Изъяснение Божественной Литургии, обрядов и священных одежд

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви. ИС 14-410-1092

© Перевод, Никифорова А. Ю., 2001.

© Издательство Сибирская Благозвонница 2015

* * *

«Изъяснение Божественной Литургии» печатается по изданию: Николая Кавасилы, архиепископа Фессалоникийского, изъяснение Божественной Литургии. СПб., 1857. «Изъяснение обрядов Божественной Литургии», «Изъяснение священных одежд» в переводе А. Ю. Никифоровой печатается по изданию: Николай Кавасила. Христос. Церковь. Богородица. М.: Издательство храма мученицы Татианы, 2007. С. 309–317.

Изъяснение божественной Литургии

1
Приготовление к Литургии

В священнодействии Святых Таин [Честные] Дары прелагаются в Божественное Тело и Кровь; цель его – освящение верных, которые через [приобщение] Святых Даров получают оставление грехов, наследие Царства Небесного и тому подобное. Пособием и приготовлением как по отношению к самому делу (преложению Святых Даров), так и в отношении к достижению цели (священнодействию) служат молитвы, псалмопения, чтения из священных книг – одним словом, все, что священносовершается и возглашается и перед освящением, и по освящении Даров. Ибо хотя Бог дает нам всякую святыню даром, и мы ничего не можем принести Ему, и [Его Дары] в строгом смысле [именно] дары, однако ж Он настоятельно требует от нас, чтобы мы были способны и принять святыню, и сохранить; людям, не приготовленным к сему, Он и не подал бы освящения. Под таким условием подает Он [благодать] Крещения и Миропомазания; под этим условием допускает Он и к Своей вечере и преподает страшную Пищу, как это Он выразил в притче о семени, когда говорил: вышел сеятель – не обрабатывать землю, но – сеять (Мф. 13, 3), так что обработка и все вообще приготовление должно уже сему предшествовать.

Итак, поскольку столь необходимо, чтобы мы приступали к принятию Таин с таким добрым настроением и приготовлением, то должно было в состав священнодействия войти и оно [надлежащее приготовление], как и есть. Эту силу по отношению к нам имеют молитвы, псалмы, как и всё, что на Литургии священносовершается и возглашается. Ибо они освящают нас и благоустрояют и к надлежащему принятию святыни, и к сохранению и дальнейшему соблюдению ее в себе.

Освящают они нас двояким способом. Во-первых, мы получаем пользу от самих молитв, псалмов и чтений. Молитвы обращают нас к Богу, испрашивают нам отпущение грехов; равно и псалмопения умилостивляют Бога и привлекают к нам помощь свыше. Ибо пожри, сказано, Богу жертву хвалы (Пс. 49, 14), и избавлю тя, и прославиши мя. Чтение же Священного Писания возвещает благость и человеколюбие Божие, а вместе с тем правду и суд, внедряет в наши души страх Божий и воспламеняет любовь к Богу и таким образом вселяет в нас решительную готовность к исполнению Его заповедей. И все это как в священнике, так и в народе делает душу лучше, боголюбезнее, делает и его [священника], и народ способными принять и соблюсти Честные Дары, что составляет цель священнодействия. В частности, священника это приготовляет к тому, чтобы он достойно мог приступить к совершению жертвоприношения, что составляет, как сказано выше, предмет таинственного священнодействия. Это приготовление и содержится в молитвах во многих местах: священник молится о том, чтобы не явиться ему недостойным предстоящего [священнодействия], но чтобы чистыми руками, душою и языком он мог послужить Таинству, и, таким образом, уже и самые слова, которые читаются и поются, сами по себе помогают нам при совершении [Таинства]. А во-вторых, и через это, а вместе и через все, что совершается в священнодействии, мы получаем освящение и другим способом: во всем этом мы созерцаем здесь образ Христа, Его дела по отношению к нам и Его страдания. Ибо и в псалмах, и в чтениях, и во всем том, что совершается священнослужителем в течение всего священнодействия, изображается Домостроительство Спасителя; то, что составляет первое в этом Домостроительстве, объясняется в первых действиях этого священнослужения, второе – во вторых, следующее за тем – в последних священнодействиях, так что у тех, кто смотрит на это, все те [обстоятельства] находятся как бы перед глазами. Так, например, освящение Даров, или самая Жертва, возвещает Его смерть, воскресение и вознесение: эти Честные Дары претворяются в самое Тело Господне – то самое, которое все это приняло на себя, которое было распято, воскресло и вознеслось на небо. А [священнодействия, которые] предшествуют этой Жертве, изображают то, что было до смерти [Спасителя], – Его пришествие, Его явление, Его окончательное вступление [в дело служения спасению рода человеческого]; а что следует после жертвоприношения – обетование Отца, о котором Сам Он сказал, сошествие на апостолов Святого Духа, обращение через них к Богу и введение язычников в общение с Богом.

