Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса

«…сочиняя книги, я никогда не изучаю то, о чем пишу, в библиотеке – эта практика кажется мне порочной и неэтичной. Для меня это фильтр – и притом единственный. Если тема мне настолько неинтересна, что я не изучаю ее сам по себе, из любопытства или с какой-то целью, и не делал этого раньше, значит, я не должен писать на эту тему вообще, точка.»Нассим Талеб. Величайший мыслитель человечества по версии одного из журналистовО трагедии системного мышления при недостатке знанийСразу оговорюсь – я люблю математиков, физиков, химиков, вообще почти всех представителей естественных наук. Мне нравится то, что они системны – они привыкли, что их родная наука это некоторая формализованная система (без системного понимания хоть своей узкой профессиональной сферы успеха не добьешься), и стараются искать систему во всём, чем занимаются. Это ценное качество, которого, подчас, не хватает экономистам, политологам, социологам и пр. научным работникам, привыкшим к тому, что их науки в чёткую систему пока не сведены, и, местами, представляют собой свод разнородных знаний. Гуманитарные науки сложнее естественных именно потому, что законы функционирования разных элементов научной системы в гуманитарных областях знаний значительно менее интуитивны, чем в естественных. Экономика после Кейнса ближе к квантовой физике, чем к старой доброй классической физике – и если вы не рассуждаете об экономике в категориях XVIII века, то понимаете, что она местами контринтуитивна. Те же экономисты это более-менее понимают, как понимают и то, что несводимость их науки к чёткой системе при имеющемся инструментарии это то, с чем пока приходится мириться. Научные работники, имеющие в своих науках чёткую систему, с этим мириться не хотят. В результате получается, что человек с, условно, «естественно-техническим» образованием, оказавшись в гуманитарном лесу, начинает пытаться всё приводить в систему, и законы системы он берёт опять же из уже известной ему науки. На заре зарождения экономики это прекрасно работало (великие экономисты прошлого, как правило, математики по образованию), но сейчас этот приём работает всё хуже. И здесь мы выходим на трагедию – человек с привычкой к систематизации приходит в среду, которая систематизируется по иным законам, чем те, которые ему известны. Если человек осмотрителен – он начнёт заниматься рекогносцировкой местности. Но у людей с «естественно-техническим» образованием, как правило, чрезвычайно завышено самомнение – и они начинают выстраивать систему из чего придётся, подчас не заморачиваясь даже тем, чтоб прочитать обязательный корпус литературы. И мы приходим к ужасному результату – умные люди, подчас хорошие специалисты в своей науке, на экономико-политических вопросах начинают нести завиральную ахинею. Причём делают это чрезвычайно самоуверенно. Системность мышления при недостатки фактического наработанного материала играет с человеком злую шутку, а когда это всё накладывается на определённую некритичность (стандартная проблема для состоявшегося в своей науке учёного), то ситуация становится совсем грустной. Примерно от аналогичной проблемы пострадал автор.Об автореАвтор, как водится, вообще не экономист по образованию, он занимался изучением бизнеса. МВА, диссертация по тому же бизнесу, ну а дальше плотная работа с финансовыми рынками. Иными словами, автор никогда толком не изучал теоретическую экономику, занимаясь очень узкой технической специализацией – биржевым делом. Биржевики вообще люди очень специфические сами по себе – стохастика процессов, в которых они работают, с одной стороны, учат их строить разного рода интуитивно-технические сложные взаимосвязи, с другой стороны – им никто не объясняет, что их сложные взаимосвязи работают (а скорее всего не работают) строго в отведённых для них биржевых рамках. В итоге биржевик может выйти в мир с чётким ощущением своего всемогущества, умением предсказывать будущее, а потом медленно и мучительно фрустрировать над этой своей не оправдавшейся способностью. Автор не фрустрирует – самоуверенности автора может позавидовать бронепоезд. Вооружившись дикой мешаниной из эмпирических обрывков, где-то когда-то услышанных теоретических выкладок, явно без понимания контекста, в котором они были созданы, и диким апломбом – автор начинает глаголом жечь сердца людей, выставляя свою мутную теорию едва ли не как единственно верную аксиому, и чохом оскорбляя всех тех, кто с ним не согласен.