Невидимые пятки били в тропинку из фанерных щитов. Гул шагов грозно и безапелляционно нарастал. С каждым новым ударом звуки всё больше походили на тревожный бой индейского барабана.
– Ну вот и всё, – прошептал Костя и с тоской посмотрел на молодую луну. – Кончилось свидание.
Хотел было сразу уйти, но решил выждать. Может, повезёт и пришелец долго здесь не задержится или вообще – пройдет мимо. Грохот сменился едва слышным шорохом – незваный гость перешёл на траву, а значит, скоро проявится. Окрестности, особенно река внизу, тонули в густых тенях, но лысая макушка холма хорошо освещалась по-осеннему ярким звёздно-лунным светом. Костя вглядывался в тёмную кайму поляны. Вот от нее отделилась тень. Свет мгновенно выбелил её. Девушка. Она огляделась (Зачем? Один черт ничего не разглядеть…) и, решив, что она здесь одна, вприпрыжку двинулась к центру поляны. Гостья запрокинула голову и раскинула руки в стороны, словно на ней не было куртки, и небо не дырявили звезды. Костя улыбнулся её непосредственности, но в то же время стало немного неловко подглядывать за странными, даже интимными лунными ваннами.
– Ну, здравствуй, – тихонько проговорила девушка.
– Привет! – не удержался Костя.
Вскрик, нелепый прыжок спиной вперед, попытка развеять густую ночь внимательным взглядом.
– Извините, не хотел напугать.
Костя спрыгнул со скалы, на которой сидел, и спешно вышел на свет.
Первый страх прошёл. Девушка достала телефон и беспощадный луч фонаря ударил Косте в лицо.
– Жестоко, – он зажмурился и стал тереть глаза.
– Сами виноваты.
– Это чем же?
– Напугали меня.
– Испугались вы сами. Я просто поздоровался. Будьте добры, уберите.
Девушка продолжала светить Косте в лицо.
– А вдруг вы нападете на меня?
– Если не уберёте – точно нападу.
Костя вдруг осознал, что рисуется, сам длит эту неприятность. Он развернулся, проморгался и пошел обратно к огромному валуну.
– А фонарь всё же погасите. Раз пришли, то хоть не мешайте, – попросил он, располагаясь на скале.
Девушка переминалась в нерешительности, но всё же выключила фонарь и на поляне вновь возобновилась безмятежная ночь, ещё более тёмная в обожжённых светом глазах.
Костя разглядывал гостью из темноты своего убежища. По коротким скованным движениям девушки было понятно, что ей неловко и она колеблется – уйти или остаться.
– Зря вы там стоите. Трава уже влажная. Ноги промочите. Заболеете…
– А можно к вам?
Костя достал телефон и высветил свой пьедестал.
– Забирайтесь.
Хотелось уединения, но именно этим отчасти и привлекало одиночество – что кто-то может застать его за созерцанием бытия, увидеть в нём носителя тяжёлых дум, и восхититься. Неплохо, когда собеседник априори считает, что у тебя может быть своё, обдуманное мнение, когда ты ещё ничего и рта не успел раскрыть. Ты выше. Если человек кажется интересным – ты снисходишь, соглашаешься. Нет – с видом оскорбленным оттого, что уединение нарушено, неделикатно просишь оставить тебя, или уходишь…