Вся шумиха вокруг в одночасье замолкает, знойный ветер больше не доставляет дискомфорт, я закрываю глаза и с удовольствием погружаюсь в пучину его любви и нежности.
И вот, наконец-то, она. Самая узнаваемая достопримечательность Нью-Йорка. Такая величественная и впечатляющая. Статуя Свободы.
Пришвартовавшись на острове, подхваченные общим потоком людей, спешащих воочию увидеть знаменитую медную статую, мы неторопливым шагом идём навстречу новым впечатлениям.
Неописуемый восторг, будоражащий изнутри, побуждает в восхищении хвататься за телефон и делать +100500 фотографий, лишь изредка меняя ракурс, безостановочно повторяя одни и же междометия. «Вау. Ого. Ничего себе.»
– Пошли поскорее во внутрь. Там же ещё музей есть. – не менее воодушевленно произносит мой спутник.
– Конечно, а ещё на смотровую обязательно поднимемся.
Обговорив дальнейшее развитие событий мы встаём в очередь, которая, по ощущениям, растянулась на километр в длину.
Понемногу отходя от ликующего состояния, продолжаю с интересом рассматривать местный памятник. Действительно, его величие и масштаб поражают воображение. И тут мой взор замечает нечто странное. Факел, находящийся в руках у статуи, то загорается, то гаснет. Его мерцание, словно разбито на терции, повторяющиеся с одинаковым интервалом.
–Необычно, да? Не помню, чтобы я читала о таком в путеводителе. -показываю пальцем в направлении факела.
–Хм..что именно? – озадачено выдаёт Слава.
–Как что? То, что факел моргает. Может он сломался? Перегорел?
–Лиза, всё хорошо? Ты чего? Он же даже не горит.
–Ты что не видишь? Встань вот сюда. – резким движением, я передвигаю его на своё место, – Мигает, да? Как будто в такт чему-то.
–Да он не горит. Его вообще не зажигают днём. Какой в этом смысл, если светло? Да и как маяк он официально не зарегистрирован.
–Подожди, да как же не горит? Он же мигает, смотри. Сначала быстро: раз, два, три, потом чуть помедленей: раз, два, три. Потом ещё раз медленно и один раз быстро. Видишь?
–Лизочка, что-то тебе сегодня много всего кажется, надо будет отдохнуть, как приедем в отель. Ты, видимо, утомилась.
–Да не нужен мне отдых. -выкрикиваю я.
Свойственное мне по натуре упрямство не даёт отступить, с раздражением в каждом движении достаю телефон и снимаю это странное явление на камеру, предвкушая реакцию Святослава, когда он это посмотрит.
Наконец-то подходит наша очередь и преисполненные любопытством, мы входим в просторное помещение, посредине которого стоит подлинный факел Статуи Свободы, занимая почти всё пространство вокруг. Удивительное зрелище.
Экскурсия по музею оказывается довольно увлекательной. Окунувшись в события прошлого, просматривая старые диафильмы, памятные фотографии, рассказывающие всю историю создания этого величественного сооружения, чувствуешь насколько, порой, могуществен и изобретателен может быть человеческий мозг, и какие ещё безумные и великие идеи он может воплотить.
По мере приближения к лестнице, всё внутреннее существо сгорало от нетерпения, ожидая восхождения на смотровую площадку, которая располагалась на самой верхушке статуи. Учитывая атлетическое телосложение и несомненную выносливость моего спутника, его решение было легко предугадать: подниматься на вершину он пожелал пешком, отбрасывая вариант лифта.
–Так ведь намного интереснее, ещё больше всё прочувствуем. Ну же, пошли! На лифте мы ещё успеем прокатиться.
Его идея кажется мне довольно разумной, в особенности, после того, как я обнаруживаю гигантскую очередь к этому объекту «цивилизации».
– Спорт – это жизнь. – горько проговариваю вслух, и руководствуясь этим девизом, мы преодолеваем все 192 ступени, периодически останавливаясь, переводя дыхание и протирая капельки пота, выступившие на лбу.
–О божечки! Как красиво!
Выглядывая сквозь маленькие оконца, как в иллюминатор, можно разглядеть потрясающие виды, которые открываются взору с высоты птичьего полёта. Бушующие волны залива, крохотные проплывающие мимо паромы, оставляющие за собой белый след, а вдалеке, как на ладони, виднеются современные небоскрёбы, которые отсюда кажутся не больше спичечного коробка.
–Да, это того стоило!
–Определённо!
Время близится к обеду и полюбовавшись панорамой дневного Нью-Йорка, мы решаем, что неплохо бы уже перекусить.
К счастью, на острове полно фуд-кортов, готовых накормить изголодавшихся туристов. Выбрав стандартный набор для желающих заработать язву желудка и ожирение 2 степени, мы присаживаемся за деревянный столик, в ожидании трапезы.
–Смотри, как могу. – с воодушевлением выдаёт Слава, засунув 2 картошки фри в рот с разных сторон, пытаясь имитировать бивни. – Я морж.
Залившись звонким смехом, откидываюсь назад, и чуть не падаю со складного стула, выронив из рук непочатый гамбургер.
–Ну вот! – расстроено проговариваю вслух, сложив губы уточкой.
–Не переживай, я схожу ещё за одним.
Показательно подпрыгнув на месте и похлопав в ладоши, как маленький ребёнок, который только что узнал, что его повезут в Дисней-Лэнд, я устраиваюсь поудобнее, запасаясь терпением, пока мой «герой» встаёт в очередь, чтобы приобрести мне новую порцию вредной гадости.
Наевшись досыта, мы встаём и отправляемся на причал, с радостью обнаружив поджидающий нас паром, который как раз успел подплыть к этому времени.
Дорога обратно, всегда по ощущениям, проносится быстрее. Этот раз не был исключением. Полчаса пролетели, словно за долю минуты, и вот мы уже причаливаем к берегу. Когда столпотворение людей, рассеивается, словно дымка, передо мной воочию восстаёт образ старца, с призрением смотрящего в нашу сторону. От неожиданности я не могу поверить своим глазам, от чего автоматически потираю их, забыв о наличии макияжа (над которым с утра пришлось изрядно попотеть, дабы скрыть мешки под глазами от недосыпа).
–О чёрт! Смотри, тут этот бродяга с Бродвея. Что он здесь забыл? Он что следит за нами?!– под действием эмоций, я лихорадочно дёргаю Святослава за рукав куртки.
–Ничего себе! Вот это совпадение. Пойдём, надо поздороваться со старым приятелем. – с ехидной улыбкой, произносит он, подпихивая меня плечом.
–Ну уж нет. Давай поскорее уйдём. У меня нет желания с ним пересекаться. Он как-то странно смотрит на нас.
Не дождавшись ответа, я хватаю моего спутника под руку и тяну в противоположную сторону от местонахождения нежданного старика, с каждым разом всё яростнее ускоряя шаг.
К моему удивлению, обернувшись спустя несколько секунд, я теряю его из виду, от чего становится ещё волнительнее.
«А вдруг он понял, что это я украла медальон. И пришёл за ним. Не хочу, чтобы Слава думал, что я обокрала нищего. Чёрт! Чёрт!».
Прокручивая эти мысли в голове, как заевшую пластинку, я не замечаю ничего вокруг, ускорив шаг, практически до состояния бега, спотыкаюсь о неровную плитку брусчатки и сталкиваюсь с прохожим. Сбивчиво подняв глаза, я вижу лицо старца, который многозначительно потирает лоб от прямого столкновения.