Манера ведения дискуссии автором – отдельная тема. Не хочу быть националистом, но автор сам признается, что восточный базар для него куда ближе университетской аудитории. Он это объясняет просто – на базаре работают практики-экономисты, а в аудиториях – жалкие теоретики, которые пороха не нюхали, да жизни не знают. Вспоминается анекдот про: «Мойша, кто такой Адам Смит? Это экономист! Правильно, Мойша, а кто такой Карл Маркс? Это экономист! Правильно. А кто такая тётя Соня? А тётя Соня Главный экономист!». Периодически автор действительно начинает ощущать себя на базаре, и пытается втюхать свою теорию с энтузиазмом цыганки Аззы-позолоти ручку. По крайней мере периодически ореол крикливого кидалова начинает переливаться вокруг автора яркими всполохами, прямо как вокруг Тины Канделаки.АнтихрупкостьАвтор идёт проторенной дорогой всех околонаучных фриков, претендующих на нечто большее, чем напёрстки в подворотне. Старый как мир приём – заменить общеизвестный словарь, используемый в науке, своим собственным. Переназвать известные понятия, и когда тебе укажут, что вообще то вещь, скрывающаяся под этим понятием, приписываемым свойством не обладает – напирать на то, что ты и ввёл это понятие потому что тебе необходимо, чтоб оно обладало данным свойством. Похожий приём нещадной эксплуатирует Андреев в своей Розе Мира . Данная книга крутится вокруг нового термина автора – Антихрупкость. Что это такое, увы, неизвестно – автор не даёт строгого определения, постоянно манипулируя (напёрсточничая) то доказательствами «от противного», то странными примерами, то вообще демагогией. Если очень коротко, есть три состояния: Хрупкость (как свойство системы. Не определена. Нечто среднее между устойчивостью системы и подверженностью её негативным последствиям рисков) – Неуязвимость – Антихрупкость. Неуязвимость в системе автора есть термин, обозначающий полное отсутствие хрупкости. Иными словами, если хрупкость предмета 5, при нуле он становится неуязвимым. А при −5 уже «антихрупким». Вот эта загадочная «антхирупкость» (почти как антиматерия) и есть то состояние, которое мы должны закладывать при формировании систем. И пользоваться мы должны исключительно «антихрупкими» системами. Поскольку с определениями у автора плохо, он засыпает нас примерами.Образование, по автору: Если образование даёт заботливая мать – это хрупкая система. Если улица – неуязвимая система. Если же идёт т.н. «стратегия штанги» – родительская библиотека + уличные стычки это уже «антихрупкость». Как вам?Или вот: Литература. Электронная книга – хрупкое. Бумажная – неуязвимое. Устная традиция – антихрупкое. Здесь, автор опять вываливает столь любимую им кашу из своей головы – электронную книгу он воспринимает как физический объект, бумажную – тоже, а антихрупкостью у него обладает объект, не обладающий чёткими физическими свойствами, и понимаемый скорее культурологически, чем физически. Как по мне – звуковые волны, сказанные, и мгновенно стихшие, вещь значительно более хрупкая чем даже разряженная электронная книга.Из бизнеса: хрупки, по мнению автора – чиновники. А антихрупки – мелкие предприниматели. Люди, живущие в России, зашлись истерическим смехом.Ну и моё любимое – наука. Теория – хрупка, феноменология – неуязвима, феноменология, основанная на доказательствах – антихрупка. Т.е. автор выдаёт себя как эмпирика, правда, который очень далёк от эмпирики как таковой, ибо ему кажется, что доказательства эмпирического типа всегда бьют в одну точку, и больше чем неуязвимы. Смешно.