Вообще, всё священнодействие есть как бы один образ единого Тела Царства Спасителя – образ, представляющий все его части от начала до конца во взаимном порядке и согласии. Таким образом, псалмы, которые поются в самом начале, все, что предшествует им, что совершается и говорится в предложении Даров, – все это означает первоначальное время Христова Домостроительства. А что следует за псалмами (чтение Священного Писания и прочее) изображает дальнейшее. Хотя выше показана другая польза от чтений и псалмопений, – ибо они введены, очевидно, для того, чтобы побуждать нас к добродетели и умилостивлять Бога, – однако ничто не мешает им иметь и такое назначение; одно и то же, конечно, может и вести верных к добродетели, и изображать Домостроительство Христово. Ибо как одежда выполняет, с одной стороны, простое назначение платья – прикрывать собою тело, а с другой стороны, смотря по тому, какая она бывает, показывает и ремесло, и образ жизни, и достоинство того, кто ее носит, – так точно и здесь.

Священное Писание заключает в себе и богодухновенные изречения, и песни во славу Божию и побуждает к добродетели – через это оно освящает тех, кто читает его и поет; а благодаря тому, что избраны именно такие чтения и расположены именно в таком порядке, оно имеет и другое значение: довольно ясно изображает нам пребывание Христово [на земле] и Его Царство. И притом такой смысл имеет не только то, что поется или читается, но и то, что совершается. Каждая вещь совершается здесь по настоятельной надобности: она означает что-нибудь из дел Христовых, из Его деяний или страданий. Таков, например, вход в святилище с Евангелием или вход с Честными Дарами; то и другое делается по надобности: первое – для того, чтобы Евангелие потом читалось, последнее – для совершения жертвоприношения; [первое] означает явление Христа, [второе] – открытое вступление [в дело служения спасению рода человеческого]; одно – явление неясное, неполное, когда Он только что начал Себя открывать, другое – явление совершеннейшее, последнее. В числе того, что здесь совершается, конечно, есть нечто и такое, что делается вовсе не для удовлетворения какой-нибудь нужды, но совершается только для выражения известной мысли, например прободение хлеба и изображение на нем креста, или то, что нож для прободения бывает устроя ем в виде копья, или, наконец, прилитие к Святым Дарам теплой воды. Много такого можно встретить и в других Таинствах, например в Крещении: крещаемые должны снять обувь и одежду и, обратясь к западу, протянуть руки и дунуть – через это внушается, какова должна быть в нас ненависть к злому духу и до какой степени должно простираться отвращение к нему в том, кто хочет быть истинным христианином; другое что-нибудь в этом же роде при совершении Таинств имеет другое какое-нибудь значение. А то, что совершается при священнодействии Святых Даров, имеет прямое отношение к Домостроительству Спасителя: чтобы созерцание этого Домостроительства, находящегося как бы у нас перед глазами, освящало наши души и таким образом мы делались способными к принятию Святых Таин. Как тогда это Домостроительство воскресило вселенную, так точно и теперь, если постоянно будем созерцать его, оно делает душу созерцающего лучше и боголюбезнее. А если говорить точнее, то и тогда оно нисколько не принесло бы пользы, если бы его не созерцали, если бы в него не веровали. Потому-то о нем и было проповедано и потому-то Бог и употребил бесчисленные средства для того, чтобы в него уверовали, ибо иначе оно не могло бы произвести и своего действия – спасти людей, если бы существование его было сокрыто от тех, кто должен был спастись. Но тогда об этом [Домостроительстве] только еще проповедовали, и оно возбуждало почитание Христа, веру и любовь к Нему в душах людей неведущих, – возбуждало, значит, чувства, которых не было, а теперь, когда оно с благочестивым усердием созерцается людьми, уже уверовавшими, оно не возбуждает в них этих благочестивых