Не отстают и примеры. Есть таксист, а есть руководитель отдела персонала в банке. Может показаться, что таксист более хрупок, чем руководитель отдела персонала – но это не так. Да, таксист привык, что сегодня он может заработать 100 долларов, а завтра – ничего, и ему нечего будет есть, а руководитель привык, что он будет стандартно получать свои 500 долларов. НО! Когда руководителя отдела персонала выкинут из банка в связи с сокращением штата, т.к. мировой финансовый кризис на дворе, он будет жить на помойке и умрёт от голода! А вот водитель такси так и будет ездить на своём такси, ибо такси нужно всегда! Поэтому водитель такси – антихрупок, а руководитель – хрупок! Из подобной ахинеи кирпич этот на 750 страниц и состоит. С одной стороны – приятно, что автор демонстрирует свой ум. С другой стороны – блин, он же не обладает вообще даже зачатками навыков анализа в экономике, то, о чем блестяще писал Йозеф Шумпетер в своей Истории экономического анализа . Например, автомобиль водителя может быть разбит, и тогда он лишается единственного своего средства к заработку, и заменить его в рамках его системы получится не всегда. Руководитель отдела персонала носит свою компетенцию с собой – она фактически неотделима от него, и риски собственные с профессиональными у него находятся в одной рисковой корзине – но у таксиста же ситуация совершенно иная, и он вынужден постоянно дифференцировать эти риски, и всегда рисковать больше, просто из-за того, что они разведены. Далее, кто сказал, что кризис повлияет только на руководителя, а не на, например, стоимость бензина или покупательскую способность пассажиров такси, а то и на оба фактора сразу? Может на такси тоже никто не будет ездить. В конце концов таксист просто меньше зарабатывает, а рискует каждый день больше. Но таксист уверенно ставится на вершину «пищевой цепочки» антихрупкости, а руководитель низводится едва ли не до её основания. Можно это сравнить с уровнем жизни в Северной и Южной Корее – да, Северная Корея гораздо больше застрахована от рисков, ибо пока в Южной Корее думают о падении уровня жизни, в Северной он и не поднимался, и опасаться им падения уровня жизни дальше, чем перманентный голод, им уже не приходится. В этом смысле они действительно менее хрупки. Из концепций такого качества и состоит львиная доля аргументации книги. Де-факто, автор пересказывает банальное «что нас не убьёт – сделает нас сильнее». Антихрупкость, по автору, если дать то самое определение, которое он не хочет давать, ибо весь морок его теории пропадёт – это способность под воздействием «удара судьбы» эволюционировать, и становиться крепче. Хрупкое – сломается. Неуязвимое – выдержит удар. Антихрупкое – станет сильнее. Стоит ли эта банальщина с неясными примерами того, чтоб всё это читать? Вопрос дискуссионный. Методическое дно«…члены научного сообщества и другие люди, далекие от реальности, используют выражение „практическое решение“ вместо просто „решение“.Нассим Талеб в белом пальто эмпирика против дураков и не лечащихсяИменно по отдельным пассажам видна чудовищная, какая-то абсолютно цельная безграмотность автора. Вот здесь автор высокомерно разделяет «решения» и «практические решения», отдавая второй термин на откуп разным «кабинетным теоретикам», далеких от «реальной жизни» в биржевых джунглях автора. Стоит ли говорить, что абсолютно необходимо делить теоретическое решение проблемы, которое, в принципе, возможно, но может быть недоступно и практическое решение? Вот почему отдельные варианты могут казаться «не практическими»: а) из-за недостаточного научно-технического развития; б) из-за банальной нехватки средств у конкретного субъекта на реализацию данного варианта; в) в целом реализуемого, но последствия от реализации которого по своему негативному воздействию могут превысить пользу от достижения цели.Из «абстрактных решений» и складывается наука, когда цель, заведомо нереализуемая сейчас, может быть реализовать при решении целого ряда побочных задач. Именно из этого делается прогресс. Но автор торгует не наукой, он торгует быстрыми рецептами – средствами для роста волос на основе конской мочи, пардон, антиматерии в сфере хрупкости. «Практические решения», «Мы – люди действия», «Риск как часть моей стратегии» – вот на что покупается лох. И, судя по продажам, неплохо покупается. Увы, автор абсолютно ничего не понимает в науке под названием «экономика». Плюс автора в том, что он совершенно этого не стесняется – да, книг на эту тему не читал, читать вообще считаю вредным. Почему? Да потому что его гениальные идеи после чтения любого серьёзного исследования на эту тему просто развалятся. Я не читал его предыдущих книг, но в «чёрных лебедях», похоже, автор открыл известный экономической науке за 200 лет до рождения автора закон о прямой зависимости выгоды и рисков. Автор бурно обрадовался, когда узнал, что мировая экономика получает много, но от этого сильно рискует. Бинго, это открытие, которое заслуживает 10 нобелевских премий. Правда если ты до этого читал, например, работы Алана Гринспена , радость от твоего открытия будет несколько смазанной – ну да поэтому и не стоит читать лишнего. Ждём открытий из серии, что дети вырастают, а зимой снега больше чем летом (как правило). Бедность, если не сказать хуже, какая-то глупость автора в отношении рассматриваемых вопросов – самый главный минус книги.Об уровне полемикиПолемическая манера автора напоминает уже упоминавшийся восточный базар. Тут тебе и оскорбления, тут тебе и подмена тезиса, тут тебе и игнорирование аргументов, которые не нравятся автору, тут тебе и дискуссия с заведомо оглуплённым противником – ну т.е. все составные части дешёвой демагогии, которую мы так любим и ценим в научно-популярных книгах за авторством околонаучных фриков с претензией на спасение человечества. Периодически автор меняет тезис на ходу, периодически противоречит сам себе – это немудрено, он работает с категорией, заведомо не формализованной – когда работаешь с такими категориями, всегда садишься с собственную лужу. Но здесь отвращает именно сама манера – это не интеллигентский стёб и подколы, характерные для академической среды, а именно ор и крики восточного базара, с шумными проклятиями, заламыванием рук, вырыванием волос на голове, груди и прочих местах, и всем тем, за что мы любим шоу на отечественном ТВ. « Стиглиц -Шмиглиц» – от таких каламбуров хоть рыдай.Нагон текстаТолстая книга продаётся лучше, чем тонкая. Ну, по крайней мере выглядит убедительнее – особенно если дело касается неких «философских» измышлений автора. Здесь эта книга выполнена просто блестяще – крупноформатный кирпич более чем на 750 страниц неизменно лежит на полках «бестселлеры» отечественных книжных магазинов – рядом со всякими Шантарамами, инста-блогерами, и прочим мусором. И если Пелевина или Кинга на эти полки заносит сезонно, время от времени, то этот мусор лежит и пылится там годами. Но это уже другая моя боль.Книга – абсолютно безобразно графомански написана. Суть книги можно было бы уместить страниц в 30. Ну 50, если разжевать как для дебилов. Но сами понимаете – это же не Манифест коммунистической партии, какие 50 страниц? Автор начинает выдаивать эти 750 страниц просто из всего, что можно. Примеры в тему и не в тему, пространные размышления, графики, которые иллюстрируют какой автор блестящий биржевик (не забудьте проинвестировать). Учитывая, что все полезные мысли автор выкладывает во введении – редко даже какой фанат «долетит до середины Антихрупкости». Аргументация автора превращаются в мантры, напополам с гипнозом читателя (и, отчасти, самогипнозом). В результате после такой обработки, с человеком действительно тяжело общаться – он усвоил полемическую манеру автора, а поскольку, вероятнее всего, ничего хорошего и правильного относительно экономики в своей жизни он не читал – он даже не представляет, как же должна выглядеть нормальная научная работа по экономике. Так что в «кирпичном» формате есть свой гигантский плюс – пытку прочтением всей совокупности этого мусора вынесут только самые верные, преданные и стойкие адепты авторской теории. Можно ли было спасти?