чувств потому, что они уже есть в них, а только сохраняет, обновляет, усиливает; оно придает им большую твердость в вере, большую горячность в благочестии и любви. Если уж оно в состоянии было дать бытие тому, чего не было, то еще легче, конечно, может это соблюсти, сохранить и обновить. Между тем благочестие, вера, любовь к Богу, полная горячности, – это все такие чувства, которые непременно мы должны иметь, приступая к Святым [Таинам], без которых даже и смотреть на них крайне нечестиво. Поэтому чин священнодействия, естественно, должен служить выражением того созерцания, которое бы могло возбудить в нас такие чувства, чтобы мы не умом только размышляли, но некоторым образом видели глубокую нищету Богатого, странническую жизнь Того, Кто объемлет всякое место, перенесение оскорблений Благословенным, страдания Бесстрастного; видели, до какой степени Его ненавидели, и, однако ж, как Он Сам любил, Кто Он был и как уничижил Себя, что претерпел, что сделал и какую после того уготовал нам Трапезу, – и, таким образом, пораженные удивлением при виде неожиданного спасения, изумленные множеством Его щедрот, мы почтили бы Того, Кто оказал нам такую милость, Кто даровал нам такое спасение, вверили Ему свои души, предали Ему свою жизнь и воспламенили сердце огнем любви к Нему; потом, достигнув такого состояния, безбоязненно, как свои, приступали бы к пламени Святых Таин. Ибо, чтобы достигнуть нам такого состояния, для этого недостаточно того, чтобы в известное время изучить все, касающееся Христа, и знать это; нет, для этого необходимо, чтобы око нашего ума было постоянно обращено к этим предметам, чтобы мы созерцали их, употребив все усилия к тому, чтобы удалить все другие помыслы, так как мы должны при этом иметь в виду сделать свою душу, как я сказал уже, способной к освящению. Ибо если мы будем иметь только понятие о благочестии, так что, когда нас спросят о нем, мы могли бы отвечать здраво, а когда нужно приступать к Таинствам, не будем созерцать всего как следует, а, напротив, внимание наше будет обращено на другие предметы, то от этого знания нам не будет никакой пользы, потому, что при этом в нас не может пробудиться ни одно из тех чувств, о которых было сказано, – мы будем иметь настроение, соответственное тем мыслям, которые будут занимать нас в это время, в нас будут преобладать такие чувства, какие они в состоянии пробудить. Поэтому-то и присвоен священнодействию такой вид, при котором одно не только высказывается словами, но и представляется подробно взорам; другое выражается во всем священнодействии для того, чтобы посредством этого удобнее действовать на наши души, чтобы в нас было возбуждено чувство, а не простое только созерцание, так как воображение при содействии глаз гораздо яснее представляет нам образы предметов; посредством другого не дать места забвению, не допустить мысли обращаться на другие предметы, пока дело не дойдет до самой Трапезы, чтобы таким образом, будучи исполнены таких мыслей и имея сознание в полной силе, мы приобщились Святых Таин, присовокупив к освящению освящение, к освящению в созерцании – освящение самым делом и преобразуясь от славы в славу, от меньшей в такую, которая больше всех. Вот смысл всего священнодействия, говоря вообще.

Далее надобно будет, по возможности, рассмотреть его с самого начала по частям: сначала предварительные молитвы, священные слова, священные песни и чтения; потом – самое священнодействие, самую Жертву; потом – освящение, которым при помощи этой Жертвы освящаются души христиан, как живых, так и умерших; потом – следующие за тем песни и молитвы [возносимые от лица] народа и священника к Богу, что нуждается в рассмотрении и объяснении; главнейшим же образом и постоянно [мы должны будем иметь в виду] Домостроительство нашего Спасителя, изображаемое во всем священнодействии, [объясняя, ] какие предметы, относящиеся к этому Домостроительству, означаются теми или другими действиями в священнослужении.