Всегда задаешься вопросом – были ли шанс на спасение у данного текста? Как ни странно, вероятнее всего нет – и повинен в этом автор текста. Изучи он в своё время что такое диалектика – он бы, думаю, вообще отказался от участия в подобного рода работах, основанных на противопоставлениях из серии шампунь и антишампунь. Разные значения на одной шкале находятся в единстве, просто единство это диалектически обусловлено, и примитивными корреляциями его уж точно не выявишь. Вот и получается, что спасти эту идею мог бы другой автор, ну или автор, который ставит своей целью хоть какое-то познание истины, а раз так, то не стесняется советоваться с людьми, которые в исследуемых вопросах что-то понимают больше, чем на уровне «собственного разумения». Перед автором явно стояла иная цель.О хорошемАвтор занимается продажей книг – и рекламой своих биржевых проектов (хедж-фонды, наверное – не узнавал чем он там занимается). И знаете что – такая тактика не так уж и плоха. Я вполне себе допускаю, что купившиеся на непререкаемое самомнение и дикий апломб автора читатели: а) купят очередную книгу автора; б) понесут деньги в фонды, которые автор мудро возьмёт под своё крылышко. Он же и «мировой финансовый кризис» предсказал, и чуть ли не единственный понимает, как функционирует мировая финансовая система (даром что книг на эту тему он не читал, а все его знания об этом исключительно эмпирические – он то этим скорее гордится), и у него невероятный опыт в биржевом деле – корень всех его невероятных знаний, и в математике он огого (математический инструментарий автора застрял где-то в районе начала ХХ века). Иными словами, под обложкой книги автор продаёт себя как некую совокупность – и будь я менее скептичен, и меньше знай я об этом всём – возможно, и я бы купился на фальшивое золото, и пошёл бы за дудочкой крысолова, который, как и все пророки, неизменно обещает мне рай на земле. Этот, правда, на рай не замахивается – он обещает мне просто «известное будущее». Ну тоже неплохо, особенно если речь идёт об инвестициях. Книгу рекомендуется читать только как пособие по самомаркетингу. Им автор занимается просто блестяще – тут тебе и хвалебная пресса, и нобелевские лауреаты, называющие автора самым выдающимся мыслителем в мире, и просто отдельные журналисты, и алармисты, и конспирологи. Воспользовавшись методом автора, создадим свою теорию: Есть книги полезные. Есть – бесполезные. А есть вредные. По большому счёту даже полезная книга, попавшая не в те руки, и не в то время – может нанести вред, но мы сейчас об усреднённых значениях (опять меня в диалектику шатает – отставить. Автор этого не знает, не любит и не умеет). Книгу Талеба я бы охарактеризовал как вредную. Она: а) не даст понимания функционирования системы так, как это дала бы любая нормальная книга по теории экономических систем; б) она научит вас дурной манере полемики, абсолютно неприемлемой для нормальной научной дискуссии; в) она может в отдельных вопросах вас запутать, если вы не являетесь специалистом. А если являетесь – то зачем вам это читать? Мой вывод: не читайте эту ахинею.

Для меня тот самый редкий случай, когда книга приносит не только полное совпадение по уровню интеллектуальному и содержательному, но и заставляет испытывать восторг от личности автора, его умению размышлять, создавать новые понятия, так удивительно просто излагать сложнейшие вещи, восхищать своей эрудицией, интеллектом. Не хочу сказать, что согласен со всеми посылами данной книги, но в этом и состоит её исключительная полезность – вызывать спор с автором, искать аргументы для опровержения его суждений, а в случае открытия для самого себя чего-то нового получать удовольствие от этого. Потрясающий человек, Нассим Талеб. Читаю уже четвёртую его книгу. И с каждым разом убеждаюсь, что это мой автор. Настолько он близок по духу и устремлённости к постижению мира, открытию и исследованию непознанного. Часто не хватает моих знаний, но это не является препятствием для понимания излагаемого автором материала, до такой степени Талеб увлечённо рассказывает о своих открытиях, что поневоле заражаешься его энергетикой, его верой в собственные выводы и доказательства своей правоты. Некоторые его посылы и выводы весьма «хрупки», несмотря на стремление писать об «антихрупкости». Не надо воспринимать всё, что излагает автор, за истину. Поверьте, критический подход в излагаемому материалу – самый верный.В определённом смысле это произведение можно назвать «мотивационным», так как автор стремится увлечь читателя своими открытиями, сделать его жизнь «антихрупкой». Не буду описывать содержание произведения, состоящее из семи(!) книг. Попытаюсь объяснить только, как прочитанное воздействует на меня. Это же самое главное – какие выводы делаю для себя, как читатель? 1. Стремиться быть антихрупким. А значит, не бояться ударов судьбы. Принимать любые потрясения, как неизбежность, означающую, что я ещё жив. Да, надо в определённых разумных границах быть осторожным, но ни в коем случае не стремиться оградить себя от любого внешнего воздействия.2. Любить перемены, ибо в переменчивости и кроется основной смысл развития и совершенствования.3. Не бояться ошибок. Главное не совершать крупных ошибок. А небольшие ошибки являются двигателем и мотором нашего познания мира и самого себя.4. В жизни надо рисковать. В противном случае можно пропустить самое интересное.5. Стабильное – это не всегда хорошо. Очень часто самая большая стабильность нас ждёт после смерти. Поэтому не надо опережать время, пусть стабильность подождёт.6. Очень часто стресс – это хорошо. Это означает, что надо предпринять усилия, чтобы изменить жизнь к лучшему. Это в моих силах.7. Ещё много самых замечательных мыслей и выводов извлёк из текста книги по поводу «стратегии штанги», хрупкоделов, опциональности в обычной жизни, и т.д., и т.п.У автора много самых разнообразных понятий, которые до него не применялись. Перечислять их нет смысла, так как сам текст изобилует этими терминами, которые, может быть, пригодятся в обычной жизни, а может, и нет. Очень много можно назвать и другими словами. Но лучше узнать об этом из первых рук и попытаться разобраться в предложенных Талебом выводах. Поверьте, это дорогого стоит. Можно применить на практике. Хотя бы даже для того, чтобы избежать знаменитых Черных лебедей в вашей жизни. Оно того стоит. А то, за что автора можно признать за шарлатана, пусть останется в копилке ваших споров с ним. Конечно же, не все экономисты – неучи и пройдохи. (Представляю, как экономисты ненавидят Талеба!..) Восхваление автором исключительно эмпирического подхода вообще за гранью разумного. Хоть курение и вредно для здоровья, но не надо всех работников табачных компаний держать за преступников. Спорить и опровергать автора можно бесконечно, поэтому читать очень интересно и полезно для ума.

Почему таксист круче финансистаВ своей книге «Антихрупкость» экономист, математик и талантливый рассказчик Нассим Талеб приводит сотни примеров, действующих на обывателя, как холодный душАмериканский ученый ливанского происхождения Нассим Талеб – из той редкой породы исследователей и авторов нехудожественных книг, которые не стремятся объяснить весь мир с помощью одной схемы, пусть даже логичной и безмерно красивой. Наоборот, Талеб категорически против нарративов как способов описания действительности и доказательства. Один из самых ярких образов его книг – образ индюшки, которая целый год жила припеваючи, добрые руки хозяина по нескольку раз в день приносили ей питательный корм, и жизнь казалась понятной и предсказуемой – вплоть до Дня благодарения, когда все радикально и безвозвратно переменилось.Таким простым, но далеко не исчерпывающим картину мира нарративам – «добрый хозяин заботится об индюшке, и раз так было 365 дней, то ничего не изменится и на 366-й», – нас учит не доверять математик Нассим Талеб. Способ «обучения» у него, правда, весьма своеобразный: излишне доверчивых и самонадеянных без тени смущения обзовет «лохами», а упорствующих в своих заблуждениях будет поминать раз за разом в негативном контексте («Самая объемная кора головного мозга у человека, следом идут банковские служащие, дельфины и наши родичи обезьяны»).Талебу ничего не стоит перейти от хлестких замечаний на грани инсинуаций к анекдотам из своей брокерской практики, а следом и к примерам из мировой истории и культуры: исследователь легко перемещается по литературным и философским памятникам, событиям недавнего прошлого и статистическим моделям. В его начитанности почти нет снобизма – спасает то ехидная ирония (в каждой главе хотя бы раз он возьмет да сделает рифму «Фукуяма-Шмукуяма», «Стиглиц-Шмиглиц» и т. п.), то спокойное разъяснение всех попутно использованных примеров, будь это история царя Митридата, пробовавшего ядовитые растения и выработавшего иммунитет к ним, или «неравенство Йенсена», описывающее нелинейные зависимости между величинами.Но, конечно, не набить наши головы любопытными фактами хочет Талеб. К набиванию головы малополезной информацией он относится скептически, и всю свою эрудицию использует лишь с одной целью: как можно яснее пересказать одну главную идею, завораживающую его самого на протяжении уже нескольких десятилетий. «Антихрупкость» – это продолжение предыдущего талебовского бестселлера под названием «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости». «Черным лебедем» автор называет такое событие, которое казалось совершенно невероятным, но все-таки случилось и бесповоротно изменило ход вещей: так европейцы были убеждены в том, что на Земле обитают только белые лебеди, пока не открыли Австралию. Так экономисты и биржевые аналитики называли действующую экономическую систему изученной и совершенной, пока не грянул кризис 2008-2009 гг. Так и индюшка, год принимавшая пищу из рук хозяина, знать не знала, что в один ноябрьский четверг ее зажарят и поднесут к столу.В «Антихрупкости» ключевой концепт снова вынесен в заглавие – и кратко разъяснен в прологе (тот, кому не покорятся все 700 страниц, узнает самое важное и за пятьдесят, – впрочем, книга написана настолько живо, что читается не хуже иных детективов). «Антихрупкими» Нассим Талеб называет такие явления, которые при появлении Черного лебедя не теряют силы и не погибают, а напротив, набирают мощь, всячески выигрывая от переменчивых обстоятельств. Топ-менеджер, по Талебу, хрупок в финансовом плане, зубной врач – неуязвим, а таксист – антихрупок. Доход стоматолога почти никак не изменится в случае очередного экономического кризиса: люди как лечили зубы, так и будут лечить. Доход топ-менеджера, до этого стабильно высокий, в одночасье может стать нулевым. А вот доходы таксиста всегда колеблются в тех или иных пределах, не поднимаясь до заоблачных высот, но и не опускаясь до нуля. Кризис не страшен таксисту, поскольку он закален постоянными колебаниями, да и совсем без работы не останется; корпоративный руководитель же в трудные времена рискует остаться ни с чем.Эта триада – «хрупкость – неуязвимость – антихрупкость» – переносится на разные сферы жизни, всякий раз в той или иной мере доказывая свою состоятельность. Талеб – ненавистник любых предсказаний и попыток обнаружить у произошедшего исключительного события причины, и на протяжении всей книги он объясняет, как смириться с великой ролью случайности и удачи в нашей жизни. Чтобы в полной мере перенять философию Нассима Талеба, нужно быть Нассимом Талебом, – это понятно; но чтобы почерпнуть из его длиннейшего эссе рациональные зерна, достаточно лишь разок-другой примерить описанные здесь ситуации на собственную жизнь.Неудивительно, что к Талебу в мировом ученом, журналистском и экономическом сообществе двоякое отношение: с одной стороны, у него море восхищенных поклонников, не скупящихся на признания в духе «Он перевернул мое мировоззрение» (такие слова нобелиата Даниэля Канемана российские издатели не преминули вынести на обложку). С другой стороны, его недолюбливают за то, что он фактически ставит под сомнение смысл существования целых отраслей деятельности, профессий и институций, и при этом справедливо добавляют, что ни два, ни три бестселлера вроде «Черного лебедя» или «Антихрупкости» все равно не изменят мирового устройства. Чувствуется, что у Талеба достаточно дерзости, чтобы жаждать глобального переустройства, но достаточно и так презираемого им самим «здравого смысла», чтобы все-таки оценивать вероятность радикальных изменений скептически. Выход книги «Антихрупкость» на десятках языков определенно не станет для мирового уклада Черным лебедем – но это, ей-богу, единственный ее недостаток.